Отбор женихов для волчицы лунного князя

Анна Замосковная, 2017

Жрица оборотней передала мне лунный дар перемещаться между мирами. Теперь я, человеческая девушка, лакомый кусочек для воинственных кланов оборотней. Единственный, кто может от них защитить – лунный князь. Но я не ожидала, что его помощь обернётся для меня отбором родовитых хвостатых женихов. И отпускать меня никто не собирается. Интересно, а самого князя выбрать можно?

ГЛАВА 7

Нас охватывает туман и тьма, под ногами — пустота, падаем, Ариан дёргается, охватывая меня. Обрушиваюсь на него с зубодробительным толчком, катимся в сторону. Перекувыркнувшись несколько раз, замираем. Я зажата между травой и Арианом. Не вдохнуть. Тело трещит, боль звенит в нём набатом.

Открываю рот, пытаюсь вдохнуть. Над головой Ариана — тёмное небо и громадная луна.

Вдыхаю мелкими толчками.

— Ты как? — Голос Ариана едва слышу.

Боль отступает, но как же медленно! Вместо ответа с губ срывается писк. Дышу молча, пока лёгкие и разум не отпускает паника.

Нависающий надо мной Ариан смотрит широко распахнутыми глазами, полными лунного серебра.

— Что это было? — выдыхаю я.

— Взрывчатка… Ты гранаты, тротил или чего-нибудь подобное дома держала? — серьёзно уточняет Ариан.

— За кого ты меня принимаешь? — Не ныли ли бы рёбра, рассмеялась бы от комичности своего возмущения: обычно такое говорят в совсем иных обстоятельствах.

— Мм. — Ариан будто и не собирается с меня слезать.

Оглядываюсь: мы в Лунном мире. На поле. Жидкая трава колышется, но звуков почти нет.

— Объясни подробнее, что случилось? — Вцепляюсь в рубашку на животе Ариана. Хочется прижаться к нему и смеяться: живы! Мне ненормально весело.

— Раз взрывчатка не твоя, значит, кто-то попытался тебя убить. Я перекинул нас в Лунный мир, но здесь нет… — Ариан пытается встать, но я притягиваю его за рубашку. Застываю под взглядом мерцающих серебром глаз. Сглотнув, Ариан заканчивает: — Но здесь твоего дома нет. Хорошо, живёшь не слишком высоко.

Усмехаюсь:

— Да, у меня был вариант снимать на девятом этаже.

— Нам очень повезло.

Из мерцающих глаз вырывается туман, окутывает нас, и под спиной вместо травы оказывается ковёр. Падающий в окно солнечный свет очерчивает Ариана прямоугольным нимбом.

Вой автомобильных сигнализаций — оглушительная какофония.

Запах обычного человеческого мира.

В глазах Ариана медленно потухают луны.

Рык вплетается в вой автомобилей. Запрокидываю голову: на пороге комнаты, в которой мы оказались, рычит огромный доберман. Демон. Злющий пёс злющего мужика с первого этажа в соседнем подъезде. Зубищи оскалил, глаза кровью налились. И мы на его территории.

Ариан чуть подаётся вперёд, его лицо искажается, становится волчьей белой мордой.

— Ррр! — рявкает Ариан и снова возвращает полностью человеческий вид.

Взвизгнув, Демон отскакивает, лапы расползаются на ламинате, пёс врезается в стену и, нырнув в коридор, что-то роняет.

— Где же ты раньше был? — шепчу я, многократно почти до инфаркта напуганная Демоном. Он, когда поздно возвращалась с работы, выскакивал из-за кустов, скалился, рычал, хватал пакеты.

— В смысле? — уточняет Ариан, услышавший меня сквозь вой сигнализаций. Он поднимается и протягивает мне руку, второй доставая из кармана телефон.

Бок и нога отзываются болью, но я поднимаюсь, не морщась.

— Присаживайся. — Набирая номер, Ариан по-хозяйски подводит меня к потрёпанному дивану. Прислоняет телефон к уху.

Сажусь, Ариан смотрит в окно, рассеянно поглаживая кончики моих пальцев, так и оставшиеся в его ладони.

