Девушка из тихого омута

Анна Князева, 2018

Зловещее темное озеро, неподалеку от которого проходили съемки, актрисе Лионелле Баландовской сразу не понравилось. Старинная легенда гласила, что много веков назад в нем утонула девушка-воин Варвара, а ведь именно ее роль играет Лионелла в новом фильме! Дурные предчувствия оправдались – работа была сорвана, и актеров разместили в пансионате на берегу озера. И той же ночью там произошло убийство пожилой артистки, а Лионелла оказалась главной подозреваемой. Не стоило ей выходить на позднюю прогулку в этих темных и мрачных местах…

Глава 7. Орлиное гнездо

Автомобиль заехал на территорию усадьбы и стал медленно огибать фонтан, который к зиме накрыли большим коробом, похожим на дощатый сарай.

Дорогая машина остановилась возле роскошного трехэтажного дома с высокими окнами.

Во двор изливался свет бесчисленных люстр, одна из которых, многоярусная хрустальная, тянулась сверху на протяжении трех этажей. Все то время, пока автомобиль ехал к дому, за ним наблюдали в окно, и как только он остановился у входа, на крыльцо вышла горничная в черном форменном платье и белом фартуке. Ежась от холода, она дождалась, пока Лионелла выйдет из салона машины.

— Добро пожаловать!

— Спасибо, — ответила Лионелла и поинтересовалась: — Егор Макарович еще не приехал?

— Он будет позже. Вы позволите? — Девушка забрала сумку Лионеллы из рук водителя и проводила гостью в дом.

В прихожей их ожидала шатенка лет сорока. Первое, что бросалось в глаза при взгляде на нее, — глубокие ямочки на щеках, которые особенно были заметны, когда она улыбалась.

— Здравствуйте, меня зовут Марианна.

— Вы — жена Егора Макаровича? — спросила Лионелла.

— Кажется, да.

Лионелла оценила чувство юмора и подумала, что с ней будет легко поладить.

— Меня зовут Лионелла, и я к вам ненадолго.

— Очень жаль, — заметила Марианна. — Я — ваша давняя поклонница.

— Неужели?

— Смотрела все ваши фильмы и даже не мечтала, что когда-нибудь увижу вживую.

— Мне об этом все говорят, даже если не видели ни одного моего фильма. Впрочем, к вам это не относится. Вам я безоговорочно верю.

— Ксана, отнеси сумку Лионеллы наверх и покажи ей комнату, — велела Марианна горничной, после чего вновь обратилась к гостье: — Вам нужно время, чтобы прийти в себя, отдохнуть с дороги. Не буду задерживать. К восьми спускайтесь на ужин.

Марианна Тихвина вела себя достойно и просто, что вызывало определенное уважение, поскольку Лионелле были известны другие примеры жен олигархов. Вслед за горничной она поднялась на третий этаж и вошла в комнату с двуспальной кроватью. Здесь, как и повсюду, царил стиль хай-тек: светлые тона, металлическая мебель и большое, во всю стену, окно.

С помощью Ксаны Лионелла ознакомилась с пультом, который содержал основные функции управления комнатой: зашторить окна, включить свет, телевизор, кондиционер. Похожее устройство было в ее собственном доме, но значительно проще.

Оставшись одна, Лионелла расстегнула дорожную сумку и разложила на кровати одежду. Выбор был скудным, и она всерьез задумалась над тем, стоит ли вообще спускаться на ужин.

Лионелла сняла с лица остатки грима, приняла душ и улеглась на кровать. Была одна мысль, которую хотелось обдумать, посмаковать и насладиться произведенным эффектом от собственных действий. Она вспомнила физиономию Лосева, когда Тихвин провожал ее до машины. Понимая, что вопреки запрету подозреваемая покидает «Рыбачий», он не посмел остановить ее. В этой связи было интересно: что еще, кроме денег, обеспечивало Тихвину такую уверенность в своей вседозволенности?

Лионелла знала, что рано или поздно доберется до истины. Стоит только понаблюдать, порасспрашивать, а возможно, просто догадаться, используя всю добытую информацию.

Ее тревожило одно обстоятельство: зачем Тихвин отправил ее с водителем, а сам остался на съемочной площадке? Хорошо, если только для того, чтобы попрощаться с Комиссаровым. А если поговорить с Лосевым? Поговорить или договориться — и то и другое внушало ей опасения, поскольку неизвестно, чем может закончиться эта история. На этой мысли Лионелла потянулась к телефону, чтобы в очередной раз позвонить мужу. К счастью, он ответил:

— Ну здравствуй.

