Голконда

Андрей Умин, 2022

С приходом метавселенных корпорации готовятся раз и навсегда лишить человека свободы. Совесть, мораль, воспитание стали теперь ключом для этических вирусов, через которые нас программируют на служение чужим интересам.Главные герои книги, словно библейские Адам и Ева, познают искушения цифровой жизни, строя карьеру в сфере высоких технологий. И чем дальше они заходят, тем более шокирующими становятся их откровения. Хватит ли у них сил дойти до конца и понять главное – все не то, чем кажется?

Глава 3

Начался год 13-й от рождества мэйфона.

Осень вновь золотила улицы городов и души людей, вызывая активную жизнедеятельность. С опьяняюще теплым летом закончилась и пора сладостного безделья, уступив место гормональному обострению. Разделенная на повторяющиеся двенадцатимесячные отрезки жизнь набирала самые быстрые обороты. Настала пора работать, творить, развиваться. Семь миллиардов подвластных эмоциям существ забе́гали туда-сюда, желая реализовать свой проснувшийся потенциал. Накопленная энергия заставляла людей сворачивать горы, а природу величественно желтеть. Началась золотая пора для фирм, прибылей и творческих устремлений.

Милана всеми силами пыталась понравиться новому начальству и коллегам, чтобы надолго остаться в компании своей мечты, а Олег продолжал тянуть лямку журналиста местной газеты в ожидании обещанных премий. Он опустил руки, выдавал второсортные тексты, уже не кружащие голову остротой слога и глубиной смысла. Читатели даже не могли вспомнить, о чем была статья, прочитанная ими минуту назад. Получилось некое подобие итальянской забастовки. С той лишь разницей, что стачечники добиваются конкретных целей, после чего вновь плодотворно и задорно работают, а Олег не знал, чего точно хочет. Зато он точно знал, чего не хочет — писать памфлеты против одних людей в угоду другим. Одно дело, если бы речь шла об идеях, которые он искренне разделяет, как в той злободневной статье об искусственной радости потребления, лишившей его прошлой работы, но совсем другое дело писать обличающие и грязные вещи исподтишка, самому в них не веря. Понятия, казалось бы, близкие, если даже не родственные, но в жизненных принципах Олега они лежали едва ли не на противоположных полюсах. Ничего не поделаешь.

Не желая усердствовать над статьями, он сберегал уйму времени каждый день, чем сразу воспользовалась Милана, убедившая мужа возить ее в московский офис Maple. Лишь иногда, когда его вызывали в редакцию на новый инструктаж по приближающимся выборам, ей приходилось вести машину самой, изматывая себя в напряженном потоке городского движения. Как известно, долгий стресс пагубно влияет на творческую личность, поэтому приятнее всего ей было сидеть рядом с надежным человеком, ни о чем не париться, слушать подкасты, смотреть психологические тренинги или транслировать стримы подписчикам.

Одним теплым сентябрьским утром они уже вышли из дома, собираясь вместе ехать к Милане на работу, как вдруг Олегу позвонил начальник с требованием срочно явиться в редакцию, из-за чего пришлось отдать ключи от машины расстроенной жене и срочно бежать на ковер.

— Пришли результаты опросов. — Шеф скалой возвышался над столом, привычно оперевшись на кулаки. — У нас не получилось открыть людям глаза.

Слушая начальника, Олег задумался, почему никогда не называл его по имени? Может, ему было противно его звучание? Или просто повода не представлялось? А может, он не хотел фамильярничать?

— Я не виню конкретно тебя, — продолжал главред. — Мы тут все облажались. Щас речь не об этом. Главное, что за две недели до выборов у этого мерзавца Зюзина рейтинг пятьдесят процентов, а у Победина всего десять.

— Раз он нравится людям…

— Не может он никому нравиться! — перебил подчиненного грозный начальник, взмахнув кулаками — отбойными молотками. — Хорошее не может быть плохим, а плохое хорошим! Есть только человеческие заблуждения!

Олег открыл было рот, чтобы выразить согласие с мыслью шефа, но передумал. Тот наливался жаром, словно котел паровоза, и трогать его, даже с целью поддержки, было опасно.

— Я всегда знал, что девяносто процентов людей идиоты, — продолжил шеф, — но чтобы быть настолько тупыми и не желать развития своему городу… Это либералы хотят жить, как им хочется. Нормальные люди должны жить, как того требует общество, а Зюзин этого не понимает. И заражает своим мнением остальных, поэтому ни обличающие статьи, ни даже провальный митинг не изменили мнение горожан.

