Забудь меня. Ты мне (не) муж

Анна Апрельская, 2023

– Галя, пожени нас! – вопит во все горло Роман, оборачиваясь к жене своего друга.– Ты сошел с ума, Чаровский? – с усмешкой интересуется Галина.– Тебе что – сложно? Пожени! – требует Ромка, хватает меня за талию и усаживает к себе на колени, молниеносно целуя в губы. – Видишь же, два сердца стремятся слиться воедино!– Так сливайтесь, кто же против, – хмыкает кто-то из наших друзей. – Зачем жениться-то?– Не. Я так не могу. Все нужно сделать правильно. Сначала ЗАГС, потом постель. С сегодняшнего дня я правильный! – гордо выдает Чаровский, продолжая прижимать меня к себе.– Ром… – пытаюсь я что-то спросить у друга, но меня останавливает очередной поцелуй.– Кира, малыш. Ты любишь меня, я люблю тебя. Мы просто обязаны пожениться и быть вместе, – ударяется в рассуждение мой идеал. – Ты же сама понимаешь это.– Ты меня любишь? – на одном дыхании спрашиваю я, не веря своему счастью.

Глава 1

— Кира, ты сообщила отцу ребенка о малыше? — в который раз спрашивает папа.

— Нет, — качаю головой я, прикрывая рукой выступающий живот.

— Дочка, так неправильно. Он имеет право знать, что скоро станет отцом. Я бы в свое время много отдал за такую возможность, — укоряет меня родитель.

— Пап, у нас все было иначе. Рома бросил меня, отделался лишь сообщением. Написал, что все было ошибкой, — признаюсь я, смахивая слезы со щек.

Обида опять накатывает на мое измученное сердце. Она сковывает его, не давая спокойно дышать.

Никогда не любила спиртное, а на той вечеринке меня уговорили выпить бокал какого-то коктейля. Дура я, конечно. Что уж скажешь. Опьянеть с одного бокала дано немногим.

Что было позже, вообще плохо помню. Лишь ощущение счастья.

Как же иначе? Мужчина моей мечты обратил на меня внимание. Что-то говорил мне, целовал.

Осознание наступило лишь наутро.

Мало того, что Рома женился на мне, так еще и невинности лишил.

А ведь я же любила его. Зачем он так со мной?

И вот сейчас результат той ночи толкается у меня в животе своей маленькой ножкой.

Знала бы я, чем все закончится, не пошла бы на ту вечеринку.

Или все же пошла?

Разве не чудо, что я беременна от Ромки? У меня будет малыш от любимого мужчины. Ради этого можно вытерпеть многое.

— Дочь, с тобой все хорошо? — прихожу в себя от голоса папы.

— Да. Конечно. Просто задумалась, — улыбаюсь я, ласково гладя выступающий живот.

— Давай я отвезу тебя к особняку Чаровских. Вдруг твой Рома дома? Скажешь ему о ребенке, — настаивает папа.

— Ну зачем ты так? Что мне там делать? — опять накатывает на меня тоска.

— Я хочу, чтобы ты сделала все правильно. Чтобы потом никто не сказал, что ты скрыла ребенка. Нужно сообщить о малыше его отцу. Не хочешь ехать, так напиши письмо. Бумага все стерпит.

— Мы не в каменном веке, чтобы писать письма на бумаге, — с деланным безразличием фыркаю я.

— Тогда пиши в телефоне. Умные вы больно стали, — обижается отец.

— Папуль, прости, я не хотела тебя обидеть, — обнимаю родителя, прижавшись к его плечу. Как же хорошо, что у меня есть хотя бы он.

— Ну что, поехали? — с надеждой спрашивает папа.

— Пусть будет по-твоему, сейчас напишу письмо, раз бумага все стерпит, — вынужденно соглашаюсь я.

И опять очередная ошибка.

Хотя, что бы ни случилось дальше, папа прав в этот момент. Нужно мне самой все увидеть. Иначе я пожалею, что не сообщила Ромке о ребенке. Мечтала бы о встрече с любимым…

Когда мы подъезжаем к особняку Чаровских, то понимаем, что там проходит какая-то вечеринка.

