Призраки Замоскворечья

Анна Князева, 2016

Надежда Раух не понимала, как это могло случиться – прямо в примерочной ее ателье модной одежды у известной дамы-политика Ирины Рыбниковой исчез портфель с важными документами. А после этого пропала и сама Рыбникова… С этого дня давно отлаженная жизнь Надежды превратилась в кошмар. Следующей ночью убили охранника ателье и похитили антикварные предметы интерьера, которые любовно коллекционировала мама Надежды. А старушка во дворе рассказала, что много лет назад на этом самом месте уже произошло жестокое убийство… Заинтересовавшись историей из далекого прошлого, Надежда поняла, что она имеет прямое отношение к происходящему сейчас кошмару…

Глава 5

Рабочие моменты

Секс с бывшим любовником может быть фееричным, качественным и запоминающимся. Циничная формула, но она вписывается в рамки ностальгической привязанности с изрядной долей романтики.

Марк Фридманович ушел, когда рассвело. Он был нежен, внимателен и преисполнен благодарности за проведенную ночь любви. Казалось, не было четырех лет разлуки. Старое чувство захлестнуло их с новой силой, скрепив неодолимой зависимостью друг от друга.

Поцеловав ее на прощанье, Марк пообещал приехать к ней вечером.

Надежда не ожидала от себя таких перемен: она вдруг сделалась мягкой, податливой и влюбленной. К ней вернулось ощущение плеча, на которое можно положиться в трудный момент. Надежда чувствовала себя возрожденной, готовой ко всему: и к любви, и к борьбе.

В таком расположении духа она пришла на работу.

— Что с тобой? — спросила Ираида Самсоновна. Она как никто другой знала дочь и видела перемены.

— А где же Лев и его команда? — Надежда поочередно заглянула в примерочные.

— Когда я пришла, никого из них уже не было, — сказала Ираида Самсоновна, не собираясь шутить на серьезную тему.

— Во сколько они ушли?

— По словам охранника, в семь часов утра.

— Портфель нашли?

— Кажется, нет.

— Идем в кабинет, нам нужно все обсудить. — Надежда прошла к лестнице и стала подниматься наверх.

Ираида Самсоновна последовала за ней и на ходу спросила:

— Звонила Фридмановичу?

Надежда ответила:

— Да.

— Все рассказала?

— Конечно.

— И что он?

Они вошли в кабинет. Надежда закурила и, по своему обыкновению, подошла к окну. Остановила взгляд на пяти сияющих куполах, затем перевела его на колокольню в шесть этажей.

— Что сказал Фридманович? — переспросила Ираида Самсоновна.

— Марк обещал помочь.

Мать напряглась:

— Марк? — задумавшись, она тихо сказала: — Прошу тебя… Только не говори, что вы…

Надежда недовольно поморщилась:

— Мама, ты преступаешь границу. Мы, кажется, не раз с тобой говорили.

— Конечно же, это твое личное дело, но я помню, чего тебе стоил разрыв…

— Не хочу вспоминать.

— Не позволяй ему втянуть себя в отношения еще раз… Тебе нужна семья, нужны дети. С Фридмановичем не будет ни того, ни другого.

— Одна-а-а-а морока-а-а… — протянула Надежда. — Ты мне говорила. — Затушив сигарету, она достала визитную карточку и мобильник.

— Кому будешь звонить? — забеспокоилась Ираида Самсоновна.

— Астраханскому.

— Мне кажется, от него лучше держаться подальше.

— Не могу не поинтересоваться, что с нами будет дальше. — Услышав ответ, Надежда сказала в трубку: — Это Раух. Могу с вами поговорить?

— Зачем? — спросил Астраханский. — Со мной уже связался ваш адвокат.

— Фридманович?

— У вас есть еще кто-то?

— Только он. Однако и я хочу знать: что будет дальше?

— Вас известят, — сказал Лев и положил трубку.

* * *

Мало-помалу наладилась привычная жизнь ателье. Работники по-прежнему не задавали лишних вопросов, хотя и были смущены тем, что случилось. В пошивочном цехе застрекотали машинки, закройщики расстилали ткань на столах, завскладом выдавала дублерин, фурнитуру и нитки.

