Четыре гитары

Анна Гольден

В свои 27 лет Карина Шнайдер может похвастаться многим: творческой работой, высоким заработком, собственным жильём и целеустремленностью, не знающей преград. Чем не повод жить в своё удовольствие, поддерживая имидж карьеристки, сердце которой не равнодушно лишь к эстетике дизайнерских интерьеров?Однако непоколебимая уверенность девушки рушится словно карточный домик после случайной встречи в баре со старым знакомым из университета…

Дизайнер обложки Юлия Голуб

© Анна Гольден, 2020

© Юлия Голуб, дизайн обложки, 2020

ISBN 978-5-4496-9669-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1

На дне ярко-розовой кружки с витиеватым логотипом компании «Simply your home» совсем немного кофе. Буквально глоток или два живительной силы американо, и я обречена на работу до утра без персонального зарядного устройства. Я с недовольным видом трясу чашку, словно от этого она каким-то волшебным образом наполнится до краев, и залпом выпиваю остывшие остатки. Наша кофе-машина сломалась накануне новогодних праздников — в крайний рабочий день никто из коллег, в частности офис-менеджер Люба, не озаботились покупкой нового аппарата, либо ремонтом старого. Все суетились с подарками, звенели бокалами с шампанским, хохотали, предвкушали долгожданные каникулы. Едва на часах загорелось 17.00, как наши офисы опустели. Даже мой помощник по работе с клиентами Егор, который не прочь оставаться сверхурочно, и тот помахал мне ручкой в начале шестого — вспоминай, как звали до десятого января. И не важно, выполнены ли текущие задачи или нет.

Меня раздражает такое отношение к работе. Едва отгремели праздничные салюты, и я немного поспала после приторной бутылочки игристого под безвкусный «Голубой огонёк», как я стремглав помчалась на работу, подбивать документы по последним проектам. Я сижу над ними уже вторую ночь: перед глазами пляшут канкан цифры, буквы, чужие подписи и куча печатей. У меня не очень хорошо с бухгалтерией, и работа идёт слишком медленно. Помимо этого у меня ворох собственных дел, которые нельзя откладывать в долгий ящик. Отдел бухгалтерии и юристов не покажется в офисе раньше конца праздников, а для меня очень поджимают сроки. Мои клиенты, а так же сторонние компании, с которыми мы сотрудничаем по закупке мебели, стройматериалов и найму персонала, не будут ждать закрывающие документы и оплату счётов так долго. Марина из салона деревянной мебели «Лорен» тактично позвонила мне 31 декабря и не только поздравила с праздником, но и намекнула, что мы не оплатили партию столов и высоких табуретов для студии тату-салона, над которой я работала в декабре. А хорошо бы, чтобы мы перевели деньги и выслали документы как можно скорее.

За вчерашний день я успешно закрыла счета по двум проектам — на сегодня поставила себе задачу расправиться с остальными хвостами и продолжить заниматься квартирой Марка Гольденберга, моего нового сложного клиента, а так же начать думать над новым проектом небольшого городского кафе. Я даже не видела помещения, с которым мне предстоит работать, а ведь я раньше никогда не занималась дизайном ресторанов. Насколько мне известно, там особо не разгуляешься из-за пожарной безопасности и их многочисленных ограничений. Мне бы не помешало нанять себе консультанта, чтобы лучше ориентироваться на местности и не предлагать совсем уж неподходящие варианты. Но на всё это — нет времени. И кофе — кофе тоже больше нет.

На часах начало второго, и я уже зеваю. Постоянно протираю лицо влажной салфеткой с резким запахом мяты, чтобы избавиться от сонливости. Настроить себя на рабочий лад не получается из-за беспорядка в кабинете. Письменный стол завален нужными и ненужными распечатками, каталогами, образцами ткани и обоев. У монитора — покрывшиеся пылью бумажные стаканчики из-под кофе. Как я не стараюсь привести рабочее место в порядок, уборки хватает максимум на пару часов. Несколько мозговых штурмов над проектом и стол опять, словно грибами, зарастает рабочими материалами. Пользуясь тем, что в офисе никого нет, я перебралась на пол, прислонившись спиной к стене и подложив под себя небольшую диванную подушку, обложилась документами и калькуляторами и вот уже битый час подбиваю финансовые доходы и расходы компании. Куча цифр и баснословных сумм. Опять зеваю и по привычке тянусь к пустой кружке. Не спать, Карина.

Включаю на ноутбуке музыку: немного альтернативного рока не помешает скучным бумагам. Под энергичных парней из «The Killers» дело явно ладится, и я стучу по клавиатуре с большим энтузиазмом. Сквозь гитарные аккорды улавливаю негромкую мелодию с рабочего мобильного. Звонит бригадир, который сейчас отвечает за квартиру балерины Большого театра, которую мы должны сдать к Рождеству. Мне не нравится его поздний звонок. Я делаю музыку чуть потише и отвечаю.

— Карина, добрый вечер. Это Олег. Тут у нас проблема с проводкой. Если в общих чертах, то не получается подвести свет, потому что мы немного накосячили с главной стеной, — бригадир старательно подбирает слова, пытаясь донести до меня мысль, что он последний олень на земле. — В общем, придётся снимать краску, кое-что перепрокладывать, и как итог — у нас не получается к шестому числу.

— Олег! Что значит, не получается? — недовольно кричу я в трубку. Внезапный прилив гнева бодрит меня лучше двух эспрессо. — Неужели там всё настолько безнадёжно, что нужно переделывать стену? Пришлите мне фотографии и отметьте, в чём там проблема, я попробую придумать что-то дистанционно! Если не получится, я буду у вас в течение получаса.

В ожидании снимков я стараюсь убедить себя в том, что Олег и его парни просто устали, и с проектом не возникло непредвиденных сложностей. Но от бригадира приходят ужасные снимки: однозначно, нужно спасать положение. Я быстро отписываюсь Олегу, чтобы не отпускал парней, швыряю бумаги в сумку и мчусь на парковку. Внезапный звонок растормошил меня, но боюсь, что эффект будет хоть и сильным, но кратковременным. Пока автомобиль греется и готовится к ночной поездке по новогодней Москве, я ищу через приложение ближайшие круглосуточные кофейни. К счастью, в центре нет проблем с доступным 24/7 кофе. Я увеличиваю звук на магнитоле и уверенно выруливаю по намеченному маршруту.

