Четыре угла

Анна Белинская, 2023

Она считала, что отпустила прошлое, от которого пряталась четыре долгих года. Прошлое, которое не оставило ничего, кроме ран в душе и сердце, ставшее пустой оболочкой, но сумевшее затянуться грубыми рваными шрамами… Прошлое, забравшее настоящее…Четыре острых угла, образующие единую фигуру, из которой сложно найти безболезненный выход…История о любви: взаимной и неразделенной, история о дружбе и недодружбе, история взаимоотношений в семье и о том, как, порой, взрослые меняют судьбы своих детей…

Глава 6.

Пять лет назад, июнь

Прикрыв бесшумно за собой дверь, Полина оглядела холл.

Он расхаживал по пустому коридору у окна взад-вперед и смотрел себе под ноги. Ровными интонациями отчитывал кого-то в трубку, опустив руку в карман джинсов с дырками на коленях.

Сердце Полины дернулось и затарахтело как неисправный карбюратор. За месяц знакомства эта реакция на Алексея Воронцова стала настолько привычной, словно они были близки несколько лет, а не каких-то сорок восемь суток, которые Полина высчитывала и зачем-то помечала крестиком, потому что каждый день в их личном календаре был красным и праздничным.

Закусив губу, хотела сорваться с места, но замедлилась.

Лёша ее не видел, увлеченно беседуя по телефону: жестко, основательно, авторитетно. При всем своем развязно-тинейджерском внешнем виде, Алексей разговаривал и строил персонал так, что ни одно его слово не ставилось под сомнение. Полина успела узнать, как уважают Воронцова его работники и как заглядывает мужчине в рот любой, кто попадает в зону его очарования.

Девушка улыбнулась и замерла, разглядывая своего парня.

Выглядит как охломон!

Так бы сказала ее мама.

К слову, именно так она его и называла.

Дырявые джинсы, футболка с принтом вверх поднятого среднего пальца и бейсболка козырьком назад, из-под которой торчали светлые, слегка вьющиеся на концах волосы. Полина знала, какие они мягкие на ощупь. Совершенно не мужские, не жесткие. Ей нравилось зарываться в них пальцами и перебирать, замечая, как ее молодой человек от удовольствия прикрывает глаза точно ленивый сытый кот.

От внезапных нахлынувших ощущений, свело низ живота. Томно и приятно потянуло, разливаясь истомой по всему телу. И эта была еще одна реакция на Алексея Воронцова, к которой девушке хотелось привыкнуть навсегда и сделать её традицией.

Невозможно привлекательный!

Смертельно и опасно обаятельный оболтус, умеющий ловко разруливать любую проблему. Полина не могла понять, как в одном человеке мог сочетаться уличный свой пацанчик и строгий начальник, держащий персонал в ежовых рукавицах. Но только персонал… Полина по крайней мере надеялась на это, потому что она в его руках плавилась как самая настоящая восковая свеча. Сгорала, тлела, растекалась… Настолько его ладони были нежными и острожными, настолько дарили неземные ласки, что, подумав об этом, у Полины зарумянились щеки.

Невероятно красивый.

Просто крышу сносило от того, насколько Полины вросла в Воронцова за столь короткое время. Всеми волосками и атомами, каждым миллиметром дыхания. Девушка не могла им налюбоваться. Внутри порхало так, что кончики пальцев на ногах поджимались.

–… давай, работай. Отбой, — Леша убрал телефон в карман и задумчиво посмотрел в окно.

Полина подобралась, поправила синюю классическую юбку чуть выше коленей, расстегнула верхнюю пуговичку белой блузы, но смутившись, застегнула обратно. Закинув сумочку на плечо, сделала шаг в сторону Алексея, сосредоточенно выглядывающего во внутренний двор института.

Ее он почувствовал на инстинктивном уровне. Резко обернулся и уставился на девушку. От проникновенного взгляда Полина затормозила и растянула губы в улыбке. Воронцов развернулся всем корпусом, пробежался по телу своей девушки ревниво-оценивающе, оставляя микроожоги, задержался пару секунд на голых коленях и лениво улыбнулся. Его довольный вид красноречиво дал девушке понять, что ему нравится увиденное.

Лёша нешироко расставил ноги и развел руки в стороны. Не сомневаясь, Полина сорвалась с места и с негромким визгом нырнула в любимые объятия. Воронцов закружил девушку, обхватив под ягодицы. Юбка непристойно задралась, а сумочка упала с плеча. Макеева вцепилась в крепкие плечи руками и откинула голову, озорно хохоча.

