Выбор

Анна Белинская, 2023

Счастлив ли тот, кто имеет право выбора? Не знаю, не пробовал. Мне не дали выбора, когда навязали роль «плохиша», когда выбрали за меня профессию и работу, когда отобрали любимое дело и мечту. Я всегда был вторым, в тени старшего брата. И как бы я не старался, я всегда не дотягивал, всегда не соответствовал. Я просто существовал в мире навязанных ценностей, стереотипов и обязанностей. А потом появилась она – девчонка с веснушками и маленькой родинкой над губой…Эта история о прощении, принятии себя, о дружбе и, конечно, о любви: немного неправильной, порой жестокой, но обязательно взаимной!

12.Максим

Они обе смотрят на меня как на идиота.

— Максим, — обращается ко мне мать. — Александра не может от нас уехать.

— Досадно, — стряхиваю капли дождя с косухи. — Помочь вызвать такси?

— Господи, Максим, а мы что, по-твоему, делаем? Уже 40 минут вызываем, — сокрушается мать. — Отвези Александру домой, пожалуйста, — вкрадчиво просит родительница.

— Что? Ты видела погоду? — деланно удивляюсь я, показывая пальцем за дверь.

— Именно поэтому такси не принимает заказ, — растолковывает как слабоумному ма и всплескивает руками.

— Нет, нет, не нужно, Полина Андреевна. Спасибо, я сама как-нибудь, — обходит стороной бестия, направляясь к двери.

— Ты слышала, — смотрю на мать. — Она сама, — пожимаю плечами и двигаюсь в сторону столовой.

— Александра, ну что вы, подождите! Такая погода… — пытается остановить ее Полина Андреевна. — Максим!

Оборачиваюсь и вижу около обувной тумбы валяющийся сложенный вдвое белый листок. Поднимаю, но не успеваю его развернуть, как эта чокнутая с бешенством вырывает его у меня.

— Дайте сюда. Это мое, — рычит ненормальная и сует бумажку в карман своего пальто.

— Да пожалуйста, — усмехаюсь. Нервная какая.

— Максим, будь мужчиной, отвези девушку домой. Имей уважение и совесть.

Я уже хочу было сострить про то, как совесть давно поимела меня, но по выражению лица матери понимаю, что сейчас это неуместно.

— Хорошо, — равнодушно сую руки в карманы джинсов.

— Я никуда с вами не поеду, — она еще и выделывается. Гадина.

— Вот видишь, — наставляю пальцем на эту блаженную. — Я пытался быть чертовым джентльменом.

— Ладно. Я согласна, — вдруг обреченно сдается рыжая и ее плечи падают.

Серьезно? С чего вдруг такие перемены?

— Ну окей. Кстати, у меня нет прав, отобрали полгода назад. А еще я пил алкоголь, — делаю паузу. — Вчера, — пауза. — Но много. Едем?

Ржу про себя.

— Максим! — охает мать. — Не пугай девушку, — это мне. — Он шутит, — а это ей.

Девчонка устало качает головой и смотрит так, словно я — душевнобольной и она мне сочувствует.

***

— Сразу предупреждаю, если бы ни дождь, я бы в жизни не села с вами в одну машину, — пристегиваясь, декламирует блаженная.

— Мне тоже, знаешь ли, твоя компания не по душе.

— Вот и прекрасно.

Сидит, спину выпрямила, смотрит исключительно вперед, руки прилежно на коленях сложила — отличница, блть.

Мой Камар низкий, поэтому стараюсь ехать аккуратно, объезжая большие лужи. Дождь хлыщет по лобовому стеклу и мне ни черта не видно. Дворники не успевают стирать плотные потоки водопада.

В салоне гнетущая тишина. Девчонка, не поворачиваясь, прожигает боковое окно, перебирая в руках ручку от сумки. Нервничает?

— Ты очень громко думаешь, — прерываю наше затянувшееся молчание. — Говори уже.

— Что? Вы о чем? — оборачивается ко мне и делает удивленное лицо.

Да, уважаемая, актриса из тебя никудышная. Да и психолог, мне кажется, тоже.

— Ну я же вижу, что ты хочешь что-то сказать.

— Интересно, — приподнимает брови и разворачивается всем корпусом ко мне. — Из каких соображений вы сделали такой вывод? Мне, как психологу, будет полезна данная информация.

— Нуу… во-первых, перестань мне «выкать». Кстати, тем более ТЫ меня старше, — насмешливо подмигиваю.

Девчонка оскорблённо хмыкает и отворачивается к окну, но спустя секунду резко поворачивается обратно.