Повисла тяжелая пауза. Обстановка в кабинете походила на совет в Филях, где самым очевидным вариантом было сдать Пышминск Зюзину еще на четыре года. Олег принял задумчивый вид, но в глубине души ему было уже наплевать на выборы. Положение тела казалось ему неуютным. Чтобы чем-то занять руки, он почесал шею и внезапно почувствовал, что под ветровкой была обычная домашняя футболка, в которой он вышел из дома, чтобы отвезти Милану. Сидя перед одетым в деловой костюм чудовищного размера начальником, он почувствовал себя виноватым и застегнул до конца молнию на ветровке.

— Ты ведь понимаешь, что если выборы провалятся, то никаких выплат от завода не будет…

«Так вот к чему он клонит», — подумал Олег. Можно распрощаться с премией.

— Но не спеши прощаться с премией, — продолжил главред. — Час назад мне позвонили из прокуратуры. Знаешь, что оказалось?

— Мэр кого-то убил? — предположил Олег после долгой паузы.

— Хуже! Он иностранный агент! Можешь себе представить? Пригрели змеюку…

Шеф сказал это с таким неподдельным ужасом в голосе, что, задуши Зюзин ребенка, это не вызвало бы большего недовольства, чем сейчас. Если бы главный редактор действительно был персонажем комиксов, то в тот момент за окном обязательно бы сверкнула молния и прогремел жуткий гром, а в кабинете стало бы намного темнее, чтобы у всех мурашки побежали по коже.

— Он шпионил? — удивился Олег.

Разумеется, он знал, что значит термин «иностранный агент», просто решил подыграть начальнику, очень любившему в роли наставника с умным видом все объяснять. Тот сразу воспрял духом, забыл все претензии к Олегу и начал растолковывать ему по-отечески:

— Ну нет, тогда бы его сразу под трибунал. На самом деле Зюзин получал финансирование из-за рубежа.

«Все не то, чем кажется».

— Ты меня слышишь? — нахмурился глава газеты.

— А, да, конечно, — ответил Олег. — Просто была тяжелая ночь.

— Бывает. Увы, без перегибов в нашем деле никуда. Даже у меня бессонница началась, столько мыслей о выборах. Но ничего, через две недели все закончится, и отдохнем. Так вот, на чем я остановился?

— Зюзин получал финансирование из-за рубежа.

— Просто мерзавец.

— А вдруг это его обычные спонсоры, которым пришлось переводить деньги окольным путем? Помните, еще в начале лета всем нашим запретили его финансировать?

Олег сам не понимал, зачем спорит с шефом по такому щепетильному делу. Своей необдуманной фразой он в буквальном смысле пытался защитить врага народа, что никакому здравомыслящему человеку делать было нельзя. Ведь как известно — каждый сам за себя. Закон каменных джунглей.

— Да какая разница, — ответил начальник. — Главное, что он предатель родины, ренегат. Ему перевели деньги из заграницы.

— Ближней или дальней? — поинтересовался Олег, безуспешно пытаясь себя заткнуть.

— Не знаю… Да какая разница? У нас же не осталось друзей. Значит транш априори от вражеской стороны.

— Ваша правда.

Хотелось, чтобы это утро, как и вся работа в газете, поскорее закончилось. Олег уже мог высекать на своем стуле черточки, как Робинзон, в ожидании спасения — окончания разговора в частности и конца выборов в целом.

— Короче, новость эту придержат до завтра. Чтобы прокуратура нашла доказательства. — Начальник сел на край стола, глядя Олегу в глаза. — А до этого мы должны совершить финишный рывок. Написать под это дело статью, которая выйдет одновременно с разоблачением. Я знаю, что ты уже выдохся от этой политической гонки, но соберись и выдай лучший материал для лучшего будущего Пышминска.

— На что делать упор?

— На словосочетании «иностранный агент». Его даже объяснять не надо. Весь санскритический смысл уже зашит в звучании, — гордо сказал начальник. — К вопросу об универсальных для всех людей понятиях добра и зла. Вот очередной пример. У любого нормального человека эти слова вызовут объективную злость. Потому что мы все воспитаны традициями, которым тысяча лет. Они скрепляют наше общество и помогают в борьбе всего старого, а значит правильного со всем непонятным, а значит плохим. Посмотри, Россия развита намного сильнее Запада. Тебе это любой дурак подтвердит. Без уважения прошлого, хорошего воспитания и духовности мы скатились бы до их уровня.