Надежда шла по ателье, оглядывая все взглядом хозяйки, как делала это каждый день на протяжении нескольких лет. В цехе задержалась у швейной машины, за которой сидела портниха Федорова:

— Светлана Григорьевна…

— Здравствуйте. — Женщина отключила машину и подняла виноватый взгляд: — Надежда Алексеевна, простите меня!

— А я как раз хотела сказать, чтобы вы себя не винили. От вас ничего не зависело.

Светлана Григорьевна приложила руки к груди:

— Вот спасибо!

— С брюками обошлось. Заказчице все понравилось.

— Я теперь десять раз проверю, прежде чем резать!

Надежда улыбнулась:

— В нашем случае хватит семи.

Швейная машинка Федоровой снова застрекотала, и Надежда прошла в закройную. Помощница закройщика Соколова, татарка Раиса, кинулась к ней:

— Надежда Алексеевна! Подкладка закончился!

— Что? — Надежда остановилась и перевела взгляд на Валентина Михайловича: — О чем это она?

— Жакет на подкладке для балерины Корниловой. Верх — из темно-синего бархата Дольче Габбана с яркими розами. Подкладка — натуральный шелк такого же цвета. Бархат я уже раскроил, а вот с подкладкой не получается: разложил ткань на столе — пятнадцати сантиметров не хватает. Я и так, и этак… Не знаю, что предпринять.

Надежда задержалась у стола, разглядывая меловые линии на шелковой ткани:

— А если рукава повернуть окатами^[5] навстречу друг другу?

— Ничего не меняет. — Валентин Михайлович покачал головой. — Все дело в том, что у ткани очень неудобная ширина. Как говорится, ни два, ни полтора.

Надежда замерила ширину развернутой ткани:

— Метр пятнадцать. — Она подняла голову и приказала Раисе: — Идите на склад. На левом угловом стеллаже лежит остаток шелковой ткани из этой же коллекции Дольче Габбана. — Она похлопала рукой по столу: — Такого же темно-синего цвета, но с тонкой розовой полоской. Принесите его, пожалуйста.

Спустя пару минут Раиса принесла ткань. Приложив ее к однотонной и убедившись в идентичности цвета, Надежда сказала Валентину Михайловичу:

— Подкладку рукавов кроите из полосатой. Так даже лучше.

— Благодарю вас! — закройщик взялся за дело.

Надежда взглянула на часы и поторопилась в гостиную — там с минуты на минуту ожидалась клиентка, жена большого начальника из президентского аппарата. Ее примерку готовила молодая, недавно принятая на работу закройщица Диана. Диана была хороша собой, имела рекомендации, но у нее не было необходимого опыта.

Когда Надежда появилась в гостиной, Виктория сообщила, что клиентка уже пришла, и указала на римскую примерочную. Надежда проскользнула туда, едва приоткрыв дверь.

— Добрый день, Татьяна Васильевна! — Она знала по именам всех заказчиц, и это работало на укрепление взаимной симпатии.

Упитанная женщина с кудрявыми волосами недовольно кивнула:

— Хорошо, что вы заглянули, Надюша…

— Что-то не так? — озаботилась Раух.

— Ваша закройщица не понимает, что такое приталенный силуэт!

Надежда повернулась к закройщице:

— В чем дело, Диана?

— Татьяна Васильевна требует заузить платье, а я говорю…

— Постой… Если Татьяна Васильевна хочет заузить — нужно заузить.

— Но ведь платье и так… — Не зная, как объяснить, Диана указала на порванную наметку в боковом шве.

— Широковато, — подсказала Надежда. После чего взяла иголку с ниткой и внесла нужные коррективы. — Не волнуйтесь, все лишнее уберем, добьемся бо́льшей приталенности. В остальном все хорошо.

— Я уже двадцать пять лет ношу один и тот же размер, — поделилась Татьяна Васильевна. — Сорок шестой. И мне нравится, когда все по фигуре.

Диана заглянула в ее карточку с мерками и переменилась в лице:

— Но ведь это же…

— Это отлично! — подхватила Надежда. — С такой фигурой многое можно позволить.

В конечном итоге Татьяна Васильевна ушла в хорошем настроении. Оставшись наедине с закройщицей, Надежда спросила:

— Ну что такое, Диана? Давай, говори…

Та опустила глаза:

— Если заузить платье хоть на полмиллиметра, оно на ней лопнет.

— Зачем заужать? Оставь все как есть, а лучше сделай свободнее.