— Что? Откуда вы…

— Во-вторых, — не обращаю на нее внимания и продолжаю, — ты так рьяно мучаешь ручки сумки, что я даже переживаю за них, — она опускает глаза на свою авоську и тут же разжимает ладони. — В-третьих, ты прикусываешь нижнюю губу, — касается пальцами губ и моментально одергивает руки. — Отсюда вывод: ты нервничаешь и хочешь меня о чем-то спросить, но твоя гордость не позволяет первой заговорить со мной. Я прав? — снисходительно улыбаясь, смотрю на нее.

Она долго молчит. Кусает губы и часто взволнованно дышит.

— Из нас двоих психологом работаю я, — приподняв свой упрямый подбородок, деловито нарушает молчание.

— Да, — согласно киваю. — Но у кого-то из нас двоих получается это делать лучше, — подмигиваю и нагло улыбаюсь.

— Лучше следите за дорогой, — фыркает злючка и отворачивается, пыхтя так, что запотевает боковое стекло.

Я чувствую, прямо кожей ощущаю, как моя пассажирка бесится. Уверен, она бы с радостью набросилась на меня и выцарапала бы мне глаза, но ей приходится молчать и терпеть, потому что сейчас она на моей территории.

Выезжаю из нашего микрорайона на центральную улицу города.

— Ты не хочешь сказать куда ехать? — снова прерываю наше молчание. — Я пока еще не научился читать твои мысли.

— Господи, точно! Ленина, 53, — спохватывается ведьма, подпрыгнув на месте.

***

Мы подъезжаем к указанному адресу, и я отчетливо понимаю, что это детский сад.

Вот черт.

Ненароком вспоминаю первую нашу встречу и того, из-за кого всё пошло не так.

Пацан.

С ней тогда был голубоглазый пацан.

— Вот здесь остановите, пожалуйста, — девчонка указывает на калитку в заборе, по-прежнему «выкая».

Отстегивает ремень, бросает мне скупое «спасибо» и выскакивает из машины под проливной дождь. Я смотрю на то место, где только что сидела рыжая, пытаясь осознать, точно ли она была здесь или мне все это привиделось, но уверенно замечаю на пассажирском сиденье свернутый листок бумаги, который она выхватила у меня дома и запихнула в карман пальто. Наверное, пока суетливо удирала, он выпал. Собираюсь окрикнуть рыжую, но та уже скрылась за калиткой.

Со своей совестью я давно заключил контракт: она спит, а я ей не мешаю. Поэтому не сомневаясь, открываю бумажный лист и начинаю водить по нему глазами.

Это напечатанное четверостишие. Но даже так я узнаю чертов слог своего брата. Он что, блть, ей стихи пишет? Вот такой херней брат занимался, когда встречался с Кристинкой. Долбанный романтик…

Ожесточенно комкаю лист и крепко сжимаю его в кулаке. Передёргиваю желваками на лице. Не знаю, что меня так раздражает больше: то, что мой брат подкатывает свои синие яйца к психологичке или то, что она сумела так быстро его взять в оборот. А почему, собственно, нет? Увидела, как мы живем, поулыбалась, втерлась в доверие, а моему братцу-инвалиду сейчас любые сиськи покажи, он тут же и женится.

А она не такая уж и дура.

Пока я тону в своих размышлениях, краем глаза замечаю, как две лилипутские скрюченные фигурки выбегают на дорогу: рыжая и пацан. Она, промокшая насквозь, и он, в тонкой худой куртке, шапке и целлофановым пакетом поверх нее и с открытым то ли от радости, то ли от удивления ртом.

По идеи мне нужно валить. Я — не чертов принц и не тем более герой. Но глядя на голубоглазого с пакетом на башке, я машу им рукой и открываю приветственно дверь.

Не задумываясь, оба запрыгивают в тачку.

— Здорова, Шумахер! — поворачиваюсь к пацану, который вместе с мамашей сидит на заднем кресле. У него по-прежнему открыт рот, а глаза широко распахнуты. Я помню, как голубоглазый прошлый раз задвинул мне про машину. Поэтому это прозвище как ничто другое подходит ему.

— Здравствуйте, — ошалело произносит парнишка.

— Ну вот видишь, хотел просто посидеть за рулем, а сейчас даже прокатишься!

— Маам, правда? — пацан недоверчиво смотрит на мать, словно спрашивая у той разрешения, — дядя нас покатает?

— Ну если дяде будет не сложно, то скорее всего да, — встречаемся взглядами в зеркале заднего вида с рыжей заразой.

— Э, пацан, давай без этих — дяди, тети?! Я Макс, — поворачиваюсь к нему и протягиваю руку. Пацан радостно пожимает ее, чуть ли дуя в штаны.

— Я Ник! — в тон мне отвечает голубоглазый.

Ухмыляюсь. Прикольный малый. Определенно пацан мне нравится больше, чем его чокнутая мамаша.