Сборник её жизней

Анна Вега

Палач уже поджёг костёр, приговорённой старухе осталось жить несколько минут, но в эти несколько минут она покажет, кто она есть. И пусть толпа вопит после: «Ведьма, ведьма…» Это представление не для них, а для девочки, стоящей у эшафота и не верящей, что казнь происходит на самом деле.

Утрата

Вот уже полчаса Варвара находится в бабушкином доме, а бабушки всё ещё нет. С каждой проходившей минутой растёт беспокойство девушки, она больше не может спокойно сидеть в кресле и ждать. Она встаёт. Из залы имеется выход на веранду, Варя, открыв двери, проходит туда, но почти сразу возвращается обратно, снова обходит комнаты, внимательно осматривая всё вокруг, может, она, что и найдёт, записку, например, но везде привычные вещи, ничего особенного не обнаружив, Варя возвращается в зал. Снова берёт телефон и звонит домой и снова в трубке лишь длинные гудки, прослушав около десяти гудков, Варя кладёт трубку. В доме есть ещё одна комната, куда Варя не заглянула, это её мансарда. Там она не была сегодня, что не удивительно, бабушка редко поднималась туда. Варя выходит в сени, поднимается на чердак, в свою мансарду, там всё так, как Варя оставила в прошлый раз, бабушка здесь точно не была. Девушка спускается с чердака, осматривает вновь кухню, здесь царит идеальный порядок, как и везде, выходило, что бабушка никуда не торопилась, и оснований для беспокойства нет, очевидно же. Но Варю грызёт чувство вины, она представляет, как её старенькая восьмидесяти восьмилетняя бабушка блуждает сейчас по жаре в городе, или трясётся в пыльном автобусе, а в доме у них нет лифта. Девушке не сидится спокойно, покружив по зале, она подходит к двери бабушкиной спальни, надо ли осмотреть бабушкину комнату, задаётся она вопросом. Как бы бабушка после не злилась на Варю за это.

Варе вспоминается случай, произошедший почти год назад, когда бабушка на пустом месте закатила скандал, из-за того, что зять без спросу зашел в её комнату за журналом в её отсутствие. Варин отец разозлился, они собрались и на ночь глядя уехали домой в город.

— Она сходит с ума, — кипел Варин отец на обратном пути, — у неё маразм в натуральном виде. Я что рылся в её нижнем белье? Взял со столика, стоящего практически у входа, журнал! Я — невоспитанный мужлан, я — кандидат наук!

Но я не буду ничего трогать в бабушкиной комнате, и говорить ей не буду, что заходила сюда, обещает себе Варя. Когда ещё был жив Варин дед, дверь в их комнату никогда не закрывалась. В то время Варя часто проводила время в этой комнате, играла на ковре у печки, или слушала, как дед читает ей сказки. Но после смерти деда, бабушка постепенно отвадила домашних от своей спальни. Только в крайних случаях разрешалось войти в её комнату, а, уходя, бабушка всегда крепко закрывала дверь, с совсем недавних пор ещё и на ключ бывало. Этот запрет распространялся на всех домашних, на Варю, Варину маму, и Вариного папу. Такой порядок установила её бабушка, поэтому Варя лишь мимоходом заглянула в бабушкину спальню, когда приехала сегодня, и комната, кстати, не закрыта на ключ сегодня.

