Пентамерон Коттаччо

Анна Георгиева, 2023

В подкладке старого чемодана обнаруживается неоконченная старая рукопись со странным названием – «Пентамерон». В ней неведомый автор повествует о шуточном спиритическом сеансе, который провела группа молодёжи маленького городка Замышинска в далёком 1999 году. Но шутка зашла слишком далеко! Появление загадочного Демьяна провоцирует ребят на откровенные разговоры, закончившиеся трагедией… Спустя 25 лет, в 2024 году, герои романа решают отправиться в Замышинск – городок детства, чтобы постараться найти вторую часть рукописи и понять, что стало с её героями и автором. Там их ожидает множество невероятных приключений: путешествие на заброшенный стратегический объект, столкновение с загадочным Сердечником, показывающим кино наоборот, а также покровительство большой чёрной Птицы и вселенского рыжелапого Кота. Как справятся герои с испытаниями, найдут ли вторую часть рукописи и её странного автора? Читателя романа ожидают путешествия и приключения, которые неизменно сопровождают коты.

Глава 5. Пять рассказов участников игры «Пентамерон»

Как и полагается, эта глава состоит из отдельных историй. Благодаря жребию судьбы или бойкому языку над первой историей курчавится витиеватая монограмма Егора.

Егор. «Лизонька-одуванчик»

«Дело было не так давно, но и не так недавно. Вообще я, конечно, немало могу рассказать на любовно-интимные темы, но эта история особая, поскольку подруга моя была, культурно говоря, девица, что нынче редко встречается.

У моего папаши сослуживец есть. Вроде как стали дружить семьями. Раз приходят они на какие-то очередные посиделки и приводит с собой жену с тремя подбородками и необъятной грудью, и где-то из-под правой грудищи выглядывает эдакий одуванчик и тоненьким голоском пищит: «Лизанька». Я на неё и внимания тогда не обратил, подумал только, как из такого стебелька худенького потом убойная бабища вырастает, как её маменька. В общем, посидел я с предками и Лизанькой для приличия с полчаса и по своим серьёзным делам удалился. Но это всё, конечно, предыстория. Как я уже сказал, дружили мы семьями, поэтому визиты наносили друг другу нередко. Как-то раз пришла Лизавета не в привычном полудетском платьишке-балахоне, а в джинсах и водолазке, смотрю — а фигурка у неё ничего, ладненькая проглядывает.

По случайности дел у меня в тот день не было, вот и решил я слегка приударить за Лизанькой-одуванчиком. А она и рада, надоело ей целыми днями при монолитной мамаше своей находиться.

С позволения предков отправились мы в святая святых — мою комнату. И котяра мой за нами попёрся. Кусий тогда ещё был молод и энергичен. Я тренировал его таскать в зубах сигареты, но фокус пока удавался нечасто. У Лизаветы глазёнки горят, всё разглядывает, как молодой мужчина живёт. А я за ней наблюдаю: ручку протянула, головку повернула, через гантели перешагнула легко, как пушинка. Воздушная девочка. Она и косметикой ещё не пользовалась, вся такая натуральная, воздушная…

Я взял её на руки, а она и не сопротивляется, даже как-то, словно прижалась ко мне пушистой головёнкой. Ну, простите, тут и я голову потерял. Даром, что предки в соседней комнате чавкают… В общем, чуть до греха не дошло…»

Егор помедлил, словно что-то вспоминая или обдумывая и, встряхнув густой шевелюрой, радостно закончил рассказ:

«Летим мы с девушкой во взаимности, но…я споткнулся в самый неподходящий момент и чуть не уронил сокровище — Лизавету. Кусий, подлец, под ноги кинулся. Случайно или специально, не знаю. И представляете, ещё и сигаретку мне принёс в зубах. Дрессировка сработала. Лизавета хоть и засмущалась вся, но смеялась долго и заливисто… Ну, а мне и сигаретка пригодилась, что Кусий принёс, когда ворвалась Лизина маман, заподозрила неладное и начала орать, что ей тринадцать лет! В общем, хвала Кусию…»

Все после рассказа Егора оживились и развеселились, принимая правила игры. Ведь поначалу ребята на полном серьёзе вспоминали нескромные эпизоды своей жизни и уже собирались рассказывать нечто скоромное, но Егор задал верный тон…

Демьяну рассказ молодого человека тоже пришёлся по душе. Особенно он заинтересовался ролью кота Кусия в этой истории, всё переспрашивал детали и ухмылялся.

А вот Нерон явно был недоволен. Усы его печально повисли, левый глаз презрительно прищурился и кот, плотно подвернув передние лапы под себя, сурово нахохлился.