Воронцов улыбался тоже.

Легкая, невесомая зефирка таяла в его руках, а он кайфовал от этого ощущения. Жадно сжимал ягодицы, поглаживая большими пальцами искусно сотканную кожу. Сходил с ума и завидовал самому себе.

Опустил девушку на пол, прижимая тесно и не оставляя между ними ни миллиметра. Очертил лицо Полины голодным взглядом. Он постоянно его чувствовал, этот безумный голод: без нее и рядом с ней еще сильнее. Ему было мало Полины. Он хотел ее себе всю и до конца, без условностей и предрассудков, установленных мамой его любимой.

— Полинкин, соскучился, блин, — Леша потерся своим носом о нос девушки. Полина зажмурилась и заулыбалась: широко и искренне.

— Мы не виделись всего час, — зарделась.

— Не всего, а целый час, — лизнул нос, потом в него же чмокнул под веселый смешок Полины. — Ну? — выжидательно кивнул.

Полина хитро сощурила глаза, а потом бросилась на шею:

— Защитила на «отлично»! — завизжала девушка.

— Зефирка! — вновь закружил. — Моя отличница, — Лёша, спустив девушку на уровень своего лица, начал покрывать щеки любимой мелкими острыми поцелуями. — Я не сомневался, Полинкин!

Воронцов ни на секунду не сомневался в том, что его умная, ответственная девочка защитит диплом на пятерку, это настолько само собой разумеющееся, как постоянное желание целовать эту девушку.

— А я жутко нервничала, — Макеева, хохоча, стянула с парня кепку, взъерошив волосы пальцами. — В помещении мальчикам нельзя, — натянула бейсболку на себя.

— Так я давно не мальчик, Полинкин! — толкнулся вперёд бедрами и подцепил зубами нижнюю губку девушки, слегка прикусив и издав алчный низкий стон. — Тебе идет, — кивнул на кепку.

— Балбес! — шикнула. — Леш, мы в институте, — испуганно уставилась на Воронцова. — Ты разве не знаешь, как себя здесь вести? — нахмурила брови и кротко поцеловала парня в губы.

— Неа! Ммм, — провел языком за розовым молочным ушком. Полина выгнулась, бессовестно подставляя чувствительное местечко. С Лешей она становилась беспечно-безрассудной, при этом краснея до кончиков волос. — Ничего не знаю, Полинкин. Я практически не учился в институте. Приходил только на экзамены, — весело прошептал на ушко.

— Как это? — Макеева отстранилась и удивленно уставилась на парня.

— Я ж красаучег, — шутливо подмигнул и подцепил пальцами верхнюю пуговку блузки. Оглянулся воровато по сторонам и, убедившись, что в коридоре безлюдно, по-хозяйски проник под кофточку под округленные глаза девушки. — Зефирка, не могу, — огладил грудь, спрятанную в белый гладкий бюстгальтер. Полина съёжилась и попыталась свести руки на груди. — Поехали ко мне.

— Лёша, — прошипела девушка, — с ума сошел? Вытащи немедленно! — ругалась шепотом девушка, боясь нарушить тишину университетских стен, за которыми в данный момент вовсю шла защита дипломов ее однокурсников.

— Звучит двусмысленно, Полинкин, — усмехнулся, замечая, как смущается его скромняшка-девушка. Но послушно отстранился, понимая, как нервничает его нежная застенчивая зефирка. Взял теплую ладошку в свою руку. — Погнали, — потянул к выходу.

— Леш, подожди, — затормозила Полина. — Давай Кристину подождем? Она сразу после меня защищается, — состроила невинные умоляющие глазки. — Я ей обещала.

— Бляяя…

— Леша! — возмутилась Полина. Иногда Воронцов позволял себе грубо выругаться, с чем старался бороться. При такой неженке, как его девушка, делать этого не хотелось, да и совестно было. С ней он хотел быть лучшей версией себя. И у него получалось. Но иногда грубость вылетала неконтролируемо. Вот как сейчас.

— Прости, Зефир, — провел по волосам. — Тебе не кажется, что твоей Кристины слишком много?

Как только они с Полей собирались куда-нибудь сходить вдвоем, Полина тащила с собой подругу, ссылаясь на то, что она тоскует. Воронцову в свою очередь приходилось брать Гризманна. Две недели назад Алексей жестко пресёк попытки Гордеевой навязать им свое общество вновь.