Она с облегчением выдохнула:

— Наконец-то!

— Ты волновалась за меня?

— Конечно, но дело не в этом.

— А в чем? — Лев сразу понял, что ей не до шуток, и готов был выслушать.

— Со мной случилась неприятность.

— Ты в Москве?

— Нет. Я все еще здесь.

— В пансионате?

— Не совсем. Я — в доме Тихвина.

— Тихвина Егора Макаровича? — удивился Лев.

— Да, я в его доме.

— Какого черта ты там делаешь?

Почувствовав, что за возмущением мужа стоит больше, чем ревность, она объяснилась:

— У меня не было выхода. Иначе бы пришлось торчать в пансионате «Рыбачий» фактически под арестом.

— Я не понимаю, Лионелла. Объясни, что стряслось.

— Позапрошлой ночью в лесу убили Надежду Ефимовну Бирюкову.

— Народную артистку? Кому это понадобилось?

— Следователь Лосев считает, что мне.

— Что за бред?! Ты это серьезно?

— Настолько серьезно, что не хочется в это верить.

— Послушай, Лионелла, любое подозрение должно опираться на факты.

— Они есть.

— Повтори, я не расслышал.

— Факты, говорю, есть.

— Какие? — севшим голосом спросил Лев.

— В ту ночь, когда ее убивали, я гуляла и обронила в лесу перчатку.

— Ее нашли рядом с трупом?

— Да, но это еще не все, — продолжила Лионелла.

— Слушаю тебя.

— Утром после завтрака мы с Максимом пошли погулять и наткнулись в лесу на мертвую Бирюкову.

— Кто такой Максим? — сухо спросил Лев.

— Стрешнев — исполнитель роли князя Олексы. Неужели не помнишь?

— Этот красавчик? Ну-ну…

— Что значит, ну-ну?

Словно не услышав вопроса жены, Лев задал новый вопрос:

— Как ее убили?

— Повесили на осине.

— Как символично… — хмыкнул он.

— Я не понимаю, к чему ты это сказал.

— Не улавливаешь?

— Нет.

— На осине повесился Иуда Искариот^[6].

— Лев! Мне сейчас не до этого!

— Прости. Само по себе вспомнилось. Из-за осины. Значит, так: сиди там, и никуда ни ногой, — распорядился муж. — Завтра к тебе приедут.

— Кто?

— Какая тебе разница? Адвокаты, юристы, кто-нибудь из прокуратуры. Какой там ближайший город?

— Кажется, Валдай.

— Кажется?

— Я не знаю, Лев. Это не точно.

— Ну, хорошо, я сам все разузнаю. — В окончание разговора он резюмировал: — Короче, сиди в доме у Тихвина и жди, пока приедут юристы. Договорились?

— Договорились.

Немного помолчав, Лев спросил:

— Тихвин сам тебя пригласил?

— Сам.

— Как некстати…

— Не понимаю, о чем это ты? — насторожилась Лионелла.

— Потом расскажу, — ответил Лев и поспешил попрощаться.

Лионелле осталось только догадываться, что он имел в виду.

— Иуда Искариот. — Она потянулась в постели. — И к чему Лев его вспомнил? Непонятно.

Собираясь на ужин, Лионелла надела простое черное платье, в котором приехала на съемки. По счастью, в сумке отыскался шелковый платок фирмы «Гермес». Она сложила платок по диагонали и приколола к плечу булавкой, подобрав с изнанки. Вышло просто, без затей, но в этом был безусловный шарм.

Туфель Лионелла с собой не взяла, пришлось надеть черные замшевые ботинки. К счастью, они были на каблуках.

Прикрыв за собой дверь комнаты, Лионелла взглянула на часы — начало девятого. Самое время спуститься по лестнице и эффектно появиться на ужине.

Реальность превзошла все ее ожидания. Лионелла вошла в зал, освещенный десятком больших люстр, за столом сидели около сорока человек. Овальный стол, длиной не меньше пятнадцати метров, был накрыт белой скатертью и уставлен множеством блюд. Возле него крутилось несколько официантов.

Первым Лионеллу заметил сам Тихвин. Он встал и направился к ней. Взяв за руку, обернулся к гостям:

— Хочу представить мою гостью — Лионеллу Баландовскую!

