Пентамерон Коттаччо

Анна Георгиева, 2023

В подкладке старого чемодана обнаруживается неоконченная старая рукопись со странным названием – «Пентамерон». В ней неведомый автор повествует о шуточном спиритическом сеансе, который провела группа молодёжи маленького городка Замышинска в далёком 1999 году. Но шутка зашла слишком далеко! Появление загадочного Демьяна провоцирует ребят на откровенные разговоры, закончившиеся трагедией… Спустя 25 лет, в 2024 году, герои романа решают отправиться в Замышинск – городок детства, чтобы постараться найти вторую часть рукописи и понять, что стало с её героями и автором. Там их ожидает множество невероятных приключений: путешествие на заброшенный стратегический объект, столкновение с загадочным Сердечником, показывающим кино наоборот, а также покровительство большой чёрной Птицы и вселенского рыжелапого Кота. Как справятся герои с испытаниями, найдут ли вторую часть рукописи и её странного автора? Читателя романа ожидают путешествия и приключения, которые неизменно сопровождают коты.

Глава 2. Знакомство

Предыдущая глава, как и несколько других, отлично сохранилась в рукописи, завалившейся в подкладку одного пыльного чемодана. Раз уж она попала к нам, то должна иметь некоторую корректуру… Надо сказать, что стиль пишущего интересен, хотя местами излишне цветист и напыщен, с претензией на образованность.

Итак…

Декабрь 1999 года был уныл.

В городе Замышинске, что, затерявшись среди Рифейских гор, притулился на реке Нижняя МышА, Хвоёвской области было в ту пору две беды: грипп и пьянство. Первая беда была преходяще-уходящая и в зависимости от времени года уступала место другим бедам, как то: дорогам, раскисающим весной и осенью; комарам да мухам, вкупе со зноем и пылью, кои мешали искренне любить лето красное не только великому поэту XIX века А.С. Пушкину, но и Замышинцам. Грипп посещал сей славный град исключительно зимой, как и всю Россию. Что же касается пьянства — это была истинная достопримечательность городка на Нижней МышЕ. Вероятно, и здесь можно дописать, как и всей России, но не будем брать на себя такой ответственности. Пили все, исключая младенцев да ленивых. Пил рабочий, сказав кратко и ёмко: “Будем!” (вариант “Поехали!”), сморщившись и занюхивая просаленным рукавом, а если повезет — неудачно засоленным огурцом. Выпив лимитированную дозу, они неизменно начинали беседу “за жизнь” с единственной главной темой — политикой и властью: российской, областной — Хвоёвской и родной — Замышинской. Пил и брат-интеллигент; перестав быть пресловутой “прослойкой” и оттого радуясь по поводу и без повода. Интеллигенты, конечно, рознились: кто-то из них, став “новым русским свободным художником”, говоря “рабочие” тосты, заедал красной икрой, а кто-то, пополнив ряды “ломовых бюджетников” высоких профессий, говорил витиевато-грамотные тосты, закусывая… ну, чем бог пошлет! Даже некоторые коты имели наглость не только подъедать редкие объедки, но и лакать горячительное, пролитое или оставленное на дне подходящих для лакания ёмкостей.

Нельзя безапелляционно обвинять милых замышинцев в убожестве нравов, ведь такой образ жизни помогал им выживать…

Болела даже зима. Вместо истинно русского морозца с мягкими сугробами жизнерадостного снега она то заходилась сухим кашлем метели, то пошвыркивала неожиданно-никчемной оттепелью, то вдруг свинцовыми тучами давила на виски. Зиме было тяжко… Замышинцам — тоже. Грипп распространялся, словно огонь в ветхом деревянном здании, слизывая языком болезни с раздвоенным концом все новые и новые этажи, квартиры, комнаты. Но замышинцы “держались молодцами”… и пили! Печально, но по причине эпидемии гриппа, были отменены убогие развлечения юных и не очень горожан, как то: единственная дискотека и еженедельный клубный вечер “Для тех, кому за…” — любимое место тех, кто уже “не очень юн”, а “за” (30, 40…)

Но хватит же наконец “лирических” отступлений! Заглянем-ка снова в одну из простеньких, но уютных панельных квартирок на огонек, где, стараясь спастись от скуки (может, от гриппа), собрались трое друзей и с нетерпением ожидают четвертого. Единственная бутылка легкого винца выпита, а душа томится.

— Ленка, а курица твоя резиновая. Ты, наверно, провела сначала над ней опыты, а потом для нас приготовила. Признайся!?

Это говорит в своей обычно-кокетливой манере яркой внешности девушка. Сразу и не поймешь, что делает ее заметной: “боевой раскрас” (откроем тайну: она мечтает понравиться четвертому, которого все ждут), длинные каштановые волосы, небрежными волнами разбросанные по плечам или же сама её манера поведения, чуть вызывающая, с претензией на всеобщий интерес. Это Альбина. В остроумии и интеллекте ей не откажешь. Интерес, конечно, она вызывает у многих представителей противоположного пола. Например, у молодого худощавого человека, глядящего на предмет своего обожания через “блюдечки-очки”. Он понимает, что шансы его невелики, поэтому пользуется малейшей возможностью угодить сумасбродной девице. На его счастье хозяйка квартиры — его бывшая одноклассница. Это даёт право робкому кавалеру быть единственным обладателем вожделенной особы хотя бы в этот вечер.

