Мой прекрасный князь

Анна Антонова (2024)

Изнанка шоу-бизнеса во всей неприглядной красе, такая притягательная и отталкивающая. Как зажигаются и гаснут звезды, если это кому-нибудь нужно? Что стоит за красивой картинкой на сцене? Откровенный роман Анны Антоновой «Мой прекрасный князь» — вечная евангельская история, повторяющаяся в наши дни. Ее герой тоже не выбирал свою судьбу… Она посвятила жизнь сыну и видела его будущее вполне определенным. Однако недаром говорится: хочешь рассмешить бога — расскажи о своих планах… Ему с детства внушали, что он особенный. Его звездный час обязательно настанет, надо только подождать, когда за тобой придут. И за ним действительно пришли, но слишком рано… Похоже, он видит себя героем. Наивный мальчик, который замечает только то, что ему считают нужным показать. А когда у него наконец откроются глаза, может стать слишком поздно…

Глава 7

Атональная композиция

Мать отожгла, конечно. Обычно говорила тихо и неуверенно, он ее давно не боялся и, прямо скажем, не особо слушал. А тут так раскомандовалась, что Яр не посмел возражать. Он не успел поесть, но до дома доехал нормально, главное — чаю крепкого и сладкого выпил. Он его лучше всего в чувство приводил… К тому же не пришлось в общественном транспорте трястись — мать вызвала такси, и они с ветерком домчались по пустынным ночным улицам.

Дома она накормила его и отправила спать, при этом пресекла все попытки завести разговор. И опять Яр послушался. Он и правда чувствовал себя вымотанным до предела — сегодня особенно выложился. Ради нее же, ради мамы старался…

И действительно сразу лег спать, хотя видел на экране телефона уведомления о пропущенных звонках и непрочитанных сообщениях от Игоря. Завтра, все завтра…

— Ну как, ты подпишешь контракт? — робко поинтересовался он утром.

Было воскресенье, некуда спешить — более благоприятного момента для серьезного разговора не найти.

Мать посмотрела на него как на сумасшедшего.

— Об этом не может быть и речи, — отрезала она.

— Почему? — искренне удивился Яр.

Она закатила глаза:

— Видел бы ты себя вчера! Краше в гроб кладут…

— На сцене? — невинно осведомился он.

Но маму, закаленную их постоянными спорами, было нелегко сбить с толку.

— На сцене ты был хорош, — честно признала она. — А вот после…

— Да че такого-то? Ну подумаешь, устал…

Мать нахмурилась.

— Ярик, нельзя так с собой обращаться. — Похоже, она совсем забила на то, как он просил себя называть, но это сейчас было не главной проблемой, и он не стал возникать. — Как говорили во времена моего детства: глазки сломаешь, мама новые не купит. Пойми — ничего не бывает просто так. У тебя же давление падает, инсулин скачет или еще что-то… Надо разбираться!

— Да все со мной в порядке, — с досадой бросил Яр. — Сколько раз медосмотры проходил, и никогда ничего не обнаруживали.

Мать, как всегда, нагнетает обстановку и ищет у него несуществующие болезни. С самого детства этим занималась…

— А ты чем объясняешь? — неожиданно мягко спросила она.

Яр слегка растерялся.

— Ну я не знаю… От волнения, наверно. Адреналин зашкаливает, — он постарался ответить на ее языке.

— А ты волнуешься?

— Перед выходом на сцену? Конечно.

— Кстати, — вдруг вспомнила мама. — А что за песня у тебя была такая странная? Про пустыню…

Он с надеждой вскинул глаза — хоть что-то ее заинтересовало, может, есть шанс!

— «Песок»? — уточнил он. — Ну да, в том числе про пустыню…

Она цепко взглянула на него:

— Чьи стихи?

Яр неожиданно смутился:

— Ну мои…

— Можешь прочитать? А то я не все слова разобрала.

— Зачем?

Мама улыбнулась:

— Я же филолог.

— У тебя английский, — буркнул он.

— Думаешь, русский я знаю хуже? И в поэзии не разбираюсь?

— Типа сделаешь филологический разбор? — угрюмо осведомился Яр.

— Хочу оценить без музыки и спецэффектов, — успокоила она.

Ладно, фиг с ним. Демонстрировать матери стихи отчаянно не хотелось, но ради дела он был готов пойти на это унижение.

— Вслух читать не буду, — сразу предупредил он. — А показать могу.

— У тебя на бумаге есть?

— На компе.

Яр притащил ноутбук, водрузил на кухонный стол и открыл нужный файл. Мать уставилась в экран и читала так долго, словно он навалял целую поэму, а не обычное стихотворение. Он вообще не относился к своим стихам серьезно, считая их просто текстами для песен. Не исполнять же сплошные вокализы.

