Малышка для одного

Анна Лапина, 2023

Я уехал из страны, проиграв в споре на ту, которую любил… а точнее люблю до сих пор. Я уехал и оставил ее другому. Она его выбрала.Но правильный ли выбор сделала она?Кто она? Жена моего брата? Бывшая моего брата?Она моя…Судьба дает нам второй шанс, но какого последствия нашего прошлого? Сможем ли мы смирится с призраками бывших отношении?Станет ли она моей… НАВСЕГДА?!

Глава 4. Тема

— А твои друзья точно не будут против, если я к вам присоединюсь? — неловко интересуется у меня Адель в тот момент, когда я её спускаю с матраса ближе к берегу, на котором отдыхают мои одноклассники.

— Точно, — отвечаю и отпускаю её на пол, а точнее, в воду. Адель в одну секунду понимает, что не чувствует дна и уходит вниз. Поэтому сразу же цепляется за меня. Как мартышка обхватывает меня ногами, посмотрев на меня глазами полными ужаса. Знаю, что негодяй, раз так хитрю, но другого выхода у меня нет. — Кажется здесь глубоко для тебя. Давай помогу? — предлагаю и подхватываю её на руки, ведь я до дна достаю. Специально выбрал так. Если узнает, то обидится. Но это потом. Вначале я её вынесу, а потом пусть дуется, сколько хочет. Надеюсь, методы примирения у неё не изменились и «наполеонов» хватит.

— Намекаешь на мой маленький рост? — подозрительно прищурившись интересуется, обхватив меня руками за шею. Прижавшись к моей грудной клетке, хватает с матраса мои полумокрые вещи, и мы идём на берег.

— Что ты! — восклицаю, шокировано посмотрев на неё. — Мне наоборот нравятся невысокие девушки. Маленькие, миниатюрные и красивые.

— Тёма!

— Идём уже! Нас вон ждут.

— Что-то мне взгляд вон тех мужчин не очень нравится, — настороженно произносит, покосившись на мою охрану, которая не успела за мной сигануть в воду. За что получит нагоняй. Но не сейчас. Не до этого мне в данный момент, когда на моих руках та, что не выходила из головы несколько лет. Свободная. И моя. В этот раз — точно моя!

— Не переживай. Я никому не дам тебя в обиду, малышка, — обещаю ей, покрепче прижав к себе. — Никому. Никогда. И что бы ни случилось.

— Слишком громкие обещания, Тёма. Я таким не верю, — спокойно отвечает и отчего-то отводит взгляд. Но одна я знаю: косяк моего братца.

— А чему веришь?

— Ничему.

— Ты изменилась. Очень.

— Не один год прошёл, Тёмочка, — с улыбкой произносит. — Конечно же, я изменилась. Ты тоже как бы не стоишь на одном месте.

— Ооо, Тёмка с русалкой вернулся, — восклицает Влад, когда мы выходим на берег. Подойдя к нам, протягивает два полотенца. — Только хвост где красавица потеряла? Или как это… в мультике. Променяла ноги на голос?

— Не променяла! — дерзко отвечает Адель и, заставив меня отпустить её на землю, принимает полотенце. О том, какие силы мне потребовались, чтобы выполнить её просьбу, я лучше промолчу. — Адель, — представляется, просушившись.

Моя охрана в одну секунду приносит мне сменную одежду, которую я захватил собой на отдых. Выбрав из этого свою футболку, протягиваю её малышке.

— Наденешь, чтобы не замёрзнуть, — говорю ей, ревностно взглянув в сторону парней, которые уже все глазами облобызали её аппетитное тельце. Никогда не нравились худые скелеты, а Адель сейчас стала как раз такой, как я люблю. И сейчас эти неандертальцы не могут оторваться от её ягодиц.

— Или чтобы на меня не пялились? — догадывается Адель и я, улыбнувшись, киваю. — Хорошо. Мне самой не очень это нравится.

— Умничка, — хвалю её. — Пойдём, я спрошу Влада, чем ещё помочь нужно.

— Я могу… пойти к девочкам, — показывает рукой в сторону стайки змеек, которая перешёптывается, глядя на нас.