Варвара направилась к бабушкиной комнате и вдруг осознала, что может быть, мама была права, когда сказала совсем недавно, что с бабушкой происходит что-то неладное. Бабушка как-то изменилась за последний год, и всё это началось с той ссоры с зятем, и бабушка даже обрадовалась, когда дочь с зятем собрались в отпуск на всё лето, а Варю не взяли с собой. Варя немного обиделась на родителей, они не отпустили её на море с Наташкой, за бабушкой же должен кто-то присматривать. Варе, скрепя сердцем, пришлось согласиться остаться дома. И вот не успела Варя сдать последний экзамен, как бабушка высказала такое резкое требование приехать к ней. А может, всё началось уже давно, после смерти деда, а они начали замечать это только сейчас? Бабушка осталась одна в доме… Сколько лет она уже живёт совсем одна. Неужели ушла неизвестно куда? Ведь даже не оставила никакой записки! Где же бабушка пропадает? Но сегодня дверь её комнаты на ключ не закрыта… Осмотрю внимательно комнату, прежде чем искать бабушку по посёлку, решилась наконец Варя, сколько можно стоять пред дверью, и нажала на ручку. Дверь приоткрылась с лёгким скрипом, Варя замерла перед приоткрытой дверью, только посмотрю, пообещала она себе ещё раз, и распахнула дверь настежь.

Её пристальный взор ничего неординарного не обнаружил, как и в первый раз. С порога комнаты Варя наблюдала совершенно обычную обстановку, знакомую с детства, ничем особо не отличающуюся от остальной обстановки дома, разве что здесь было больше синего цвета, любимого цвета бабушки, обивка кресел была насыщенно синей (после смерти деда, бабушка перетянула кресла в яркий синий цвет), сине-бело-голубой ковёр на полу, в шторах, стенных обоях также наличествовал синий цвет. Этой весной бабушка не разрешила им с мамой даже провести генеральную уборку в комнате.

— Умаетесь только, помогать-то некому, — скорбно сжала губы бабушка. А кто виноват, подумала Варя, могла бы и извиниться перед зятем. Отец довозил их с мамой до калитки бабушкиного дома и уезжал, забирая их от бабушки, редко заходил даже на крыльцо дома. Однако ситуация щекотливая, если бабушка войдёт и увидит, что Варя вкрадче осматривает её комнату, будет неловко, и тут же девушка разозлилась на бабушку, с какой стати ей испытывать неловкость, даже если её и застукает бабушка сейчас, и Варя бесцеремонно обшаривает комнату внимательным взглядом.

Кажется, мебель немного переставлена с прошлого года, подмечает Варя, тогда она заходила сюда последний раз. Изножьем к двери располагается широкая кровать, она расправлена, Варя стоит сейчас как раз напротив. Её взгляд с кровати перемещается влево, в самом углу платяной шкаф, два окна, выходящие в сад, между окнами втиснулся узкий шкаф со стеклянными дверцами, как в музее, в этом шкафу бабушкина коллекция фарфоровых статуэток и прочих бабушкиных безделушек (до дедушкиной смерти шкафчик стоял в зале). Возле дальнего окна у противоположной стены — древнее бюро, его плохо видно из-за развернутого к нему большого, с «ушами», кресла, над бюро висит портрет юной девушки, очень красивой, в старинной одежде, бабушка никогда не говорила, чей это портрет. Справа от Вари, с другой стороны кровати — туалетный столик с зеркалом, дальше, в самом углу комод, выступ печи, и вдоль печи ещё одно кресло, торшер, журнальный столик, на полу ковер с толстым ворсом. Вот, пожалуй, и всё, что увидела Варя, она, было, хотела тут же закрыть дверь, но странное несоответствие имелось в комнате — не заправленная кровать, при идеальном порядке, здесь царящем во всём остальном. Варя ещё раз обежала взглядом комнату: так и есть, вновь она не заметила ни одной брошенной вещи, всё убрано. А кровать расправлена: белоснежное постельное белье, откинутый край одеяла — приглашение прилечь, на спинке кровати аккуратно свернутое висит покрывало. Куда же так торопилась бабушка, если она не заправила кровать? Или бабушка совсем не ложилась?

