Бумеранг

Андрей Щупов

«Бумеранг», книга Андрея Щупова, лауреата премии ДЭМ-92 «За лучший российский детектив» продолжает сагу о буднях охранного агентства «Кандагар». Впервые ветераны агентства сталкиваются с криминальной силой, которой вынуждены уступить. Былые связи перестают работать, прежние покровители робко отворачиваются. Бойцам «Кандагара» приходится не просто отбиваться, а всерьез бороться за свои семьи и свои жизни…

Глава 5

Гаражик казался ветхим, давно отслужившим свое инвалидом. И не гаражик даже, а сарайчик, склепанный из тонюсеньких досочек. Ему и в прежние времена, должно быть, доверяли исключительно домашнюю рухлядь вроде старых кастрюль, сломанных велосипедов и подобранного на свалке железного хлама. Теперь же в нем жили исключительно мыши да приблудные псы. Может, изредка забредали на ночлег поддавшие боярышниковой настойки бомжи, да справляли нужду дворовые малолетки. Лишенная замка дверь давно болталась на одной петле, а в узкое окошко свободно задувал ветер, однако от небесной мороси сарайчик еще спасал.

— Это что же, и есть ваш хваленый маньяк? — морщась от запаха тряпок, старого рубероида и прогорклой пыли, Харитонов шагнул в темный угол, носком туфли ткнул в литое плечо насильника.

— Он самый.

— А ее сюда зачем принесли? Он что, убил ее? — Дмитрий кивнул в сторону лежащей на отдалении девушки. Рот у нее был заткнут платком, глаза завязаны, руки стянуты на животе куском веревки.

— Да живая она! Живая! — Мишаня все еще прижимал платок к кровоточащему лицу. — Что ей сделается, курве ненормальной! Еще и защищать его пыталась.

— Так это вы ее, получается, связали?

— А то кто же! И не хотели, а пришлось.

— Это у них, типа, игра такая оказалась. Садо-мазохистская… — неохотно пояснил из-за спины Мишани Юрик Пусвацет. — Я так понимаю, этот урод ее разок оприходовал, а ей понравилось, вот и решили продолжить театр. Она, значит, в роли жертвы, а он — насильник.

— Хорошая игра, — Дмитрий кивнул. — Главное — в духе времени.

— Да уж не КВН какой-нибудь. Все предельно натурально. Поймал, избил, вставил, — и никаких, понимаешь, обид.

— Так может, и насилия никакого не было? Я имею в виду других обиженных?

— Да было! Чем хочешь, клянусь! — Юрик истово перекрестился. — Я ведь за ним давно наблюдаю. И эксгибиционизмом постоянно занимался, и мастурбировал прямо на глазах девчонок! А когда в настроении, то и в кусты студенток затаскивал. Кого отпускал — бывало и такое, а с кем, видно, и договаривался.

— Я так думаю, — подал голос Мишаня, — он у них вроде домового стал. Может, даже, привыкать уже начали.

— Вот-вот! — поддакнул Юрий. — Я с одной студенточкой толковал, так она мне следующее выдала: мол, насильников кругом как грязи, все равно не убережешься, так пусть уж лучше будет свой — ласковый. Этот, по крайней мере, не прирежет.

— Веский аргумент! — с кривой усмешкой Дмитрий оглядел мясистые ноги лежащего. — Вот он, значит, какой — местный донжуан — добрый да ласковый. А чего же он тогда физиономию Мишане попортил?

— Да не он это, — девка его чокнутая. — Юрий сердито кивнул в сторону потерпевшей. — Едва глаза не выцарапала за своего кобеля.

— Да ну?

— Точно! — Шебукин кивнул. — Могла и убить. Точно пантера накинулась! И кулаками била, и ногтями полосовала. Она ведь не из студенток — постарше будет, вот я и думаю: может, этот козлик первый сумел ее ублажить, а я весь кайф поломал. Женщины такое не прощают.

— Да уж, женщины за любовь на все способны… — рассеянно подтвердил Харитонов. Склонившись над пленником, рывком перевернул мужчину на спину. Лицо у насильника оказалось разукрашенным ссадинами и синяками, из разбитой губы сочилась кровь, заплывший глаз сиял лютым пламенем.

