Небо вокруг

Анна Грин, 2021

Мальчик смотрел на небо и мечтал о звёздах. И небо его услышало. Но выставило свою цену. А на что готовы вы ради своей мечты?

Небо вокруг как будто переполнялось звёздами. Россыпью блестяшек разного размера и яркости, приклеенных к огромному полотну. Оно обступало со всех сторон, обволакивало, прогибаясь под сверкающей тяжестью. Налитое темнотой, нависало и окутывало, придавливая всем своим богатством, грозя оторваться и накрыть с головой. Погрести под собой, погубить.

С тяжёлым вдохом Олег оторвался от окуляра. Сзади, в палатке, похрапывали Андрей и Лёшка, так и не дождавшиеся чистого ночного неба. Правило «новый телескоп портит погоду» сработало на все сто. Но вернуться домой совсем без звёзд, потерять выходные, Олег не мог. Он не спал всю ночь, то проклиная ненавистные облака, то умоляя их рассеяться. Уже почти под утро природа сжалилась, позволив высокому и худому парню с копной коротких непослушных волос, то и дело заглядывающему в искатель, получить что хотел.

Вот-вот расцветёт восходом воскресенье, хмурое от скорого понедельника, как от похмелья. Сначала они погрузятся в обшарпанную электричку, разделив палатку, телескоп с обвесом, спальники и остатки еды на троих. Потом будут трястись полдня вдоль покосившихся телеграфных столбов, спрятавшись от мира за бронёй наушников и щитом страниц «Sky and Telescope». Изредка обмениваясь непонятными случайным попутчикам фразами, словно секретными техниками защиты.

Дома мама с сестрой затребуют полный отчёт об увиденном, ожидая, что Олег захвалит их подарок до исступления. И он будет нахваливать, восхищённо распахивая серо-голубые глаза и поглаживая «доб», стараясь не думать о том, во сколько он им обошёлся. Потом будут уроки до полуночи, подъём в шесть утра, котлета с гречкой в пластиковом контейнере, записка от мамы, уже ушедшей на работу. И Софья Леонидовна, полдня выпиливающая мозги своим «не время для разгильдяйства, вы теперь выпускной класс!».

Всё это будет потом. А сейчас есть немного времени, чтобы полежать на ещё не признавшей начала осени траве, пялясь на вновь затянувшееся облаками небо, но по-прежнему видя звёзды. Думая о том, какие они на самом деле, как далеко, и есть ли там кто-то. Мечтая о них и гадая, успеет ли он за всю свою жизнь приблизиться к ним хоть немного.

Всё остальное будет потом.

Разогнанная направленным взрывом металлическая болванка прорезала обшивку, словно нож. Смяла в хлам рампу, разорвала бимс грузотсека, раскурочила гидравлику обоих люков и кормовую систему обеспечения теплового режима. Завыли сирены разгерметизации, в брешь хлынул теплоноситель, смешиваясь с гидравлической жидкостью и разбрызгиваясь за кораблём пушистым хвостом крошечных льдинок, мгновенно вскипающих и следом замерзающих в вакууме. Дыхание перехватило от боли и страха. Из глаз брызнули слезы, из раны — кровь.

Телевизор не умолкал третьи сутки. Ведущие мировых СМИ, захлебываясь словами от осознания собственной важности, состязались друг с другом в громкости слов и уровне вложенного в них пафоса. Олег не отрывался от новостей, переключаясь с одного канала на другой, изредка прерывая бесконечный поток однообразных передач наскоро сляпанными документалками, пересказывающими всё те же события немного более научно, чем популярно. В которых так же гадали о будущем человечества, разве что чуток сбавив градус театральности.

─ Олежа, ты хоть ел сегодня? — спросила мама с порога, ещё даже не раздевшись и не разобрав сумки с покупками.

─ Да какое там есть! Когда вокруг творится История! ─ съехидничала Светка, без отрыва от смартфона спародировав интонации брата.

─ Не хотелось просто, ─ оправдывающимся тоном ответил Олег, осуждающе глянув на сестру. Та проигнорировала. Пришлось отложить пульт и отправиться в коридор помогать матери с сумками.

─ Ой, видала я, эту вашу историю, ─ заворчала мама, ─ дефолты, ковиды, пришельцы. Война войной, а обед по распорядку.