И так далее.

— Сделаю все, что в моих силах, — сказал Олег, поднимаясь со стула.

— Обещание настоящего мужчины! Большего мне и не надо.

В следующий раз они увиделись через две недели, когда Рогин выдал несколько посредственных статей и написал заявление об уходе по собственному желанию. Выборы завершились, и новым мэром за отсутствием реального конкурента был избран Победин. Зюзину же пришлось снять свою кандидатуру и уехать из страны под угрозой преследования. Еще одним лишним винтиком в отлаженном государственном механизме стало меньше, и жители Пышминска еще на один шаг приблизились к светлому будущему.

— Очень жаль, что ты уходишь, — сказал начальник Олегу. — Хотя… если так посмотреть, в последнее время ты сдал позиции. Такого автора я сейчас точно не взял бы на работу, так что, может, оно и к лучшему.

— Мне нужно сменить род занятий, снова найти себя, — ответил Олег.

— Да, да, оставь эту высокопарность для кого-нибудь другого, — махнул рукой шеф. — Получил премию и сбегаешь. Не ты первый, не ты последний.

Стало обидно не от грубости начальника, но от точности его слов. Спорить было бессмысленно, он совершенно верно описал ситуацию. Несмотря все грязные методы, которые использовала газета во главе со своим руководителем, стыдно стало именно Олегу. Стыдно за такую мелочь, как увольнение именно после премии, а не двумя неделями раньше, когда он понял, что выдохся и совершенно точно решил уйти. Даже несмотря на то, что деньги были нужны для погашения кредитной карты, а не из чистой корысти. Если выбирать между собой и начальником, виноватым Олег мог назвать только себя. Он был так воспитан. Впитал с молоком матери совестливость, ответственность за собственные огрехи, несоизмеримо более серьезные, чем подлости окружающих, получил яркую, заметную отметину в душе, подобную отметине на плече после прививки БЦЖ. Он был скреплен духовно и нравственно, только вот с кем? Явно не с главным редактором газеты, пропагандирующим эти ценности, но на себя их не примерявшим. С Миланой? Не факт. С Зюзиным? Эти мысли становятся все опаснее. Если бесконтрольно копаться в себе, можно капнуть слишком глубоко и провалиться за пределы сознания.

«Все не то, чем кажется», — донеслось из далеких глубин, из-за чего Олег сразу отпрянул назад, к поверхностному пониманию своей жизни, в надежде, что навязчивый голос не последует за ним так далеко.

К тому времени он уже распрощался с газетой «Литейщик online» и своим начальником. «Кстати, как его звали?» — Олег невольно задумался, но был сбит с мысли звонком жены.

— Приедешь за мной вечером? — спросила она непривычно деловым голосом.

Если бы интонация делала человека умнее, Милана могла бы стать директором всей корпорации. Судя по всему, рядом находились коллеги, перед которыми надо было казаться солидной.

— Конечно, дорогая. Я уже соскучился.

— Проверь, чтобы багажник был пуст. У меня с собой много коробок.

К этому времени Милана отработала уже месяц в московском офисе Maple. Она всеми силами пыталась понравиться сослуживцам и руководству, включила на полную катушку свой шарм, где надо вставляла умные фразы, где надо многозначительно молчала. Не спорила ни с кем, а только поддерживала любое мнение, даже противоположное своему. А главное, за ней стояла стотысячная армия подписчиков и набранный в сети авторитет — благодаря пророческому дизайну, совпавшему с внешним видом нового телефона. Она одной из первых купила тринадцатую модель — точную копию ее зимнего наброска, практически ее собственное творение, ведь кто знает, дизайнеры Maple могли вдохновляться идеями из интернета.