Зайти, или выйти, колеблется Варя. Может, вместо того, чтобы нарушать бабушкин запрет, надо было просто узнать о бабушке у соседки, тёти Даши? Если бабушка не оставила даже записки, то, может, она сказала что-то соседке? Но, пожалуй, сначала надо войти в бабушкину комнату и рассмотреть всё как следует, а то с порога даже не ясно, примята ли кровать после сна, спинка кровати не даёт такой возможности. Может, бабушка сегодня встала второпях, как вчера она сама, и поэтому не заправила кровать, ведь могут же у бабушки появиться какие-то срочные дела? Может, она и звонила ей, Варе, но у неё был отключен телефон и бабушка, таким образом, не дозвонилась и не сказала, что её дома не будет, вот с такими мыслями Варя переступила порог. Очутившись в бабушкиной спальне, Варя невольно стала примерять комнату на себя, выглянула в окно, провела рукой по жирным листьям бабушкиного фикуса, стоящего на одном из подоконников, полюбовалась фарфоровыми статуэтками. Затем подошла к кровати, не похоже, что кто-то спал на ней этой ночью. Девушка оглянулась в задумчивости и вздрогнула, на стене, на вешалке с тремя рожками, (её не было видно с порога, закрывала дверь), на среднем рожке висело платье на плечиках, именно оно слегка напугало девушку. Варя подошла посмотреть платье, очень элегантное, она и не помнит его на бабушке, чёрное (крепдешиновое?) платье с белыми крапинками, на полу, под платьем, стоят чёрные туфли на невысоком каблучке. Бабушка достала это платье для поездки в город, но потом ей показалось, что платье слишком шикарное для поездки в деревенском автобусе? Интересно, из каких годов это платье? Сороковых, пятидесятых, шестидесятых или семидесятых? Как оно сохранилось в таком состоянии до девяностых? Варя не помнила его на бабушке. Она была заинтригована, но ведь бабушка сохранила каким-то образом коллекцию фарфоровых статуэток, про которую говорила, что это статуэтки ещё дореволюционного производства, а лишиться такого платья, было бы просто преступлением. Варваре всё больше и больше нравилось быть в бабушкиной комнате. В доме стоит тишина, с улицы не доносятся никакие звуки. Эта тишина притупила Варину тревогу, но вот девушка стряхивает оцепенение, опять оглядывается вокруг. Может, записка на бюро? Бабушка написала записку, и просто забыла положить её на стол в зале. Варя шагает к бюро, но прежде, чем оглядеть столешницу, Варин взгляд останавливается на портрете, не доходя до кресла, Варя останавливается и несколько минут разглядывает портрет незнакомки на стене, кажется, сегодня незнакомка на портрете чем-то озабочена, как и Варя, девушка усмехается этим мыслям, и переключается на бюро. Но если портрет рассматривать было лучше на расстоянии то, чтобы увидеть столешницу бюро Варе требуется обойти кресло, сейчас она видит только ящички бюро, с такими замечательными ручками, что хочется их потрогать, поэтому Варя шагает ближе, всего на шаг. Этот шаг открывает ей возможность полностью обозреть столешницу бюро, и увидеть на ней пишущую машинку деда и лежащий рядом с ней конверт. Увидев написанное на конверте своё имя, Варя делает ещё шаг и протягивает руку к конверту, наклоняется и краем глаза замечает в кресле бабушкин халат. Но халат не брошен, лежит не просто так, он на что-то одет. Варя опускает глаза и видит ноги в тапочках, прикрытые до середины икр подолом халата, это бабушкины ноги, осознает Варя и понимает, что в кресле сидит её бабушка. Варя мгновенно покрывается ледяным потом, во рту же становится сухо, она пытается сглотнуть, но не может, комок застревает в горле, не в силах произнести слово или перевести взгляд, Варя так и стоит, не шелохнувшись, с протянутой к конверту рукой. Между тем тишину комнаты вновь никто не нарушает, разве что слышно, как бьётся Варино сердце, бабушка молчит по-прежнему. Наконец, в Варе будто что-то разжимается, она судорожно вздыхает, переводит взгляд на бабушкино лицо и видит, что бабушкины глаза закрыты, голова наклонена набок. Варя пытается произнести:

