Слезинка в янтаре

Анна Данилова, 2017

Наша судьба – как спящая красавица: так и будет таиться в забытьи, пока не придет тот, кто песней или поцелуем пробудит ее к жизни. Но не сказочную, не воображаемую, а самую настоящую мертвую царевну, оказывается, можно найти в пещере в дебрях тайги – и это в наши дни, когда ни в сказки, ни в судьбу никто не верит. Вот только каково ей, той, что ни во что не верит, всю жизнь играть мертвую царевну, таиться от судьбы, стать слезинкой в янтаре?..

Ольга

Она мне так ничего и не объяснила. Говорит, мол, просто познакомься с ней. Найди способ ее разжалобить, пусть она сама захочет взять тебя под свое крыло. Придумай что-нибудь такое девочковое, женское, чтобы она поставила себя на твое место и захотела тебе помочь. Веди себя естественно, сама поверь в историю, которую придумаешь, и живи с ней, как если бы это была правда.

Это будет единственная ложь между вами. В остальном же будь с ней откровенна. Расскажи о себе, о своей фабрике, о том, сколько тебе там платят, вернее, не платят.

Но главное — расположи ее к себе. Сделай ее желания, пристрастия, цели своими. Она такая же лимита, как ты. Приезжая, работает официанткой в кафе, парня вроде нет. Смотри внимательно, чем она интересуется, что ей нравится. Может, книги любит читать, так и ты тоже читай. Или коробки салфетками обклеивает, декупаж называется, сейчас все этим занимаются. И ты научись. Вы должны стать настоящими подругами, близкими людьми. Ты не глупая, у тебя получится. Когда я пойму, что время пришло, я расскажу тебе все.

— Она что, моя сестра? — пыталась угадать я.

— Какая еще сестра? Дело вообще не в ней. Говорю же: расскажу, когда придет срок. Никто не знает, когда это случится. Но ты не думай ни о чем таком, живи себе как жила и не забивай голову лишними вопросами.

Девочковое, женское. Я придумала аборт и парня-тирана, от которого не хотела иметь ребенка. Надо же, сработало. Конечно, я тогда понятия не имела, что мне так крупно повезет и что в день нашего знакомства Валентина привезет меня в самый центр Москвы, на Цветной бульвар. Мы вообще могли упустить ее из виду.

Помнится, в тот день я от стыда старалась на нее не смотреть. А еще я так нервничала, что у меня носом пошла кровь, что было очень кстати. Пусть думает, что меня ударил любовник.

В тот момент я, конечно, не знала, что события станут развиваться так быстро. Да что там, я сама не ожидала, что я, не очень общительная и разговорчивая, так легко сумею установить контакт с незнакомым человеком. Кто бы мог подумать, что совсем скоро я перестану смущаться и отводить глаза. Выходит, я действительно поверила в существование парня и аборта. Да что там, у меня весь вечер болел низ живота, как будто мне на самом деле сделали операцию. Только кровь, которой нужно было испачкать белый подоконник, была не моя. Пришлось купить в магазине кусок сырой печени и перед входом в подъезд как следует вымазать юбку.

— Значит, тебе негде жить? Ладно, поживешь со мной. А там видно будет.

Валентина оказалась очень милой и доброй. Она не навязывала мне свое общество, понимала, что мне сейчас не очень-то хочется говорить. Весь оставшийся день она занималась обустройством нашего нового жилья. Для меня же самым удивительным было то, что я вот так, совершенно случайно, повинуясь приказанию матери, в один миг обрела и подругу, и квартиру в центре Москвы. Пускай это была не наша квартира, все равно, она была просторной и роскошной. Я уже не говорю о том, что куда приятнее делить жилье с ровесницей, чем с мамой.

— Ты лежи спокойно, а я уберу, — сказала Валя, распаковав все свои чемоданы, сумки, пакеты и узлы. — Надо вымыть полы, а потом я заварю чай и перекусим.

Вещей у нее было вроде и немного, но квартира уже через час приобрела такой вид, как будто она жила здесь всю жизнь. Круглый столик в углу оказался завален альбомами, книгами, рулонами бумаги, забрызганными коробками с акварелью, даже нотами. На письменном столе появились сразу два ноутбука, планшет и керамический горшок с ручками, карандашами и кистями. Шкаф мгновенно заполнился куртками, плащами, какими-то цветными балахонами, свитерами и джинсами. На туалетном столике выстроились в ряд флаконы и баночки с кремами, в ванной на полочке собралась целая коллекция шампуней и средств по уходу за волосами. Квартира словно проснулась, наполнилась звуками — шорохами, тихой музыкой, льющейся из ноутбука (что-то классическое, красивое и печальное), плеском воды из кухни, звоном чашек.

Валентина сходила в магазин и принесла целую связку апельсинов и курицу. На плите закипала вода для бульона.

Хоть я и многое о ней знала, приходилось задавать вопросы, иначе моя осведомленность могла вызвать подозрения. Она отвечала коротко, думая о чем-то своем, иногда и вовсе невпопад.

— Официанткой в кафе.

— Съехать пришлось из-за одного маньяка, который меня преследует. Надеюсь, теперь не найдет.

— Не знаю, может, и обращусь в полицию.

— Рисую.

— Это пирожные из кафе. Ешь. Завтра еще принесу.

— Бумага для акварели.

— Немного играю на гитаре и фортепиано.

— Люблю, когда много апельсинов. Я их рисую, а потом ем.

Спали мы, судя по всему, на хозяйских простынях. Думаю, раньше эту квартиру вообще не сдавали, а Валентину пустили сюда исключительно по дружбе. Должно быть, здесь жила благополучная, счастливая семья. Это ощущалось в самом духе квартиры, но были еще безделушки, семейные фотографии — люди ушли, а часть своего счастья оставили нам. В такой квартире, хотелось быть честной, чистой, везучей, любимой.

Но я не была честна с Валентиной с самой первой минуты знакомства. Получается, я была мошенницей. Мошенница с завязанными глазами. Тогда я не знала, какую цель преследовала моя мать, настаивая на нашем знакомстве. Понятно было, что из этой дружбы она собирается извлечь какую-то выгоду. Вполне возможно, целью была как раз хозяйка этой квартиры. Может, мама положила на нее глаз?

Нет, моя мать не мошенница. Она так много пережила в жизни, что я заранее все ей прощаю. Из последней своей истории она чудом выбралась живой.

Всегда, когда я думаю о матери, воображение рисует заснеженную остановку где-то на окраине Москвы. Мороз, мы сидим на большом чемодане, прижимаемся друг к другу и умираем от холода.