Милана взялась за свои обязанности маркетолога с особенным рвением. Компании нравились ее обзоры. Можно сказать, что они были даже лучше и изобретательнее штатной рекламы, на которую тратились миллиарды. Короче говоря, женщину назначили ответственной по связям с другими видеоблогерами и, более того, позволили ей самой придумывать рекламную тактику и стратегию, ведь, как известно, лучше всего человек реализовывает свой потенциал вне рамок и навязанных условий. Милане это очень понравилось. Количество ее подписчиков росло, а влогеры и мелкие инфлюенсеры стали копировать ее действия, рассчитывая на признание со стороны корпорации. Компания этого и добивалась. Намного выгоднее платить одному человеку, получив в свои ряды сотни его последователей, желающих оказаться ближе к прекрасному, не экономящих ради этого денег и вынуждающих своих подписчиков облизываться на новые устройства. Это своего рода скрытый сетевой маркетинг. Метапирамида.

Окрыленная скоростью, наконец-то взлетевшей вверх жизни, Милана скупила по экземпляру каждой модели Maple, заполнив ими весь багажник машины. Она светилась от счастья по дороге домой, была самой счастливой женщиной в мире, какой Олег не видел ее даже в день свадьбы. Прекрасное зрелище для мужских глаз и самый лучший подарок миру. Олег наслаждался ее восхитительным настроением, и даже шумные пробки Москвы казались ему приятными, будто увиденными сквозь волшебные очки. Изумрудный город проплывал мимо двух счастливых людей.

Не в силах дождаться самого сладостного момента распаковки новых покупок, Милана мысленно подгоняла машину, пыталась освободить дороги от бессмысленно влачащих существование людишек в своих дурацких легковушках. Она даже приподнималась с сидения, наклоняясь к лобовому стеклу, устремлялась вперед. В радостном исступлении болтала что-то про работу, рассказывала о коллегах, об офисе, о начальстве, описывала вид столицы из окон своего кабинета и прочее. Олег пытался внимательно слушать, но слова проходили сквозь его уши, гонимые приятным исступлением в мыслях. Разговор словно существовал сам по себе, никак не отражаясь и не задевая говорящую в салоне его автомобиля пару людей. Они вроде бы воспринимали все и осознавали, но на самом деле плыли в вязких облаках неги где-то вдали от своих тел.

Когда Олег затаскивал покупки домой, приятный эффект от праздничного настроения жены начал сходить на нет. Огромный компьютер, моноблок и два монитора явили мужчине всю тяжесть приобретений в прямом и переносном смыслах. Милана же принесла мелкие гаджеты, освободила их от транспортировочной упаковки и принялась раскладывать у себя на столе. Большие коробки она ставила рядом на пол, создавая идеальную композицию в дизайнерской эстетике. Мысленно она уже представляла, как будет записывать на видео распаковку этих устройств и аккуратно складывать упаковку в углу квартиры. Ее дом завалят самые дорогие картонные коробки в мире.

Дорогими их делала реклама и неизменный силуэт кленового листа на всех поверхностях, начиная от задней стенки моноблока по цене подержанного автомобиля до салфетки за две тысячи рублей.

Милана сразу же занялась настройкой камеры и обустройством рабочего места, а Олег снял уличную одежду и расслабил спину в своем компьютерном кресле возле окна.

Он очистился от задевших его брызг радости из-за новых покупок и начал взирать на мир, как подобает человеку его положения — глазами примерного семьянина, уставшего от долгого дня и от всей жизни в целом. Волшебник Изумрудного города забрал у него магические очки, и все кругом стало привычного серого цвета, особенно заметного на фоне долгожданного увольнения и последовавшего за ним шага к новой счастливой жизни. Олег хотел прочувствовать больше внутренних красок счастья и не ожидал столько серости в освободившейся от оков грязной работы душе. Может, дело было в другом? В жизни, которая движется не туда? Последние два года ему становилось все тяжелее. Казалось бы, женившись на самой прекрасной и замечательной из всех женщин мира, он должен был наконец стать счастливым, но нет, постоянно что-то мешало. И чем сильнее Олег пытался оправдать выпавшую на его долю удачу, тем тяжелее ему становилось. Он жил по впитанной с молоком матери совести, которая требовала заслужить счастье, а не получить его просто так. Он должен был заслужить каждую крошку хлеба, каждую улыбку Миланы, но не мог этого сделать, пока Милана не знала этих правил и не играла по ним. Любые его усилия выглядели как должное, и чем больше он их прилагал, тем сильнее они обесценивались.

К сожалению (а может быть, к счастью), каждый человек воспринимает мир по-своему, и даже у таких близких людей, как муж и жена, это восприятие не обязано быть одинаковым.