Мужчины начали вставать, на что она тотчас отреагировала:

— Прошу вас, сидите… — Потом взглянула на Тихвина: — Пожалуйста, проводите меня до моего места.

— Конечно, конечно. — Егор Макарович усадил ее на свободный стул рядом с собой. К ней сразу подошел официант с блюдом.

— Что это? — спросила Лионелла.

— Зеленый салат с куриной грудкой и помидорами черри.

— Терпеть не могу куриное мясо.

Тихвин махнул рукой, и на месте этого официанта оказался другой:

— Зелень с авокадо, креветками и кедровыми орешками.

— Пожалуй. — Лионелла кивнула, и официант положил на тарелку салат.

— Как провели время в дороге? — спросил Тихвин.

— Мучилась вопросом… — так же тихо обронила она.

— Это интересно. — Он покрутил головой. — Могу узнать, что за вопрос? Или не скажете?

— Отчего не сказать? — Лионелла щелкнула ногтем по бокалу. — Вина сначала налейте.

Егор Макарович наполнил бокал и снова спросил:

— Итак?

— Почему вы не уехали вместе со мной?

Он удовлетворенно кивнул:

— Помню, обещал сопроводить лично.

— Что же помешало?

— Хотел сделать сюрприз.

— Для кого?

— Не догадываетесь? Конечно, для вас.

Только теперь Лионелла заметила, что среди незнакомых людей за столом сидели члены съемочной группы.

— Как мило. Вы решили всех покормить?

— Я подумал, что вам будет приятно увидеть знакомые лица.

— Почему бы и нет. — Она пожала плечами и задала вопрос, на который могла ответить сама: — Комиссаров уехал?

— Да, у него дела в Москве. — Тихвин встал и постучал вилкой по графину. — Внимание! — Многоголосый говор за столом сразу стих. — Позвольте тост! Сегодня среди нас много новых интересных людей, тружеников кино. Прошу выпить за них! — Тихвин обернулся к Лионелле, и ей пришлось встать. — За вас, прекрасная Лионелла!

Все выпили, и некоторое время за столом раздавался только стук вилок и ножей. Потом мало-помалу возобновились разговоры.

Выглянув из-за мужа, — она сидела от него с другой стороны, — Марианна Тихвина спросила Лионеллу:

— Как вам салат?

— Очень вкусно, — ответила Лионелла, не собираясь продолжать разговор, поскольку и вопрос, и ответ были формальными. Она сама, принимая гостей, практиковала такое.

— Позвольте познакомить вас с моими друзьями, — предложил Тихвин.

— Хотите, чтобы я обошла весь этот стол? — с нежеланием уточнила Лионелла.

— Все, кто нужен, рядом со мной. — Тихвин привстал и положил руку на плечо плотного темноволосого мужчины в галстуке: — Юрий Друзь — начальник службы безопасности.

— Рад познакомиться, — сказал Друзь, глядя на Лионеллу, но у нее сложилось впечатление, что говорил он не с ней, а с Тихвиным.

— Взаимно, — вежливо кивнула Лионелла и перевела взгляд на Тихвина.

Егор Макарович встал и, обойдя стол, остановился возле лысого человека в очках.

— Главный технолог комбината — Кислянский.

— Рад познакомиться. — Реакция технолога была такой же, как у режимника: он ни на секунду не выпускал из виду хозяина, реагируя на каждое его движение или слово.

— Я тоже рада, — сказала Лионелла, с интересом наблюдая за тем, что происходит. Заметив, что рука у Кислянского в гипсе, она спросила: — Что с вашей рукой?

— Упал, — коротко ответил технолог и взглянул на хозяина.

Тихвин между тем сел и по-барски развалился в своем кресле:

— Хорошо покатались. — Он усмехнулся. — Ну и как? Ручка бо-бо?

Кислянский с готовностью закивал:

— Дергает.

— Что же ты, друг дорогой? Был пьян или за руль не держался?

— Да он же, Егор Макарович, как зверь из-под тебя рвется!

— Авария? — догадалась Лионелла.

— По лесу на квадроциклах катались, — ответил Тихвин. — Все мужики как мужики, и только этот дрищ не удержался в седле.

— Второй день маюсь. — Кислянский словно оправдывался.

— Зачем же пришел? Остался бы дома на диване.

Наблюдая за технологом, Лионелла была уверена, что, будь его воля, он так бы и сделал. Что же помешало? И, кажется, она знала ответ: страх потерять расположение Тихвина.