— Очень неплохо, — наконец проговорила она. — Даже хорошо. Настроение передано, и идея внятно считывается… Но почему именно эта тема?

Он пожал плечами:

— Вечный сюжет. Актуальный в любое время.

— Ты прав. Но у тебя тут небольшие проблемы с рифмой есть…

Яр демонстративно закрыл лицо рукой. Начинается!

— «Лба — глаза», «тоске — щеке»…

— Ну и что не так?

— Должен совпадать не только ударный гласный, но и предыдущий согласный звук.

— «Тоске — щеке». Где не совпадает?

— Неточная рифма. Вот если бы «реке-щеке»…

— Какая река в пустыне?

Мать грустно усмехнулась:

— Ты прямо Незнайка.

— Ну спасибо!

Она задумчиво повозила пальцем по тачпаду. Яр следил за ней затаив дыхание. Сейчас все решится!

— Ну ладно, допустим… только допустим! — мы подпишем контракт. А учиться ты планируешь? Хотя бы школу окончить, не говоря уже о чем-то большем…

Яр пожал плечами:

— Учиться никогда не поздно, как говорил… Кстати, кто так говорил?

— Ты мне зубы не заговаривай, — не поддалась мать.

— Да пойми! — загорячился он. — Такой шанс упускать нельзя! Раз в жизни бывает…

— Откуда ты знаешь, что это именно он, твой шанс?

— Жо… Сердцем чувствую, — вовремя поправился Яр.

Мама иронически взглянула на него:

— Оно и видно, чем ты чувствуешь!

— Так что скажешь? — с замиранием сердца уточнил он.

— Нет, Ярик, извини, но я своими руками тебе жизнь ломать не собираюсь, — твердо заявила она.

— Ты сломаешь мне жизнь, если откажешься, — с тоской протянул он, уже понимая, что все бесполезно.

Стишки, рифмы… Какая ерунда! Она никогда не согласится.

С Игорем встретились днем. В клуб сегодня было не нужно, по понедельникам концертов не устраивали, и после школы они отправились в ближайший парк. Октябрь стоял теплый, листья приятно шуршали под ногами, и Яр даже для разнообразия не мерз, как обычно, когда долго торчал на улице.

— Ну что? — с ходу спросил Игорь.

Он молча покачал головой.

— Так я и думал… — понурился друг. — Вчера все понятно было… На фига ты ее вообще притащил?

Яр пожал плечами:

— Чтоб своими глазами увидела.

— Как ты после выступления дохлый валяешься?

— Кто ж знал, что она в гримерку попрется…

— Ну да, трудно было догадаться!

Они дошли до ближайшей свободной скамейки, пиная опавшие листья, и упали на нее, сбросив рюкзаки.

— А еще она сказала, что у меня плохие стихи, — неожиданно пожаловался Яр.

— Фигасе! — возмутился Игорь. — Не слушай, стихи топовые! Ты как этот… Пушкин в лицее, вот. Особенно про песок круто…

— Рифмы неточные, — скривился он.

— Ну и… с ними. Звучит-то имбово.

— Это на слух. А если читать…

— Ой, да кто тебя будет читать… — начал Игорь, но сразу умолк.

Повисла неприятная пауза, но долго молчать друг не умел.

— Слушай… — в следующую минуту осенило его. — Так у тебя же батя есть!

Яр отмахнулся:

— Я с ним не общаюсь.

— Ну и что? Его же родительских прав не лишили. Разводятся с женой, а не с ребенком.

— Они не разводились.

— Еще лучше… — обрадовался Игорь, но он перебил:

— Не разводились, потому что и не были женаты.

Друг озадаченно умолк, обдумывая эту новость. Наконец он осторожно поинтересовался:

— А че так?

— Да я сам точно не знаю, — неохотно пояснил Яр. — Мать рассказывать не любит. Вроде влюбилась в своего бывшего ученика. Или сначала он в нее… Там какая-то мутная история случилась, типа она ему жизнь спасла… ^[2] Потом ему приспичило в армию пойти, а тем временем ребенок нарисовался. И после этого все по звезде пошло…

— Из-за тебя?

— Ну, получается, да…

Игорь помолчал и неуверенно заключил:

— Фигня, ты тут ни при чем. Даже не парься.

— Я и не парюсь.

— Так и что, по документам он тебе никто?

Яр усмехнулся:

— Документы как раз в порядке. Я у матери бумагу видел, «свидетельство об установлении отцовства» называется. Там русским по белому написано, кто мой отец…

— Какие проблемы тогда? — обрадовался Игорь.

— Я уже сказал.

— У него другая семья?