Ездить по ночной Москве одно удовольствие. Зимний город переливается новогодними иллюминациями и искрит, как праздничная ёлка. Многочисленные магазины и рестораны ярко отдекорировали свои вывески и витрины. Некоторые даже выставили на улицу новогодние ёлочки, облачив их в яркую мишуру и мигающую гирлянду. Я чуть сбрасываю скорость, чтобы немного зацепиться за них взглядом и получше рассмотреть — но не стоит надолго отвлекаться от дороги. В этой суете дел хочется нажать на паузу и насладиться атмосферой праздничной сказки, но моя реальность совсем иная. А именно — ехать в половине второго ночи почти на другой конец Москвы и принимать оперативные решения по спасению роскошной пятикомнатной квартиры балерины Рождественской. У меня начинается невроз: боюсь, что придётся провозиться там до утра! И речи быть не может, чтобы мы не успели к дедлайну. Я проела бригадиру всю плешь, чтобы его рабочие закончили все шумные работы до праздников, а после Нового года занялись косметикой — из-за какой-то ерунды мой проект не потерпит полное фиаско!

По пути до Рождественской я заезжаю за парой стаканов американо. Крепкий запах арабики заполняет салон машины. В такт играющей на магнитоле песни «Franz Ferdinand» — «Love illumination» я с ветерком доезжаю до места назначения: любимая песня бодрит меня. Пользуясь тем, что меня никто не слышит, подпеваю, что есть силы. Мой голос, от природы вроде бы женственный и мягкий, совершенно не мелодичен, и стоит мне запеть, как он превращается в хриплый сип больной кошки.

«Sweet, sweet love», — чуть ли не кричу я под энергичный гитарный аккомпанемент, роясь в бардачке в поисках нужной связки ключей. В моей машине обычно валяется не менее восьми комплектов: в зависимости от количества проектов, которые я курирую в данный отрезок времени. Выуживаю из бардачка всё необходимое, в том числе и нужные ключи и, оказавшись на морозной улице, быстро перекуриваю, трясясь не то от холода, не то от волнения. Совершенно исключено, чтобы мы за три дня до сдачи проекта начали что-то хаотично переделывать! Я долго собираюсь с мыслями, прежде чем подняться в квартиру, пытаясь на ходу справиться с неуёмной дрожью в руках.

Олег открывает после первого звонка: из глубины квартиры доносится приглушённая ругань рабочих. Я натягиваю на замшевые сапоги бахилы, бросаю шубу на комод и торопливо иду в гостиную, кидая быстрые взгляды на проделанную работу. Отличный коридор: пороги ровные, картину надо повесить ровнее, зеркало протереть от пыли, а вот рама в Интернете выглядела дороже — надо заменить её. Приостанавливаюсь около гардероба и заглядываю внутрь пустого массивного шкафа из тёмного дуба: так и знала, что его никто не отмыл от опилок и строительной пыли. Внутри стоит затхлый запах, от которого моментально саднит в горле. Я коротко передаю Олегу все замечания и прошу пригласить сюда уборщицу, чтобы та начинала всё как следует отмывать. Олег торопливо кивает, но, кажется, даже не слушает, что я ему говорю.

— Олег, повторите, что нужно сделать завтра? — требовательно спрашиваю я, недовольно скрестив руки на груди.

— Ну, картину помыть, добавить крючки в ванну, половик постелить при входе…

— Олег! — я поджимаю губы и с трудом сдерживаюсь, чтобы не перейти на крик. — Всё неправильно! Не сочтите за труд взять блокнот и всё записать. Я не буду повторять два раза. И попросите своих рабочих нормально выражаться, их мат действует мне на нервы.

— Мои рабочие не спали целые сутки. Карина, пойдёмте, быстренько решим вопрос с проводкой, и я отпущу смену домой…

— Никаких «быстренько», — я перебиваю бригадира и бросаю в сторону гостиной предостерегающий взгляд. — Все будут работать столько, сколько нужно.

— Вы на часы смотрели? У них смена до полуночи.

— Да, а вы на часы смотрели, когда мне звонили? — я недовольно щурю глаза и поджимаю губы. — Как будто я рада была узнать от вас в начале второго ночи, что вы что-то там запороли. Пойдёмте, глянем, что там.

Как я и думала, дела были плохи. Всю техническую проводку рабочие вывели не на ту стену, которая была обозначена в плане. Радует, что молдаване Олега работают очень аккуратно: ровно подбитый плинтус, идеально белый потолок, отличная отделка стен. Не придраться. Я смотрю на план расстановки мебели и начинаю быстрый мозговой штурм. Делаю пару карандашных набросков: попробую поиграть с перестановкой мебели, но боюсь, что это упростит вид комнаты. В своё время я провела ни один час за визуализацией, чтобы максимально выигрышно использовать это большое помещение. Олег переминается с ноги на ногу, что раздражает меня: прошу его оставить меня в покое минут на пятнадцать. Не люблю, когда стоят над душой и заглядывают через плечо. Поэтому в офисе я ультимативно настояла на своем, чтобы мне выделили отдельный кабинет — даже своих помощников, Егора и Катю, я выгнала оттуда: эта молодёжь чрезмерно увлекается пустыми разговорами.

Бегло просматриваю на телефоне рабочие заметки и порывисто черкаю на чистом листе новые варианты. Кресло и журнальный столик установить около камина? Тогда не получится пить утренний кофе, глядя на роскошный вид из окна на набережную. А если разместить книжный стеллаж под углом? Тогда комната потеряет целый метр пространства. Я рисую один вариант за другим, ругаясь на себя и бестолкового Олега. Вы только послушайте, эти парни ещё смеют говорить обо мне в таком тоне и такими словами! Я закрываю дверь, чтобы полностью изолировать себя от мата, с которым так или иначе переплетается моё имя, и делаю глоток кофе. Ощутив внутри себя живительную силу кофеину, я начинаю работать более слаженно и точно, как автомобиль, которому до упора заправили бак.

Рисую схематичный камин, кресло, маленький аквариум, кручу скетчбук вверх и вниз, пока, наконец, в голове не рождается идея сделать в этой огромной комнате перегородку. Она даст возможность переставить мебель таким образом, что не придётся переделывать стены и перепрокладывать провода. Ширма спасает весь проект! Я делаю финальные изменения в перестановке, помечаю ещё пару дополнительных мест для розеток и радостно зову Олега.

— Олег! Я всё придумала. Вот здесь, — я рисую на листе маленькую линию. — Мы установим ширму. Ширму я завтра куплю. Она будет из тёмного дуба с резьбой и золотистыми элементами. Не будет смотреться дёшево и по стилистике продолжит настроение комнаты. Диван мы переставляем поближе к стене, камин устанавливаем вот здесь, всё остальное понятно на моём плане. Работаете вы по этому рисунку. Всё ясно?

— Да, Карина. Всё ясно. Мы можем начать делать это всё завтра с утра? Парни устали и готовы бросить всё и уйти.