Непритязательная монограмма Елены расположилась перед следующим рассказом.

Елена. «Больные ушки»

«В общем, рассказ мой будет довольно обыкновенным, многие бы и не назвали этот эпизод нехорошим. Но для меня он остаётся самым отвратительным. Заодно представляется прекрасный случай раскаяться.

Была у меня подруга Светлана, не сказать, чтобы очень близкая, скорее даже не подруга, а приятельница. Мы учились вместе до восьмого класса, потом наши пути разошлись, и мы долго не виделись. Я слышала, что она рано вышла замуж по великой любви, как говорили очевидцы, о которой только в сказках пишут, и объект любви — «принц» значительно старше её.

Так вот, встретились мы совершенно случайно. Я сразу после училища работала медицинской сестрой в процедурном кабинете детской поликлиники, куда мама Света привела своего маленького сынишку. У него болели ушки, и ему назначили процедуры прогревания. Ходили они регулярно, и мы со Светкой как-то наговориться не могли. Дома она скучала, муж всё время на работе, а у нас общие приятные школьные воспоминания… Ушки у её парня, конечно, выздоровели, ну а мы не могли так вот взять и расстаться. Договорились отпраздновать излечение ушек.

Светлана передала официальное приглашение от её семейства. Наконец-то не я была хозяйкой, ответственной за курицу!

Вылеченного сынишку они отправили к бабушке. К моему приходу на столе прямо скатерть-самобранка расстелена — всего вдоволь… Муж одноклассницы, действительно, оказался дядечкой в годах, с чуть заметным брюшком и со странностями, заметными гораздо сильнее, чем брюшко: он постоянно посмеивался над чем-то своим, ему одному ведомым. Скажет шутиху и сам же смеётся, забавно вскидывая глаза и кудахтая, мерзко ковырял вилкой в зубе, строил из салфеток кораблики и самолётики. На меня он особого впечатления вообще не произвёл. Удивляло, что Светлана прямо млела от его глупых шуток и благоговейно следила глазами за вилкой в его зубе. Глупая влюблённая дура…

Меня больше поразил их шикарный котяра породы мейн-кун по имени Лео. Величественный и холёный, огромный и строгий возлежал он на специальном для него устроенном ложе и сурово лицезрел наш скромный праздник. Его огромные лапы покоились одна на другой, рыжеватая манишка шелковисто кудрявилась, чуткие уши с небольшими кисточками, словно прислушивались к нашим разговорам.

Впрочем, слушать особо было нечего. Светлана быстро опьянела от счастья, доверчивости и неумения пить; наклюкалась и задремала прямо за столом. Супруг её неожиданно преобразился: перестал кудахтать, оставил все свои идиотские замашки…

«В глупости женщины высшее блаженство мужчины», — изрёк «мистер большая любовь», видимо, фразой этой выражая своё отношение к их браку.

Я тоже была не самой трезвой в тот вечер и захотела блеснуть знаниями: «О, вы любите Роттердамского, раз цитируете его «Похвалу глупости»?!

Светланин супруг был немало удивлён. Слово за слово, и между нами завязалась оживлённая беседа, подкрепляемая периодическим звоном бокалов. Потом мы танцевали под какую-то попсовую мелодию, сопровождаемую слабым похрапывание Светланы. Потом ещё говорили, ещё пили… Как мы оказались в их спальне я не помню, но вдруг почувствовала недвусмысленные поползновения в свой адрес «законопослушного супруга»…

Как ни странно, но спас положение Лео! Каким-то чудом он уже возлежал на супружеском ложе и строгим, почти человеческим взглядом взирал на предстоящее безобразие. В общем, мужик как-то стушевался, замялся… Вдруг неожиданно в комнату ввалилась проснувшаяся припухшая Светлана. Она переводила взгляд с мужа на меня, потом на кровать, что-то соображая. Но на расправленной кровати лежал Лео!

«Вот, Светик, котика нашего показываю! Лёвушка здесь лежит, спит, посапывает, а мы песенку ему колыбельную поём-напеваем!» — мужик опять начал нести ахинею и нелепо кудахтать. Его снова, словно подменили… Лео издал какой-то странный рыкающий звук, и мы все спешно удалились из опочивальни.

Как я и говорила, ничего похабного не случилось. Но ведь чуть не случилось! Если бы не мейн-кун Лео, как бы я смотрела Светлане в глаза и лечила бы ушки её милого сынишки?»

Елена, завершив рассказ, покаянно вздохнула. А Демьян прямо порозовел до ушей от её повествования. Смеялся заразительно и снова переспрашивал детали, как возлежал Лео на кровати.