— Нет, ты пойдёшь со мной, — властно заявляю, схватив её за руку и потащив в сторону стола с мясом. — Я тебя не для девочек на руках нёс. А для себя. Одного.

— А ты собственник, Тём, — отвечает, расхохотавшись звонко и искренне, как только она умеет.

— Есть немного, — отвечаю ей и встречаюсь с её голубыми глазами, которые смотрят на меня… и блестят. Как раньше. Слишком ярко, чтобы не улыбнуться и не влюбиться опять. Сильнее. — У тебя есть кто-то? Парень? Жених? Муж?

— К чему эти вопросы? — спрашивает, вмиг погаснув. — Я согласилась поехать с тобой не потому, что больше не с Димой и свободна. А потому, что соскучилась и всё ещё считаю тебя своим другом. Другом! И я не хочу совершить ту же ошибку, что с Димой. Мы друзья, Тём. Большего я не хочу.

— Так есть или нет? — повторяю вопрос. — Я просто спросил, Адель. Без контекста. Чтобы понимать, как ты живёшь. И не будут ли у тебя проблемы от нашего общения.

— Нет. Я одна, — смущённо отвечает, а затем поднимает глаза и робко интересуется. — А ты?

— Я один, — говорю, смотря в её глаза. — Не смог забыть тебя.

— Тёма!

— Я всего лишь сказал тебе правду. Она ни к чему тебя не обязывает, — произношу, наблюдая за тем, как она борется с желанием уйти или обнять меня. Накричать или выплакаться.

— Прости, — шепчет, отведя взгляд. — Но… я уже потеряла одного друга из-за слова люблю. Второй раз совершить такую ошибку будет то же самое, что признать себя

дико глупой. А я не хочу быть дурой. Понимаешь? Пусть мы и не общались пять лет, и я думала, что тебя потеряла. Ты всё ещё мой друг. Не хочу совершить ошибку.

— Или позволить себе быть счастливой с тем, кто тебя действительно любит, — упрямо произношу, зная, что разозлю её. Она что-то вбила себе в голову и не может с этим справится сама. Ей нужна моя помощь.

— Давай не будем сейчас об этом? Не будем портить встречу, — просит, стерев с щеки одинокую слезу.

— Хорошо. Как скажешь, — говорю и, приобняв её за талию, веду к столу с мясом, до которого мы так и не можем дойти.

— Тёма, у меня слишком много проблем после расставания с твоим братом. И пока я их всё не решу — новые отношения я себе позволить не могу. Давай просто быть друзьями, как прежде. Хорошо? Пожалуйста. Прошу тебя. Умоляю. Не сейчас.

— Адель, посмотри мне в глаза? — прошу её, развернув к себе лицом. И плевать, что все сейчас смотрят на нас. — Что ты видишь?

— Они красивые. Безумно. И ты смотришь на меня. Радостно. И счастливо.

— А я в твоих вижу печаль. Я сделаю всё возможное, чтобы её оттуда убрать. И меня совсем не волнуют способы, которыми я добьюсь результата. Моя мама всегда говорила: «Любовь и внимание лечат грусть и печаль».

— Тёма! — хнычет, но поддавшись непонятному порыву, кидается мне в объятия. — Пожалуйста! Не надо!

— Надо, — тяну и одариваю её улыбкой. — Один раз я уже тебе позволил сделать выбор. И к чему он привёл? Больше я тебе его давать не намерен.

— Какой же ты упрямый… — бросает, выпустив меня из своих объятий.

— Мне больше нравится целеустремлённый.

— А ещё и глухой, — отвечает, начав смеяться. — Я пока не готова на новые отношения, Тёма. Не с тобой.

— Что? Извини. Не услышал тебя. Я немного глуховат.

— Говорю, на отношения с тобой не готова сейчас, — повторяет.

— Что? Любишь меня безумно? Замуж за меня пойдёшь?

— Иди в баню!

— А я тебя люблю, — произношу и дарю ей поцелуй в лоб. — Иди к столу с мясом. Я сейчас подойду. Надо охране дать указания.

— Ещё и командир, — бурчит, и я, развернув её, хлопаю по ягодицам, отправляя в заданное направление. Ловлю её возмущённый и злой взгляд, который обещает мне очень многое. Сам же направляюсь к одному из главных моих телохранителей сегодня.

