Созерцание Ристики

Андрей Щукин

Обычные предметы и события предстают перед российским студентом-психологом с незаметных для большинства людей сторон. Сергей хочет понять себя, переживая о любви и свободе, об общении со сверстниками, о бесперспективности жизни в маленьком городе. Чтобы преодолеть границу между юностью и взрослой жизнью, ему предстоит сложить в единую систему все свои неординарные наблюдения. Книжная серия «Созерцание» призвана стать проводником по современной жизни для тех молодых людей, кто чувствует и мыслит.

Глава 4. Пробуждение

Кто захочет, тому ничто не мешает взломать дверь и выйти.

Сенека

Пока Сергей раздумывал, когда лучше позвонить психологу и звонить ли вообще, потребность в решении отпала. Уже на следующей неделе они столкнулись на кафедре.

— Ой, э, — начал вспоминать Сергей имя неопрятного психолога, — Леонид Юрьевич, здравствуйте!

— Ах, это вы, Сергей, здравствуйте-здравствуйте, — приветливо ответил психолог, — Мы ведь планировали побеседовать на недельке? Вы еще не звонили мне?

— Я как раз собирался…

— Вот и хорошо. У вас сегодня еще есть занятия?

— Нет, мне только осталось расписание на завтра переписать и всё.

— Отлично. Тогда подожди меня, пожалуйста, на улице у главного входа. Минут через десять я спущусь. Разумеется, если ты всё еще желаешь пообщаться.

Через двадцать минут, когда Сергей уже успел совершить прощальное рукопожатие почти со всеми знакомыми однокурсниками и стоял у цветочных клумб среди курящих ребят с других курсов, вышел Леонид Юрьевич.

— Сергей, предлагаю найти на аллее свободную скамейку.

Когда удалось пройти достаточно далеко от учебных корпусов университета, чтобы стали попадаться свободные от студентов скамьи, они, наконец, смогли удобно расположиться.

— Видишь ли, в молодости я заканчивал аспирантуру в северной столице, — повел рассказ психолог. — Ты о Питере что-нибудь знаешь?

— Не особо. Город на Неве, — проведя рукой по небритому подбородку, ответил Сергей.

— Да уж, исчерпывающее описание, — улыбнулся Леонид Юрьевич, но сделав скидку на возраст Сергея, продолжил вновь серьезным, дружественным тоном. — В Санкт-Петербурге мне довелось около года заниматься в Институте прикладной психологии. Скорее для саморазвития, чем для академической учебы. Времена были интересные: что мы там только не творили, чтобы всколыхнуть чувства и эмоции друг друга! А после все вместе анализировали реакции.

Леонид Юрьевич на полминуты погрузился в воспоминания. Пока он, молча, смотрел куда-то вдоль аллеи, его седоватая борода улыбалась. Сергей подумал: интересно, он понимает, что я чувствую себя глупо, пока он вот так молчит?

— К сожалению, времени на всё не хватало — продолжил Леонид Юрьевич, — Я бросил посещать тот институт прежде, чем успел добраться до высоких ступеней просвещения. Однако от обучающихся там людей я несколько раз слышал об одном из преподносимых на старших курсах учениях, которое может тебя заинтересовать.

Сергей сосредоточено слушал, не заметив, что из-за этого немного склонил голову вправо.

— Учение о событиях, происходящих с участием нескольких человек, об особом их толковании. Основной тезис учения таков: каждому событию, связанному с принятием решений людьми, предшествует некое едва уловимое состояние. Дело в том, что когда в событии участвует более одного человека, то эти участники невольно создают взаимодействием сознаний единое психическое поле. Между собой ученики называли это состояние «тям». С научной точки зрения, «тям» можно интерпретировать как квази событие, потому что в большинстве случаев они остаются никем незамеченным, а значит и полноценным событием называться оно не может. Моё мнение заключается в том, что феномен дежавю — это одно из проявлений ощущения «тям», ведь в этот момент внимание человека обостряется. Аргументом против такого мнения могут служить факты ощущения чувства дежавю, так же как и любви, во сне. Отсюда исходит вопрос без ответа: дежавю и любовь существуют объективно или это абстрактные игры нашего разума? Примерно понимаешь, о чем я говорю?

— Да, но не совсем — заворожено отозвался Сергей.

— Хорошо, теперь суть. Правильно действуя внутри единого психологического поля, ты своим воздействием легонько подталкиваешь под локоток одного или нескольких участников и тем самым корректируешь исход ситуации. Однако подобные действия возможны, если ты видишь и чувствуешь больше, тоньше, острее, чем другие. Психологическое поле на перекрестке в тот день оказалось напряжено: собравшийся народ увидел схожесть аварий, ты увидел неприкасаемую помеху.

