Стеарин. Продолжение. Разные тексты

Андрей Урицкий

В книге представлены тексты 1996–2002 гг.

Домашние неприятности

Когда Степан Иванович выдвинул ящик письменного стола, то от неожиданности чуть со стула не свалился: в ящике, среди бумаг и карандашей, сидела буква. Никогда не было у Степана Ивановича в квартире никакой обычной мерзости — ни тараканов, ни муравьев, даже мух, даже комаров, изводивших летними ночами всех его сослуживцев и знакомых, — не было, и вот на тебе, буква завелась. Сидит и не убегает, только лупится бусинками глаз. Степан Иванович медленно протянул руку. Буква доверчиво вскарабкалась к нему на ладонь — маленькая, мохнатенькая, гладкая, с длинными сиреневыми усами и тремя кривыми ножками. Степан Иванович осторожно погладил букву по спине. Буква зажмурилась и ласково лизнула его большой палец. Отпустив букву обратно в ящик, Степан Иванович встал и пошел на кухню. На кухне жена Катя гремела посудой; с шумом хлестала из крана вода. Степан Иванович взял лежавшее на тарелке яблоко и откусил. “Там у меня эта, проговорил Степан Иванович, тщательно пережевывая, — буква такая, ну, маленькая”. — “Чего?” — жена Катя громыхнула жестяной крышкой кастрюли. “Буква, говорю“, — Степан Иванович проглотил пережеванную яблочную массу. — “Булка?” — Да нет, буква”. — Какая букса?” — “Буква, понимаешь? Бук-ва!” — “Какая еще бурка?” — жена Катя повернулась к раковине спиной и пристально посмотрела на Степана Ивановича. “Бу-к-ва!” — Степан Иванович произнес громко и внятно, старательно артикулируя каждый звук. — “Да выкинь ты эту чурку и не мучайся”. — “Тьфу ты!” — Степан Иванович выбежал из кухни, с лязгом захлопнув дверь. Немного успокоившись и подумав, он позвонил знакомому писателю, обоснованно решив, что уж писатели о буквах знают всё: откуда они приходят, как себя ведут и чем их кормят. Степан Иванович вдруг понял, что всю жизнь мечтал иметь ручную букву.

Конец ознакомительного фрагмента.