Полина сдвинула брови и поджала губы.

— Тебе не нравится она, да? — обиженно прошептала.

— Она мне никак, Полин. Я приехал к тебе и за тобой. И хочу забрать свою девушку без третьего лишнего, понимаешь, малыш?

— Леш, — подняла свои светло-карие глаза. — Я обещала, что подожду. Ну пожалуйста.

Полина чувствовала вину перед Кристиной. Подруга на днях высказала ей, что они потерялись. И Макеева действительно скучала по Гордеевой, ощущая, что предает подругу своим невниманием. Когда у нее появился Леша, все свое свободное время девушка посвящала ему, на что Кристина огорчалась, припоминая о том, что до Воронцова она приглашала подругу с собой.

— Ладно, — смирился Воронцов и громко выдохнул. — Подкинем ее до дома, а потом ты вся моя, Зефир. М? — Леша поиграл бровями и соблазнительно провел языком по верхним зубам. — Ты помнишь на счет сегодня? — взял девушку за руку и потянул к окну. Приткнулся на подоконник и усадил Полину на колено.

— Леш, я не уверена, что мама меня отпустит, — потупила взгляд и выгнулась дугой, потому что горячая огромная ладонь любимого парня прошлась по спине оглаживающе и расслабляюще.

— Бляя… — запнулся и выдохнул громко сквозь зубы. — Никак не привыкну к тому, что мне нужно отпрашивать свою девушку на свидание.

— А больше и не выгорит, Воронцов, — Макеева весело посмотрела на Лешу. — Мама тебе не доверяет, — хмыкнула и уткнулась парню в плечо.

Лёшины плечи затряслись в приступе беззвучного смеха.

В последний раз, когда Воронцов отпрашивал Полину на свидание, он вернул девушку лишь под утро. Под глубокое утро. Растрепанную, румяную, со следами полос от однодневной мужской щетины на скулах и огромным кричащим засосом на шее прямо под подбородком.

Татьяна Борисовна тогда осыпала парня проклятиями, а дочь обозвала бессовестной девкой.

— А мы Гризманна на нее натравим, — проговорил в ароматную макушку. Глубоко потянул любимый ванильный запах волос.

Макеева задумалась и расхохоталась снова.

Вспомнила, как несколько дней Воронцов уламывал Татьяну Борисовну отпустить Полину на картинг. Бесполезно. Ни цветы не помогли, ни билет в партер на спектакль немецкого режиссера-постановщика, стоимостью чуть дешевле его почки. Ничего.

А на третий день Воронцов притащил с собой в качестве тяжёлой артиллерии Роберта. Парень настолько впечатлил женщину знаниями в области истории Древнего Египта, что строгая училка истории Татьяна Борисовна поплыла под эрудированностью Гризманна и вручила парням дочь со словами: «Проследи за ней, Роберт». Он произвел на нее колоссальное впечатление: умного, ответственного, положительного молодого человека, который, по мнению Татьяны Борисовны, однозначно подходил ее дочери, а не этот, вахлак недалекий. Леха… У него и имя было простецкое. Мещанское. А Роберт — звучало кричаще, интеллигентно, представительно.

— Не знаю, Леш, — печально опустила голову Макеева. — С ней сложно договориться.

Воронцов не знал от слова совсем, что происходило за дверьми квартиры его девушки. Мать Полины бесновалась. Запрещала всякое общение с Алексеем, угрожала, истерила, плакала…

— Полинкин, малыш, — Лёша прихватил подбородок и поднял лицо девушки, стянув с нее свою кепку и заставляя смотреть на себя. — Сегодня твой праздник. Ты окончила институт. Защитила дипломную на «отлично». Мы обязаны это отметить, — прикоснулся нежно к губам. — Я тебя заберу. Скоро, — прошептал прямо в сладкий рот, обжигая горячим шепотом.

— Это… как, Леш? — удивленно округлила глаза девушка.

— Я сдала! — молодые люди одновременно обернулись на радостный вопль. — Сдала!

Кристина хлопнула дверью и ринулась к друзьям. Подлетела к улыбающейся подруге, бросилась на шею.

— Поздравляю! — радовалась Полина. — Пять? — с надеждой спросила.

— Смеешься, Макеева? — прыснула Гордеева. — Нафига она мне нужна? Четыре! — довольная собой сообщила Кристина. — Привет, Лёш, — голос Гордеевой опал и стал робким. — Поздравишь?