— Как интересно! — с воодушевлением отреагировал Сергей, — По сути, звучит как мистика, но из ваших уст весьма по-научному! Я ведь так и знал, что вокруг нас есть что-то такое, невидимое! Я знал! За внешним видом вещей кроется что-то еще!

— Вновь ты о вещах, — укоризненно воскликнул Леонид Юрьевич и тут же вновь заговорил прежним размеренным тоном, — Забываю, что тебе еще не приходилось всерьез применять психологическую теорию «в полях» — в жизни с реальными людьми. Пойми, никакая, даже самая загадочная, вещь не может раскрыть такого количества сокрытого в себе, как человек, к которому правильно применено психологическое знание. Моя наставница по диссертации приводила следующий пример. Если закрыть в комнате вооруженного пистолетом человека и сильного психоаналитика, то через некоторое время пистолет окажется у последнего, а первый будет рыдать у него на плече. Подумай об этом.

— Нам в университете примерно так и говорят. Мол, с психологией не пропадете, — поддержал слова преподавателя студент.

Сергей замолчал, ожидая, что Леонид Юрьевич продолжит наставления, но он тоже молчал. В таком располагающем молчании естественным образом Сергею захотелось продолжить излагать свои мысли.

— Знаете, во время последнего разговора с капитаном я вдруг начал понимать, о чем он мне твердит, — начал говорить Сергей. Слова не были обдуманы заранее, поэтому их смысл звучал ново даже для говорящего, — Люди, еще раз люди. Не нравятся мне они, но событий-то без них не бывает! Может быть, какие-то люди и правда интересны, но как это понять? Если честно, я для этого и пошел учиться на психолога, чтобы понять людей и научиться общаться с ними.

— Ты на правильном пути, — поддержал разговор Леонид Юрьевич, — Как и в любой профессии, в психологической работе важно достичь уровня, когда вырабатывается интуиция, чувствование момента. К слову сказать, мне знакомы люди, которые так внимательны к окружающему миру, что им становится многое доступно, даже без специальных знаний. Если сможешь таким стать, то почувствуешь и «тямы», хоть это и нелегко. Представь, что ты в сумерках идешь по лесу. Тропинка еле заметна под ногами и виляет из стороны в сторону — это твой жизненный путь. Ты и его-то не всегда четко прослеживаешь, а «тямы» — это тончайшие ответвления, возможные прообразы новой тропинки. Большинство путников просто не знают об их существовании.

— Скажите, — голос Сергея вдруг обрел критический тон, — Если есть примерный жизненный путь, то зачем знать про «тямы», видеть незаметное? Человек стремится к своим целям по жизни и всё. Может быть, он не так быстро их достигнет, но это ведь утопия — требовать от всех максимально быстрого, эффективного достижения своих целей. Я сомневаюсь: может быть мне и не стоит придавать такое значение жизненным мелочам.

— В ответе на твой вопрос начать придется издалека, — как на лекции, неспешно начал Леонид Юрьевич, — Какие на твой взгляд важнейшие составляющие жизни человека?

— В смысле? — буркнул и сразу глубоко задумался Сергей, — Ну, дом, счастье, язык, уверенность, любовь.

— Правильно. Две важнейшие вещи ты назвал: любовь и счастье. Только еще одну забыл — свободу. Знаешь, что с точки зрения структуры их всех объединяет?

— Так сразу не смогу сказать.

— Не вполне очевидно, но все три этих важнейших чувства — процессы! Не все специалисты с этим согласны, но я придерживаюсь именно такой точки зрения. Положение дел меня не смущает: разве есть вопрос, по сути которого все единогласны во мнении?

— Что вы имеете в виду, говоря о процессе?

— Смотри, у любви не может быть конечной конкретной цели. Именно поэтому влюбленных часто смущает отсутствие у них полного понимания испытываемого ими чувства. Не знаешь цели — не понимаешь процесс. В сознании происходит замещение описания цели любви, описанием процесса любви. Люди говорят, что любовь — это когда приносишь завтрак в постель, когда даришь цветы, когда долго смотришь в глаза. Сплошные уловки и подмены понятий! Да, они также говорят: заботиться, быть вместе, растить детей. Однако это тоже процессы, к тому же, рассмотренные по отдельности, они относятся не только к любви.

— Хм, — не зная, что добавить, отозвался Сергей, пытаясь мысленно вникнуть в суть новой услышанной концепции.

— Отсюда мы можем плавно перейти к свободе, через термин «свобода любви».