— Виктор, вас сейчас вызовут на взрыв в многоквартирном доме. Я тут был, это точно не газ и не бензин, какая-то взрывчатка. Хозяйка квартиры — лунная жрица, взрывчатку в доме не держала. Имей ввиду, что в деле может быть замешан кто-то из наших.

Смотрю, как палец Ариана скользит по моим. Приятно. Но ещё приятнее, что в терроризме меня не обвинят. Надеюсь, этот Виктор может избавить меня от допроса.

— Да, уверен, — отзывается Ариан. — Да, понимаю, что начальство хвосты накрутит… Нет, я её увезу. Нет, она ещё не умеет перемещаться, я не оставлю её на допросы, мало ли кто там будет.

В комнате тянет дымом. Завывания сигнализаций перекрывает рокот пожарной сирены.

Глядя в окно, Ариана хмурится. И мягко сжимает мои пальчики. Я бы этим наслаждалась, если бы бок не болел, если бы сейчас не взорвали квартиру вместе с моими вещами, с трусами и расчёской, о которых я утром так мечтала…

–…так воспользуйся связями, чтобы её ориентировки по городу не висели. И ещё пробей владельца Ауди…

Изумлённо приоткрываю рот: Ариан диктует номер автомобиля Михаила. Память такая хорошая или специально запомнил?

— Он был возле дома… Да, всё понимаю. Но это дела стаи. И в любом случае конфликтно Лунному миру. Если потребуются финансовые вливания — обращайся к Ксанту. Разрешаю задействовать мои связи… Всё, до созвона.

Вздыхая, Ариан убирает телефон в карман, смотрит на меня, будто не замечая, что держит за руку.

— А что за финансовые вливания? — уточняю я. — Взятки?

— Да. Взрыв — это терроризм, и расследования по этому направлению находятся под особым контролем. Не волнуйся, — он с улыбкой пожимает мою руку. — Ни ты, ни твоя семья не попадёте под подозрение.

— Спасибо…

Краем глаза замечаю движение, и Ариан тоже разворачивается. На пороге стоит Демон с тапочками в зубах. Низко склонив голову, прижав острые уши, почти ползком подбирается к ногам Ариана, опускает тапочки и по-пластунски удаляется в коридор. Выглядывает в дверной проём и ждёт, склонив голову набок. Взгляд такой… почти влюблённый.

— Хочу так же уметь, — признаюсь я.

— Что именно?

— Усмирять самого грозного пса.

Ариан тепло мне улыбается:

— Обязательно научишься.

К крику растревоженных автомобилей добавляется сирена полиции.

***

— Это мне расплата за машину Ксанта, — философски решает Ариан, из-за угла дома разглядывая свой примятый оконной рамой джип.

Окна моей квартиры, очерченные гарью, дымятся. Полно служебных машин, бегают люди в форме. Пожарник спорит с полицейским.

Воняет палёным так сильно, что зажимаю нос рукавом. Ариан, кажется, дышит только ртом.

За угол соседнего с моим дома мы выбрались по Лунному миру. Ариан там долго принюхивался, а потом переместил нас сюда, на хрустящие осколки выбитых стёкол. Вряд ли он надеялся без проблем забрать свою машину, и я спрашиваю:

— Чего ждём?

Спасатели выводят из подъезда Антонину Петровну. На бледном лице ярко выделяются глаза в кляксах расплывшейся туши. Растрёпанные волосы совсем белые, и не сразу соображаю, что это побелка, а не внезапное поседение крашеной шевелюры.

Антонина Петровна немало крови мне попортила, но её жаль. Надеюсь, пострадавшим выплатят компенсации.

— Инициация по сумеречным меркам будет ночью, я выделил день на общение с тобой, почему бы заодно не понаблюдать, вдруг появится преступник?

Разумно. Ну в самом деле, почему бы не постоять здесь, где может оказаться некто, взорвавший дом, а может, и убивший прежнюю лунную жрицу?