— Найдите мне всё на мою будущую жену. Передадите Гансу, и пусть он начинает. Особо рыть не надо, но я хочу знать всё о ней! И досье на моего брата. Подробное. На его жену тоже.

Я должен разобраться с тем, что же произошло за эти пять лет. Что за проблемы мой братец оставил малышке. Мне нужно знать, чтобы разобраться с ними.

— Будет сделано.

— Отлично, — шепчу, и немедля ни секунды, направляюсь к Адель, которая смотрит на меня подозрительно, но с такой широкой и искренней улыбкой. Поэтому я знаю одно — она будет моей. В этот раз точно.

***

— Малышка переросла в русалку? — шёпотом интересуется у меня Адель, откусывая огурец и широко улыбаясь. — А мне нравится, — признаётся и предлагает мне свой ломтик огурца, который я откусываю, глядя ей в глаза.

За несколько часов, проведённых вместе, я словно ожил. Улыбка не сходит с моего лица, чтобы мне не говорили, как бы язвительно одноклассники не шутили. Одна мысль, что Адель рядом со мной и, если я немного проявлю инициативу, она будет моей — такие мысли сводят с ума и медленно выращивают за спиной крылья.

Но пока я не сильно давлю. Понимаю и знаю, что есть что-то, что останавливает её, поэтому боюсь перегнуть палку. Она будет со мной, а когда именно уже не имеет значения. Мы справимся с любыми тараканами в её голове.

— Что там за кокетливые перешёптывания? — весело интересуется одна из одноклассниц. — Что между двух, то вслух, — тараторит и, обняв мужа, ожидает ответ. Как, собственно, и другие одноклассники.

— Отстань ты от них, Тань, — бросается на нашу защиту Влад, подмигнув Адель. — Они только познакомились. Может быть, на наших глазах история вершится. Засидевшийся холостяк. Единственный в нашем классе ни разу не загнавший себя в эту брачную ловушку. Ну дай ему познать этот капкан женской пилы.

— Он уже на ней женится? — спрашивает Жанна. — Так она же молодая для него. Сколько ей? Восемнадцать, то есть?

— Так все они, богачи, таких любят, — вмешивается Ваня, но не чтобы обидеть или задеть. Так, шутки ради. — Молодых. Свежих. Активных, — дарит моей Адель улыбку, отчего она смущённо отворачивается, улыбнувшись мне.

— А ты девчонка, что? — обращается к Адель Жанна. — Готова стать невестой богача? Выбраться из нищеты? Сказка, да? Покинуть эту тухлую страну и уехать… где там Тёма сейчас обитает?

— Сказка — это когда у тебя любящий муж, тёплый дом, здоровые дети и никто не страдает, — уверенно проговаривает малышка. — А деньги… это так, бумаги, которыми можно себе немного помочь в достижении каких-либо планов. Но самое главное в этой жизни не купишь. Как и не продашь.

— Говоришь так, чтобы покорить нашего Тёму? — задумчиво глядя на неё, продолжает расспрос Жана. Не понимаю, чего она взъелась на Адель. Всегда была умной и хорошей девушкой. Так чего она сейчас? — Думаю, он уже такого наслушался. Скучно. И однообразно.

— Поверьте, купить себе бессмысленного тряпья, вкусной еды — я и сама могу. Я достаточно зарабатываю, чтобы обеспечивать и себя и свою семью.

— Да ладно! Ладно! — сдаётся одноклассница. — Верю! Проверяла я тебя просто. А то разозлись ещё. Уйдёшь. А этот, с влюблёнными глазами, — кивает на меня, — … за тобой пойдёт. А мы его пока отпускать не намерены. Так что верим! Любим! И мешать не будем! Палатку отдельную если что выделим, но вы там это… потише и на крестины пригласите потом. Как свидетелей. И на свадьбу не мешало бы.

Все одноклассники и их гости начинают смеяться. Я бы тоже засмеялся или хотя бы улыбнулся, если бы не Адель, которая мигом после этой шутки погрустнела и отвела взгляд.

— Эй, ты чего? — спросил, прижав её к себе. — Они просто шутят. Никто тебя обидеть или расстроить не хочет. Что случилось? — заботливо интересуюсь, приобняв её и она поддаётся, словно этого и ждала.