— Бабушка, — но из её горла вырывается лишь какой-то свист. Мокрой, дрожащей и холодной рукой Варя дотрагивается до бабушкиного плеча и тихонько тормошит, но не получает никакой реакции. Тогда она берет бабушкину руку в свою, но не может понять, тёплая ли бабушкина рука, потому что у неё самой руки ледяные, к тому же, всё ещё влажные от пота. Варя вытирает свои руки о джинсы и затем пытается нащупать пульс, надеясь, что бабушка находится в бессознательном состоянии, и она не опоздала, но пульса на руке бабушки нет. Варин рассудок отказывается воспринимать очевидное — бабушкину смерть. Минуту Варя ещё смотрит на неподвижное тело, не зная, что же ей делать, а потом выбегает из комнаты, из дома — прочь. Её останавливает на крыльце яркое солнце и лёгкий ветерок. Девушка возвращается в дом и идёт к телефону, она ведь должна позвонить в «Скорую» и, наверное, милицию. И здесь, у телефона Варя обнаруживает, что держит в руке конверт. Потом, решает Варя. Потом, после, она вскроет конверт, Варя сгибает его пополам и убирает в задний карман джинсов. Она звонит, объясняется со «Скорой» и милицией, затем выходит во двор и садится на скамеечку. Варя просидела на скамье до тех пор, пока её не окликнули:

— Варюша!

Варя оборачивается, у забора стоит бабушкина соседка, Дарья Михайловна, Варя встаёт и направляется к ней, пока она идет, Дарья Михайловна успевает засыпать её градом вопросов:

— Уже сдала сессию, а когда приехала? Я смотрю, под окнами машина ваша, ты уже сама водишь, не страшно? А бабушка переживает, что ты не едешь, а где она? Я её сегодня ещё не видела.

— Дарья Михайловна, кажется, бабушка умерла, — Варин голос звучит как обычно и соседка недоверчиво переспрашивает:

— Как умерла, Варя, что ты говоришь такое, с тобой все в порядке?

— Бабушка у себя в комнате, сидит в кресле и… холодная совсем, — Варин голос срывается, она замолкает. Справившись с собой, она добавляет:

— Я позвонила в милицию, «Скорую», я не знаю, что делать. Мама с отцом в санатории.

Старушка безмолвно смотрит на Варю, она не верит её словам, это читается у неё на лице. Варя и сама с трудом осознает случившееся, как ей хочется, чтобы всё оказалось сном. Она предлагает Дарье Михайловне:

— Пойдёмте, ещё посмотрим.

Старушка кивает, и они вдвоём проходят в дом. В спальне бабушкино тело покоится в той же позе, Варе становится не по себе, сознание мутнеет и, не пробыв в доме двух минут, девушка возвращается во двор, соседка, причитая на ходу, семенит следом. Варя не помнит, как Дарья Михайловна ведет её к себе, как укладывает на диван.

Придя в себя, и обнаружив себя лежащей, Варе несколько мгновений чудится, что она у себя дома, услышав шаркающие следы, она пытается сесть, на глаза падает мокрое полотенце, убрав его, Варя замечает Дарью Михайловну, входящую в комнату.

— Лежи, лежи, Варюша.

— Нет, — мотает головой Варя, — я пойду.

— Я пойду с тобой, тебе не надо быть сейчас одной.

Варя встаёт и соглашается:

— Хорошо.

Варя не решается зайти в бабушкин дом и садится всё на ту же скамеечку, Дарья Михайловна присаживается рядом, они сидят молча, лишь изредка Дарья Михайловна что-то произносит, но Варя не понимает, что она говорит.