Поднимаю взгляд на свои окна. Не свои, конечно, а женщины, квартиру мне сдававшей — надеюсь, и ей компенсацию выплатят. Порой, когда дым сносит в сторону, можно увидеть опалённые стены или проломленную перегородку между комнатами…

И тут до меня начинает доходить, что был взрыв.

Настоящий довольно мощный взрыв, способный разорвать меня на кусочки.

Убить.

И меня начинает потряхивать.

— Мне кажется, покушался не специалист, — спокойно рассуждает Ариан. — Иначе добавил бы шрапнели для усиления поражающей силы взрыва.

И откуда у неспециалиста взрывчатка? Будто услышав невысказанный вопрос, Ариан продолжает:

— Прошли через Лунный мир на одну из областных военных баз, взяли гранату или что помощнее. Или на карьерах близлежащих достали взрывчатку. Соорудили растяжку и ушли через Лунный мир. Но запаха не оставили. Как и в прошлый раз.

— Какой прошлый раз? — К горлу подступает тошнота: меня чуть не взорвали!

Не окажись Ариан рядом, попросила бы я его подождать внизу — была бы мертва.

— На месте убийства Лады, дар которой ты получила. — Ариан обнимает и поглаживает по спине. — Там чужими не пахло.

— Значит, убили свои?

— Хуже: если для организации этого взрыва использовали хождение между мирами, если Лада со своей способностью переходить между мирами не могла убежать от убийцы, значит, замешана…

–…лунная жрица? — Поднимаю взгляд на Ариана.

Он смотрит за моё плечо, и пальцы на моей спине напрягаются, вжимаются под лопатку. Оглядываюсь: к полицейскому кордону подкатывает чёрный «Опель». Водительское стекло опускается, оттуда высовывают корочки. Полицейский оттягивает с дороги пластиковую пирамиду.

«Опель» останавливается перед скоплением Скорых. С водительского сидения на сверкающий осколками тротуар вылезает статный брюнет в прямоугольных очках с золотой оправой. Поднимает голову, будто поводя носом, и сразу обращает внимание на нас с Арианом.

Тот кивает, разворачивает меня от мужчины и почти ворчит:

— Пойдём.

— А это кто? — Пытаюсь оглянуться, но Ариан так ловко обнимает за плечи, что не вывернешься. Тянет к скапливающейся поодаль толпе.

— Это Виктор. Он обо всём позаботится.

— Он оборотень?

— Наполовину. — Ариан шагает мимо зевак.

Уводит всё дальше и дальше от гомона людей, вскриков сирен и запаха гари — в нетронутую ужасом часть города, где мирно рокочут автомобили, где всё меньше людей останавливаются, чтобы поглазеть на поднимающийся над крышами дым.

И чем спокойнее вокруг, тем сильнее напрягается внутри, словно натягивается и вот-вот порвётся струна. Страх снова накатывает. Я понимаю, это химия: действие адреналина прекратилось, организм почувствовал себя в безопасности и позволяет осознать ужас ситуации: за мной охотится убийца, от которого не скрыться ни в моём мире, ни в Лунном.

Как меня угораздило так вляпаться?

Всхлипываю. Не хочу разреветься, но в эту секунду совершенно не управляю собой: страшно. И плечи дрожат.

Остановившись посередине тротуара, Ариан крепко обнимает меня, шепчет на ухо:

— Я буду рядом. Как видишь, я могу защитить даже от взрыва. На тебе ни одной царапины… только пара синяков, но это ведь терпимо, правда? А если убийца сейчас пойдёт по твоему следу, мы его быстренько поймаем, и ты будешь в безопасности.

— Там были мои кружевные трусы, новые, красивые такие, — громче всхлипываю я. — И расчёска. И документы… деньги… всё…

— Но самое ценное здесь, разве нет? — Ариан гладит между лопаток. — Главное, ты жива.

Умом я это понимаю, но эмоции бушуют, пустяки кажутся важными. О бедных соседях лучше даже не задумываться. Утыкаюсь в грудь Ариана, от него сильно пахнет хвоей, ванилью и кофе, словно он потёрся освежителями воздуха.