— Но вы же сами сказали…

— Я сказала то, что хотела услышать заказчица. На следующей примерке скажи ей, что приталила и заузила платье по бокам на полтора сантиметра.

— Вот так нагло соврать? — опешила Диана.

— Не нагло, а во благо — две разные вещи. Мы не перевоспитываем клиенток и не открываем им глаза на их широкие задницы. Мы шьем добротные вещи. Для нас важен результат. И вот мой совет: никогда не произноси вслух реальный размер клиентки. Когда она говорит, что носит сорок шестой, соглашайся.

— А если на самом деле пятидесятый?

Надежда улыбнулась:

— Мы сохраним это в тайне.

Не осмелившись возразить, Диана унесла платье в пошивочный цех.

Надежда села на банкетку, прислонилась к стене и оглядела примерочную: римский гобелен, венский столик под кружевной скатертью, чиппендейловский комод — декорации, в которых разыгралась настоящая драма.

Она вспомнила весь вчерашний день: звонок матери, собственный приезд в ателье. В тот, теперь уже благословенный час ее жизни казалось, что испорченные брюки — это самое страшное, что могло бы случиться. Но нет… Впереди было кое-что пострашнее.

Она не понимала, как случилось, что портфель исчез буквально у нее на глазах. Предположим, Рыбникова могла отвлечься, но она-то помнит, что, кроме них, в примерочной не было никого. Чтобы забрать портфель, похититель должен был пройти мимо них. Но его там не было!

Надежда призналась себе, что теперь и сама ни в чем не уверена. Она не сомневалась только в одном — если ничего не изменится, Селиванов превратит ее ателье в руины. Осталось только предположить, что будет с ней самой.

Вспомнив Марка, она улыбнулась. Ее охватило воскрешенное чувство влюбленности и ожидание встречи. Надежда была уверена — Марк сделает все, чтобы вытащить ее из этой чудовищной ситуации. Ей стало спокойнее, и вспомнилась недавняя встреча с красавчиком на светлом автомобиле. Позвонит ли он ей? Конечно, в ее сердце господствовал Марк Фридманович, однако Надежде хотелось, чтобы и тот, и другой ей позвонили. Просто для того, чтобы почувствовать себя живой и желанной.

Из гостиной донеслись голоса. Один, без сомнения, принадлежал Ираиде Самсоновне, он звучал строго и требовательно. Другой был мужским. Надежда вышла из примерочной и застала такую картину: ее мать отчитывала закройщика Соколова. Оглядевшись и не заметив посторонних, Надежда успокоилась. Ей осталось вникнуть в суть причины конфликта:

— В чем дело?

Ираида Самсоновна гневно опустила глаза. Было видно, что она едва себя сдерживает:

— У Валентина Михайловича клиентка сбежала.

— В каком это смысле? — поинтересовалась Надежда.

— Он проводил примерку…

— Последнюю, перед готовкой, — сказал Соколов. — Осталось только подшить низ изделия.

— Так-так… — Ничего не понимая, Надежда переводила взгляд с одного на другого.

— Пока Валентин Михайлович ходил в закройную, клиентка сбежала.

— Как это?..

— Вот так, — Ираида Самсоновна развела руками. — Надела недошитое платье, забрала свои вещи и вышла на улицу.

— Но зачем?

— Вероятно, чтобы не платить за ткань и работу. Подол ей подошьют в любом ателье за двести рублей.

— Кто такая?

— Жена Каракозова, хозяина банка «ВИП Норматив».

— Кто ее порекомендовал?

— Елена из Дома актера.

Надежда брезгливо поджала губы:

— Ни ту ни другую на порог не пускать!

— При чем же здесь Леночка? — Ираида Самсоновна с удивлением взглянула на дочь.

— Будет думать, кого приводить.

— Безусловно, я за все заплачу, — сказал Соколов.

— Нет. — Надежда перевела взгляд на закройщика. — Не нужно брать на себя чужую вину. Вы здесь ни при чем. Идите в закройную…

Оставшись с матерью, Надежда спросила:

— Скажи, мама, за что ты так не любишь Валентина Михайловича? Интеллигентнейший человек, великолепный закройщик… Радоваться нужно, что заполучили такого. А ты не упускаешь случая, чтобы уколоть его или обидеть.

Ираида Самсоновна гордо потупилась.

— Я хочу лишь одного: чтобы во всем был порядок.