— Кстати, этим вопросом я задавался, — наконец, нашелся, что ответить Сергей, — Всё никак не могу понять: полностью отдаваясь любви, человек ведь лишается свободы, становится рабом любви. Значит ли это, что столь сильные привязанности делают нас несвободными? Можно ли считать свободу и любовь — противоположностями?

Сергей почувствовал себя взволнованным. Отношения с девушками его беспокоили никак не меньше распознанию мелочей окружающего мира. Непростые школьные годы, к сожалению, научили его держаться особняком от общества, отчего важным представлялось чувствовать свободу действий и мыслей. Испытывая интерес к женскому полу, он подсознательно боялся нарушить независимость мыслей от окружающих установлением личной привязанности.

— Ты произнес почти тавтологию. Привязанность — это противоположность отсутствию связей. Также как цепь — противоположность отсутствию цепи. Любовь — это особый тип привязанности. Однако говорить, что в любви отсутствует свобода — не совсем верно, — аргументировано поправил психолог, — Многие явления обладают двойственными свойствами — диалектика, видишь ли.

— Но ведь когда ты зациклишься на человеке, то ты постоянно с ним. Даже твои мысли будут о нем. Какая же тут свобода? — не отступил Сергей, хотя доводы Леонида Юрьевича показались ему разумными.

— Пойми, что свобода — это возможность. Фактическая или потенциальная, — поймал кураж преподаватель, — Свобода — это не вещь, не цель, а процесс. Тот объект, который воспевается целью свободы, на самом деле необходим лишь для направления причинно-следственного потока жизненных действий. Ведь известно, что человек, достигший своей цели, может разочароваться в ней или впасть в депрессию. Так вот в любви мы имеем дело с потенциальной возможностью. Тебя никто ни к чему не может обязать в чувствах — это ведь не действия. Ты сам делаешь свободный выбор быть с человеком всё время и начинаешь стремиться к этому. Чувствуешь разницу? Неуверенные в себе люди, которые уже не помнят ощущение, с которым самостоятельно сделали свой выбор, разрывают отношения иногда без веской на то причины. Виной тому желание: почувствовать, что они всё еще свободны в выборе человека, к которому хотят быть привязаны.

— До таких глубин в размышлениях я не доходил, — перегруженный информацией, безрадостно ответил Сергей.

— Теперь о самой свободе, — откашлявшись, продолжил Леонид Юрьевич, — Она не уменьшается в тот момент, когда ты ущемляешь чьи-то права, ограничиваешь свободу. Теперь ты знаешь, что свобода — это процесс. Значит, чиня людям препятствия на пути к мифическим целям свободы, мы ни сколько не мешаем сути процесса, а лишь продлеваем его по времени! Продлеваем свободу!

— Верится с трудом, — отозвался Сергей, который сидел, подперев кулаком щеку, в позе слушателя.

— Так ведь для большинства людей равноценно: только лишь стремиться к свободе или получить намеченную свободу и сразу начать стремиться к большей свободе. Так происходит автоматический переход на новый виток одного и того же процесса, — замахал руками в поддержку своих слов преподаватель, — Мягко ограничивая разные свободы мы не наносим сколько либо тяжелого вреда личности. Если не сказать большего — для нормальной личности сдерживание стимулирует дальнейшие действия. Бесцельное существование — вот, что страшно, поскольку оно напрочь лишено свободы. Бедность, строгие законы, призыв в армию, даже тюремное заключение — всё это продлевает ощущение близкой свободы. Потому-то ограничение свободы — это одна из скрытых основ государственности.

Получить свободу и сразу возжелать большего. Почему-то в мыслях Сергея сразу возникла ассоциация с утренним одеванием, когда он пытался заставить не звенеть свободно раскачивающиеся плечики для одежды.

— Если хочешь знать, свобода и любовь — это великая двойка, великая двойственность чувств, — тем временем продолжил лектор, — Почти всё делается человеком из-за любви, ради любви или за возможность любить. Кто не может написать картину, тот, скажем, продает чайники. Он, быть может, даже занят самым странным делом — анатомирует пятку, но суть остается прежней. Показывая умения, человек пытается доказать кому-то, что достоин любить. Свобода чувств и устремлений, причудливо переплетаясь, не вступая в противоречие с желанием любить, создают удивительные жизненные истории. А вот развитием языка или устройством дома ты не будешь заниматься с такой самоотверженной настойчивостью, если только не желаешь с помощью них получить ощущение свободы или любви.