— Зовите их сюда, — требовательно велю я, слегка повеселев оттого, что смогла решить проблему минимальными усилиями. — Мне не нужен бунт на корабле за три дня до сдачи проекта.

— Карина, вы время видели? — самый плечистый и старший на вид рабочий начинает качать права прямо с порога. В нос ударяет отвратительный запах пота и дешёвых сигарет, и я торопливо открываю форточку, чтобы не задохнуться. — Мы и так застряли здесь больше, чем нужно! — он снова начинается ругаться матом, на что я пренебрежительно поднимаю бровь и терпеливо жду, когда поток брани иссякнет. — Дамочка, перестаньте обезьянничать! Ваши ужимки нам не интересны! Я сейчас же разверну парней, и вы будете тут ползать с Олегом в своей дорогой шубке и заканчивать ремонт без нас.

— Смените тон, — недовольно говорю я. — Ваше право сейчас уйти и всё бросить, но в таком случае, наша компания откажется платить вам гонорар, так как работу вы не сдали. Как вас зовут, напомните?

— Максим, — угрожающе бурчит громила, протирая лоб грязной кепкой.

— Итак, Максим. И вы, — я обращаюсь к остальным рабочим, которые смотрят на меня так, словно я уже кинула их на деньги. — Проделали замечательную работу. Ремонт просто роскошный, и я очень довольна. Думаю, балерина Большого театра, София Рождественская, которая будет здесь жить со своей семьёй, непременно оценит ваш труд. И, конечно же, будет рекомендовать нашу компанию своим знакомым. И, конечно же, я, как ведущий дизайнер компании, буду привлекать вас в другие дорогостоящие проекты, — я произношу слово «дорогостоящие» чуть громче и выдерживаю небольшую паузу. — Но понимаете, будет очень обидно, если вы бросите сейчас всё, как есть. Очень обидно. И вам, и мне, и нашей заказчице. Но, как вы выразились, мне не составит труда поползать здесь три дня и закончить все мелкие нюансы, в то время как вас не хотелось бы оставлять без денег, — я снова выдерживаю театральную паузу. Станиславский бы аплодировал мне стоя. — Поэтому, давайте не будем раздувать из мухи слона. Мы оплатим вам все переработки, а сейчас я обсужу с Олегом все нюансы, которые вы за оставшиеся три дня спокойно доделаете. И кстати, о переработках: вы задержались сегодня не по моей прихоти, а потому что неправильно проложили проводку в стене. Мне пришлось ехать к вам с другого конца Москвы в час ночи, но как видите, я не стала делать из этого проблему. Сейчас можете быть свободными, — диктаторским тоном заканчиваю я, радуясь, что смогла довести эту патетическую речь до конца и ни разу не запнуться. — На работу завтра приезжайте к одиннадцати часам. Вам хватит времени выспаться?

В ответ раздаётся полифония мужских голосов, из которого выделяются «спасибо», «да без проблем», «чего это мы, в самом деле». Максим насуплено кивает мне, давая понять, что мы обо всем договорились, и рабочие уходят собираться домой. Удушливый запах пота покидает комнату вместе с ними, и я облегченно выдыхаю.

— Карина, что вы ещё хотите обсудить? — обреченно интересуется Олег.

— Я хочу пройтись по оставшимся комнатам и посмотреть, что нуждается в корректировке. Что касается ванны, коридора и гостиной мы всё обсудили. Возьмите, пожалуйста, что-то для записи, чтобы вы все зафиксировали.

Олег меня почти ненавидит, но покорно таскается за мной и выслушивает все замечания, сдавливая в себе потуги зевнуть или послать меня куда подальше. Он делает это не потому, что безумно любит свою работу и горит всеми этими ремонтами, как я, вовсе нет. Когда мы сдадим проект, он получит внушительный гонорар и хорошие рекомендации. В нашем бизнесе слишком много конкурентов: слишком много талантливых и трудолюбивых парней и девушек, чтобы так наплевательски относиться к работе и заказам. Из-за этого мне не нравится работать с Олегом, и скорее всего, квартиру Гольденберга я буду делать с кем-то другим.

Я монотонно диктую бригадиру перечень дел на завтра, в то время как себе ставлю напоминание в телефоне, чтобы не забыть про ширму. Олег очередной раз пытается не зевнуть, я делаю глоток холодного кофе из второго стаканчика и продолжаю бесконечный монолог об отделке керамического фартука на кухне.

Точное время, три часа восемь минут.

— Карина, скажите, у вас есть молодой человек? — в какой-то момент перебивает меня Олег, отчего я обескуражено умолкаю. Меня настолько вводит в ступор его неожиданный вопрос, что я мгновенно теряю нить повествования.

— Олег, извините, я не завожу отношения на работе. Профессиональная этика не позволяет.

— Я не к тому, — спокойно отвечает парень, подавив едкий смешок. — Я женат, у меня недавно родилась дочь, и я не планирую приглашать вас на свидание. Просто ответьте на вопрос.

— Нет. Я не состою ни с кем в личных отношениях.

Олег шумно вздыхает и улыбается с таким видом, словно ожидал услышать именно такой ответ.

— Собственно, как я и думал. Иначе бы стала молодая девушка, вроде вас, мотаться на работу ночью и слушать всю эту строительную ругань в свой адрес?

— Это часть моей работы. Я знала, на что шла, когда устроилась на эту должность, — я равнодушно пожимаю плечами, мгновенно успокоившись, что угроза неудобного флирта миновала.

— Вам нужно замуж, Карина. Серьёзно. Вы настолько одиноки и так много работаете, что скоро женитесь на своей работе. Желаю вам в новом году обрести свое личное счастье и найти свою любовь. А сейчас извините, я больше не могу вас слушать. Я еду домой, к своей семье. Могу вас подвезти, но вы вроде за рулём.

— Да, я на машине, — недовольно отзываюсь я. Вот гад, как он ловко манипулирует мной! — Олег, с чего вы взяли, что мне нужно замуж? У меня прекрасная жизнь, и я ей довольна.

— Взгляд у вас одинокий, — отвечает Олег, застегивая на ходу куртку из тёмной грубой овчины. — Когда найдёте своего идеального мужчину, то поймёте, что все эти поездки и проблемы с розетками — такая ерунда, и они не стоят ваших переживаний. Доброй ночи!

— Доброй ночи, — прощаюсь я, и бригадир уходит, громко хлопнув дверью.

Олег оставляет меня в полной растерянности. Неприятный ступор проходит у меня, лишь когда я оказываюсь на холодной ночной улице. Я завожу машину, и пока моя новенькая красная «Ауди» готовится к дороге домой, размышляю над его словами за сигаретой. Как я не люблю вот таких непрошенных советов от кого не попадя: как будто я не знаю, что мне делать со своей жизнью и прошу помочь мне разобраться в себе. Я определенно знаю, чего хочу добиться в ближайшие годы, и замужество в эти планы не входит!