— Знакомая формулировка, — усмехнулась Надежда.

— Если бы в детстве я больше уделяла времени твоему воспитанию…

— Не нужно, мама. Я уже взрослая. Все проконтролировать невозможно. Стопроцентный контроль — это утопия.

— И как это относится к сегодняшней ситуации?

— Каракозова — воровка, пусть даже богатая. Решив украсть платье, она все равно бы его украла, даже если бы примерку проводила ты или я.

— Мне трудно в это поверить, — сказала Ираида Самсоновна.

— Пойми, она так развлекается. Повторяю: не все поддается контролю.

Из вестибюля донесся звук дверного звонка.

— У нас примерка? — спросила Надежда.

Ираида Самсоновна пожала плечами.

— В ближайшие два часа — ни одной.

Было слышно, как дверь открылась. В сопровождении охранника в гостиную вошел коренастый мужчина лет сорока пяти, в очках. Он представился:

— Борис Окаемов.

— Вы из полиции? — спросила Надежда.

— Нет-нет… Я — однопартиец небезызвестной вам Ирины Ивановны.

— Рыбниковой? — Ираида Самсоновна сделала знак охраннику, и тот вернулся к двери.

— Зачем вы пришли? — Чтобы не затягивать разговор, Надежда намеренно не предлагала ему сесть.

— Мне бы хотелось выяснить, как все это вышло… — Он мельком взглянул на Ираиду Самсоновну и уточнил: — Насколько мне известно, это — ваша матушка? — и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Видите ли… Наш разговор носит конфиденциальный характер.

— Идемте в мой кабинет. — Надежда указала взглядом на лестницу.

Оказавшись в кабинете, предложила Окаемову сесть.

— Слушаю вас.

— Не буду затягивать, — сказал он. — Я уполномочен предложить вам некую сумму.

— Деньги? — Надежда удивленно скривилась. — Зачем?

— Скажем так: за что…

— Вы хотите что-то купить?

— Хочу.

— Так что же?

— Портфель Ирины Ивановны.

Они оба замолчали, глядя друг другу в глаза. Раух — недоуменно, Окаемов — ожидая ответ.

Наконец Надежда сказала:

— Нельзя купить то, чего нет.

— Чего нет в одном месте, можно найти в другом, — весьма философски заметил Окаемов.

— Думаете, портфель у меня? — догадалась Надежда.

— Предполагаю.

— Интересно… — Она обошла вокруг стола и присела на его край. — Значит, вас прислал Селиванов?

— Нет! — запротестовал Окаемов. — Не он. И я бы попросил: пусть этот разговор останется между нами.

— Значит, не Селиванов? Тогда Астраханский?

— Не нужно преувеличивать компетенцию бывшего офицера полиции.

— Значит, ни тот ни другой…

— Хотите знать имена? Одного моего вам недостаточно?

— По сути, и ваше не нужно.

— А что для вас имеет значение? Сумма? — Окаемов достал блокнот, ручку, что-то написал и показал ей: — Такая устроит?

Надежда покачала головой:

— Нет, не устроит.

— Могу предложить вдвое больше. Но это — предел.

— Дело в том, что я не могу продать вам портфель.

— Что значит — не можете? — взволнованно спросил Окаемов. — С кем еще нужно поговорить?

— С тем, кто его взял.

— Немедленно прекратите! — Он вскочил на ноги. — Не смейте надо мной издеваться!

— Ну вот что… — Надежда прошла к двери и распахнула ее: — Проваливайте. И чтобы не возвращаться к разговору, со всей ответственностью вам заявляю: у меня нет портфеля, и я не знаю, кто его взял.

Окаемов вышел из кабинета, не заставив просить себя дважды. Когда его шаги затихли внизу лестницы, телефон Надежды зазвонил, отобразив на дисплее незнакомый ей номер.

— Да… — сказала она, пытаясь угадать, кто звонит.

— Живы?..

Надежда напряглась:

— Кто это?!

— Неважно.

— Кто говорит?!

— Вижу, что живы. — Мужской голос показался знакомым, и он продолжал — А мы, кстати, не познакомились.

Наконец, она догадалась, что звонит вчерашний красавчик.

— Надежда…

— Денис Глазунов, очень приятно. Вы пообедали?

Надежда взглянула на часы:

— А что? Уже пора?