— Кажется, мы не вовремя, дочь, — расстраивается отец. — Что будешь делать?

— Попытаюсь найти Рому, не зря же я приехали. Если я сейчас уеду, то уже не решусь сказать ему о ребенке, — говорю я, выбираясь из автомобиля папы.

На территорию Чаровских я прошмыгнула через боковой вход, о котором когда-то рассказывал Роман.

Гремит музыка, народ веселится, кто-то танцует у бассейна, кто-то собирается кучками и отмечает неизвестное мне событие в узком кругу.

Иду как по наитию, словно знаю, где сейчас отец моего ребенка. Останавливаюсь у одной беседки, где обосновались молодые люди.

— Что нового, Ромыч? — спрашивает кто-то.

— Все так же. Отец негодует, что я не желаю заниматься его драгоценным банком. Мать все ищет невест для Ваньки. А я хочу свалить из этого дома, — слышу я до боли знакомый голос.

— А что твоя невеста? Когда свадьба? — хохмит кто-то другой, и следом раздается мужской хохот.

— А никогда, — зло усмехается Роман. — Я позаботился об этом! Теперь маман не определит меня к какой-нибудь аристократической стерве. У меня все под контролем.

Это он обо мне и нашем неожиданном браке? Какая же я дура. И еще приперлась сюда в надежде на разговор с отцом моего ребенка.

— Крошка, а ты у нас кто? — спрашивает пьяным голосом кто-то за моей спиной.

Я медленно разворачиваюсь и смотрю заплаканными глазами на парня в наполовину расстегнутой белой рубашке.

— О… Какая ты большая, крошка, — протягивает незнакомец, разглядывая мой живот. — Эй, парни, это чья жена пришла навестить нас? — кричит он, хватая меня за руку и таща в беседку.

— Не надо, отпустите меня, пожалуйста, — тихо прошу я, но меня никто не слышит.

— Посмотрите, какую крошку я нашел? Спорим, она тайно пробралась к Чаровским, чтобы увидеться с Ромкой? — гогочет парень и выпускает мою руку.

— Ты уж реши, кого нашел, Смирневский? — среди мужского смеха раздается женский голос. — Жену или тайную любовницу Чаровского? — больно бьет меня словами незнакомка.

Я неосознанно делаю шаг назад, чуть не падаю на ступеньках. С трудом удерживаюсь на ногах и поднимаю взгляд.

Лучше бы я этого не видела…

На коленях моего Ромы сидит длинноногая красотка, целует того и шарит руками по его обнаженному торсу. Да и сам бывший друг не отстает от подружки. Одной рукой он прижимает блондинку к себе, вторую — запускает ей под короткую юбку.

Сердце стреляет от боли. Что это? Почему?

— Нет, мы такую не знаем, — зло усмехается блондинка, с насмешкой глядя на меня. — Правда, дорогой.

— Рома, — внезапно охрипшим голосом зову я его. — Нам надо поговорить, — зачем-то добавляю я.

— Ты кто? — смотрит на меня Роман Чаровский и словно не видит.

— Кира, — шепчу я, не чувствуя слез, что катятся по моим щекам.

— Извини, я не знаю тебя, — говорит мой некогда идеал.

Мир плывет перед глазами, боль пронзает мое сердце. Я, пошатнувшись, едва не падаю.

— Тише, малышка, — подхватывают меня чьи-то руки. — Не обращай внимания, Чаровский сегодня просто пьян. Зря ты пришла.

— Зря, — с трудом говорю я.

— Давай я тебя провожу, — предлагает незнакомец, протягивая мне руку.

— Спасибо, я была бы благодарна за помощь, — дрогнувшим голосом произношу я и опираюсь на руку мужчины.

Мы идем прочь от беседки, а в голове так и звучит голос Романа: “Я не знаю тебя”.

Нет! Хватит! Надо прийти в себя. Мне нельзя нервничать.

— Успокойся. Роман не стоит твоих слез. Подумай о малыше, — говорит мужчина, когда мы выходим за территорию Чаровских.