Пропуская мимо ушей привычное бухтение «за жизнь», Олег распределял по холодильнику огурцы с помидорами, молоко и яйца, аккуратно расставляя их в лотке. В сумке ещё ждала картошка, которую предстояло чистить бесконечно долго, но мысли парня были далеко. Где-то там, среди звёзд.

Итак, мы не одни. И не просто не одни, а одни из сотен. Всего лишь очередная планетка с очередным видом разумных, вдали от крупных трансгалактических магистралей. Без особых технических достижений, не освоившая даже соседних планет, без собственных космических кораблей… и ракеты не в счёт. Ещё вчера человечество было одиноким во Вселенной, а сегодня самые думающие очень медленно и неохотно осознавали себя жителями отсталой деревушки в бездорожной глуши. Оптимисты считали стоимость прокладки нормальной дороги до ближайшего райцентра и регулярных рейсов «Икарусов». Напуганные пытались предположить вероятность крестового похода на деревушку со стороны высокоразвитых «городских». Разумные понимали, что таковой маловероятен: «городским» просто нечего взять с деревни. Ответственные торговались за любой, пусть раздолбанный в хлам, автобус, который мог бы пробираться по ухабам из райцентра хотя бы раз в месяц — налаживать связь с внешним миром хоть как-то надо. А мечтатели строили планы по покорению этого самого райцентра.

Нож соскочил и резанул по пальцу. «Ай», ─ тихо сказал Олег, почти не почувствовав боли, и машинально засунул палец в рот. Недочищённая картошка упала в кастрюлю.

─ Олежа! — тут же спохватилась мама, ─ ну что ты как маленький! Дай сюда, боец…

«Ах да, повестка же», ─ отрешённо вспомнил Олег, глядя, как мама промывает перекисью и залепляет пластырем крошечную ранку на пальце. Забытая бумажка, лежащая на дне рюкзака, казалась ему сейчас чем-то несущественным, далёким, ведь теперь жизнь каждого человека на Земле изменится, правда?

Ещё никогда звёзды не казались ему настолько близкими.

Меньшее из зол. Пришлось пройти впритирку мимо одной из кинетических мин. Массивный металлический цилиндр с двигателями ожил и начал вращаться вокруг собственной оси, всё быстрее и быстрее. Затем распахнул створки, из которых роем высыпались мелкие поражающие элементы. Разогнанные центробежной силой, они обрушились по правому борту так же, роем, оставляя тысячи мелких дырочек в обшивке, соединительных элементах и тканях, шпангоутах и стрингерах. Повреждая воздуховоды и электрику, трубопроводы и сосуды, живых и мёртвых. Словно растянутый во времени выстрел дробью в бедро.

─ Молодой человек! ─ Олег вздрогнул, как будто очнулся ото сна. Ничего не изменилось. Напротив сидела крупная женщина в белом халате, в руках её по-прежнему похрустывала бумажка с кучей формальных подписей и штампом «годен». На тётке красовалась старомодная прическа, гигантская шишка на макушке, и не менее устаревшие очки, из-под которых она смотрела даже не на самого новобранца, а как будто сквозь него.

─ Молодой человек! ─ повторила она с тем нажимом, с каким привыкла, наверное, тараканов давить, ─ вы чего это тут понаписали?

Ещё недавно Олег бы стушевался, но за сегодня он перенёс уже так много унизительных процедур, что почти выработал иммунитет. А потому с вызовом глянул на тётку и без заминки произнёс:

─ Что хочу служить пилотом космического корабля!

Ничего не изменилось. Всё те же передачи по телеку, всё те же сообщения на формах и телеграмм-каналах, всё тот же военкомат. Всё те же магазины, гречка с котлетой в контейнере, тётки напротив. Человечество шагнуло в новый, межпланетный мир, а вокруг ничего не изменилось! Олег хорошо понимал, что ни сама строка, ни написанное им ни на что не повлияют. Но, как будто протестуя против набившей оскомину обыденности, особенно сейчас, когда звёзды стали так близко, в графе «желаемое место службы» он написал то, что написал. И брать свои слова назад не собирался.