Лионелла чувствовала — ее буквально пронизывает ощущение всеобщей угодливости и преклонения. От этого сделалось мерзко.

— Значит, на квадроциклах вы катались недавно? — уточнила она.

— Позавчера, — уточнил Кислянский. — По лесу доехали до «Рыбачьего», потом — обратно. То есть обратно я уже не сам ехал. Меня до «Скорой помощи» довезли. Потом — в приемный покой.

— Во сколько это было? — Лионелла сама не понимала, для чего ей детали.

— Часов в девять вечера, — ответил Кислянский. — Было уже темно.

— Ага, — глубокомысленно заметила Лионелла. Однако все, что происходило в тот день раньше одиннадцати, не интересовало ее. В девять часов вечера съемочная группа приехала в пансионат, и Бирюкова была жива.

Тихвин встал и, кивнув на стол, приказал жене:

— Нужно все освежить.

Марианна подозвала распорядителя ужина, и по его команде вокруг стола с удвоенной энергией засуетились официанты.

Егор Макарович с Лионеллой вышли в соседний зал, за ними, словно выполняя приказ, потянулись все остальные.

Лионелла достала из сумочки футляр с янтарным мундштуком и тонкую сигарету.

— Идемте на веранду, — сказал Тихвин.

— Вы же не курите, — вспомнила Лионелла.

— Я вам уже говорил. И не люблю запах дыма в доме.

— Что ж, идем на веранду. Но там холодно.

— Там — тепло. Там зимний сад.

Покинув зал, Тихвин и Лионелла вошли в заросли тропической зелени. Посреди зимнего сада располагался большой пруд с вуалехвостыми рыбами. Лионелла села на скамейку и закурила. Тихвин присел рядом.

— Хочу вам признаться, — заговорил он.

— Давайте.

— Ваш первый фильм я смотрел двадцать два раза.

— Как глупо.

— Второй — двадцать пять.

— Не побоюсь спросить про мой третий фильм. Сколько раз вы смотрели «Вверх по течению»? — Лионелла манерно выпустила кольцо дыма и взглянула в лицо Тихвина.

Отвечая, он, кажется, растерялся:

— Не помню.

— Что ж вы так?

— Не скрою, был в вас влюблен.

— Как глупо, — повторила она. — Вы же совсем не знали меня.

— В те времена я знал каждый ваш жест, каждый поворот головы и движение губ.

— Вы не кажетесь мне романтиком, — заметила Лионелла.

— Теперь — да. Жизнь очень изменчива.

— Из чего следует, что люди меняются.

— Не во всем. — Тихвин придвинулся, и Лионелла почувствовала запах его парфюма.

— Это признание? — спросила она.

— Вы разбередили мне душу.

Лионелла потянулась стряхнуть пепел, но Тихвин схватил ее руку и стал жадно целовать.

— Тихо… Тихо… — прошептала она и вдруг заметила среди зелени консультанта Никанина. — Юрий Платонович, идите к нам!

Никанин подошел, остановился чуть в стороне.

— Очень хорошо, что вы здесь. Садитесь, — сказала Лионелла. — Есть тема для разговора.

— О чем желаете говорить? — Никанин сел на край скамьи и покосился на Тихвина.

— Можете курить, — мрачно сказал тот.

— Вы же знаете, что Бирюкову повесили на осине… — начала Лионелла.

— От этого разговора — увольте. — Никанин протестующе вскинул руки и встал, собираясь уйти.

— Стойте! — окликнул его Тихвин, и консультант замер. — Что за ребячество? Дама хочет поговорить. Отчего же не удовлетворить ее желание?

— Я ничего об этом не знаю, — пробормотал Юрий Платонович.

— А это неважно, — сказала Лионелла. — Что вы знаете про Иуду Искариота?

— Что за дикая затея — связывать убийство Бирюковой с библейскими мифами?

— И все-таки?

— Иуда Искариот — один из двенадцати апостолов, ученик Иисуса Христа, — ответил Никанин.

— Кажется, его тоже повесили на осине?

— Никто его не вешал. — Никанин поморщился. — Предав Иисуса за тридцать сребреников, Иуда вскоре раскаялся и повесился сам, как вы справедливо заметили, на осине.

— Как интересно…

— С осиной вообще связано много мифов и легенд. — Никанин закурил и, затянувшись, выдохнул: — Нечистое, проклятое дерево.