— Вы правы… — шепчу я, едва передвигая ноги. — Я хотела сказать Роме нечто важное…

— Не сегодня точно, — категорично выдает незнакомец.

— Скорее всего, уже никогда… Ему это ни к чему, — грустно улыбаюсь я.

— Роман наверняка пожалеет… Но все имеют право на ошибки.

— Спасибо вам за помощь…

— Меня зовут Юрий Калинин. Когда-то Рома помог моей девушке. Можно считать, что я сейчас вернул ему долг, — произносит мужчина, продолжая поддерживать меня под локоть.

— Еще раз спасибо, Юрий.

— Вы как сюда приехали? Может, вам вызвать такси?

— Нет, меня ждет папа. Вон его машина.

Около автомобиля нас встречает взволнованный отец.

— Кира, наконец-то. Не стоило мне отпускать тебя туда, — тревожно говорит он, оглядывая меня с ног до головы. — Все в порядке?

— Почти. Мне помогли, — дрожащим голосом шепчу я.

Кажется, только сейчас папа замечает моего спутника.

— Вы Роман Чаровский? — требовательно спрашивает папа.

— Нет, я Юрий Калинин. Просто помог вашей дочери в трудную минуту, — спокойно отвечает мужчина, передавая меня папе. — Всего хорошего, Кира.

***

Четыре с половиной года спустя

Время пролетело незаметно. Сначала мне пришлось уехать из Москвы в Тюмень, где на тот момент жил папа. С его поддержкой я спокойно родила малыша, окончила местный универ и даже устроилась на свое первое место работы.

Но год назад я была вынуждена съехать от папы — его молодая жена была не сильно рада нам с Егоркой. Три месяца мы жили у бабушки в Лесном. Но и оттуда мы в итоге уехали.

Как я решилась вернуться в Москву, сама не знаю. Возможно, сказалось то, что тут у меня квартира, доставшаяся в наследство от мамы. Да и Егор растет умным мальчиком, и мне хочется дать ему самое лучшее образование.

Устроила сына в садик. Нашла работу в банке, как я думала, на хорошую должность. Даже коллектив казался неплохим. Пока не сменился управляющий нашего отделения. На место доброго пожилого дядечки пришел карьерист и сухарь, ненавидящий детей.

И как результат — мне срезают зарплату. Не представляю, как мы проживем на эти деньги, что я увидела в ведомости.

— Полина Васильевна, почему у меня зарплата в этом месяце меньше, чем в предыдущем? — спрашиваю свою непосредственную начальницу.

Женщина поджимает губы, окидывает меня пренебрежительным взглядом.

— А ты, Новикова, больше на больничном торчи. Феликс Аркадьевич вообще сказал, что еще один больничный — и ты можешь распрощаться с местом в нашем банке.

Нет. Только не это. Я не могу сейчас лишиться работы!

— Но у меня ребёнок. Я же сообщила об этом, когда устраивалась к вам. Пожалуйста, войдите в мое положение, — прошу я Липовскую, но, кажется, все безуспешно.

— Нам нужны работники, а не трутни, которые только и делают, что на больничных сидят. Тебя приняли на хорошую должность в один из лучших банков страны. А ты работать не хочешь! — гневно говорит начальница, скривив губы в усмешке.

— Но я всё выполняю… — пытаюсь оправдаться, но меня никто не слушает.

— Этого мало. Сколько ещё девочкам заменять тебя? Мне это совершенно не нравится. Так что, считай, тебя предупредили. Тебе решать, работать в полную силу или нет. Забудь о больничных. Отныне они не для тебя.

— Полина Васильевна… — но и сейчас меня грубо обрывают:

— Хватит, Новикова, — прикрикивает начальница, вставая со своего места и возвышаясь надо мной.

Ну да, я невысокого роста. С природой не поспоришь. И сейчас мне не очень уютно, когда Полина Васильевна стоит надо мной, выговаривая за надуманные промахи.

— Помни, владельцы ЧарКомБанка не терпят бездельников, — пафосно заявляет женщина.