— Вижу, красиво поговорили! — оценил Дмитрий. — А результат?

— Ноль целых, хрен десятых, — пробурчал Мишаня.

— Плохо! Нам ведь с вами нужно чистосердечное. И обязательно явка с повинной. Иначе все дело расползется по швам. — Дмитрий скривил губы. — Эй, чувырло, слышал меня? Готов подписать чистосердечное признание или нужно с тобой толковать более обстоятельно?

Разбитые губы чуть приоткрылись. Пленник набрал полную грудь воздуха, и кровавый плевок едва не угодил на брючину Дмитрию.

— Я тебя живьем схаваю, мент поганый! Хрен тебе, а не чистосердечное!

— Ишь, ты! Еще и ругается! — Дмитрий покачал головой. — А ведь ты, братец, действительно, животное. Даже странно, что до сих пор никто тебя в зоопарк не упрятал. Видно, придется нам этот изъян исправить.

— Только дай подняться — по стене размажу!

Челюсти Харитонова окаменели, на скулах вспухли злые желваки.

— А ну-ка, развяжи его, Мишань! — отрывисто приказал он.

— Да ты чего? Он же буром попрет! Вон, какой кабан!

— Я сказал: развяжи!

Нож Шебукина полоснул по веревкам, и Михаил торопливо отшагнул в сторону. Прогноз его тут же оправдался. То ли настолько насильник уверовал в собственные мускулы, то ли наблюдался у него непорядок с мозгами, однако, едва вскочив, он тут же ринулся на Харитонова. Неизвестно, на что надеялся этот буйвол, но затяжного боя не получилось. Начальник «Кандагара» и не думал церемониться с насильником. Нога его футбольным финтом подбила правое колено атакующего, заставив обрушиться на грязные доски. Когда же детина поднялся повторно, Дмитрий ударил еще сильнее — на этот раз уже по левой ноге. Что-что, а бить он умел, — взревев раненным зверем, громила вновь опрокинулся навзничь, завозился на половицах, поджимая под себя пылающие от боли конечности.

— Вот так, братец, — наставительно произнес Дмитрий, — и это только начало! Потом будет хуже. Так что выбирай: либо ты колешься, либо момент истины для тебя никогда не наступит.

Лежащий на полу молчал.

— Понял тебя, — кивнул Дмитрий. — Мира не хочешь, а хочешь большой и чистой славы. Ну, так мы это тебе устроим — и знаешь как? Пригласим журналистов и покажем тебя по телевидению. Расскажем о всех твоих геройствах, продемонстрируем фотографии Юрика. А там, глядишь, другие жертвы откликнутся, добавят к твоему послужному списку дюжину лишних эпизодов.

— Вы ничего не докажете!

— А мы и доказывать ничего не будем. Пиар — он и есть пиар. Все исключительно ради вашей известности, сэр. Народ должен знать своих героев в лицо. Устроим телешоу, подождем чуток и отпустим. — Дмитрий хмыкнул. — Не думаю, что после нашей передачи ты долго погуляешь по улицам родного города. С таким беспокойным хозяйством в штанах долго на свободе не живут.

Насильник демонстративно отвернулся, снова сплюнул — на этот раз уже в дощатую стену.

— Ну? И чего теперь делать будем? — в голосе Юрия сквозила тоска. — Ментам сдавать, — засмеют. А дамочка еще и обвинение предъявит. За нападение на своего хахаля.

Дмитрий хмыкнул.

— Боишься, что посадят?

— Посадить — не посадят, но позору точно не оберемся. Да и этому уроду ничего не сделают. Помурыжат в обезьяннике, полупцуют дубинками, да и выпнут вон. На кой он им сдался?

— Тоже правда… — Дмитрий поморщился. Еще раз оглядев сарайчик, невесело кивнул. — В общем, так, ребятки: эту девицу развязываем и везем в больницу к знакомым лепилам. Как ни крути, а ноженьку ей все же подранили, вот и надо лечить.

— А с ним что?

— С ним еще подумаем что делать. Маньяки они все ласковые до поры до времени. А как свернут первую шею, так и входят во вкус. — Харитонов покачал головой. — Чую, нельзя его просто так отпускать.

Преданно глядя в лицо своему начальнику, Шебукин согласно кивнул.