Видя, что его воспринимают как данность, Олег решил проявить жесткость.

— Как ты все это получила? — спросил он, покачиваясь в кресле из стороны в сторону и чувствуя, как отдыхает спина.

В эсэмэсках от банка он видел, что жена оплачивает с его кредитки только психологические тренинги, фитнес-зал и обеды в кафе. Никаких покупок дорогостоящих компьютеров и гаджетов там не значилось.

— Купила, — гордо ответила она.

— А я уж понадеялся, что такая богатая компания может обеспечить своих сотрудников рабочей техникой.

— Ну, с этим не все так просто, — протянула Милана, складывая покупки в одно место, аккуратно, чтобы не повредить гарантийную упаковку. — К тому же техника мне нужна для обзоров на личном канале. Так я привлеку больше аудитории и вообще буду выглядеть богаче.

— Кстати, насчет богатства, — попытался зайти издалека муж, но понял, что не получится, и зашел в лоб. — Ты оформила кредит?

— Рассрочку, — с радостью, но уже немного поникшей, сказала она. — Я теперь официально трудоустроена, поэтому банки одобрили мне покупки на два миллиона.

Если бы Олег в тот момент что-то ел, он непременно бы подавился и приказал долго жить.

— Но я знаю, что делаю, — продолжала Милана. — Сто тысяч подписчиков на дороге не валяются, а я накопила их за год без особых расходов, просто импровизируя на ходу. Теперь же я смогу сделать основательные обзоры элитной техники, которую мало кто может себе позволить, и на меня подпишется еще больше людей. Нищебродам интересно смотреть на дорогие, недоступные для них вещи, будь то новый компьютер или я. После миллиона просмотров я запущу рекламу, и все расходы быстро окупятся… Ну кончай уже грустить, дорогой.

— Мы должны советоваться в таких вещах, — сухо сказал Олег, понимая, что копает себе яму, падение в которую может и не пережить.

— И что бы ты сказал? — грозно спросила Милана, обратив на него испепеляющий взгляд.

Она продолжала сидеть за своим дизайнерским столиком и раскладывать гаджеты для записи видео.

— Сказал бы, что надо закрыть действующие кредиты, может быть, даже уменьшить выплаты по ипотеке, — ответил Олег. — И вообще, я не против покупок, просто посоветовал бы совершать их постепенно. Все обзоры за один день ты все равно не сделаешь.

— Ипотека твоя, а рассрочка моя. Это совершенно разные вещи, — серьезным тоном сказала она. — Ты опять думаешь только о себе.

Внутренний голос подсказывал Олегу, что все его слова правильные, но стоило их произнести, как у Миланы находился жесткий ответ, ставящий мужчину в невыгодное положение. Неужели его понятия о совести, передающиеся из поколения в поколение уже тысячу лет, отличаются от совести других людей? Или что у них там вместо нее…

— Это просто к слову пришлось, — оправдывался Олег, наклонившись вперед и облокотившись о колени, будто прячась в раковину улитки. — Я хотел сказать, что выплаты по рассрочке должны быть не больше твоего жалования, а лучше чуть меньше, чтобы осталось место для маневра.

— Я не такая дура, как ты думаешь, — вспылила Милана, бросив коробку с планшетом на стол. — Само собой, выплаты не превысят размер зарплаты.

Она была настолько уверена в превосходстве собственных желаний над чужими, что убеждала в своей правоте Олега, повязанного моралью и чувством долга перед женой.

— Я не собирался тебя упрекать, — вынужденно сказал муж, хотя именно это он и собирался сделать.

— Это потому что я тебе все доходчиво разжевываю и объясняю, — поучительно сказала жена. — Не зря говорят, что мужчины как дети. Начинаете истерить, не подумав.

— Дорогая, я просто разволновался.

— Прости, но мне нужна поддержка, а не эмоции. — Голос Миланы стал мягким и согревающим. — Знаешь, как тяжело решиться на такие расходы? Я весь день заполняла всякие анкеты и договоры. А еще тяжелее будет правильно этой техникой распорядиться.

Каждое слово она произносила все тише, вызывая к себе безоговорочное сочувствие.

— Ты молодец.

— Слова, слова, одни лишь слова, — резко ответила Милана. — Говорить каждый может. Особенно когда ему всё объяснят, разжуют. А нам, женщинам, надо, чтобы вы сами догадывались и проявляли инициативу.