— Мм. — Пальцы Ариана путаются в моих волосах, потрескивает статическое электричество. — Кажется, я знаю, чем тебя утешить. Пойдём.

Он куда-то меня тянет. А мне очень не нравится его предположение, что сейчас убийца может идти по моему следу.

***

— Ресторан? — Пережитый ужас прорывается нервным смехом, и Ариан крепче обнимает меня за плечи. — Ты решил, меня утешит поход в ресторан?

Слегка упираюсь, но Ариан тянет вверх по мраморной лестнице к резным тёмным дверям. Ресторан не то что бы пафосный, но близкий к этому. Тканые тенты над огромными окнами-витринами трепещут на ветру. По бокам от дверей — каменные вазы с красными розами.

— Еда и страх несовместимы. — Ариан вталкивает меня в сумрачный холл. — Исследования показали, что жевание и пищеварение блокирует выработку стрессовых гормонов. А здесь готовят лучшее в городе мясо.

Холл на самом деле, наверное, не сумрачный, просто так кажется после солнечного света. Много дерева и кожи. И средних лет хостес в чёрной юбке и белой блузке за стойкой. Ариан кивает ей, как старой знакомой, и она, профессионально-невозмутимая, кивает в ответ, позволяя нам без сопровождения пройти в зал с высокими потолками.

Мелькают белые столики, резные перегородки из морёного дерева, цветы в горшках и вазах, посетители в деловых костюмах, деловые и модельного вида женщины. И запахи. Сколько тут запахов: цветы, специи, сласти, мясо…

Ариан распахивает дверцу в отдельную кабинку. Не успеваю опомниться, как оказываюсь на кожаном диване, отрезанная от зала, и Ариан сидит рядом, практически зажимает в углу. Его лицо, глаза так близко, и зрачки — две луны. По телу пробегает дрожь, дыхание перехватывает от волнения, а потом — от прикосновения губ к моим. Ещё только охватывая их, Ариан запускает пальцы в волосы, тянет к себе.

В груди разливается тепло, выдавливая оцепенение холодного страха. Звонкие нотки боли от скольжения ладони по ушибленным рёбрам утопают в сладком томлении, разливающемся от этой ладони, замершей на спине, двинувшейся ниже. Язык пробегается по моим губам, проникает в рот, горячие сильные пальцы охватывают ягодицу. Чувственный трепет пронизывает меня, я задыхаюсь от удовольствия, настолько близкого к оргазму, что даже страшно.

Слишком сильная реакция.

Слишком жарко, почти горячо.

Возбуждение такое ошеломительное, что готова кинуться на Ариана, оседлать его, и пальцы судорожно сжимаются от желания раздеть его, расстегнуть джинсы, ощутить твёрдый жар плоти.

Ненормально хорошо. Дрожу в объятиях Ариана, под давлением его пальцев, удерживающих мою голову для углубляющегося поцелуя, охвативших ягодицу, подсаживая верхом. И я порывисто прижимаюсь, закидываю ногу, чётко ощущая его возбуждённую плоть. Я хочу его, хочу безумно!

Пальцы срываются с моего бедра, скользят к лодыжке, комкая подол, и снова по бедру — приподнимая ткань, оголяя. Выдирая подол из-под меня, и теперь я ощущаю жёсткую текстуру джинсов. Тонкий скрежет молнии. Я просто оплавляюсь, но… но…

Ариан тянет меня на себя, всё моё тело — натянутая, жаждущая этого прикосновения струна, только… Упираюсь ладонями в его грудь, под пальцами неистово бьётся сердце. Он отпускает мои губы, дышит в ухо, скользит языком по шее чуть выше кромки ворота и тянет, продолжает тянуть на себя.

Хочу его, но это чисто физическое. Я его не знаю. И это на один раз.

Упираюсь в его грудь сильнее, отталкиваюсь. Ариан тянет. Внутри всё горит от желания, но в груди поднимается холодная волна гнева на себя и свою податливость: я не игрушка на раз!