Наконец, приезжает милиция и врач. Признаков насильственной смерти врач не обнаруживает, время смерти предположительно около полуночи. Участковый осматривает тело, в кармане халата находит таблетки валидола. Варя уверяет, что бабушка никогда не жаловалась на сердце, и таблетки она видит впервые. Участковый осматривает дом, сад, но не находит ничего, чтобы указывало на присутствие посторонних. Все вещи, как показывает Варя, находятся на месте. После осмотра он задает Варе и Дарье Михайловне несколько вопросов и уезжает. Через некоторое время приходит ещё машина, и бабушкино тело увозят в морг.

Варя стояла за оградой, и всё смотрела и смотрела вслед машине, увезшей бабушку. Неизвестно, сколько бы она так простояла, если бы Дарья Михайловна её не окликнула.

— Варя, пойдём ко мне, я тебя покормлю, отдохнёшь. Пойдём.

Варя очнулась:

— Что?

— Пойдём ко мне, Варюша.

— Нет, я не могу, мне надо домой ехать, позвонить родителям, номер телефона записан дома. До свидания.

В дом Варя зашла на минутку, взять сумку, и тут же вышла. Она тщательно закрыла дом, ворота, калитку. Дарья Михайловна наблюдала молча, но когда Варя направилась к машине, то соседка вновь подошла к ней.

— Варя, а может, ты не поедешь домой на машине, а? Оставь её здесь, я пригляжу, а скоро автобус пойдёт, поезжай на нём.

— Нет, — Варя мотает головой, — не могу на автобусе. Я тихо поеду, Дарья Михайловна, не волнуйтесь.

Варя абсолютно не запомнила обратную дорогу домой, как поставила машину в гараж. Она осознает, что уже приехала, когда стоя перед собственной дверью, достала ключ. Дома Варя с большим трудом дозвонилась до санатория, администратор на её просьбу соединить с номером родителей ответила, что их нет в номере.

— Хорошо, я позвоню попозже, — сказала Варя.

— Их не будет три дня, — сообщила администраторша.

— Как не будет? — поразилась Варя. — А где они?

— Я не знаю. Этого они не сообщили, — и затем предположила, — может на экскурсию уехали или к родственникам.

— Нет у нас там никаких родственников, и потом у папы же процедуры, — машинально произносит Варя, — а когда уехали?

— Сегодня утром.

— Значит, они должны приехать лишь послезавтра, — констатирует Варя. — Мне они очень нужны, пожалуйста, если они приедут раньше, сообщите, чтобы срочно позвонили дочери, — просит она.

— Хорошо, я оставлю записку.

— Спасибо, до свидания.

Бабушкино письмо выпало из кармана, когда Варя раздевалась перед сном. Она совсем забыла о нём. Варя подняла с пола конверт, обнаружила, что он запечатан, прочла надпись на конверте: «Моей единственной внучке — Варваре». Варя вскрыла конверт и достала написанные от руки листки и несколько денежных купюр. Она прочла письмо, но единственное, что она чётко поняла из письма, что бабушка желает, чтобы её тело кремировали. Варя была виновата перед бабушкой, если бы она приехала к бабушке, как обещала, возможно, бабушка сейчас была бы ещё жива. И поэтому Варя твёрдо решила исполнить пожелание покойной о кремации. Ночь прошла для Варвары без сновидений и бессонницы, она провалилась в сон, как только голова коснулась подушки.

На следующий день Варя узнала в морге, что вскрытие ещё не делали, а раз в бабушкиной смерти ничего криминального не обнаружили, то патологоанатом сказал, что это и не обязательно, всё-таки солидный возраст, смерть от старости. Девушка согласилась. И в самом деле, зачем делать это вскрытие? Бабушка, вероятно, и в самом деле чувствовала себя неважно, просто никого не хотела беспокоить. Умерла от сердечного приступа, таково было заключение. В этот же день Варе выдали заключение о смерти, и девушка тут же приняла решение кремировать бабушку. Поэтому день этот выдался для Вари суетливым: ей пришлось заниматься похоронами, прежде она с этим не сталкивалась, дед умер уже давно, поэтому Варя и не знала толком и с чего начать, а родственников, чтобы помочь у неё здесь не было. Варина мама была единственным бабушкиным ребёнком, у самой бабушки тоже не было ни братьев, ни сестер, у Вариного отца была сестра, но она жила далеко, так что пришлось Варе все формальности улаживать самой.