Странный образ не выходил из головы Сергея: плечики раскачиваются, звякают, тем самым заявляя о свободе. Вот только великая двойка чувств здесь причем? Продолжить аналогию Сергей пока не смог.

— Подходим к ответу на твой вопрос, — акцентировал внимание студента Леонид Юрьевич, — Для этого нам осталось поговорить о третьем важном процессе. Счастье — это процесс приближения к целям. Признаться, это правда, наименее принимаемая людьми. Когда мы, психоаналитики и психотерапевты, говорим пациенту «будьте счастливы», то это не означает пожелания достичь далекой цели. Напротив, это подсказка о том, что нужно жить с ощущением счастья, искать его вокруг, получать его ежедневно, пусть небольшими порциями. Быть счастливым — значит жить счастливым, а вовсе не добиться почти несбыточной цели. Каждый день, небольшими порциями: понимаешь, к чему я клоню?

— Вы про мелочи, которые я замечаю? — догадался слушатель.

— Совершенно верно! Итак, можно всю жизнь стремиться к счастливым мечтам, всю жизнь пытаться идеально любить, всю жизнь пытаться достичь абсолютной свободы. В какой-то момент ты сдашься, потому что поймешь, что не можешь достичь абсолютных чувств. В этот момент ты станешь несчастен, как и все прочие сдавшиеся. Иная дорога, которая берет начало от «тямов», проходит через твоё видение маленьких составляющих этого мира. Вот частичка свободы, тут капелька любви, а здесь мгновенье счастья. Всё это можно получать ежедневно, чувствуя, обращая внимание на это. Только регулярное созерцание почти невидимого мира дарует рецепт счастливой жизни.

— Вот оно что. Выходит, что это целая концепция, а я случайно поймал её за хвост, — повеселел Сергей, — А у меня ведь и название для нее есть — реальная мистика. Когда я что-то замечаю, чего не видят другие — это мне кажется таким мистичным. От того название и родилось, с подачи одной девушки.

— Неплохое название, молодой человек. Насколько могу судить, термина такого нет, — похвалил Леонид Юрьевич, — Официально такой концепции нет. Можешь считать мою историю размышлениями о жизни старого психолога и педагога.

Собеседники остановились в диалоге. Настало время для краткого мысленного подведения итогов. Сергей внутренне порадовался: его внимание, исходя из слов ученого, спотыкается не о бессмысленные вещи. Само приподнятое настроение от выявления интересных фактов доказывает, что психолог прав, ведь заметить удивительное и удивиться — такие близкие понятия.

Далее, стало понятно, что только от набора предметов счастливым, свободным и любимым не станешь. Замечать намного интереснее «тямы» — наметки событий. Протеканию же событий необходимы люди, столкновение сознаний, их взаимодействие. Сергею подумалось, что реализовывать различные исходы из события — это всё равно, что выходить из комнаты через разные двери. Обнаружить в стенах события двери можно, только когда ты не один.

Наконец, последняя обдуманная Сергеем в эти минуты мысль касалась мелочей, что и отражают полноту счастливой жизни: улыбки незнакомого человека, малых удач будничного дня, добрых слов друзей, свободы выбрать дорогу к дому и еды на ужин, свободы мыслей и привязанностей.

— Но ведь всё о чем мы говорим, начиная с внимания к событию на перекрестке и заканчивая концепцией созерцания мистической реальности, звучит бредово, правда? — первым нарушил молчание Сергей, выразив мысли фразой вполне достойной речи психолога, — Я даже не знаю, как о подобном рассказать кому-нибудь.

— Правильно опасаешься — ничего удивительного не будет в том, что тебя не поймет случайный слушатель. Большая удача, если новые мысли не оказываются отвергнутыми и проигнорированными при первом обнародовании. При этом не обязательно пытаться показать своё видение мира малознакомым людям. Просто живи с этим знанием. Если уж есть желание выразить мысли, то для этого есть современный инструмент — научная или публицистическая статья.

— Имеете в виду, что не стоит бояться, что мыслишь не как все? — уточнил Сергей.

— Между нормальным, как у всех, и ненормальным тончайшая грань, — принялся за новые объяснения психолог, — Простой пример. Если мы разговариваем сами с собой вслух — это выглядит как отклонение и считается таковым. Если разговариваем про себя, не открывая рта — это остается незамеченным, даже когда мы сообщаем, что обдумали вопрос тщательно, подразумевая большой поток мыслей «за» и «против», что является, по сути, разговором с самим собой. Так велика ли разница?

Сергей с трудом сохранял вид умного человека, поскольку запутался в логических цепочках, протянутых психологом через все затронутые темы разговора. Между тем опытный лектор продолжал.

