Слезинка в янтаре

Анна Данилова, 2017

Наша судьба – как спящая красавица: так и будет таиться в забытьи, пока не придет тот, кто песней или поцелуем пробудит ее к жизни. Но не сказочную, не воображаемую, а самую настоящую мертвую царевну, оказывается, можно найти в пещере в дебрях тайги – и это в наши дни, когда ни в сказки, ни в судьбу никто не верит. Вот только каково ей, той, что ни во что не верит, всю жизнь играть мертвую царевну, таиться от судьбы, стать слезинкой в янтаре?..

Валентина

Не знаю, как получилось, что я, человек не очень общительный, так быстро привязалась к Оле. Она оказалась тихой, скромной. Наверное, здесь подойдет слово «кроткая». Понимая, как она страдает, не столько даже физически, сколько морально, я старалась не донимать ее расспросами. Да и какой в них смысл? Захочет — сама обо всем расскажет. Но она не рассказывала, и это, конечно, было лучшее, чего можно желать. Не возвращаясь хотя бы на словах к аборту и разрыву с любимым, она избавляет себя от новых страданий.

Невозможно было не заметить, насколько Оля вынослива и сильна физически. Уже через день после операции она поехала на свою фабрику. Несмотря на то что платили там копейки, она все равно держалась за эту работу. Потихоньку я решила подыскивать ей другое место. Предложу, а там уж как сама решит.

Что касается моего преследователя, было бы наивно полагать, что, сменив адрес, я избавилась от него навсегда.

Я так и не поняла, почему он сказал, что больше не появится в кафе. С какой стати я должна ему верить? Проследить за мной при желании тоже ничего не стоит, значит, он без труда сумеет узнать новый адрес. И все равно в этой квартире я чувствовала себя защищенной. Наверняка это было связано с духом этого места, а может, еще и с тем, что нашими соседями были люди состоятельные и серьезные. Людмила Николаевна в свое время кое-что успела рассказать о них.

Однако ни появившийся в моей жизни преследователь-маньяк, так я его про себя окрестила, ни переезд, ни знакомство с Олей не занимали меня в то время сильнее одной фотографии, на которую я случайно наткнулась в интернете.

Конечно, я могу ошибиться, но с этой фотографии на меня смотрела Аня. Моя пропавшая старшая сестра. А самое главное, что это была не простая фотография. Девушка, удивительным образом похожая на Аню, лежала в гробу.

Ее телефон не отвечал уже полгода. Ровно столько же я не получала от нее денег. Так уж у нас повелось: с тех самых пор, как мы вылетели из семейного гнезда, Аня присылала мне деньги. Всегда по-разному — то много, то совсем мало. Дело было не в суммах — благодаря этим деньгам я знала, что она жива и здорова.

Где ее искать, я не представляла. Моя сестра могла по-прежнему жить в Петербурге, в квартире, доставшейся нам от родителей, и работать в таком месте, где должны быть востребованы ее талант и способности. Но ничто не мешало ей найти очередного хахаля и отправиться с ним на край света обделывать там свои делишки.

Да, моя сестра принадлежит к числу людей, брезгующих физическим трудом. Она уверена, что деньги стоит зарабатывать исключительно мозгами. Плюс редкими способностями, если они у тебя, конечно, есть.

Мне-то было хорошо известно, чем и как зарабатывает моя сестра, и все равно язык не поворачивался назвать ее мошенницей. Наверное, это потому, что я ее очень люблю и считаю человеком выдающимся, гениальным.

Я закрыла ноутбук: пришла Оля. Открыла дверь свои ключом. Дубликат ключа мы сделали специально для нее.

— Я купила лимоны, предлагаю сделать домашний лимонад.

Она стояла на пороге, уставшая, но счастливая, широко улыбалась и потрясала пакетом с лимонами.

— Давай, я не против. Где-то в буфете я даже видела роскошный хрустальный графин литра на два. Займись, пожалуйста, лимонадом, а то от жары не продохнуть. Ты молодец. А я сегодня бездельничала, никуда не выходила, как-никак законный отгул. Немного порисовала, сварила суп, пожарила печенку, поспала.

— Суп, печенка — звучит как песня.

— Голодная, значит?

— Не то слово!

Мы сели ужинать. Москва за окнами полыхала, плавилась от жары. Только когда стены соседних домов стали окрашиваться оранжевым и закатно-золотым, мы распахнули окно, чтобы впустить свежий воздух.

— Ты хорошо готовишь. — Оля улыбнулась и отставила пустую тарелку из-под супа. — В следующий раз готовлю я.

— Договорились.

— Представляешь, сегодня в электричке разговорилась с одной, и она говорит, что у них в деревне живет женщина, которую по ошибке закопали живьем.

— Эдгар По отдыхает? — рассмеялась я.

— Не поняла. Кто отдыхает?

— Никто. Это я так.

— Вот не повезло, да? Представляешь: живого человека положили в гроб и закопали. А это просто летаргический сон или как это там точно называется, когда человек не дышит и пульс не прощупывается. И когда она в гробу очнулась…

— Может, не надо о гробах?

— Ой, извини, не буду.

— Да за что извинять? Интересная история, сама люблю такие. Так что там с этой женщиной? Надеюсь, осталась жива?

— Да, она проснулась, стала задыхаться, кричать. Хорошо, там на кладбище были люди — услышали, вызвали полицию. Откопали ее, конечно. Вот так.

— Ты веришь, что это было на самом деле?

— Не знаю. Почему-то всегда хочется верить в такие истории, с ними жить интереснее. И в рассказы об инопланетянах верю. Так должно быть, чтобы мы были не одни во Вселенной. А еще я думаю, что и до нас на нашей планете жили люди. Не дикари, а цивилизованные и умные.

