Такая разноцветная жизнь

Анна Владимировна Завадская, 2014

Сборник рассказов известного прозаика, заслуженного врача России Анны Завадской.

Экзамен

Экзамен по военному делу, завершающий летнюю сессию пятого курса, подходил к концу.

Войдя в аудиторию, Иришка взяла билет и устремилась к одному из столов в последнем ряду. Этот порядок действовал уже много лет. Новенькие садились подальше от преподавателей: удобней списывать. Шпаргалки передавались по наследству от старшего курса — младшему. Иришке тоже достался комплект истёртых листочков.

Накануне вечером она потренировалась читать телеграфные строчки, написанные чужим почерком. Сложила шпоры по номерам билетов и, разделив на четыре части, рассовала их в кармашки, специально пришитые в рукавах и к подолу платья.

Девушка вовсе не имела репутации ленивой студентки. К учёбе относилась добросовестно, сессии сдавала на четыре и пять. Экзамен по военке был единственным, когда она, по примеру многих, решила прибегнуть к подсказкам. «Мозги у меня не приспособлены к усвоению материала в форме устава, где шаг влево и шаг вправо карается смертной казнью!» — оправдывалась она.

Отношения с военной кафедрой у Иришки не складывались. Короткая юбочка, рыжие кудряшки и даже солнечные веснушки смешливой девчонки вызывающе не совпадали с предписанными военным уставом правилами внешнего вида студентов. Поведение и вовсе не соответствовало требованиям строевой подтянутости. Она частенько влетала в аудиторию после преподавателя, путалась в формулировках, коими следовало докладывать о присутствии и отсутствии товарищей на занятиях, если ей случалось быть дежурной. Даже стоять навытяжку, как требовалось, у неё не получалось: стройные ножки, стремительно носившие на каблуках свою хозяйку по этажам института или вдогонку за троллейбусом, перед офицерами предательски подкашивались и запинались на ровном месте.

И нельзя ведь сказать, что Ирина на рожон лезла или нарочно провоцировала преподавателей. Вовсе нет! Но настроение в день нелюбимых занятий портилось с утра. Учителя в погонах вызывали в ней даже не страх, а какое-то умственное остолбенение, полный паралич мыслительных способностей и ощущение того, что всё сказанное и сделанное ею окажется невпопад.

Яркий пример такого непопадания в тему произошёл полгода назад на занятии по организации медицинского обеспечения войск. Эта область знаний казалась Иришке даже не китайской, а какой-то инопланетной грамотой. Мало того, что требовалось знать все воинские подразделения (рота, батальон, дивизия), так ещё необходимо было помнить названия соответствующих им медицинских подразделений, их структуру, штатное расписание, диапазон профессиональной помощи, оснащение, а самое ужасное — перечень приданных транспортных средств. Иришка и в обыденной жизни не умела отличить «москвич» от «жигулей», а тут…

Накануне злополучного события однокурсники в общежитии шумно отмечали день рождения одной из подруг. Теперь в аудитории царила тишина, изредка прерываемая осторожным шорохом перелистываемых страниц.

— Князева! — командный голос седого подполковника заставил вздрогнуть.

Ирина вскочила из-за стола. Уронила сумку. Торопливо подняла. Снова уронила. Опять подняла и уставилась на подполковника, как кролик на удава.

— Не слышу! — в голосе преподавателя звучало возмущение.

— Чего? — робко спросила Ириша.

— Я… я… я… — зашипели ей со всех сторон.

— Я, — пискнула девушка, переминаясь на каблучках, ставших вдруг неустойчивыми.

— Перечислите транспортные средства, приданные медсанбату! — потребовал преподаватель, недовольно глядя на студентку, неспособную даже стоять как полагается.

В голове Иришки звенела пустота. Девушка мысленно превратила свои органы чувств в одно большое ухо, настроив его на ловлю подсказок.

Подполковник явно потерял терпение, если решил помочь ей.

— Авто… — произнёс он, предлагая студентке закончить название.

Та отчаянно прислушивалась к тишине за спиной. И наконец уловила с заднего ряда еле слышное:

— Лавка…

— Автолавка! — радостно провозгласила Иришка.

Тишина стала зловещей. Однокурсники повалились на столы, зажимая рты. Лицо подполковника над тёмно-синим мундиром вспыхнуло алым, потом побагровело.

— Во-о-он!!! — выстрелил он указательным пальцем в сторону распахнувшейся двери.

Студентка пулей вылетела в коридор, теряя на ходу тетрадки. Вдогонку неслась волна хохота. Занятие было сорвано.

— Ты зачем это сделала? — спросила Ириша в перерыве вредительницу-суфлёра, вчерашнюю именинницу.

— Я просто так сказала, по аналогии, — оправдывалась подруга. — Не думала, что ты вслух повторишь.

— А надо думать! У меня мозги в отключке. Вся настроилась на подсказки. Что услышала, то и сказала.

Другой неприятный случай произошёл пару месяцев назад. Ириша как раз узнала о том, что беременна.

Весна в этом году случилась ранняя. Снег в апреле уже стаял, распустились листочки, а девчонки нарядились в сарафаны. Военная кафедра объявила о выезде пятого курса на учебный полигон для развёртывания медсанбата в полевых условиях.

С утра светило солнце. День обещал быть жарким. Студентки договорились захватить купальники: вдруг удастся поймать первый весенний загар.