Варя, получив свидетельство о смерти, узнала о возможности захоронения на кладбище, рядом с дедом. Получила какой-то скользкий ответ, и, да и нет. Наставать Варя не стала, наоборот, обрадовалась. Она согласно кивнула, когда ей назначили дату кремации, и только дома Варя поняла, что кремация назначена на послезавтра. Вечером Варя снова позвонила родителям, получила ответ аналогичный вчерашнему. Дата кремации назначена, а она не может сообщить родителям о смерти бабушки, а если она не сможет и завтра дозвониться до них? Что же ей тогда делать? Назавтра рано утром Варя поехала бабушке за платьем и заодно сообщить Дарье Михайловне о кремации, кроме соседки, о бабушкиной смерти она сообщила только маминой ближайшей подруге, но и то только потому, что Варина мама могла позвонить ей, ведь Вари целый день не было дома.

Варя не была в бабушкином доме один день, а ей показалось — дней сто, казалось, бабушка давным-давно покинула этот дом. Варя обошла дом, сад и в самую последнюю очередь прошла в бабушкину спальню, не отдавая себе отчета, она повторила тот же самый маршрут, когда приезжала в прошлый раз. Единственно, дверь в спальню была уже не заперта, а распахнута настежь. Из комода Варя достала бельё, выбирать не пришлось, оно лежало сверху, опять вопрос, откуда у бабушки французское бельё? Если шёлковое платье можно ещё сшить, то бельё? Платье и туфли Варя взяла те, что были приготовлены самой хозяйкой этого дома. Аккуратно свернув, она положила вещи в пакет, Варя торопилась, ей необходимо было вернуться назад. Не только из-за платья, которое надо отдать в похоронное бюро, она всё ещё надеялась сообщить матери о бабушкиной смерти, тогда, возможно, кремацию удастся отложить до приезда родителей. Варина мама будет звонить домой, вряд ли она наберёт бабушкин номер. Варя собралась уже уходить, как вдруг у неё закружилась голова. Присев в кресло подле печки, Варя ждала, когда пройдёт головокруженье. Головокруженье прошло, но появилась слабость и тошнота. Наверное, перегрелась, решила Варя, жара стояла невыносимая, в тени +30°С. Встав, пошла на кухню. Там она сделала мокрую повязку на голову, и сразу стало легче, захотелось морса, пошла за банкой засахаренной клюквы к холодильнику, и вид еды разбудил в ней зверский аппетит. Варя достала из холодильника сметану, творог, яйца, молоко, всё деревенское, из яиц и молока приготовила омлет. Пока омлет запекался, смешала творог со сметаной, после набросилась на еду с незнакомой доселе жадностью, и только утолив голод, вспомнила, что ела в последний раз утром того дня, когда поехала к бабушке, вчера она только пила, к еде же не притрагивалась совсем.

За едой снова показалось, что прошла целая вечность с того момента, как она, приехав позавчера, обнаружила мёртвую бабушку, хотя она сейчас и ест еду, заботливо купленную бабушкой для неё, Вари. Бабушка, она же ждала её, на Варины глаза навернулись слёзы и закапали в тарелку с остатками творога, на кусок испечённого бабушкой калача, что Варя держала в руке. Выплакавшись, Варя принялась наводить порядок, странно, но больше она не торопилась назад. Дом производил впечатление забытого, Варя проветрила все комнаты, вымыла полы и протёрла пыль, полила цветы. Перед отъездом зашла к Дарье Михайловне сообщить о кремации, договорились, где встретятся завтра. До родителей Варя так и не дозвонилась, но кремацию откладывать не стала, ей почему-то показалось, что бабушке бы это не понравилось. Раздумывать над этим Варя не стала, очень уж странные мысли появлялись у неё после смерти бабушки и непонятное бабушкино предсмертное письмо, за лучшее Варя сочла забыть пока об этом.