Анатолий, именно так зовут молодого человека, является студентом, получающим не очень востребованную и крайне малооплачиваемую профессию инженера. Он умён. Именно по этой причине (ума, а не будущей профессии) Альбина делает ему небольшие авансы в виде лёгкого флирта. Эта девушка имеет слабость к умным или красивым мужчинам. К сожалению, ей не попадались особи, совмещающие в себе оба этих качества. Вероятно, она заблуждается, потому что крайне редко выезжает из городка Замышинска, что притулился на реке Нижняя МышА. Чуть не забыли: Альбина заочно обучается на «сеятеля разумного, доброго, вечного»…

Мы незаслуженно обделили благосклонным вниманием хозяйку квартиры, «созидательницу уникальной подопытной курицы». Леночка — чуть полноватая брюнетка, с непослушными волосами, миловидная и лёгкая в общении, гостеприимная, чем регулярно пользуются многие друзья. На Альбинины колкости она никогда не обижается. Тем более насчёт опытов подруга отчасти права (конечно, не над курицей): закончив блестяще медицинское училище, Лена грезит поступлением в одноимённый институт, чтобы после излечить всех Замышинцев и от гриппа, и от пьянства, и от других возможных недугов. Девушка умна, но не кичится своими умениями и знаниями.

Мохнатым участником их компании был огромный Ленкин котяра огненно-рыжей масти, шёрстка его, словно переливалась всполохами пламени. Он обладал беспокойным, но одновременно величественным нравом, ластиться подходил только по своей воле, никакого принуждения не терпел. Звали его Мирон, но, так как он любил ужасно петь, то есть, заслышав любую музыку, начинал тошнотно мяукать, его стали называть Нерон, учитывая и его императорский нрав. Конечно, бесчинства римского деспота были для него нехарактерны, но до кошечек он был очень охоч. Мирон-Нерон по-хозяйски обходил каждого из гостей, принюхиваясь к запахам, источаемым курицей. Его устраивала и немного не прожаренная пернатая.

В Замышинске котов уважали. У Альбины был сфинкс, который напоминал огромную крысу. Анатолий ухаживал за престарелым котофеем, заведённым для него еще в пору золотого детства. У отсутствующего пока Егора был кот, которого он натренировал носить в зубах сигареты, но побочным эффектом этой дрессировки стало пристрастие котофея к поеданию табачной крошки.

Итак, городок Замышинск, что на Нижней МышЕ, грустил, хирел, здоровьем хезнул (так говорили в старину жители Хвоёвской губернии). Милая компания молодых людей собралась приятно провести время, но что-то пошло не так…

— Скучно!

— Альбина, не заводи старую песню. Ехала бы тогда в Хвоёвск.

— И поеду. Грипп поутихнет, сейчас предки всё равно не отпустят, изворчатся, что заболею, заразу привезу, а они старенькие.

— Ну-ну… Тогда надо своими силами организовать себе развлечение.

О том, что было дальше, догадаться нетрудно. Трое молодых людей очередным уныло-гриппозным вечером, уединившись в скромной квартирке, приготовили все атрибуты, зажгли свечи… Не дождались четвёртого. Дурачась, усадили кота Нерона на место не пришедшего Егора. Капризной ручкой с рубиновым маникюром Альбина вывела пентаграмму, как было написано в статье. Даже кота за лапы взяли, чтобы цепь замкнуть. Удивительно, но пушистый не сопротивлялся, а даже с некоторым энтузиазмом наблюдал за странной деятельностью двуногих…

Но почему-то никто из потустороннего мира не посетил Замышинск!

— Даже духи в этот забытый Богом угол не залетают, — посетовала Альбина.

— Конечно, Егора надо было дождаться, — попыталась реабилитировать не прилетевших духов, проговорила Елена.

Анатолий покладисто согласился с дамами. Все, позёвывая, засобирались по домам.

Дух материализовался телефонным звонком.

— Наверно, дух звонит — вызвался, наконец!

— Погодите, это Егор…

— Ленка, привет! Ребята у тебя? Да не у женщины я, погоди! Я тут только что с таким парнем познакомился. Он сам ко мне подошел… Ну, выпили, поговорили… Да не нализался я, погоди! Что, не получился ваш спиритический сеанс?! Ничего, ждите нас вдвоем, пусть Алька с Толькой не уходят. Готовьте стол — классно будет. Мы идем. Пока-пока!..

Именно так заканчивалась и первая, и вторая главы рукописи, найденной в подкладке старого чемодана… Дальше почерк, словно, немного менялся: у отдельных букв появились витиеватые загогулинки, увеличилось количество многоточий.

«Вечер друзей, чуть не закончившийся так плачевно, продолжается!.. Всё только начинается!.. Как и наш роман «ПЕНТАМЕРОН»!..