Упираюсь сильнее. Дыхание сбивается, не выдавить ни слова. Ариан обхватывает за талию, пытается усадить, прижимает к разгорячённой плоти. Дышит в шею, зажимает зубами плечо, острыми даже сквозь ткань. И это возбуждает, но разум уже взял верх. Резко отталкиваюсь, вырываюсь, задыхаясь от страха: вдруг не отпустит.

Несколько мучительных мгновений борьбы, и жёсткие руки размыкаются. Врезаюсь в край стола. Хрипло скребут по полу ножки. Вцепляюсь в столешницу, сминая белоснежную скатерть. Сердце дико колотится, смотрю на дрожащие лепестки белых цветов в вазочке у края.

«Упадёт, разобьётся», — мелькает отрешённая мысль. Дыхание Ариана так громко и близко. Пронзительно взвизгивает молния. И снова шум его дыхания.

Тяжёлое молчание.

Я ведь почти не контролировала себя — и это пугает. Знать, что его отношение ко мне несерьёзно, что скоро отдаст другому — и почти перепихнуться в отдельной кабинке ресторана. Хорошо ещё, что не в туалете. Куда я качусь? Что творю?

Поднявшись, Ариан тянется через меня к портьере, резко задёргивает окно и выходит за дверь. Хлопает ею.

Запускаю пальцы в волосы. Как теперь общаться с Арианом? Как объяснить, что его предложение не интересует и даже оскорбляет, что сейчас я была сама не своя?..

Это всё стресс. Взрыв, страх подкосили меня, смутили, вот и делаю глупости. У моего поведения должно быть логичное объяснение! Обязано быть! Иначе… иначе не знаю, как себя понимать.

Дверь открывается. Вздрагиваю, готовясь забиться в угол, но это официантка. Она снимает с подноса вазочку с тремя шариками мороженого в шоколадной обсыпке и ставит передо мной. И ещё два высоких стакана оранжевой жидкости с голубыми протуберанцами наполнителя и трубочками с зонтиками. Упираюсь взглядом в ложечку изящной формы. Хочу себе такой набор… правда, теперь нет кухни, куда его положить.

Закрываю лицо руками. Запах шоколада и сливочные нотки мороженого странно оттеняют соль навернувшихся слёз.

Не хочу быть игрушкой.

Я не развлечение.

Сижу, повторяю это про себя.

Шорох открывающейся и закрывающейся двери кажется утомительно громким.

Не поднимаю головы, не отнимаю ладоней от лица, запах шоколада обволакивает меня, но даже ослеплённая и лишённая возможности обонять что-то, кроме десерта, знаю: это Ариан. Его взгляд физически ощутим.

Тихо скрипит кожа. Ариан сидит напротив, и я безумно рада, что нас разделяет стол. Я почти задыхаюсь от его близости, часть меня ещё трепещет, хочет его.

Как мотылёк и огонь.

— Ты правильно сделала, что отказалась, — глухо произносит Ариан. — Во мне играли низменные инстинкты, гормоны кружили голову, не уверен, что смог бы думать о тебе.

Как честно. Его взгляд прожигает насквозь. А у меня, помимо раздражения, тоже бурлят низменные инстинкты. Зарождающееся внизу живота желание накатывает горячей волной, опаляя сердце, разливаясь теплом по лицу.

— И часто у тебя так гормоны играют? — шепчу я. — Скоро ли успокоятся? Как ты меня охранять собираешься, если руки держать при себе не в состоянии?

— Удержу, не бойся. И скоро станет легче. — Выдернув соломинку, Ариан отпивает из высокого стакана. Мне интересно, почему он уверен, что успокоится, и объяснение не заставляет себя долго ждать. — Укус в основание шеи практикуется не просто так. В кровь самк… женщины попадают гормоны, и от её укуса в кровь сам… мужчины попадают гормоны, повышающие вероятность зачатия. Но даже без ответного укуса само это действие, кровь женщины пробуждают инстинкты, воздействуют на организм. Первые три дня — самые бурные, полные одержимости. Сейчас все распустившие зубы хотят тебя, видят сны о тебе, представляют тебя вместо женщин, с которыми снимают напряжение. Я перенёс обсуждение условий на три дня отчасти во избежание драки, пока играют гормоны и собственнические инстинкты.