На кремации присутствовали только Варя, Дарья Михайловна, и подруга Вариной мамы, тётя Света, как звала её Варя. Уже после кремации, при выходе из зала, Варя увидела высокого старика в чёрном плаще, наглухо застёгнутом, может, это бабушкин знакомый, подумала Варя, но тут же усомнилась, она не сообщала никому о бабушкиной смерти: не догадалась поискать у бабушки записную книжку, Варе пришла эта мысль только сейчас, впрочем, ей не хотелось бы сейчас видеть незнакомые лица. Пока она размышляла, старик куда-то исчез. После кремации Варя, тётя Света и Дарья Михайловна поехали помянуть бабушку к Варе домой. Посидели за столом, повспоминали бабушку. Первой ушла тётя Света, ближе к вечеру и Дарья Михайловна засобиралась домой, Варя предложила старушке отвезти её домой на машине, но та отказалась. Сказать по правде, она боялась ехать с Варей, но признаваться в своём страхе Варе не хотела.

Проводив Дарью Михайловну на остановку, Варя прилегла на диван в гостиной и погрузилась в воспоминания. Смутно припомнилось раннее-раннее детство, когда в этой квартире они жили все вместе, она, её родители и бабушка с дедушкой. Пятнадцать лет назад бабушка с дедушкой переехали жить в дом, что служил у них дачей. Дед тогда уже не работал в госпитале, вышел на пенсию. Через три года дед умер, но бабушка так и не вернулась жить обратно в город. Варе было восемь, когда деда не стало, в её памяти он остался в коротких обрывках воспоминаний. Варя могла сказать, что он был военным хирургом, был ранен, и после ранения его перевели в родной город, что пока дед мог, он работал в госпитале, но каким он был человеком, пожалуй, она не знала.

Почти все каникулы кряду Варя проводила у бабушки. Дача перестала называться дачей, а стала бабушкиным домом. Дом не походил ни на один из домов в округе, дед его купил недостроенным у какого-то начальника, неожиданно быстро получившего назначение и переехавшего в Москву, этим и объяснялись большие размеры земельного участка, выделенного под постройку дома. Бабушка обосновывалась здесь всерьёз и надолго, дивный сад, выращенный ею, являлся для Вари символом неизменности существующей здесь жизни. Она даже не задумывалась, что бабушка может покинуть этот мир, что она смертна, как и все живущие на земле. Бабушка никогда не жаловалась на нездоровье, в доме не держались лекарства что, несомненно, странно для человека её возраста и, кажется, в последние десять лет бабушка никак не изменилась внешне.

Телефонный звонок прозвучал неожиданно, Варя аж подпрыгнула на диване, сердце забилось часто-часто. Снимая телефонную трубку дрожащими руками, она думала, как скажет матери о смерти бабушки, но облегчённо вздохнула, услышав Наташкин голос, захлёбывающийся от восторга.

— Алло, Варя, это ты? Привет! Я приехала, я просто в восторге, здесь так классно, супер! Море тёплое, я чуть не сгорела, кстати, доехала нормально, познакомилась в поезде с пацанами, так что ехала не скучно. Варя, почему ты молчишь? Ты меня слышишь? Алло, Варя, ты где, алло!

— Всё нормально, Наташа, я тебя слышу, я рада, что у тебя всё хорошо. А вот у меня не совсем. У меня умерла бабушка, сегодня была кремация, — Варя не могла говорить больше, перехватило горло.

— Как умерла, — поразилась подруга, — когда?

— В день твоего отъезда, я должна была ехать к ней, а поехала провожать тебя, может быть, если бы я приехала в тот день, бабушка сейчас была бы жива.