Выехали далеко за город. На лесной поляне начальник кафедры — грозный полковник — приказал выстроиться в каре. Как часто бывает на Урале, неожиданно подул ледяной ветер. Низкие тучи плотно укрыли небо, и пошёл снег хлопьями.

— Смир-р-рно! — раскатилось по лесу.

Две тонкие фигурки отделились от каре и одновременно двинулись к полковнику.

— Встать в строй! — попытался тот остановить их.

Фигурки упорно продолжали движение. Первой обратилась к командиру незнакомая девушка, наверное, с другого потока:

— Мне неделю назад аппендицит вырезали. Можно я домой вернусь?

— Справка есть? Нет? Встать в строй! — не согласился тот и повернулся к Ирине.

— А я беременна, мне нельзя мёрзнуть!

Она упрямо решила уехать отсюда, несмотря ни на что.

Большой и хмурый полковник скользнул взглядом по щуплой студентке.

— Не видно! Встать в строй!

— Если я подчинюсь, то «видно» не наступит! — Ириша вдруг перестала бояться, резко отвернулась от собеседника и пошла прочь.

— Стоять! — ударило в спину. Она не остановилась.

— Фамилия! — совсем разъярился полковник.

— Курсантка Князева! — не поворачиваясь, весело выкрикнула она.

Снег валил уже сплошной стеной. Голые плечи горели. Рыжие кудри намокли и повисли жалкими прядями.

Девушке повезло трижды: она не заблудилась в лесу; на пустынной дороге сумела остановить огромный грузовик с высокой кабиной; и водитель, пожалев её, продрогшую и промокшую, довёз до общежития.

Целый час она грелась под горячим душем, а потом отпаивалась дымящимся чаем. Не заболела.

Такая история взаимоотношений с военной кафедрой могла сегодня вылезти для студентки боком. Она осторожно огляделась. Три преподавателя, принимающие три разные дисциплины, сидели перед пятикурсниками как на сцене. Двое — начальник кафедры, от которого Ириша удрала с полигона, и подполковник (его она чуть не уморила автолавкой) — заняты экзаменом. Третий, молоденький лейтенант с ямочками на щеках, углубился в чтение каких-то бумаг. Он работал на кафедре только второй год, вёл токсикологию. Новичок легко краснел, и девчонкам-студенткам нравилось вгонять преподавателя в краску, гипнотизируя на занятиях томными взглядами.

Иришка сообразила, в котором из четырёх потайных карманов лежит нужная шпаргалка, и стала тихонько вытягивать её. Листочки, свёрнутые гармошкой, неожиданно вырвались из тесного хранилища и с шорохом рассыпались под столом…

Девушка замерла. Почувствовала, как от страха спина покрылась испариной. Если сейчас её выгонят — это конец! В истории института нет случаев переэкзаменовок по военке.

Полковник отвлёкся от студентки, которую тестировал, и поднял голову. Подполковник недовольно поморщился. Лейтенант резко встал, шумно сдвинув бумаги, и решительно направился к задним рядам.

«Всё! Меня уже ничто не спасёт!» — мелькнула отчаянная мысль. Ногами Иришка судорожно пыталась собрать высыпавшиеся бумажные гармошки в кучку. Лейтенант остановился в двух шагах, склонился над сидящей впереди девушкой. Ириша, оказавшись под защитой лейтенантской спины, быстро нагнулась и сгребла шпаргалки. Лихорадочно отыскала нужную, остальные рассовала, как попало, по карманам. Тихонько перевела дух.

Лейтенант вернулся на своё место. Она быстро переписала короткие телеграфные строчки на чистый лист. Спрятала ненужную теперь шпаргалку. Осталось только зачитать написанное, когда подойдёт её очередь отвечать. Если очень повезёт, то она и дополнительных вопросов не получит.

— Князева!

— Я!

Сначала — к подполковнику. Может, он уже не так на неё злится? Уткнувшись в листочек, зачитала скупой ответ. Тройка. Ура! Теперь — к лейтенанту. Смотрит в сторону. Слушает внимательно. Кивает одобрительно. Прочитала всё, что было. Замолчала в ожидании.

— Хорошо, — лейтенант задумчиво посмотрел на лист, куда она добросовестно скопировала шпаргалку. — А что ещё вы можете сказать по данному вопросу?

Ириша растеряно взглянула на экзаменатора. Без улыбки ямочек не видно. Этого она и боялась — дополнительного вопроса! Неожиданно для себя начала читать всё написанное по второму разу. Закончила.

— Существенные дополнения. Но мне хотелось бы услышать ещё больше подробностей.

Обнаглевшая девчонка в третий раз прочитала тот же текст!

— Достаточно, — сказал лейтенант. Продемонстрировал ямочки и поставил четвёрку.

Ириша последней из испытуемых предстала перед суровым полковником и вновь ощутила себя глупым кроликом. Удав не стал её кушать. Выслушал невнятный ответ, поинтересовался, на каком она месяце, и отпустил. В зачётке нарисовал суммарное: «Удов».

В коридоре Иришку встретила нетерпеливая толпа однокурсников — участников и свидетелей её непростых отношений с кафедрой военных.

— Сдала! — выдохнула она.

— Ура-а-а! — понеслось по гулкому пространству.

И, дабы не нарушать больше правила строгого устава, шумная компания поспешила на улицу.

На крыльце помилованная студентка зажмурилась от яркого солнца. Какое счастье: впереди каникулы, Серёжкин отпуск и путешествие на двоих! Уже ничто не помешает сосредоточиться на ожидании третьего…