Его слова капают в мой разум, вырисовывая странную картину.

— Ты меня не кусал, — чеканю я.

— Да, всего лишь наглотался твоей крови с гормональным коктейлем оборотней.

— Так дело только в этом? — Поднимаю взгляд: у Ариана мокрые волосы и взгляд шальной.

— Нет, конечно: ты сама по себе привлекательная. Я захотел тебя, как только увидел.

Интересно, я когда-нибудь привыкну к откровенности оборотней? Бегают голыми, такое в лицо заявляют.

— На тебя укусы тоже повлияли. Не так быстро, потому что обмен веществ медленнее, но твой организм стал более фертильным, уже началась овуляция. Это делает твой запах объёмным, острым, пьянящим. Ты сама стала более возбудимой, — голос Ариана понижается до чувственных бархатистых переливов. — Должна чувствовать, как физическое влечение подавляет волю и установки, и то, что недавно казалось немыслимым, сейчас кажется почти естественным.

Я готова согласиться, но язык увязает в странном бессилии. Взгляд Ариана парализует, его голос наполняет жаром:

–…твоё тело жаждет ласки. Кожа такая чувствительная, горячая, отзывается на каждое прикосновение. И груди упругие так и просятся в ладонь, топорщатся под тканью сосками, призывая охватить их губами… желание накатывает, шумит в твоей крови, выливается соками, пробегает мурашками и теплом вдоль спины, заставляет дышать чаще, чувствовать острее…

Какой рокочущий, подавляющий волю голос. Дышу и впрямь тяжело, внизу живота тянет от нестерпимого возбуждения.

— А память о твоей крови, генетическом коде, усиливает моё влечение, заставляет ясно чувствовать твоё желание, запах. Это осязаемо, это… сводит с ума. Если бы попробовала мою кровь, уже лежала бы на этом столе, раздвинув ноги и отдаваясь мне…

Вцепившись в стакан, Ариан осушает его в несколько шумных глотков. Хватает мой и, выдернув соломинку, тоже выпивает.

Пытаюсь собраться с мыслями, совладать с разгорячённым телом, трясущимися руками. Дышать просто невозможно.

— Не хочу так, — бормочу я.

— Я тоже. Ешь. Еда успокаивает.

Прижимаю ледяную вазочку с мороженым ко лбу. Холод хрусталя обжигает. Раньше думала, знаю, что такое страсть, но только теперь действительно понимаю всю глубину этого простого слова. Понимаю губительность похожих на одержимость ощущений.

Но я права: у моего странного поведения есть логичное объяснение!

Разум, где ты? Скорее помоги мне справиться с этим безумием.

Выглядываю из-за вазочки: сцепив подрагивающие пальцы, Ариан смотрит в потолок, ноздри трепещут, губы дёргаются. Блестят острые клыки. В расстёгнутой рубашке видна шея, пульсирующая жилка, крепкие мышцы грудной клетки. И плечи-то какие широкие… Хорош, волчара.

— Почему ты неженат? — хрипло уточняю я.

Ариан задумчиво косится на меня и снова уставляется в потолок:

— Всякие разные обстоятельства.

— Трагические истории…

— Может быть. А может, и нет. — Он приглаживает влажные волосы. — У нас нет разводов, супругов выбираем раз и навсегда, поэтому к выбору надо отнестись максимально серьёзно.

У нас разводы есть, но я тоже считаю, что выбирать надо раз и навсегда.

— Руководить должны не гормоны, а здравый смысл, — продолжает Ариан. — Страсть — это прекрасно, после укуса можно несколько недель не вылезать из постели и друг в друге души не чаять, но потом наступает отрезвление, и та, что казалась судьбой и смыслом жизни, предстаёт в ином свете. Тогда уже надо притираться характерами, узнавать друг друга заново. И может оказаться, что вы не способны жить мирно, не уважаете друг друга и не цените.

В его голосе — затаённая боль, так что трагическая история может за этим и стоять.