Почему общественное мнение считает, что если женщина не хочет замуж и не планирует заводить детей, то это её личностный дефект, от которого нужно избавиться? Почему человек не может быть самодостаточен сам по себе и жить полноценной интересной жизнью, не имея при этом пары? Разве счастье только в том, чтобы с кем-то состоять в отношениях?

Моё счастье — это моя работа и мой успех, которого я добилась. Я получаю колоссальный прилив адреналина, когда я не сплю сутками и выживаю на одном кофеине, но с блеском сдаю проект и получаю гонорар с впечатляющим рядом нулей. Конечно, иногда я чувствую себя совершенно разбитой и обессилевшей, но мне хватает всего пары дней, чтобы восстановиться. Разумеется, я не робот: человеческая природа требует, чтобы я высыпалась и регулярно ела, иначе нагрянут физические и психологические расстройства, и на горизонте замаячит больница. В этом плане я стараюсь не перебарщивать с переработками, но всё равно такой ненормальный образ жизни просто создан для меня! Имей я на руках детей и мужа, куда бы я сорвалась так посреди ночи?

Не понимаю женщин, которые чуть ли не шантажом заставляют своих парней на себе жениться. Смотрю я на свою подругу: Лара наполнена отчаяньем до краев, и её печаль скоро выйдет из берегов волной безнадежности. Она исколесила многочисленные сайты знакомств и перетрясла всех своих друзей и подруг, чтобы те познакомили её с кем-то приличным. Как же это всё-таки наивно — считать, что твоё счастье зависит прямым образом от того, есть ли у тебя кольцо на безымянном пальце или нет.

Из-за этого я год или два назад перестала покупать женские журналы: надоели советы и наставления, где встретить мужчину своей мечты, и на каком свидании нужно с ним спать. Не звоните ему первой. Не пишите первой после вашего с ним свидания — вообще забудьте, где и с кем вы были. Не показывайте свою заинтересованность: мужчина должен вылавливать вас среди потока ваших дел. Обязательно дайте ему понять, что у вас помимо него ещё много важных хобби, дел и забот. Не соглашайтесь на свидание в последнюю очередь. Звонок в час ночи с предложением приехать в гости? Вас держат за девушку легкого поведения. Не надевайте короткие юбки, спрячьте от всех своё красивое молодое тело, а яркие помады отдайте младшим сестрам. А лучше выкиньте.

Как же я рада, что меня не волнует вся эта ерунда, и желание (или нежелание) нравиться мужчинам не влияет на мой стиль одежды и образ жизни. Как же я рада, что всё это маркетинговое промывание мозгов бессильно по отношению ко мне. Как же я рада, что среди своих знакомых я завоевала репутацию сильной самодостаточной женщины, которую перестали дёргать неудобными вопросами «Карина, когда ты уже выйдешь замуж?». Слава богу, что даже Лара оставила меня в покое со своими остротами и перестала давать неуместные советы.

Скептичные мысли занимают меня всю дорогу до дома. Время близится к четырем часам утра: нужно немного поспать. Завожу будильник на десять, чтобы без промедления продолжить работу с документами и поискать ширму. Я быстро принимаю душ и растягиваюсь на диване в гостиной, свернувшись калачиком под шерстяным дымчато-серым пледом крупной вязки. Часто ночую не в спальне, когда на утро предстоит сделать много работы: это помогает мне держать себя в тонусе. Я ставлю на зарядку компьютер и рабочий телефон, а второй сотовый, купленный для редкого личного пользования, оставляю в сумке.

Я закрываю глаза и пытаюсь заснуть, но выпитый на ночь кофе понимает, что его звёздный час настал. Я ворочаюсь час или два, прежде чем мне удаётся расслабиться и провалиться в тяжёлый сон. Просыпаюсь я около полудня от того, что кто-то назойливо названивает мне раз за разом. Рука неохотно вылезает из-под тёплого пледа и нащупывает вибрирующий телефон, исполняющий на всю квартиру весёлый хит группы «Rolling Stones» — «Paint it black».

— Доброе утро, — стараясь скрыть сонливость в голосе, как можно бодрее отвечаю я.

— Ничего себе, доброе утро, время-то почти обеденное! — смеётся на том конце провода мой генеральный директор Семён Игоревич — замечательный человек, у которого никогда не бывает плохого настроения. Позитивный голос руководителя заставляет меня разве что не выпрыгнуть из кровати: я что, проспала что-то важное? Мне надо куда-то ехать, и меня все ждут на важном совещании? Я начинаю носиться как подстреленная в пятую точку куропатка, пока Семён Игоревич продолжает моё позитивное утреннее пробуждение: — Карина, с Новым годом тебя! Чувствуется по твоему голосу, что ты наконец-то позволила себе немного отдыха!

— Нет-нет, я в четыре часа утра вернулась домой из квартиры Рождественской, после чего два часа не могла уснуть, поэтому встала сегодня так поздно, — я по инерции бегу на кухню и свободной от трубки рукой включаю на кофе-машине программу быстрой очистки.

— Там всё в порядке?

— Конечно!

— А что ты делала там в такое позднее время?

— Ночью позвонил Олег, нужно было оперативно решить несколько вопросов.

— Понятно. А чем ты занималась в офисе минувшей ночью? Я обнаружил улики, указывающие на твоё пребывание там. Диванная подушка валялась на полу рядом с чашкой из-под кофе. И парни на КПП подтвердили, что ты уехала из офиса во втором часу.

— Да, я закрывала документы с оплатами.

— Мне кажется, у нас есть на это отдел бухгалтерии, которому платят приличную зарплату, чтобы у нас вовремя закрывались все счета. Пожалуйста, лиши себя радости заниматься чужой работой. Если там есть срочные оплаты, которые не терпят до десятого января, я позвоню Маргарите, и она решит этот вопрос.

— Да. Нужно закрыть счета по трём компаниям. Остальное я уже сделала.

— Замечательно. Маргарите будет чем заняться, можешь забыть об этом. А ты закончи с квартирой балерины и не теряй связи с Марком. Знаю, он сложный товарищ, но будет невероятно хорошо, если ты с ним плодотворно посотрудничаешь.

— Так точно, — шутливо отвечаю я. — Спасибо за позитивный звонок.

— Выше нос, Карина. И кстати, лейтенант, я запрещаю тебе появляться в офисе до конца праздников. Меня не волнует, по какой причине тебе нужно будет туда поехать: до десятого числа даже не думай там появляться. Я так и сказал охранникам, чтобы не пропускали тебя и твою машину. Отдохни немного, Карина, сходи на каток, в кино или куда там ходят в твоём возрасте.