Я положила ей на тарелку жареную печенку с картошкой. Оля благодарно улыбнулась.

— Значит, говоришь, цивилизованные? — Я сказала это исключительно с целью поддержать разговор.

— Ага. Однажды я вот так же ехала на электричке и разговорилась с одним человеком. Он рассказал, что какой-то его родственник живет где-то на Севере и знает, что в соседнем доме один старик выхаживает одну девушку…

— Что? Какую девушку? — Я начала терять нить разговора.

— Да там вообще странная история. Вроде существует деревня, точно не скажу, где именно, так вот там после войны шахтеры наткнулись на странную горную породу. Откололи кусок — и увидели мраморный белый саркофаг.

Оля продолжала с невозмутимым видом поедать печенку. Даже не смотрела на меня. Уткнулась в тарелку, увлеклась, надо же. Я придвинула ей бокал с компотом.

Может, мне послышалось? Должно быть, я просто перегрелась в душной квартире.

— Белый саркофаг? — Голос у меня дрожал, совладать с собой оказалось трудно.

— Ага. — Она жадно выпила компот. — Представляешь, саркофаг оказался не пустым. В нем…

Она посмотрела на меня тем магнетическим взглядом, к которому обычно прибегают малолетние рассказчицы историй о гробе с двадцатью четырьмя колесиками, отпечатавшемся изображении змеи в глазах жертвы или оживших жителях Атлантиды. На какой-то момент Оля сама превратилась в такую девчонку.

— В том саркофаге была девушка. И лежала она, ты не поверишь, конечно, в жидкости не то розового, не то голубого цвета. Девушка неземной красоты, но черты вполне себе европейские.

— Бред. И ты в это веришь?

— Конечно, не верю. Породе, в которой якобы обнаружен этот саркофаг, а значит, и самой девушке, ни много ни мало восемьсот миллионов лет.

— Сколько-сколько?

— Согласна, бред. — Она хлопнула ладонями по столу. — Забудь.

— Ты начала рассказывать о каком-то старике.

— Да, это все связано. Словом, шахтеры нашли этот гроб и сообщили в милицию. Но прилетели почему-то военные на самолетах и вертолетах. Понятно, хотели все это вывезти. Но гроб тяжелый, с этой непонятной жидкостью, которая служила консервантом. Решили ее слить, а девушку оттуда вынуть.

— Она что, голая была? — Я хотела максимально четко представить картинку.

— Нет, что ты! На ней было белое кружевное платье. Потом ученые скажут, что на земле нет такого материала, что это что-то космическое, невероятное.

— И что же? Вынули ее из гроба?

— Они, дураки, слили жидкость, и тело стало темнеть прямо на их глазах, пока окончательно не почернело. А когда вернули раствор на место, девушка снова стала розовой, как живая. Все это, понятно, куда-то увезли, засекретили, а чтобы информация не просочилась, убрали всех свидетелей.

— Как — убрали?

— Подстроили кому аварию, кому утопление в реке. Замаскировали убийства под несчастные случаи.

— Слушай, какую жуткую историю ты рассказываешь! Откуда ты все это узнала?

— Так в электричке же и рассказали. Я тебе о чем говорю: от попутчиков еще и не такое услышишь.

— О старике ты так и не рассказала.

— Рассказываю. Спустя какое-то время местные люди нашли еще сколько-то захоронений в тех же пластах, только уже никому не сообщали об этом. Поговаривают, что одна такая мертвая царевна даже дышала. Один старик сжалился над ней и взял ее к себе, стал выхаживать. Она, представляешь, даже глаза открыла и что-то пыталась произнести на каком-то непонятном языке. Старик быстро смекнул, что на этом можно заработать, и стал показывать ее приезжим. Не всем — только тем, кто мог заплатить доллары или евро. Ушлый, да?

— Чего только люди не придумают, — вздохнула я.

Неужели этот наш разговор не случайность? Да, я верю в то, что в жизни ничего случайного нет.

— Спасибо тебе большое. — Оля поднялась из-за стола. — Я помою посуду.

Мне оставалось вернуться на диван и открыть ноутбук на той странице, где я остановилась. Перед глазами был текст, который я успела выучить наизусть.

Это случилось в начале сентября 1969 года в поселке Р. Тисульского района Кемеровской области. В ходе взрывных работ на угольном разрезе в сердцевине двадцатиметрового пласта, залегающего на глубине свыше 70 метров, горнорабочий К. (впоследствии погиб на мотоцикле под колесами «КрАЗа») обнаружил двухметровый мраморный ларец. Ларец подняли на поверхность и попытались открыть, сбив окаменевшую замазку по краям. Не столько от ударов, сколько от воздействия солнечного тепла замазка превратилась в прозрачную жидкость. Один любитель острых ощущений даже попробовал ее на язык (через неделю сошел с ума, еще через пять месяцев замерз у двери собственного дома). Крышка ларца была подогнана идеально точно. Для более прочного соединения внутренний край окаймляла двойная грань, плотно прилегающая к стенкам пятнадцатисантиметровой толщины.

Ларец оказался гробом, до краев наполненным розово-голубой жидкостью. Под гладью раствора обнаружена высокая (около 180 см), стройная женщина. На вид около тридцати лет, черты лица европейские, глаза голубые, широко раскрыты. Локоны густые, темно-русые, с рыжеватым отливом, руки нежные, белые, с короткими, аккуратно постриженными ногтями.

Под текстом фотография этой Тисульской принцессы, как две капли воды похожей на мою пропавшую сестру. Бред, не может быть.

Я перекрестилась.