— Да, что там статьи! Целые труды некоторых ученых отлично показывают попытки систематизации неочевидных мелочей. Таков сборник математических задач Магницкого, с часто оригинальным взглядом на жизненные факты. Подборки задач по физике, геометрии, астрономии, арифметике от Перельмана пестрят удивительными, но вполне бытовыми заметками. Известны и единичные случаи открытия особенностей мироустройства. Таковы законы подлости Мэрфи и теория невероятно случайного совпадения Юма.

— Почему же разные люди видят разный мир вокруг?

— Это простой вопрос. Всё дело в разном восприятии людьми окружающей действительности и построении их психикой перцептивной реальности. Попроси нескольких человек описать яблоко, его вкус, запах. Да, оно круглое и имеет определенный цвет внутри и снаружи. Однако обяжи людей как можно больше рассказать о яблоке, о том, что они видят, чувствуют, ощущают на вкус. В конце концов, попроси нарисовать его. Ты поймешь, что суть яблока почти неповторима для разных людей. Каждый из нас живет в своем собственном мире. Почитай труды философов или писателей — это подчеркивается неоднократно, хоть и в разных словесных и логических формах. На различия в психике накладывается иногда случающийся обман мозга нашими собственными физическими чувствами — галлюцинации и аномалии. Наука здесь еще не во всем разобралась, например, с массовыми галлюцинациями.

Леонид Юрьевич сделал паузу, ожидая вопросов, но задумчивый Сергей не раскрыл рта, поэтому лектор закончил мысль.

— Наше восприятие индивидуально — это стоит ценить. То единственное, что тебе дано на всю жизнь — это собственное восприятие мира, с мелочами или без. Всё остальное зыблемо. Даже если человека признают сумасшедшим, то есть его восприятие мира по какому либо вопросу отличается от восприятия большинства людей, то нужно его уважать. Ведь частью общего восприятия является восприятие самого себя, что для мыслящего существа первостепенно. Сергей, сохрани своё собственное понимание яблока и не меняй его, кто бы что не говорил.

— Спасибо. Кажется, я понял вас, — решил больше не задавать вопросов Сергей. Он услышал так много информации для размышлений, что ему хотелось закончить разговор, поэтому он сменил тему, — А почему вы вернулись сюда из Санкт-Петербурга?

— Думал, что будет еще много возможностей, что смогу еще не раз съездить туда, да обратно, — ответил Леонид Юрьевич и его голос, едва заметно, стал более грустным, — Однако жизнь редко позволяет вернуться к чему-то прежнему. Она как наездница гонит наших лошадей только вперед.

— Гонит наших лошадей. Имеете в виду, что всё время нужно стремиться вперед не оборачиваясь? Как же тогда замечать менее существенные вещи и анализировать прошлое?

— Сергей, не совершай ошибку некоторых других психологов и философов, — еще более откровенно продолжил Леонид Юрьевич, — Искать смысл жизни нужно умерено. Тратить всё свое время на глубокомысленные размышления о жизни — это всё равно, что бедняку тратить последние гроши на оплату психологической помощи безработным. Не лучшее решение. Иногда нужно просто жить.

Молодому человеку нечего было возразить. Вместо ответа он распрямил затекшие, сгорбленные плечи и спину, а потом громко выдохнул. В голове в этот момент почему-то ощущалась легкость и пустота.

— Сергей, на счет твоих заметок, — неожиданно тон психолога стал слегка заискивающим, — Ты пробовал придать им художественную окраску?

— Как это? Зачем?

— Сейчас на кафедре идет набор работ на конкурс «Психология в прозе». Попробуй, опиши свои мысли в форме рассказа.

— О трубе, что ли написать? — без энтузиазма отозвался Сергей.

— Молодой человек, о людях нужно написать. Психология! — для пущей убедительности по слогам произнес Леонид Юрьевич, — Понимаешь?

— Кажется. Я подумаю.

— Вот и хорошо. Кстати мне пора на встречу. Удачи тебе в учебе, и не попадайся больше нашим правоохранительным органам.

Услышав последнюю фразу, Сергей успокоился. Похоже, что психолог напишет положительное заключение, а значит, сумасшедшая история с перекрестком окончена.

После прощания Леонид Юрьевич направился в ближайший продуктовый магазин, где взял свежее молоко и хлеб. Оттуда он проехал на троллейбусе несколько остановок до своего дома. Много позже, после блока вечерних новостей, он сел за потертый письменный стол и под желтыми, горячими лучами настольной лампы дополнил рукопись статьи о манипуляции сознанием несколькими абзацами.