— Скорее уже поздно. Дело идет к вечеру.

— Вы приглашаете меня на обед?

— Скорее на ужин.

На мгновение задумавшись, она согласилась:

— Что ж… Куда мне приехать?

— Не нужно ехать, просто выходите на улицу.

Надежда снова насторожилась.

— Откуда вы знаете, где я сейчас?

— У дома ваша машина.

— Ах да… — Она вспомнила, что ночью показала ему свой автомобиль.

— Вы спускаетесь?

— Через пять минут буду.

* * *

Денис встретил ее у машины:

— А я, представьте, не спал всю ночь, с боку на бок ворочался. Не каждый день сбиваешь человека машиной.

Надежда улыбнулась.

— Между прочим, без синяка не обошлось.

— Покажете?

Она изумленно взглянула на него, и он рассмеялся:

— Шучу.

Когда сели в автомобиль, Надежда Раух сказала:

— Через два часа мне нужно вернуться.

— Работа?

— Пересяду в свою машину и поеду домой.

— Тогда к чему такие ограничения?

— Я рано ложусь спать.

— Так поступают все красивые женщины. — Денис тронул машину, а Надежда подумала, что вечером придет Марк, и, улыбнувшись, посмотрела в окно.

Через несколько минут они подъехали к милому ресторану с украшенной цветами террасой.

— На улице сядем? — спросил Денис. — Или зайдем внутрь? Там кондиционеры.

— Лучше здесь. — Надежда потрогала белые граммофоны цветов. — Люблю душистый табак. А на жаре или вечером цветы пахнут сильнее.

— Я это заметил. — Денис выдвинул стул и дожидался, пока она сядет.

Они немного поболтали в ожидании официанта. Потом, когда он явился, сделали заказ и снова поговорили о том о сем.

Один вопрос Дениса все изменил:

— Так что там у вас случилось?

Надежду словно кипятком обдало:

— Что?

— Говорят, полиция приезжала, Селиванов с охраной…

Помолчав, она жестко спросила:

— Вы специально это подстроили?

— Что именно? — Он удивился.

— Вам нужно было все разузнать?

— Это вы зря…

— Журналист?

— Да побойтесь вы бога!

— Кто бы говорил! — Надежда встала, собираясь уйти.

— Сядьте! — неожиданно приказал ей Денис. — Я не журналист! И мне на самом деле наплевать, что там случилось.

— Тогда зачем спрашивать? — с подозрением спросила она.

— Для поддержания беседы. — Он чуть успокоился. — Если хотите…

Надежда села на место:

— Кто вы?

— Ресторатор…

— Кто?

Денис снова «завелся»:

— Есть такие мужики, которые строят и открывают рестораны, чтобы таким девушкам, как вы, было где пообедать.

— Правда, что ли? — переспросила она.

— Правда!

— Тогда что вы делали возле моего ателье, да еще ночью?

— Я не подозревал, что там — ателье. Меня не интересует пошив.

— Нет, ну серьезно…

— Если серьезно, я открываю в вашем здании еще один ресторан.

— Что значит — еще один? — спросила Надежда. — В нашем здании нет других ресторанов.

— Нет, так будет… — Денис неодобрительно взглянул на нее: — Еще один значит лишь то, что у меня их уже четыре. В том числе этот.

— Боже мой, как интересно!

Он улыбнулся:

— Больше не подозреваете меня?

Перед Надеждой поставили тарелку с салатом, и она взяла вилку и нож.

— Нет, не подозреваю. Где же он будет?

— Ресторан? В противоположном крыле здания. — Денис развернул салфетку, заправил за воротник, потом взял приборы. — Я купил четыре квартиры.

— Поздравляю! — Надежда дружески улыбнулась: — Будем соседями.

Весь обед они непринужденно болтали. Спустя два часа Денис отвез ее назад, к ателье:

— Если захотите, могу провести экскурсию.

Надежда посмотрела на голые окна в противоположном крыле:

— Там уже ремонтируют?

— Начнем на этой неделе.

— Вот когда закончите, тогда и приду.

* * *

Она ждала Марка до трех часов ночи. Хотела позвонить, но сдержалась, полагая, что если он пообещал, то непременно приедет.

В три часа Надежда заснула, успокоив себя тем, что Марк, по крайней мере, позвонил Астраханскому.

Примечания

5

Верхняя, округлая часть рукава.