— Будто вы лично знакомы с ними, — сгоряча вырывается у меня.

— Да как ты смеешь? — гневно сверкает глазами начальница, шипя сквозь зубы. — Ты пожалеешь о своих словах, Новикова. Я не обязана перед тобой отчитываться, но все же скажу. Меня приглашали в особняк Чаровских. У них шикарный дом в четыре этажа. Таких, как ты, туда не пускают, — жалит меня женщина и добавляет: — Можешь считать, что ты уже уволена.

Вот же стерва! Шикарный дом в четыре этажа! Раньше у Чаровских был трехэтажный особняк. Я не раз в нем бывала. Не думаю, что Чаровские куда-то переехали за четыре с половиной года, что мы не виделись с Ромой. Но это было словно в другой жизни.

Остаток дня я усиленно думаю, что мне делать. Опять искать работу?

Как назло, сынишка в последние месяцы часто простывает. Как пошли в новый садик, так и началась эта свистопляска. Неделю ходит в детский сад, три мы сидим дома. Постоянные насморк и кашель успели надоесть не только мне…

И вот как итог этих проблем — требование начальства забыть о больничных.

— Кира, ты опять засиделась сверх положенного времени. Твои все уже ушли, — говорит Маргарита Миронова, подходя к моей рабочей перегородке.

С Марго я подружилась с самых первых дней работы в банке. Она одна из немногих, кто принимает меня и поддерживает на новом месте.

— Да есть о чем подумать, — грустно произношу я.

— Что-то случилось? — спрашивает у меня девушка.

— Липовская пригрозила мне увольнением, — тихо говорю я, тяжело вздыхая. — Даже не знаю, что и делать.

— За что? Ты же больше всех работаешь, — удивляется подруга.

— Но я больше всех сижу на больничном, — копирую я тон начальницы. — А то, что я делаю свою работу дома, никого не волнует.

— Не переживай. Надо верить, что все образуется, — поддерживает меня Марго.

— Не знаю… Только что я могу сделать? Егорка никак не может привыкнуть к новому микроклимату в группе. Меня и саму беспокоят его постоянные болезни.

— Полечить малыша. Поговори с Татьяной Тимуровной. Должны были еще остаться места на бесплатное лечение в клинике доктора Калинина. У них хорошее детское отделение. Я сама там Олю не раз лечила. У них даже есть замечательный санаторий с дневным пребыванием.

— Я думала, что это элитная клиника. Разве там есть бесплатное лечение?

Про клинику доктора Калинина я знала уже давно. Когда-то моя подруга Катерина мне про нее все уши прожужжала. Уж больно ей хотелось оказаться в том элитном заведении. Вдруг на нее обратит внимание какой-нибудь олигарх. Она даже была готова заболеть ради такого случая.

После она закрутила с Ромкой, хотя знала, что парень нравился мне. Но ей было все равно. Впрочем, даже младший Чаровский не удержал ее. Вскоре Катя нашла более упакованного жениха и уехала в Чехию, бросив Рому.

— Конечно, попасть туда сложно. Цены немаленькие. Но для персонала ЧарКомБанка оставляют несколько мест для бесплатного лечения, — удивляет меня Марго.

— С чего это такая щедрость? — вспоминаю я сверхстрогого и сурового отца Ромы.

Неужели он изменил взгляд на сословия? Раньше отец Ромы делал вид, что не видит меня, когда я приходила к ним. А мать Романа и вовсе кривила губы и отворачивала от меня лицо с идеально нанесенным макияжем.

— Все так. Раньше Борис Иванович Чаровский не был таким щедрым, — еле слышно говорит Марго. — Что-то изменило его. Возможно, авария, в которую попал старший сын Чаровских.

— Авария? — вздрагиваю я, с трудом сдерживая волнение. — Не слышала об этом. Иван сильно пострадал? Он один был в машине?

— Ты чего так побледнела, Кира? Это было давно, больше двух лет назад. Насколько я знаю, Иван Борисович быстро поправился и сейчас занимает пост генерального директора банка.