— Я хочу быть уверен, что мой выбор не порыв страсти, а что-то большее. — Ариан вновь приглаживает волосы и оставляет сцепленные пальцы на макушке. — Да и с порывами страсти туго: нет такого, ради которого я готов презреть комфорт нынешней жизни, раскрыть перед подданными лицо. Хотя со временем придётся ради наследника найти женщину, с которой будет уютно, которая станет поддерживать меня и помогать, а не разрушать мою жизнь.

Помогать и поддерживать — да, в отношениях это куда важнее, чем страсть.

— И пока я… не слишком расположен к брачным играм. Привык к человеческим женщинам, и это испортило мой вкус. Не в обиду тебе будет сказано, но есть разница между женщинами Сумеречного мира и волчицами Лунного. Поэтому у меня давно никого не было: привожу себя в состояние повышенной благосклонности к отношениям.

Педант.

— И как результат? — Нервно дёргаю плечом. — Тянет на отношения?

— Нет.

И почему мне обидно?

Но в целом я согласна, сама подхожу к выбору спутника с тех же позиций, за вычетом поправки на последствия укуса…

— Время от времени я бываю среди оборотней под видом лунного воина, но особого интереса среди женщин не вызвал, и хотя лунная сила часть меня, сомневаюсь, что уважение к силе или желание к ней приобщиться хорошая основа счастливого брака.

— Неужели когда ты инкогнито, тобой не интересуются?

— Интересуются, но не волчицы моего уровня: лунный воин для них слишком низкостатусен.

— А, то есть сам ты тоже выбираешь по статусу? — опуская вазочку с мороженым, усмехаюсь я.

— Моя обязанность как князя выбрать здоровую и сильную волчицу, даже если она из слабой стаи. Жениться я могу на любой, но хотелось бы, чтобы и она меня выбрала или хотя бы пожелала не только потому, что я сижу на троне чёрной скалы.

Получается, в число выбирающих я не вхожу, ведь знаю, кто он.

— Наверное, меня трудно понять. — Ариан отодвигает портьеру и задумчиво смотрит в окно. — Там, в Лунном мире, инстинкты и страсть первостепенны. Все с ними так носятся, так пестуют.

— Здесь тоже, — шёпотом отзываюсь я, любуясь тем, как резко тени очерчивают его скулы и чувственные губы. — Хоть и не признают этого.

Он будто не слышит меня, продолжает тихо:

— Но я не хочу, чтобы они управляли моей жизнью. Мне не нравится, что физическое влечение выступает основной причиной заключения недоговорных браков, а последующие конфликты принято решать в постели. Хочу выбирать сам, разумом. Выбрать ту, с которой у нас много общего и можно поговорить, посмеяться вместе, понять. Которая сама выберет меня не за власть, не из-за того, что когда я возбудился и укусил, в её кровь попали ферменты моей слюны.

В его желании что-то неимоверно грустное. В нём сквозит одиночество.

— Понимаю, — киваю я. — Тоже считаю, что надо выбирать не под действием сиюминутного желания, а опираясь на совместимость характеров и интересов.

— Что ж, — Ариан улыбается одним уголком губ. — У тебя будет возможность выбрать мужа разумом. Я позабочусь, чтобы никто тебя не укусил и не повлиял иными способами.

— А я… я желаю тебе удачи. Ты обязательно найдёшь свою женщину.

— Только бы раньше не сорваться и не наделать глупостей. — Вздыхая, Ариан взлохмачивает волосы. — Особенно когда рядом такой соблазн.

— Обещаю держаться. — Подаюсь вперёд. — И ты тоже обещай держаться. Когда пообещаешь кому-то, помимо себя, мотивация усиливается.

Ариан внимательно смотрит на меня. И я повторяю увереннее:

— Пообещай, что не поддашься страсти.

— Феромоны оборотней в брачном периоде кружат голову даже человеческим женщинам, так что и ты обещай выбрать мужа не по сексуальной привлекательности, а по душевной склонности.

— Конечно. — Протягиваю руку. — Будем держаться от глупостей вместе. Обещаю.

— Обещаю. — Ариан на краткий миг сжимает мои пальцы и отдёргивает руку. — А теперь у меня к тебе важный вопрос.