— Звучит как угроза, Семён Игоревич! — смеюсь я и ставлю под носик кофемашины большую керамическую чашку. Аппарат заканчивает режим очистки, и я нажимаю кнопку «большой крем-кофе». — Но я вас поняла. Спасибо, что помогли решить вопрос с оплатами. Квартиру Рождественской сдам в срок, а с Марком встречусь, когда он вернётся в Москву.

— Отлично. Хорошего дня, Карина, — на этой ноте мы прощаемся, и я в очередной раз радуюсь тому, как мне повезло с начальством. Сейчас мало кто может похвастаться таким трепетным отношением руководителя к своим подчинённым и такой экологичной корпоративной культурой. Ещё один повод любить свою работу и отдаваться ей полностью.

А тем временем, не смотря на то, что я проспала, у меня образовалась пара свободных часов: если успею решить вопрос с ширмой до вечера, то можно будет скататься до супермаркета и прикупить немного еды для вкусного ужина. Пока я чищу зубы и причесываюсь, кофе-машина варит мой утренний американо, с которого я начну сегодняшний день.

На улице пасмурно, если не сказать, темно. Просторная кухня, ровно, как и вся квартира, кажется из-за этого холодной — в прямом и переносном смысле этого слова. Такой эффект получился из-за того, что я отдала предпочтение серо-бело-чёрной палитре и минималистичному стилю. В такие негожие дни, как сегодня, я ругаю себя за сделанный выбор, но, по большей части, я всё же довольна. Мне нравятся облицованные под белый мрамор стены: они выглядят очень натурально, и невозможно догадаться, что покрытие не каменное. Обожаю фирменные итальянские разделочные столы, шкафчики для хранения посуды, барную стойку с массивной столешницей — всё чёрное, без назойливой декоративной резьбы. Чтобы кухня не выглядела как обитель неформального подростка, всё остальное — начиная от пола заканчивая отделкой окон — сделано в молочно-серых пыльных тонах. В аналогичной пасмурной стилистике выдержана спальня, ванная комната с санузлом, гостиная и небольшой кабинет, который со временем стал кладовкой со всяким старьём. Собственная квартира стоила мне огромных нервов и денег: хорошо, что на стадии покупки мне помогли родители, и моя долговая яма росла лишь от расходов на ремонтные работы и покупку мебели.

Я ставлю под левую руку чашку с кофе, тарелку горячих сэндвичей и включаю компьютер. Потрясающий новенький MAC, в который я влюбилась пару месяцев назад и купила почти без угрызений совести. Так-то помимо него у меня есть два вполне приличных ноутбука, но они мне не совсем нравятся. У одного слишком маленький экран, а у второго неудобная клавиатура с заедающими кнопками. Я вообще питаю слабость к новым гаджетам: и если и говорить о каких-то чувствах и привязанностях, то могу совершенно точно заявить, что техника и электроника — это моя самая большая любовь. Именитый американский бренд должен поставить мне памятник за преданность: едва в их магазинах появляется какой-нибудь новый дивайс, как он сразу же оказывается у меня дома. Моя коллекция техники настолько внушительна, что даже вполне себе обеспеченная Лара неодобрительно качает головой, считая, что я сорю деньгами.

— Каждый тратит деньги на то, что хочет, — пожала я плечами в ответ на её укоризненный монолог, что зря я купила себе ещё один планшет. — Я же не говорю тебе, что у тебя и так был красивый нос, и не зачем было что-то в нём менять.

— Мужчины любят мелкие черты лица. И вообще, это молодит, — прогундосила Лара, с несчастным видом поправляя огромную гипсовую повязку на своём лице. Тогда я навещала её в больнице и помогала оклематься после ринопластики. — Мой врач считает, что я не зря рискнула. Вот увидишь, когда пройдёт отёк, я оглянуться не успею, как буду самой хорошенькой невестой с самым красивым носом.

Вспоминая глубокие синяки на её лице, я лишний раз радуюсь, что мне либо повезло с лицом, либо с самооценкой, либо и с тем и с другим. А ещё один новый планшет в доме никогда не будет лишним.

Я открываю вкладку с Интернетом, начав поиски идеальной ширмы, и для настроения включаю музыку. Люблю лёгкий рок, который не особо отвлекает, но в то же время придаёт делу энергичности. Идеальную ширму я нахожу в мебельном салоне «Флоренция», с которыми мы начали сотрудничать совсем недавно. После оформления и оплаты заказа со мной связывается менеджер службы доставки и охотно соглашается привезти ширму уже сегодня за дополнительную плату. Я оставляю контактный номер Олега для связи, после чего набираю бригадиру.

— Ваши рабочие выспались? Работают? Всё хорошо? — спрашиваю я после того, как бригадиру были даны все ЦУ относительно ширмы и её установки.

— Да, всё отлично, Карина, не волнуйтесь. Уборщицы уже почти всё отмыли, сейчас запрягу их пропылесосить. Все ваши замечания к вечеру будут исправлены. Как получу ширму, позвоню вам.

— Спасибо. Будем на связи, — прощаюсь я и радостно потягиваюсь. Какой замечательный подарок принёс мне сегодняшний день: так быстро решить все текущие вопросы! Можно позволить себе принять горячую ванну или немного понежиться в кровати, застряв на каком-нибудь хорошем новогоднем фильме.

Божественно чистая, разморенная горячей водой и укутавшаяся в пушистый махровый халат, я с удовольствием растягиваюсь на огромной кровати, чувствуя, как расслабляются уставшие мышцы спины и ног. Над панорамным окном спальни горит серебристая гирлянда: с ней не так грустно смотреть на голые городские улицы, оставшиеся в нынешний новый год без белоснежной шубки. Лампочки в форме снежинок нежно мерцают и придают комнате дополнительного света и праздничного настроения, которого в эти дни явно не хватает. Полистав каналы, я решаю посмотреть старый отечественный комедийный фильм и с удовольствием погружаюсь в него, наблюдая за развитием событий в одной семье накануне Нового года. Иногда я отвлекаюсь на сообщения, приходящие на рабочий телефон, но, даже не смотря на это, я отдыхаю просто замечательно.

Ближе к вечеру, перекусив и переговорив с Олегом насчёт ширмы и последних деталей, я решаю вернуться к проекту квартиры Марка. Мне очень важно сделать его как можно лучше, потому что в случае успеха я не только получу отличный гонорар, но и смогу претендовать на клиентов более высокого класса, чем те, с которыми работаю сейчас.