— Извини, — возвращает своё внимание мне и дарит лёгкую улыбку. — Просто взгрустнулось немного. У меня такое бывает.

— Почему?

— Я сохранила кольцо, которое ты мне подарил тогда. Оно сейчас дома. Я боюсь его надевать на озеро, чтобы не потерять. Но я всегда его ношу, — весело рассказывает и убедившись, что мои одноклассники больше нами не интересуются, тихо продолжает. — Ты тогда словно предвидел то, что будет между мной и Димой. И мне жаль, что я тогда выбрала его. Мне казалось, тебе нужна другая. Более взрослая и без всяких истерик и детской наивности. Зрелая, опытная и без всяких моих причуд. Дима же говорил сладко и складно. Я думала я ему подхожу, и он меня любит. А ты всегда знал… Жаль, что не послушала.

— Адель, не поздно сейчас поменять свой выбор, — говорю ей, обрадовавшись, что она сама завела эту тему. — Тем более сейчас нет никаких препятствий. Ты просто можешь довериться мне, и я верну все наши утраченные годы. И даже наверстаю больше, — подмигиваю ей, заметив, что её настроение возвращается. — И все эти годы мне нужна была именно ты. Моя малышка. Маленькая. Глупая. Красивая. Улыбчивая. Такая, что сердце замирает и хочется с моста прыгнуть, лишь бы унять эту дрожь, адреналин, безумства, бушующие во мне.

— Тём, — хныча начинает, и собирается отвести взгляд, но я не даю ей это сделать.

— Смотри мне в глаза и слушай, — прошу её строгим тоном и продолжаю, лишь когда понимаю, что зрительный контакт между нами прочный. — Ты моя. Всегда. Независимо от того, что было, будет и есть. Да, чёрт возьми, я готов прощать тебе всё. Выполнять любые твои прихоти. Если захочешь, мы сегодня же улетим куда-нибудь. Одни. Но главное вдвоём. Лучше на необитаемый остров, где кроме нас только обезьяны и насекомые, которых ты так боишься. Ты будешь плакать и просить меня спасти тебя, а я как твой рыцарь, буду убивать паучков, — рассказываю и больно получаю локтем вбок. Но мне не больно. Я чересчур счастлив, чтобы чувствовать что-то другое. — Я заставлю тебя забыть обо всём, Адель. Если даже сейчас ты не любишь меня, то полюбишь немного позже. И поверь… мне даже не придётся стараться. Потому что ты чувствуешь что-то ко мне, иначе бы не пошла сегодня к моим друзьям.

— Прости…

— И я должен тебе ещё кое-что честно сказать: я рад, что у тебя с моим братом не получилось, — решаю начать с правды. Она будет со мной, потому что, не понимая этого, дала мне намёк, что жалеет о том, что выбрала не меня. — Я счастлив, что ты не с ним. Я готов руку ему пожать лишь за то, что он…

— Ты не понимаешь, что сейчас говоришь, Тёма, — шепчет, прервав меня. — И надеюсь, никогда не поймёшь.

— Так расскажи, что между вами было, Адель?

— Не сейчас, — кидает, оглядевшись вокруг. — Уже темно. Мне надо домой.

— Останься со мной? — прошу её, схватив за руку. — Прошу.

— Не могу. Я привыкла спать дома, — виновато отвечает. — Плюс ты же помнишь о моей аллергии на муравьёв.

— Точно, — выдыхаю, вспоминая, как эта мисс как-то села на муравейник, а потом меньше месяца боялась даже к окну подойти, чтобы мы с Димой не видели «этого безобразия», как она выразилась. — Тогда я провожу тебя. И ты расскажешь, что произошло между тобой и Димой. Хорошо?

***

— Я не знаю с чего начать, Тём, — произносит после длительного молчания. — Да и эти, которые сзади нас идут и подслушивают — доверия не внушают, — бурчит тихо, покосившись на охрану.

— Из них русский понимают лишь двое, — успокаиваю её. — Один из них спереди, а другой сзади. И им всё равно на то, что ты будешь говорить. Их беспокоит не твоя личная жизнь, а наша с тобой безопасность.