Тётка снова прошила его тяжёлым взглядом насквозь, потом вернулась к бумажкам, просмотрела заново, как будто штампы и подписи за последнюю минуту могли поменяться, отложила, вздохнула. Открыла ящик стола, такого же древнего, как её очки и прическа, вытащила оттуда новый, совсем небольшой, лист. Чиркнула на нём что-то и протянула Олегу:

─ Со всеми бумагами в третий кабинет. ─ Сказала, как будто стропу перерезала. И сразу же гаркнула Олегу за спину: ─ Следующий!

Новый призывник уже зашёл, а Олег всё стоял, тупо глядя на маленькую бумажку, почерк на которой, конечно же, разобрать не смог. Что-то это всё должно было значить. Или нет. Не проверишь — не узнаешь. Пожав плечами, он вышел и, разглядывая цифры на дверях, начал искать номер три.

Очереди из призывников у кабинета не оказалось. Олег постоял на месте, оглянулся и нерешительно постучал.

— Войдите! — сразу же раздалось из-за двери.

Назвать эту каморку кабинетом язык не поворачивался. Крошечный, пыльный, заваленный папками с бумагами от пола до потолка, он едва вмещал в себя простенький письменный стол и щуплого человечка за ним. Здесь не было даже окна, только одинокая лампа накаливания горела под самым потолком. Олегу показалось, что он попал в прошлый век. В котором забыли перевести в цифру целый архив, или вообще забыли, а потом спешно разгребли папки с середины по углам, лишь бы только стол уместить.

— Извините, — начал было Олег, выставив перед собой бумаги, — мне сказали в третий кабинет…

— Документы, — негромко сказал щуплый человечек. Но как-то так сказал, что отказать ему, наверное, не смог бы никто. Вроде и спокойно сказал, и формы на нём никакой не было, но ослушаться у Олега, скорее всего, физически бы не получилось. Даже если бы он этого вдруг захотел.

Пока человечек изучал его бумажки, новобранец пытался изучать человечка. Без толку. Человек как человек, средних лет, ничем не примечательный, лицо обычное, совсем не запоминающееся. Тогда Олег переключился на собственные чувства. Отчего ему кажется, что сейчас решается его судьба, а человечек перед ним — военный, и не простой?

— Фантастики начитались, Олег Владимирович? — вдруг спросил человечек, не отрываясь от бумаг. Видимо, дошёл до той самой графы.

— Фантастика уже постучалась в двери, — парень занервничал, но говорить получалось легко, как будто ответ он отрепетировал заранее. — Глупо оставлять её за порогом. Нужно впускать и соответствовать.

Человечек изучающе глянул на него исподлобья и отложил бумаги в сторону. Откинулся на неудобном стуле, задумчиво постучал пальцами по столу.

— А если реальность окажется куда неприглядней книжек и блокбастеров? Разочароваться не боитесь?

— Готов принять реальность такой, какая она есть, — пожал плечами Олег. Вопрос показался ему странным. Для человека из военкомата. Но он сам задумывался о чём-то таком не раз, а потому не сомневался в ответе. — В конце концов, лучше жалеть о том, что сделал, чем о том, чего не сделал. Лучше увидеть звёзды своими глазами, чем до конца жизни сожалеть о том, что испугался и упустил возможность.

Олег поймал себя на мысли, что отвечает так, как будто проходит собеседование в лётное училище. Космолётное. Даже смешно.

Человечек аккуратно сложил бумаги Олега, приложил сверху новую, щёлкнул степлером и расписался.

— Завтра. Вот по этому адресу, строго в указанное время. Со всеми бумагами и паспортом. Свободен.

Сердце бешено заколотилось. Олег открыл было рот, чтобы задать целую кучу вопросов, но взгляд человечка не-простого-военного остановил его от этой глупости. Пришлось захлопнуть челюсть, промямлить нечто вроде «так точно…» и ретироваться за дверь.

Дальше всё происходило как в тумане. На автомате Олег пришёл домой, на автомате что-то отвечал сестре и маме, готовил ужин, спал. Ворочался почти всю ночь, вернее. На автомате явился по адресу на полтора часа раньше назначенного. Насквозь продрог, ожидая в скверике напротив. Как в тумане вошёл, не удивился КПП, сдал документы, подмахнул расписку о неразглашении гостайны. И оказался в просторном помещении напротив целой комиссии из форм и белых халатов.

Конец ознакомительного фрагмента.