Отдай мою кровь

Андрей Шляхов, 2022

В этой книге рассказывается о вампирах и восставших мертвецах. Врачи тоже присутствуют, но главная героиня – журналистка. Тверская область, город Верхний Сволочок, наши дни…

Тверь, 9 февраля 2019 года, суббота, 10:45

Приемная Сагудаева. Маша сидит на угловом диване и наблюдает за тем, как Альма Арсеновна, жгучая пышная брюнетка позднего бальзаковского возраста, священнодействует над плиткой, на которой стоит турка с кофе.

— Не размешивать! — строго говорит Альма Арсеновна. — Никогда! В кофе ложке делать нечего! Размешивают только один раз — когда налили воду. И все! Дураки сразу же закладывают корицу и потом удивляются — почему кофе сильно горчит? А потому что вы корицу сварили, э! Корицу сыплем на пенку в самом конце! На кончике ножа, самую капельку, — показывает, как нужно добавлять в кофе корицу. — Насыпали, сняли с огня и читаем в уме «Хайр мэр вор еркѝнс эс…», это «Отче наш» на армянском…

Альма Арсеновна выдерживает небольшую паузу.

— Можно просто до тридцати сосчитать, а потом в чашку наливать, — продолжает она, разливая кофе по чашкам, — но с молитвой вкуснее выходит. Проверено! Моя бабушка Ануш, по-вашему — Аня, варила лучший кофе в Батуми! Из Тифлиса и Еревана люди приезжали только для того, чтобы выпить ее кофе! Пенка четыре часа стояла, э! Комиссия проверяла — четыре часа! А аромат был такой, что весь город замирал и говорил: «Вах, опять Аня кофе варит!»… Маш-джан, я не быстро рассказываю? Ты все запомнила?

— Кофе не жалеть, воду брать хорошую, мешать только один раз и корицу на пенку сыпать! — бодро отчеканивает Маша.

— И жар должен быть медленным, иначе хурда-бурда получится! — добавляет Альма Арсеновна, садясь рядом с Машей на диван. — И чашку от себя переворачивать! К себе — никогда!

— Переворачивать чашку? — переспрашивает Маша. — Зачем?

— Как это зачем? — удивляется Альма Арсеновна. — Чтобы гадать! Кофе без гадания, это как брачная ночь без невесты! Сейчас выпьем и я тебе погадаю, душа моя! Ты, я смотрю, грустная какая-то. Какой-нибудь паразит тебя огорчил, да? Ай, не бери в голову! Ты молодая, у тебя еще все лучшее впереди!

— Паразит тут не при чем, — отвечает Маша. — Планы сорвались. Хотела снять большой материал о нашей областной медицине, но накануне реорганизации делать его глупо…

— Реорганизации? — удивленно переспрашивает Альма Арсеновна.

Маша настораживается, но дальше тему не развивает.

— И еще я хотела сделать интервью с товарищами, которых Роман Альфредович вчера встречал на вокзале, — продолжает она. — Но не сложилось…

— Вай, зачем тебе эти гётвера̀ны! — Альма Арсеновна всплескивает руками, а затем прижимает правую ладонь к своей необъятной груди. — Ты прости меня, джа̀ным, но я по-другому эту санитарную инспекцию называть не могу…

Маша берет свою чашку и начинает мелкими глоточками пить обжигающий кофе, внимательно слушая собеседницу. Санитарная инспекция — это что-то новое!

— Три часа у него просидели, всю душу вымотали! — продолжает Альма Арсеновна. — Даже кричали на него, представляешь? Слов я не разобрала, но крики слышала. Заглянула в кабинет, как бы между прочим — мало ли что? А Альфредыч мне рукой машет — уходи! Он такой мягкий, совсем характера нет. На меня бы кто попробовал голос повысить — я бы ему глаза выдрала вместе с языком! Вай, подумаешь — какие-то бумажки не в порядке! У нас столько бумажек, что порядка в них по определению быть не может! Слава Богу — ушли с миром, никаких актов составлять не стали…

Альма Арсеновна берет свою чашку и сосредоточенно пьет кофе. Допив, переворачивает чашку «от себя» на блюдце. Маша делает то же самое.

— Санитарная инспекция — это ужас ужасный, — говорит она. — К нам в офис недавно приходили двое, к каждой мелочи цеплялись. Увидят на полу бумажку — и сразу штраф выписывают.

— А почему я их гётверанами называю? — отвечает Альма Арсеновна. — Не просто же так! Они маме родной за одну соринку штраф выпишут! Давай не будем про них говорить, а то у меня давление подскочит! Лучше я твою чашку посмотрю…

Она берет в руку Машину чашку, вглядывается в разводы кофейной гущи и внезапно меняется в лице. Испуганно смотрит на Машу, затем снова — в чашку.

— Что такое?! — взволнованно спрашивает Маша. — Вы что-то нехорошее увидели, да?! Что именно?!

— Ничего я не увидела! — по тону голоса и выражению лица Альмы Арсеновны чувствуется, что она говорит неправду. — В голове что-то зашумело, в глазах рябит, не иначе как давление прыгнуло…

— Нет, вы что-то увидели! — настаивает Маша. — Скажите — что?!

— Да ничего я не увидела… Так, пустое…

— Что именно?! — Маша молитвенно складывает руки лодочкой и потрясает ими. — Скажите, пожалуйста! Я же спокойно жить не смогу!

— Да глупости какие-то! — раздраженно говорит Альма Арсеновна, разворачивая чашку внутренней стороной к Маше. — Смотри — это ты стоишь! — чашку она держит в левой руке, а указывает мизинцем правой. — А вот мужчина, по виду молодой. Прижался головой к твоей груди и из сердца твоего кровь пьет, паразит такой!