— Ну ладно, — сдаётся и начинает рассказ. — Как я уже говорила, Макс отправил Диму в командировку в Финляндию, присматривать за тем, как там работает филиал компании. Дима прилетал довольно часто. В эти дни мы гуляли сутками напролёт, готовились к свадьбе и ничего не предвещало беды. Конечно, мне говорили, что там у него то одна девушка, то вторая, но я старалась не верить. Думала наговаривают. Дурочка была, что сказать, — печально усмехается, не решаясь поднять на меня взгляд. — Всё было так хорошо. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. И в один день, когда я набрала его, услышала женские стоны, его имя, которое она стонала и… не будем. В общем, он изменил мне. Было ужасно и плохо. Первые несколько дней я не могла прийти в себя. Но потом… я пережила измену, — наконец смотрит на меня и дарит ободряющую улыбку. — Свадьбы не было. Отменила. Нике и Максу я ничего не сказала. Было стыдно, да и не хотела Диму подставлять. Дима позже сам им объяснил причину. Мы сидели вчетвером и обсуждали это. Как Ника и Макс на него ругались! Ты бы слышал… ужас! Передо мной извинялись, только в чём их вина? Они ведь не виноваты, что он гулёна. Да и я об этом знала. Должна была понимать, на что иду. Но… я слепая курица. Напялила розовые очки. И думала это любовь… а это зависимость, как говорит мой психолог сейчас.

— И всё? После того случая вы не общались?

— Общались, — виновато отвечает. — Я его простила. Но просила остаться просто друзьями. Только… наше дружеское общение незаметно стало вновь кокетливым и слишком откровенным. Два года переписывались, ведь Макс сослал его в Финляндию, так как жутко разозлился на него. Мы общались по видеосвязи. Когда он приезжал, целыми днями были вместе, но ничего такого не было. Только в один день… последний день. Он поцеловал меня. И мне показалось, что я вновь его люблю. Готова простить всё. Только он тогда не обещал. Уехал в Финляндию, а я осталась.

— Ты надеялась, что всё вернётся? Даже несмотря на то, что прошлый раз он тебе изменил?

— Не надо меня осуждать, Тём, — просит расстроенно. — Тогда мне казалось, что я всё делала правильно. Уже ничего не изменить. После этого поцелуя и моих глупых надежд, там, в Финляндии, он познакомился с девушкой. Не знаю, рассказывали тебе или нет. Дима с байка упал и сломал ногу. Лежал в больнице и сказал, что влюбился в медсестру. Я была за него рада. Хоть и чувствовала себя вновь преданной. Но ведь Дима в этот раз ничего мне не обещал. Когда звонил — он только о ней и говорил. Ревновала я жутко, но старалась не показывать этого. Со временем общение спало на нет. Мы не контактировали несколько месяцев. А потом он позвонил и сказал, что прилетает завтра. И я ему очень нужна. Побежала сразу же, потому что скучала. Он рассказал мне о том, что женился на этой медсестре, как только выписался. У неё две

дочери и это идеально для него, бездетного. Но потом он сказал, что она изменила ему. Он не смог простить. Они развелись.

— Я даже не слышал об этом, — рассказываю.

— Не знаю, Тёма. Я сама узнала об этом с его слов. И брак продлился недолго, — пожимает плечами, а затем продолжает рассказывать. — В тот вечер он жутко напился и, если бы не я, обокрали бы его. В общем, не суть. Но во время пьяного бреда, начал говорить, что любит и заверял, что всегда любил, а другие для него лишь замена меня. Просил начать всё заново. Поцеловал и… Первая неделя была сказкой. Я безумно соскучилась. Да и Дима, казалось, был другим. Вырос. Стал серьёзнее. Внимательнее. Говорил очень красиво и так, как я хотела.

— И вы начали встречаться?

— Да. Во второй раз, — говорит и начинает хохотать. — Он сделал мне предложение, вновь. Просил принять его немедленно. Сейчас же. Но я не могла. Он требовал слишком много. Полететь с ним в Финляндию чуть ли не в день свадьбы. Стать его женой в этот же день. Бросить учёбу, семью, родных. Бросить всё. В один день. Ты ведь понимаешь, что это слишком поспешное решение и его не принимают в один день? По крайней мере не я. Я просила его подождать несколько месяцев, пока я не получу диплом об окончании обучения. Но он был категоричен. Ему нужно было прямо сейчас.