— А младший Чаровский не был с ним в момент аварии? — глухо произношу я, тревога все нарастает.

— Кажется, нет. А ты что так волнуешься? Ты что, знаешь Чаровских? — спрашивает в лоб подруга.

— Когда-то я училась в одной школе с Романом. Но это было давно. Мы не виделись уже очень долгое время, — говорю я почти правду.

— Ладно, оставим владельцев банка, — улыбается девушка, видимо, мое объяснение устраивает ее. — Не знаю, что привело к решению выделить места на бесплатное лечение в элитной клинике, но я этому рада. И ты сходи к Татьяне Тимуровне. Объясни ситуацию.

— Но меня почти уволили, — грустно напоминаю я.

— А ты в двух словах объясни все Славиной. Может, она и поможет чем, — загадочно говорит Марго.

Татьяна Тимуровна Славина — заместитель управляющего нашего отделения. Все надеялись, что после ухода Леонида Сергеевича она займет пост начальника. Но на это место назначили Феликса Аркадьевича Клетова. И в отделении все перевернулось с ног на голову.

— Кира, ты почему еще на работе? — спрашивает Татьяна Тимуровна, когда я захожу к ней в кабинет.

— Нужно было кое-что закончить.

— Ты слишком много работаешь, — качает головой женщина. — А малыш ждет тебя дома. Как там твой сын?

— Ходим в садик. Уже больше неделе отходили, надеюсь, что наша акклиматизация завершилась, — грустно улыбаюсь я.

— Пора бы уже, — возвращает мне улыбку женщина. — Послушай, Кира, я для тебя оставила одно место в санаторий с дневным пребыванием в клинике доктора Калинина. Твоему Егору нужно подкрепиться витаминами, подлечиться, а там никаких болезней не будет.

Неужели Славина сама предлагает мне то, ради чего я пришла к ней? Она всегда относилась ко мне хорошо.

— Спасибо, Татьяна Тимуровна, — с радостью в голосе произношу я и тут же осекаюсь. — Я же забыла, меня сегодня почти уволили, — признаюсь я.

— Это кто у нас такой смелый? — довольно резко говорит начальница. — Хотя и так догадываюсь, опять Липовская превышает свои полномочия.

— Полина Васильевна сказала, что я много сижу на больничных, — с неохотой объясняю я.

Не хочется доносить на непосредственную начальницу. Но и выбора у меня нет. Если я не решу эту проблему, то меня просто выгонят взашей.

— Она передала слова Феликса Аркадьевича: “Еще один больничный — и я распрощаюсь с местом в банке”.

— Да, через Клетова я не перепрыгну, — размышляет Татьяна Тимуровна. — Но я найду способ помочь тебе. Есть у меня связи в головном офисе банка… — задумывается на минуту. — Но тут можно и без связей обойтись. Как я забыла, что в твоем личном деле стоит отметка генерального.

— Что за отметка? Как она там появилась? — опять удивляюсь я.

— Мы обращались к личному помощнику Ивана Борисовича, когда возникла необходимость в возможности твоей работы удаленно, — объясняет Славина, постукивая карандашом по столу. — И получили это разрешение от самого Ивана Борисовича Чаровского. Тебе дали минимальный доступ только к твоему участку работы, чтобы у службы безопасности не возникло вопросов.

— И что она означает? — осторожно интересуюсь я.

— Если честно, я не все поняла, — пожимает плечами женщина. — Но ниже стояло пояснение: оказывать помощь Новиковой К.Д., в случае необходимости сообщить лично Чаровскому И.Б.

— А Феликс Аркадьевич в курсе существования отметки в моем личном деле? — опять волнуюсь я.

— Не знаю. Когда Клетов принимал дела после Леонида Сергеевича, то ему давали доступ к личным делам сотрудников. Но открывал ли он те папки, я не в курсе. Может быть, и нет. Хотя, судя по его желанию уволить тебя без подписи генерального, я бы сказала, что наш начальник не читал твое личное дело.

— И это хорошо, — вырывается у меня с облегчением.