Но легко сказать! Не смотря на месяц работы и бессчётное количество сделанных визуализаций, успехи по этому проекту у меня настолько скромные, что можно сказать, что их нет. Не могу понять, чего хочет заказчик: весь декабрь присылала ему разные варианты, а ему всё не нравится. То слишком по-деревенски, то мрачно, то ему кажется, что я предлагаю ему сделать берлогу закоренелого холостяка или комнату бунтующего подростка. На редких личных встречах я, как могла, пыталась вывести его на личный разговор: надеялась, что он хоть словом обмолвился бы, что он любит, чем он горит и чего ждёт от жизни.

Марку около сорока: он успешно занимается бизнесом, владеет несколькими ресторанами и клубами в Москве, недавно пережил скандальный развод с молодой женой, и сейчас хочет жить так, словно ему снова двадцать. Что-то в его бритой голове, тяжёлом взгляде близко посаженных глаз и тяге к спортивным вещам напоминает мне лихих парней из девяностых. Не удивлюсь, если у него было криминальное прошлое, но это только мои догадки. «Карина, ты молодая, у тебя отличный вкус и достойный послужной список. Сделай мне что-нибудь безбашенное и крутое, в моей жизни мало адреналина и позитивных эмоций. Пусть они будут хотя бы в моей квартире», — это всё, что сказал мне Марк во время нашей первой встречи. И как я не билась и не старалась угодить ему, он всё время отмахивался и говорил, что это не то. «Это понравилось бы моей жене, а я не хочу, чтобы что-то напоминало мне об этой меркантильной курице», — этот аргумент я слышала от него чаще всего, поэтому лишний раз уяснила для себя, что если любовь и существует, то длится она от силы пару лет. Когда розовые очки разбиваются, реальность предстает в настоящих цветах: а именно в цветах денежных купюр, за которые жена Марка так сильно любила своего мужа. Довольно тривиальная для столицы история, о которой не упустили случая написать вульгарные СМИ. «Красивый холостяк свободен, самки, начинайте охоту», — примерно с таким подтекстом публиковались статьи после их развода. Небольшая апатия моего клиента из-за всего этого только усложняет мне задачу.

Погрузившись в мыслительную деятельность, я делаю себе ещё одну чашку кофе: на этот раз капучино, с ложечкой карамельного сиропа. Я открываю вкладку браузера, подкладываю к ноутбуку блокнот для записей и приступаю к работе. Но не проходит и часа, как у меня неожиданно пропадает Интернет. Я захожу в настройки подключения к сети, но с ними всё в порядке — просто нет сигнала. Минутой или двумя позже за стеной раздаётся характерное сверление дрелью. Очень интересно, кто это затеял ремонтные работы в разгар праздников? Неужели это опять шумят мои соседи — молодая семья с Украины? Я недовольно поджимаю губы и, посмотрев в глазок, высовываюсь из квартиры — они что там, сала переели и совсем с ума посходили?

За стенкой от меня живёт семейная пара из Киева, которые относятся к худшей, с точки зрения соседства, категории людей — дизайнеры-любители. Они то и дело стучат молотками, двигают мебель, забивают и отдирают гвозди, меняют плинтуса и стеклопакеты — и всё делают сами, не желая нанимать специалистов для более аккуратной и быстрой работы. Олесе и Лёше нравится сам процесс, а результат обычно только хуже предыдущих творческих потуг: то дверь плохо насажена на петли, то обои подклеены криво, то ещё что-нибудь не так. Когда я только переехала, они изъявили дикое желание подружиться со мной, но я быстро открестилась от подобной перспективы, чтобы они не стали привлекать меня к своим жилищным экспериментам. О своём роде занятий я умолчала и соврала, что работаю в банке. Кроме того, их сыновья доводят меня до тихого бешенства своими оглушающими воплями и непрекращающейся игрой в казаков-разбойников. В последние дни за стенкой относительно тихо: наверно, этих ненормальных мальчишек увезли куда-нибудь на праздники, или их наконец-то кто-то придушил.

Насупившись, я требовательно звоню в квартиру. Мне открывает счастливая до безумия светловолосая соседка и приветливо машет молотком — если бы Тор был украинской женщиной, то он выглядел бы именно так. На Олесе — обтягивающая чёрная майка с надписью «Nirvana», короткие джинсовые шорты, подчеркивающие красивые загорелые ноги, длинные светлые волосы собраны в растрёпанный хвост.

— Олеся, добрый вечер. Извините, но на время праздников ремонтные работы запрещены, насколько мне известно.

— Ой, Кариночка, доброго вечера, прошу вибачення за шум! Мы с Лёшей увлеклись фэн-шуй, и знаете, мы поняли, почему нашей семье всё время не хватало гармонии! По квадрату Багуа у нас неправильно расположена зона спальни и гостиной, и мы решили, пока праздники и есть пара свободных дней, быстро это исправить! — громко частит Олеся, широко улыбаясь и прямо-таки светясь от счастья. Не иначе, как изучение восточной философии так повлияло на неё. — Мы отправили мальчиков в гости к бабушке с дедушкой, и пока их нет, решили сделать небольшую перестановку. Карина, будь ласка, мы пошумим ещё час или два и на этом закончим! Честное слово!

— А чем именно вы занимаетесь? У меня пропал Интернет за минуту до того, как вы начали сверлить.

— Ой, ой, не может быть! Карина, сейчас, минутку! — смутившись, виновато отвечает блондинка и кричит мужу вглубь квартиры. Пока они пытаются вникнуть, что произошло, я переминаюсь с ноги на ногу, стоя на сквозняке в холодном предбаннике. Наконец, на пороге появляется муж Олеси, Лёша, и виновато извиняется:

— Карина, прошу прощения, я каким-то образом повредил наш Интернет-кабель, а у нас, видимо, они взаимосвязаны. Я обязательно вызову мастера, чтобы завтра всё починили.

Всем своим я стараюсь не показывать недовольства, которое вызвала у меня эта ситуация. Оставить меня на целый вечер без возможности работать! Это совершенно никуда не годится: я не могу позволить себе потратить столько времени впустую. В офис мне ехать запретили, поэтому ничего не остаётся, кроме как искать себе альтернативное рабочее место на вечер. Я сухо прощаюсь с соседями, пожелав им в новом году обрести гармонию в своих начинаниях — как бы эти поиски просветления и дальше не наломали дров.

Можно было бы поехать на рабочую сессию к Ларе, но та на новогодние праздники перебралась к своему нынешнему бой-френду и до Рождества планировала пожить у него в атмосфере сказочной романтики. Я сажусь за барную стойку и допиваю остывший кофе с осевшей пенкой.