— Понимаю, — я приобнимаю её, слушая, словно это всё не за пять лет произошло, а за целую жизнь. — Ты отказала.

— Я сказала, что подумаю. Мы ругались. Он кричал на меня. Срывался и однажды даже… — говорит, а затем замолкает, прикрыв рот ладошкой, словно он сам дальше будет говорить и выдавать тайну. — Я не понимала, почему он так злится на меня. Почему кричит, когда видит с одногруппниками и ведёт себя так грубо со мной. Почему ревнует, если я не даю ему повода для ревности? В итоге в одну из ссор я послала его и отказалась от его предложения. Он ещё что-то кричал обидное в спину, но мне было всё равно. Я не готова так резко менять жизнь из-за человека, который уже однажды меня предал.

— Адель, не плачь, — прошу, заметив слёзы на её щеках.

— Извини. Слёзы мне неподвластны. Я больше не могу их контролировать, — признаётся. — Просто слушай. В следующий раз мы встретились на моё двадцатиоднолетие. Дима прилетел тогда зачем-то. Он как всегда спросил, чего я желаю. Я сказала — найти себя. К слову, моё желание исполнилось, — это она говорит с улыбкой. — Но не это главное. Я впервые выпила в тот день. С ним. Меня штормило, было весело с ним. Но больше я пить не собираюсь. Я думала он вернулся ради меня. Ведь я сожалела о том, что сказала тогда «нет». Понимала, что права, но можно было ведь найти компромисс. Думала, он пришёл сказать, что готов ждать. Остался всего месяц до окончания обучения и уж месяц не такой большой срок. И он сказал всё точно так, как я хотела. Сказал, что готов ждать и будет рядом сколько нужно. Говорил красивые, лживые и гнилые слова, в которые я поверила. Но потом я узнала, что он женат на Габи. И разводиться с ней не намерен, — говорит, но голос её становится истерическим, и она чуть ли не хохочет.

— Кажется, он в детстве не наговорился, — тихо заключаю. — Столько всего тебе наговорил… Язык интересно, не отсох?

— Не отсох, — выдыхает. — Как видишь, в прессе то и дело: «Дмитрий сказал…», «Дмитрий уверил…»

— И это всё, что было между вами? Немало…

— Это коротко, — отвечает, натянув улыбку. — Краткий пересказ моей жизни.

— И всё же я не вижу пока в этом рассказе тех «проблем», от которых ты должна избавиться и лишь потом начать новые отношения.

— Тёма, я же девушка, — восклицает, отводя глаза. Врёт. — Мы всегда из маленькой беды делаем большую.

— Ты что-то скрываешь, Адель. Я знаю, — серьёзно проговариваю. — За эти годы я не разучился узнавать, когда юлишь и уходишь от темы. Поэтому я хочу знать всё.

— Я не могу тебе всего рассказать, Тёма, — заговаривает почти шёпотом. — Никому не могу. Даже моя мама не знает, а ты хочешь, чтобы я на тебя взвалила всю тяжесть прошедшего года. Он сделал мне больно, когда я узнала, что он женат на одной, а слова «люблю» говорит мне. Когда врёт и одной и другой. Понимаешь?

— Как он сделал тебе больно, Адель?! Скажи! Прошу тебя…

— Нет! — уверенно произносит. — И мы закрыли тему. Ты хотел знать, что было между нами? Я ответила. Если тебя больше не интересуют другие темы для разговора, то ты можешь сейчас же вернуться к друзьям. Я больше не намерена говорить о Диме. Я его ненавижу. И хочу, чтобы он исчез навсегда из моей жизни, воспоминаний и разговоров. Я не говорила о нём последние полгода. Но ради тебя решила открыться. А ты сейчас заставляешь меня дальше причинять себе боль…

— Прости, — виновато заговариваю. — Я больше не буду. Ты права, забудем о нём. Он не должен больше нас с тобой волновать. Давай сменим тему, малышка? Ты отучилась? Теперь ты ветеринар? — закидываю её вопросами, пытаясь поднять ей настроение, но мы оба понимаем, что не так это делать надо.