Как и после рассказа Егора, кот Нерон вновь выглядел недовольным. Усы его печально повисли, левый глаз презрительно прищурился и носитель звучного имени, плотно подвернув передние лапы под себя, сурово нахохлился.

Аккуратнейшая монограмма Анатолия увенчала следующий рассказ.

Анатолий. «Бабка-подглядка»

Несмотря на выпитое, этот застенчивый парень долго собирался с силами, чтобы начать рассказ. Видимо, он старался определить приемлемое русло, по которому польётся его повествование…

«В общем и целом, нить моей истории начинается тоже на празднике. Как это называется? Молодой отец обмывает новорождённого в приятной компании в то время, когда молодая мать отходит от этого радостного события, лёжа на казённой койке родильного дома.

Мои симпатии, конечно, на стороне молодой матери. Но справлять это радостное событие довелось с новоявленным отцом, который ещё ребёнка на руках не держал, но вид имел непомерно гордый. Он — создатель, зачинатель рода! Папашу распирает гордость, он готов расцеловать весь мир от радости, особенно от осознания, что ребёнок — мальчик.

Скажем так, молодой папаша — просто приятель, другом его назвать сложно. Моя роль в этой истории косвенная, но, на мой взгляд, очень некрасивая…

Итак, вновь явившийся на свет человечек был уже спрыснут, обмыт и переобмыт. Выпито было уже за каждый его маленький пальчик в отдельности. Вместе со всеми гостями праздновал и старый хозяйский кот со странным именем — Конищев. Приятель мой отличался весёлым и несколько хулиганским нравом, поэтому и котофею совал под нос бокал с пивом. Всех крайне веселило, как старый Конищев совал туда свой розоватый нос, а потом озабоченно отфыркивался и энергично встряхивал мордочкой. На обвислых усах поблёскивали капельки пенного напитка. Потом захмелевший котяра проделывал забавный трюк, пытаясь лапкой поймать всплывающие пузырьки. За здравие Конищева тоже пили, называя его и дядькой, и братом, и дедом новорождённого. По всей вероятности, коту такие застолья были привычны, и он с удовольствием сидел рядом с активно выпивающими гостями.

Праздник подходил к известному финалу, когда имеющие силы и средства разъезжаются по домам. А некоторая часть гостей лежит под столом, по углам или прямо в своих тарелках. К стыду своему, я не был исключением. Появляться дома в таком виде мне было крайне стыдно.

Молодой отец щедро предложил мне раскладушку. Отключился я быстро. Помню, что рядом примостился Конищев. Голова моя коснулась подушки, и я ощутил характерное тошнотворное состояние, называемое «вертолёты», когда голова, словно плывёт по подушке, отделяясь от бренного тела, — явный признак перебора с алкоголем. Среди ночи я, как и следовало ожидать, проснулся с омерзительным ощущением распухшего языка, прилипшего к верхнему нёбу. Очень хотелось приникнуть к тому стакану, из которого Конищев ловил прохладные шаловливые пузырьки… Я ощупью направился на кухню глотнуть хотя бы водички.

Мне показалось, что из комнаты молодого отца раздавались очень странные звуки… Ну, как бы сказать, — равномерного поскрипывания… Я, знаете, не особо искушён в этих делах, но как-то догадался, что там происходит. Дверь в комнату оказалась слегка приоткрыта. Видимо, вследствие выпитого молодой отец не особо заботился о конспирации своих грехов.

Как магнитом потянуло меня к дверному проёму. Каким-то краем сознания я понимал, что собираюсь совершить крайне пакостное дело, но затуманенный алкоголем другой край сознания подталкивал меня на это. Мы в детстве, помнится, дразнили друг друга, когда кто-то за кем-нибудь подглядывал: «Бабка-подглядка, бабка-подглядка!»

Я, как тать в ночи, плотоядно облизываясь, крался к двери, а в голове громко стучало: «Бабка-подглядка! Бабка-подглядка!» Вам, конечно, хочется услышать, что было дальше?! А развязка более чем прозаична и смешна… В темноте я нечаянно встал на злополучного Конищева! Или же этот котяра был послан свыше на место моего греховного пути. В общем похмельный старый кот Конищев очень вовремя оказался у меня под ногами и, конечно, что было силы истошно заголосил, заставив меня очнуться от мерзких поползновений к подглядыванию. Кстати, скрип тут же прекратился. Я плюхнулся спать на свою раскладушку. А утром мне всё виделось в дымке похмельного сновидения. Правда Конищев прихрамывал на правую переднюю лапу и подозрительно посматривал в мою сторону.

Конец ознакомительного фрагмента.