На часах нет и шести. Можно было бы выбраться в центр и отыскать там какую-нибудь приличное кафе с большим столом, розеткой и неограниченным доступом к кофеину. В студенческие годы я любила выбираться в кофейни и писать там конспекты лекций и готовиться к экзаменам: почему-то гремящие тарелками официанты действовали на меня успокаивающе. Ну и, конечно же, так как сотрудников общепита очень волновал вопрос их заработка, я не оставалась без внимания и всегда была накормлена. Со временем, когда я устроилась на постоянную работу и у меня появился свой кабинет, я оставила кофейни для подрастающего поколения хипстеров и влюбленных парочек. Но почему бы на один вечер куда-то не выбраться? Я быстро собираю дорожную сумку, положив туда ноутбук, записную тетрадку и ручку и достаю из шкафа первый попавшийся на глаза комплект: тёмно-серое платье и коричневый пиджак. Для рабочего вечера вполне подойдёт.

Я старательно расчёсываюсь, очередной раз радуясь тому, что густую копну чёрных волос до сих пор не тронула седина. Я долго крашусь и особо кропотливо маскирую синяки под глазами — мне определённо нужно больше спать, иначе в скором времени косметика будет не в силах скрыть этот океан недоспанных часов. Хотя не буду лукавить, они не сильно портят меня. Я с улыбкой кладу на место пушистую кисточку для румян, мысленно поблагодарив родителей за то, что я унаследовала от них аккуратные черты лица, высокий лоб и узкие скулы.

Я набрасываю на плечи шубу и с минуту принимаю решение, ехать на машине или воспользоваться метро. Если я остановлю выбор на хорошем гастропабе, грех будет отказать себе в бокале вина — и в любом случае я могу вызвать себе такси. Минутное терзание, и ключи от «Ауди» остаются висеть на гвоздике в прихожей.

Пока поезд везёт меня в сторону центра, я озадачиваю себя мониторингом всех вкусных заведений на Маяковской: из всех районов центровой Москвы к улочкам именно этой станции метро я питаю особую симпатию. Помню, раньше на Большой Грузинской работал очень уютный винный бар: там варили самый вкусный глинтвейн, а их шеф-повар даже из самых банальных продуктов мог приготовить произведение искусства. Мысль о горячем вине и вкусном ужине привносит позитива в мой сумбурный день, в котором всё складывается не так, как я планировала.

На протяжении всей поездки меня преследует неприятный запах сырости и чего-то сгнившего, и сколько я не пересаживаюсь из вагона в вагон, он не улетучивается, а становится только сильнее. Немногочисленные пассажиры, сидящие в вагонах, мрачные и насупленные: их лица настолько неприветливые, что, кажется, будто мы едем на каком-то ритуальном поезде, и сейчас нас доставят на панихиду. И это — в разгар новогодних праздников, когда вся страна отдыхает, набивает животы жирной едой и тратит тринадцатые зарплаты. Пока поезд гудит в туннеле, я ловлю в тёмных стёклах своё отражение — и почти остаюсь довольна своим внешним видом за исключением ужасной сумки для ноутбука, которую мне подарили при покупке очередного гаджета. Она безвкусного цвета фуксии, и в неё не помещается почти ничего, кроме пары блокнотов и ручек. Из-за этого приходится набивать карманы шубы остальной важной мелочёвкой, вроде телефона и ключей от дома. Из-за этого со стороны я выгляжу так, словно нахожусь в положении — этакий милый мохнатый кенгуру. Другой более подходящей сумки у меня нет, ровно, как и нет времени купить себе что-то другое.

Наконец-то отвратительная подземная ароматерапия, которая чуть не доводит меня до рвоты, заканчивается, и из душного помещения метро я с облегчением выныриваю на гудящую улицу. Садовое кольцо встречает меня старыми домиками вперемешку с новейшими стильными зданиями офисов. На поверхности города, в отличие от мрачного подземелья метрополитена, праздничная атмосфера ощущается на все сто: жители города, увешенные со всех сторон пакетами, словно новогодние ёлки — шарами, возбуждённо переговариваются, смеются, фотографируются на фоне новогодних инсталляций. Карнавальные маски, коробки с подарками, уличные фонари, стилизованные под праздничные бокалы — все они мигают, искрятся, светятся на фоне ночного неба. Я, как и многочисленные прохожие, останавливаюсь на минутку-другую, чтобы оценить труд людей, потративших не одну ночь, чтобы украсить наш город к праздникам. Зачарованная этой красотой, я делаю пару неудачных фотографий: получается не очень красиво, потому что на снимках мигающие огоньки сливаются в безликую светящуюся массу, на которой не видно искр и перехода цвета.

Я прячу телефон в туго набитый карман и ищу нужный мне бар — пытаюсь ориентироваться на знакомые здания отелей и бутиков, и спустя пятнадцать минут оказываюсь у вывески под дерево «Вино от Маруси». К счастью, бар не закрылся, а продолжает работать и ждёт всех к себе на огонёк. Сейчас центр меняется очень стремительно: на кону стоят всё большие и большие деньги, и такие очаровательные маленькие заведения живут год или два, после чего их проглатывают более весомые конкуренты. Но не в данном случае. «Вино от Маруси» по-прежнему радует своих посетителей уютной атмосферой: из динамиков играют хиты русского рока, стилизованная под старину деревянная вывеска с названием бара отдекорирована праздничными гирляндами. Они нежно мерцают и не раздражают взгляд. Отряхнув ботинки от слякоти и грязного снега, я захожу внутрь.

Запах вина и специй, витающий в воздухе, встречает меня не менее дружелюбно, чем хостес Настя. Я уверена, что когда приезжала сюда последний раз полгода или год назад, она тут работала. Сквозь пелену времени я узнаю её приветливое азиатское лицо и добрую улыбку, с которой она провожает меня до свободного местечка в углу. В зале совсем немного гостей, что мне на руку: не так просто собраться с мыслями, когда за соседним столом отмечают день рождения и гремят пивными бокалами. Я толком не смотрю меню и прошу мне принести глинтвейн с ягодами и маленькие сэндвичи с индейкой, чтобы не превращать рабочий вечер в корпоратив индивидуального предпринимателя.