— Да, отучилась. Но не на ветеринара. В конце поняла, что не смогу убить животное. Копаться в их органах. Я стала повелительницей собак, — шутливо отвечает. — Почти красный диплом. Зоопсихологию завалила из-за своих принципов не давать деньги. Стоило, наверное, дать… Хотя какая разница. Если я не работаю по специальности.

— Я тоже в университете принципиальным был, — припоминаю, поняв, что эту принципиальность Адель переняла у меня. — Всё правильно сделала. Знания важнее оценки.

— А ты… — начинает, а затем робко опускает глаза вниз. — У тебя там были серьёзные отношения?

— Нет, — отвечаю, улыбнувшись от мысли, что её всё же интересует моя личная жизнь. — Была Катарина, но мы не встречались и всё же, для галочки, расстались. Мой разгульный образ жизни не позволял мне завести постоянную девушку, — отвечаю, наблюдая за тем, как вытягивается её лицо.

— Тёма?! Ты что стал бабником? — шокировано восклицает. — О боже! Я не могу поверить! Ты… бабник! Ого! Это же то же самое, что сказать, что я президент!

— Я был и есть влюблённый идиот, Адель, — произношу, хохоча от её выражения лица. — Я не хотел обманывать других. Быть с одной, а любить всегда другую. Это нечестно по отношению к первой. Да и не железный я, малышка. Иногда для своего психологического равновесия надо расслабляться.

— И ты… так спокойно мне об этом говоришь? — удивлённо интересуется. — Ты мне только что в любви клялся? Говорил, что я у тебя из головы не выходила. Всё было жутко романтично, а тут: «Привет, Адель! Я бабник! Выйдешь за меня? Я люблю тебя!»

— И? — вздёргиваю бровь. — Я не врал. Всё чётко и по делу.

— Обычно мужчины такое скрывают, Тёма, — со знанием дела говорит она. — А-ля, они принцы, которые ждали свою принцессу и хранили себя для одной-единственной. Или бывают властные герои, которые хряк за волосы и такие: «Ты

моя! У меня до тебя была куча девушек, но я хочу именно тебя!» На последних ты не катишь, извини. Слишком добрый и благородный. Поэтому…

— Я не принц, малышка, — со смехом заявляю. — Я твой будущий муж, а ты моя будущая жена. А от жён такие секреты иметь не стоит. К тому же, тебе обязательно кто-то расскажет об этом, когда ты поедешь посмотреть, как я живу. Чтобы понять, хочешь ли ты там остаться или нам что-то другое искать, — ловлю её скептический взгляд и подмигиваю, говоря, что именно так всё и будет. — Лучше тебе об этом скажу я. Честно и в лицо, пообещав, что буду верен тебе. Чем кто-то другой, кто придёт и расстроит тебя. Ты начнёшь накручивать себя, как ты сказала, вы девушки любите. И это может привести к скандалу. А оно нам надо?

— Ты ненормальный, — тянет, но улыбается так широко и мило, что сейчас я готов быть хоть сумасшедшим, хоть больным. — Ты знаешь об этом?

— Догадываюсь, — в тон ей тяну и притягиваю её к себе, чтобы посмотреть в её глаза и напомнить. — Я не идеален, малышка. Мир не идеален. Пусть моя не идеальность будет в этой ненормальности, — наклоняюсь к ней, замечая панику в её глазах.

— Мой дом. Мне пора, — поспешно выпаливает и пытается уйти от поцелуя, но я и не думал целовать её. Хотел напомнить, воскресить чувства. А поцелует она меня сама, когда будет готова. И даст мне сигнал действовать.

— Я могу завтра за тобой заехать? — спрашиваю, отпуская её, но всего на полшага. — Поедем, погуляем?

— Извини. Я не могу, — без капли вины отказывает. — Завтра надо к бабушке поехать и продуктов ей отвезти. Дедушка после операции, а бабушка страдает частыми головокружениями, поэтому в магазин сама выйти не может. Хлеб соседка привозит, а остальное мы. Поэтому раз в неделю мотаемся и помогаем по хозяйству.

— Утром поедешь? — уточняю.

Конец ознакомительного фрагмента.