— Я сожалею, Варя. Прости меня, — смущённо пробормотал в трубке Наташкин голос.

— Поговорим после твоего приезда, хорошо?

— Хорошо, хорошо, Варя. Пока, держись, — заторопилась Наташа и отключилась, не дождавшись ответа подруги.

Комок в горле пропал, Варя облегченно вздохнула, она не ожидала, что говорить о бабушкиной смерти будет трудно, считала себя сильнее. Через час позвонила мама.

— Алло, Варюша, здравствуй.

— Здравствуй, мама.

— С тобой всё в порядке? Как ты там живёшь? Как сдала последние экзамены? У нас с папой всё замечательно, мы ездили на трёхдневную экскурсию на автобусе, увидели массу интересного, зафотографировали две плёнки, надеюсь, снимки будут чудесными. Но почему ты молчишь?

— Тебе передали мою просьбу позвонить?

— Да, конечно, мы только что приехали, очень устали, а что случилось, почему ты звонила?

Мамин голос звучал спокойно и даже в последнем вопросе, Варя не услышала ни нотки тревоги, здесь так восхитительно, что ничего страшного, поэтому, произойти не может, казалось, подразумевал он.

— Так что у вас там произошло, Варя? Как бабушка? — спрашивает ещё раз мама.

Варя представила, что верно мама сейчас сидит в кресле, большом и мягком, в одной руке она держит телефонную трубку, а другой расчёсывает волосы, как часто делала она дома. Следующую фразу Варя произносит медленно и очень четко:

— Мама, бабушка Вера умерла. Сегодня была кремация.

— Что? Что ты сказала, Варя?

— Бабушка умерла, мама.

Далее Варя слышит шорох в трубке и взволнованный голос отца:

— Варя, что ты сказала маме? Она плачет.

— Папа, умерла бабушка, сегодня была кремация, я не могла до вас дозвониться.

Вновь в трубке слышится мамин голос, прерывающийся всхлипываниями:

— Варя, когда это случилось?

— По всей видимости, 25 вечером, так значится в заключение о смерти. Я приехала 26, не могла дозвониться, я нашла её сидящей в кресле в её комнате.

— Ты зашла к ней в комнату?

— Разумеется.

Варя слышит голос отца:

— Выпей воды, родная.

Варе становится не по себе.

— Мама, с тобой все в порядке? — спрашивает она обеспокоено.

— Уже лучше. Ты то, как там одна?

— Всё уже закончилось.

— Варя, а почему бабушку кремировали? Ведь рядом с дедушкой есть место.

— Мне сказали, что нельзя там хоронить.

— Как только я куплю билет, сразу приеду.

— Может, тебе сейчас лучше побыть с папой?

— Но ты ведь там совсем одна?

— Со мной всё в порядке. Честное слово. От того, что ты приедешь, ничего ведь не изменится, а вы так давно не отдыхали, а папе надо подлечить язву.

— Ты действительно не хочешь, чтобы я приехала? — сомнительно спрашивает Варю мама.

— Я просто считаю это не самым лучшим вариантом, но решай сама. А когда вы вернётесь, мы захороним урну с бабушкиным прахом в дедушкину могилу все вместе.

— Не знаю, мы с папой обсудим всё, — мама всё ещё колеблется, — я позвоню тебе завтра, Варюша, до свидания. А деньги, где ты взяла деньги на всё? — спохватывается Варина мама.

— Неужели ты думаешь, что я бы не нашла, где взять деньги? — вопросом на вопрос отвечает Варя и тут же добавляет: — Я не потратила ещё ни рубля с тех, что вы оставили мне, ещё у меня есть свои, и я знаю где стоит спрятана бабушкина шкатулка с деньгами.

— Хорошо, дочка, до свидания.

— До свидания, мама, до завтра — прощается Варя и кладёт трубку, она не упоминает о бабушкином письме и деньгах в конверте.