— Не знаю, — неуверенно отозвался он. — Официально вроде нет…

— Даже если да! — воскликнул Игорь. — Какие вообще траблы? У тебя его номер есть?

Яр неохотно кивнул.

— Ну и звони давай.

— Прямо сейчас?

— А когда? Стеклов же сказал, что долго ждать не будет. Я их продюсерский центр загуглил, кстати — там и правда все круто и совершенно прозрачно. В рабство не возьмут…

Яр задумался. Он не знал, как обрисовать другу свои отношения с отцом, потому что их не было. То есть он знал, конечно: папа существует, но где-то отдельно от них с мамой в целом и от него самого в частности. Участие родителя в его жизни сводилось к регулярным денежным переводам, и Яра это вполне устраивало.

Может, так даже лучше! Его одноклассник Матвей постоянно жаловался, что отец вечно выносит ему мозг. И завидовал, что Яр только с мамой живет. С ней справиться проще, и взрослых не двое на одного…

Мать постоянно бесила и раздражала, хотя и старалась особо не лезть с советами, но без нее Яр не мог представить своей жизни. В отличие от отца, от которого ему досталось дурацкое отчество Елисеевич и красивая фамилия Царевич…

— Ну и че ты сиськи мнешь? — нетерпеливо бросил Игорь, заметив, что он нерешительно крутит телефон в руках.

Попробовать объяснить, что он даже не знает, как к нему обратиться? Слово «папа» было непривычным и отсутствовало в его речи. Так Яр называл отца только в дошкольном возрасте, когда тот еще изредка появлялся у них с матерью. С тех пор давно перестал, и слово само собой вышло из употребления. Если сейчас скажет, тот заподозрит неладное…

Блин, какой кринж! Стремается позвонить родному отцу. И размышляет, как его назвать. Но он не навязывается, не претендует на родительскую любовь и заботу, а строго по делу…

— Ему лет сколько? — решил прийти на помощь друг.

— Точно не помню.

— Но младше матери?

— Говорю же: он ее учеником был.

Тот присвистнул:

— В школе?

— Нет, она тогда репетитором работала.

— Сколько ж ему стукнуло, когда ты родился?

— Ну посчитай.

Игорь задумался, хотя считал всегда хорошо, гораздо быстрее его.

— Пипец, — наконец прокомментировал он. — Как нам сейчас?

— Примерно. Побольше, конечно…

— Так это еще круче, — обрадовался друг. — Лучше поймет. Мать-то, она…

Яр мрачно покосился на него, и тот оборвал себя на полуслове.

— Да она у тебя классная, — заверил Игорь. — Моя бы ни за что в клуб не потащилась. Просто у женщин сильнее тревога за ребенка проявляется. Давай звони бате и даже не парься. Сам подумай: ну нет так нет, отрицательный результат — тоже результат. По крайней мере, будем знать, что и тут факап, надо искать другой вариант… — расфилософствовался он. — Психологи говорят: если сомневаешься, представь худшее, что может случиться. И тогда станет не так страшно принять решение…

Яр поморщился. Какое худшее? Стоит позвонить, только чтобы друг наконец заткнулся. Он молча оживил телефон, зашел в адресную книгу, пролистал список и выбрал нужный контакт. Долго слушать гудки не пришлось — ему ответили почти сразу.

Сделав над собой усилие, он проговорил:

— Привет. Это я…

* * *

Сказки про любовь придумали для наивных дураков. Нельзя же все объяснять инстинктами! Самосохранения, размножения, заботы о потомстве… Но люди не животные и обладают сознанием, поэтому нужно изобрести красивое обоснование.

Так появились эмоции, душа, понятия чести и морали, а вместе с ними и чувство долга. В идеале оно должно побеждать и пересиливать всякие там сантименты. Долг превыше всего! Герой мужественно преодолевает личную зависимость и выбирает дело, за которое не жалко и жизнь положить. А тот, кто предпочитает свое мелкое счастье, остается заклеймен позором и снисходительным сожалением. Ну что с него взять, это же просто обыватель. Ради таких персонажей героям и приходится жертвовать всем, отказываясь от собственного счастья…

Никто не задумывается: если бы все были героями, ради кого и чем бы они жертвовали — ради друг друга? И мерились, кто из них сделал это героичнее…

Нет ничего плохого в том, чтобы жить для себя. Инстинкты не обманешь — они тысячами лет эволюции вырабатывались. Значит, именно так и надо себя вести для обеспечения выживаемости вида. А герои — исключение, чтобы все посмотрели и поняли, как не надо делать, это гибельный путь в никуда.

И он вполне подходит на эту роль…

Примечания

2

Подробнее читайте об этом в романе Анны Антоновой «Сон Царевича».