— Кто его проклял? — заинтересовался Тихвин.

— Существует несколько вариантов. Например: когда Богоматерь с Иосифом бежали в Египет, спасая младенца Христа, они укрывались от преследования воинов царя Ирода под деревьями, и те переставали шелестеть листьями, чтобы не выдать святое семейство. И только осина шелестела своими листьями. За это она была проклята и по сей день шелестит листьями на ветру и без ветра. И, кстати, прутья, которыми бичевали Христа, и крест, на котором его распяли, были осиновыми.

— Это совпадение? — спросила Лионелла.

— Это миф, — ответил Никанин.

— А как насчет повешения?

— Это было самоубийство, — напомнил Юрий Платонович. — И вообще, когда Иуда решил повеситься, сначала он выбрал березу.

— Но ведь вы…

— Дослушайте! — Никанин повысил голос: — Береза так испугалась, что ее кора побелела от страха. Тогда Иуда решил закрепить веревку на груше.

— И что ему помешало? — спросил Тихвин с плохо скрытой иронией.

— Груша ощетинилась колючками и не подпустила его к себе. В конце концов Иуда Искариот повесился на осине, за что она была проклята.

— В очередной раз, — резюмировал Тихвин.

— Напрасно иронизируете. Если желаете знать, осину до сих пор не сажают у дома. Из нее ничего не строят, не рубят на дрова. Но у осины есть преимущества. Если вам доведется заночевать в лесу, возьмите ветку осины и очертите вокруг себя круг.

— Зачем? — спросила Лионелла.

— Чтобы защититься от лешего.

— Серьезно? — улыбнулась она.

— Вы спрашивали, я вам ответил. Возможно, слишком исчерпывающе. В таком случае приношу свои извинения. — Никанин затушил сигарету и огляделся: — Куда я могу…

Тихвин придвинул пепельницу:

— Прошу.

— Насколько я понял, вы как хозяин дома поспособствуете, чтобы нас увезли в «Рыбачий»? Я оплатил путевку, планирую остаться в пансионате на недельку.

— Конечно, вас отвезут, — сказал Тихвин. — Или желаете уехать сейчас?

— Не возражал бы.

— Впереди много интересного. У меня в гостях Корзун и Филиппов.

— Среди гостей я их не видел.

— Будет концерт.

— Ах, вот оно что… Меня это не занимает, — сказал Никанин. — Но могу предположить, что коллеги по съемочной группе останутся.

— Оставайтесь и вы.

— Придется, — вздохнул он и вдруг обернулся. — Что там за шум?

— Идемте, посмотрим. — Лионела поднялась и направилась в зал, нисколько не заботясь о том, последуют ли за ней мужчины.

Посреди зала Максим Стрешнев и недавно представленный ей начальник службы безопасности Друзь стояли, вцепившись друг в друга, по их раскрасневшимся злым лицам было ясно: еще немного, и они подерутся.

— В чем дело? — К ним подошел Тихвин. Отцепившись лишь на мгновение, мужчины снова схватились друг друга за грудки.

— Все! — крикнул Тихвин, и они разошлись.

Теперь Егор Макарович обращался только к Друзю: — Юра, в чем дело?!

— Актеришка сильно борзый, — ответил тот.

— Рубашку в брюки заправь! Безопасник… — Тихвин смерил подчиненного неодобрительным взглядом.

Марианна Тихвина, пытаясь сгладить конфликт, пригласила гостей за стол, а вскоре начался концерт звезд российской эстрады. Помимо Корзуна и Филиппова, выступала популярная девичья группа, которую в желтой прессе называли «поющими трусами». Трусы и вправду были хороши, как и силиконовые бюсты красавиц.

Во время концерта Лионелла наблюдала за Стрешневым. Он не отрывал глаз от скатерти, и было ясно, что его мысли далеко от этого зала. Решив, что хорошо бы узнать, что именно послужило поводом для ссоры с режимником, Лионелла положилась на случай — кто первым из них подвернется, того и расспросит.

Однако в тот вечер случай не подвернулся, после концерта гости разошлись по всему дому, многие вышли на улицу посмотреть на салют и выпить горячего глинтвейна. Лионелла тоже вышла, но не встретила ни Стрешнева, ни Друзя.

В два часа ночи Лионелла вернулась в дом, поднялась в свою комнату и уснула сразу, едва коснувшись щекой подушки.

Примечания

6

Один из двенадцати апостолов, предавший Иисуса Христа.