— Чем же это хорошо? Хочешь быть уволенной? — недовольно качает головой Славина. — Кстати, Кира, скажи, ты лично знакома с Иваном Борисовичем?

— Это так. Я училась с его братом в одном классе. Но давно не виделась ни с кем их Чаровских, — говорю почти правду, ведь мой сын такой же Чаровский, по крайней мере, по фамилии.

— Что же ты не сказала? Такими связями нужно пользоваться, — по-доброму журит меня начальница. — Хотя я и сама такая же. Добилась всего сама, не люблю просить за себя у родственников и знакомых.

— Дело в том, что я бы не хотела напоминать о себе Чаровским, — вынуждена признаться я.

— Прости, но мы уже о тебе напомнили. Не просто так генеральный лично заверил тебе разрешение на корпоративный доступ. Или… Скажи, у тебя что-то было с Романом Чаровским? — попадает в цель женщина.

— Когда-то мы дружили. Но рассталась не очень хорошо, — почти не лгу я.

— Хорошо, Кира. Не буду лезть тебе в душу. А насчет увольнения не переживай. Не посмеют они этого сделать после распоряжения Ивана Борисовича. Твое увольнение сейчас прерогатива генерального. И не иначе.

***

— Бабуль, я дома. Как там мой любимый мужчина? — кричу я, заходя в небольшую двухкомнатную квартиру, что досталась мне от мамы.

— Опять перестраивает свой дом. Сказал, что нашел какие-то неточности. Умный мальчик растет, — с гордостью говорит ба. — Наверняка строителем станет, как и его дед.

— Может, и так. Папа не звонил? — спрашиваю я.

Неудивительно, что я привыкла к отцу, все же он много сделал для меня. Сложно сейчас представить, что мы с ним знакомы всего пять лет. Папа даже не знал о моем существовании. Что-то пошло не так у родителей, и мама, беременная мною, просто уехала в Москву от мужа.

Нехорошо все вышло тогда.

Впрочем, и у меня с Ромой получилось не лучше. За последний месяц я не раз думала о том, что, скорее всего, нужно еще раз попытаться найти отца моего сына. Хочется, чтобы Егорка знал своего папу. Да и, наверное, нужно развестись с Ромой. Покончить с этим глупым браком.

— Звонил, — доносится голос бабушки. — Только больше трещал о своей ненаглядной, чем спрашивал, как у нас дела. Не нравится мне эта фифа. Но у твоего отца сейчас период влюбленности. Придется ждать, когда упадут розовые очки с его глаз.

— Мне жаль, бабуль. Тут я согласна с тобой. Не повезло папе в жизни. Сначала моя мама бросила его, укатив в Москву, сейчас Марина из него веревки вьет.

— Непутевый у меня сын… Что уж тут скажешь, — качает головой старушка.

— Мама, ты уже дома? — в кухню врывается взъерошенный сын. — Как дела на работе? — серьезно интересуется он.

Егор у меня вообще быстро взрослеет. Всего четыре с небольшим года, но он почти всегда говорит довольно четко.

— Все хорошо, — лгу сыну, не рассказывать же, что мне грозит увольнение из-за его частых болезней. — Кстати, мне предложили место в санатории при очень хорошей клинике. Так что тебя там подлечат, витаминчики попьешь — и все болезни нас оставят.

— Мам, а это тосно надо? Ты же знаешь, я не люблю вачей, — невесело спрашивает сын, прижимаясь ко мне.

Смотрю на макушку своего маленького защитника. Опять картавит. Но что сделаешь, разве можно отказаться от шанса попасть на лечение в клинику доктора Калинина?

— Не переживай, сынок, — приседаю я и обнимаю худенького малыша, беря его на руки. — Может, ты там с кем-нибудь познакомишься. Наверняка так будет еще дети.

— В садике есть дети, — угрюмо говорит мальчик, сопя мне в шею.

Незаметно проходит вечер. Домашние дела уже сделаны. Егорка лежит в постели, сопротивляясь сну.

— Мама, а ты папу видела на работе? — неожиданно спрашивает сын, открывая сонные глазки.