Я вешаю шубу на соседний стул, достаю компьютер и даю ему пару минут отогреться после холодной улицы. Пока ноутбук настраивается на творческий вечер, я кидаю по сторонам ленивые взгляды. Бар «Вино от Маруси» всё такой же домашний и симпатичный, как и раньше. Стены оббиты натуральным деревом, пол в зоне зала покрыт красным ковровым покрытием — не представляю, как мучается их уборщица, чтобы поддерживать его в таком идеальном состоянии, но внешний вид стоит приложенных усилий. Старомодные светильники в форме стеклянных шаров тоже украшены новогодними гирляндами — красный, зелёный, синий, золотой — мягкие огоньки мерцают на фоне тёмных дубовых стен. Деревянная столешница стола слегка потертая — ровно, как и обивка стула. Легкий налёт старины мне очень импонирует, если он представлен умеренно: многие современные заведения слишком ударяются в винтаж и добиваются эффекта старомодности и потасканности. Последняя деталь «Вина от Маруси», которая доставляет мне эстетическое удовольствие, это их уникальная посуда: ненавижу банальные белые тарелки. На соседних столах красиво расставлена кремовая, голубая, чёрная или даже стилизованная под бронзу керамика, из-за чего трапеза превращается в настоящий праздник.

Сытая и заметно повеселевшая, я подключаю ноутбук к зарядке, и мы с моим американским другом готовы к работе. Пока я потягиваю глинтвейн, от которого во рту остаётся замечательное послевкусие малины и чёрной смородины, уши привыкают к играющей в зале музыке. Бегло просматриваю свои записи. Обычные рабочие заметки, вроде Марк Гольденберг: «никаких пастельных оттенков», «никакого тюля», «исключить белую мебель, а то — как в больнице». Каждый клиент — настолько уникальная штучка в плане своих предпочтений, что я невозможно запомнить всех деталей каждой квартиры мечты без записей. Я продолжаю уже шестую подборку фотографий в папке «Марк Гольденберг», грея себя надеждой, что скоро я дойду до сути и расправлюсь со всем этим.

Первый глинтвейн заканчивается очень быстро, и я прошу Настю принести мне ещё один. Она вежливо интересуется, как мне сэндвичи, а я замечаю, что на её белой блузке теперь написано не хостес, а менеджер. Сделала карьеру здесь за эти годы, молодец девчонка. А я гоняю её как обычную официантку со своими пожеланиями — принесите то, принесите это. Но она, кажется, не против: эффектная кореянка с искренним интересом слушает мои комментарии относительно удачных интерьерных решений и нежного вкуса индейки, что-то говорит в ответ и при этом всё время улыбается. Думаю, это профессиональная маска для работы с клиентами. Наверно, здесь не всегда всё всем нравится, и персоналу нужно быть вежливым и всё время улыбаться. Я сама освоила эту маску много лет назад: каким бы нелепым не было желание клиента заполонить всю комнату розовым или зелёным цветом, нужно кивать ему с видом, будто он только что открыл дизайнерскую Америку. Шторы в голубой цветочек и персидский ковер землистых оттенков? Конечно! Это будет сногсшибательно! Давайте только сначала поменяем этот ситцевый ужас на хороший тюль, обыграем его массивным карнизом, а потом обязательно вернёмся к варианту деревенских занавесок с полевыми цветами. Обычно, про те вульгарные ромашки по всему полю клиент благополучно забывает, когда видит перед собой гармоничное дизайнерское решение, а я с облегчением вытираю со лба пот и делаю отличную работу.

Нужно напрячься и сделать идеальную работу ещё раз. Марк, Марк, Марк. Уставший от жизни циничный мужик. Как понять, где зарыта твоя собака и что тебе нужно от жизни и от твоей квартиры, если у тебя всё есть? Перед глазами мелькают фотографии американских граффити и антикварной посуды: я привыкла черпать идеи даже из самых неожиданных источников, и иногда в какой-нибудь пластмассовой ерунде с китайского сайта можно найти интересную мысль. Цепь ассоциаций, как нить Ариадны, выводят меня из творческого тупика — все кусочки мозаики собираются в единое целое, и у меня рождается новая идея. Но не сегодня. Спустя час активного мозгового штурма и шуршания в блокноте я чувствую, что мне необходим перекур и глоток свежего воздуха — я даже пиджак сняла, настолько мне жарко.

Под мотивы хорошо известной мне песни «Во время дождя» Вячеслава Бутусова я накидываю на плечи шубу и выхожу на улицу. «Ты стоишь у порога в белом плаще. С чёрных волос на паркет стекает вода. Слишком поздно пытаться тебя придумать назад», — напеваю я знакомые строчки и отбиваю ритм по сигаретной пачке.

За минувший час на улице заметно похолодало: поднялся сильный ветер, и под капюшон из тёплого белого меха неприятно задувают ледяные порывы. Я пытаюсь прикурить, но старенькая зажигалка с заканчивающимся газом постоянно гаснет, не успевая загореться.

— Вам помочь? Давайте я прикурю вам? — я слышу из-за спины мужской голос, который, очевидно, обращается ко мне.

— Да, спасибо! Моя зажигалка совершенно не работает! — я оборачиваюсь на звук его голоса и киваю с искренней признательностью. — Большое спасибо!

— Да не за что, — голос молодой и пьяный. Парень, лица которого я не вижу из-за скудного освещения новогодних гирлянд, любезно делится со мной огоньком, и я с удовольствием затягиваюсь. — Курите, сколько хотите… Карина? — тут его голос меняется, и медлительные нотки пропадают из речи. — Это ты, Карина?

От неожиданности, что услышала своё имя, я вздрагиваю — не хватало ещё встретить здесь каких-то знакомых, которые не дадут мне спокойно поработать. Кто это? Кто-то из нашего офиса? Какой-то клиент, с которым я когда-то работала? В любом случае, нужно вежливо перекинуться парой вежливых фраз и тактично сослаться на дела.

— Да, меня зовут Карина, — отвечаю я настороженно, зачем-то помахав у лица сигаретой. — Но я не могу понять, кто вы.

Незнакомец наклоняется ко мне чуть ближе: в скудном свете новогодней иллюминации его черты едва видны. На вид ему около двадцати пяти — тридцати. Что-то в его образе кажется мне смутно знакомым, но я не могу понять, кто это. Мы когда-то работали вместе? Я делала ему ремонт? Мы подбирали диван и маленькие подушки для квартиры его бабушки? Пили когда-то на вечеринке корпоративных партнеров?

— Карина, это я, Рома. Мы учились с тобой вместе в одном университете. Помнишь? Я учился на факультете звукорежиссуры. Мы с тобой общались на первом курсе… Недолго, но всё же…

Внезапный порыв ледяного ветра задувает под капюшон: таким же сильным порывом обрушивается на меня и колоссальная лавина старых воспоминаний, отчего я чувствую неприятную слабость в коленях. Я быстро хватаюсь за ненадёжные перила, чтобы не упасть от столь сногсшибательной в прямом и переносном смысле встречи: я потеряна и удивлена настолько, что мне нужна хотя бы минута, чтобы прийти в себя. Никогда бы не подумала, что встречусь с этим парнем снова — и уж никогда бы не подумала, что именно при таких неожиданных обстоятельствах спустя столько лет.