— Конечно, милая. Чем тебе помочь с новой техникой?

— Ты щас это серьезно? — снова вспылила она. — Не надо делать одолжений, будто я последняя попрошайка и вымаливаю у тебя помощь. Сама как-нибудь справлюсь.

Настал самый опасный момент всех отношений, когда приходится примерять на себя роль сапера и пытаться перерезать правильный провод. Самое коварное в этом деле не низкая вероятность успеха, а то, что иногда этого правильного провода может вообще не оказаться.

— Тогда приготовлю ужин. — Олег решил перерезать красный, и взрыва не произошло.

— Хорошо, удиви меня, — ответила Милана.

Она уже не хмурилась, позабыв обо всем, заняла свои мысли делом. На столике перед ней лежали новенькие планшеты, часы, смартфоны, ноутбуки, моноблок и даже один компьютер в форме гигантской терки для сыра. Предстояло все это обозревать, неся подписчикам вожделенное чувство причастности к великому и непостижимому. Испепеляющая взглядом блондинка с медового оттенка волосами, с по-детски нежным лицом и чувственным взглядом демонстрирует самые красивые творения рук человеческих — гаджеты Maple, будто сошедшие с рисунков да Винчи. Со знанием дела она описывает характеристики, показывает устройства в работе и делится интересными новостями из интернета. Семь чудес света в одном красочном ролике. Кто может пройти мимо такого? Только лишенный дара испытывать несомненное, созданное для него счастье, конченный человек.

Милана поймала свою волну. Она делала то, что ей нравится, и получала от этого удовольствие. Мало кто может похвастаться занятием по душе. Ее жизнь неслась вперед по смазанным рельсам удачи и не собиралась сворачивать в сторону или, хуже того, тормозить. Ролик за роликом, подписчик за подписчиком — она осуществляла свою мечту. Она стала Барби, на которую обращены взгляды, у которой все получается, а ее верный муж Кен всегда остается рядом, помогая во всем.

В жизни иногда так бывает — трудишься долгие годы, не добиваясь почти ничего, а потом в один удачный момент начинаешь взлетать и даже понять не можешь, откуда берутся такие нужные потоки воздуха, но тебе и думать об этом некогда — просто делаешь что велит сердце и принимаешь успех как должное. Во время такого полета некогда задуматься и оглядеться, ты словно находишься на американских горках, полностью завороженный происходящим, не можешь остановиться и просто побыть собой. Нет, ты перестаешь быть обычным человеком с его проблемами и печалями, ты просто забываешь им быть. Ты превращаешься в вихрь, в явление природы, созданное неизвестными силами и несущее тебя в неизведанную, но такую манящую даль.

Милана и прежде не особенно любила копаться в себе, а когда в жизни началась белоснежная полоса, она и подавно не стала ни о чем задумываться, увлеченная бескрайним горизонтом открывающихся возможностей, действовала по наитию, инстинктивно, иначе бы погрузилась в сомнения, остановилась и упустила свою удачу. Ей повезло с манерой поведения. Ей повезло быть собой.

Она выложила на свой канал распаковку новой техники, потом занялась обзорами. Каждый вечер после работы она сидела за столиком с разложенными на нем ноутбуками и смартфонами, записывала и монтировала, трудилась как одержимая. Досыпала она уже в машине Олега по дороге в офис, после чего весь день работала с маркетологами и общалась с амбассадорами марки, давая им свои интуитивно правильные советы. Ее уверенность и упорство заметили и стали приглашать на обсуждение рекламных компаний. Она удивляла и одновременно с этим радовала начальство. Красивая женщина, выглядящая моложе своих лет, изумляла своей улыбкой. Самым магическим в Милане было то, что она не улыбалась в прямом смысле этого слова. Улыбка возникала в глазах очарованного смотрящего, когда в едином образе сочетались сногсшибательный внешний вид, уверенная походка, стильная одежда, глубокие серо-голубые глаза, прекрасная бархатистая кожа и сказочное, с золотым отливом лицо, который ему придавали волосы. Люди ожидали увидеть в ней простую тщеславную дурочку, но во время общения подпадали под чары уверенного в себе человека. Может, она и не говорила умных вещей, но все ею сказанное казалось истиной в последней инстанции. Какая нужна реклама? Какого цвета повесить баннеры? С каким сотовым оператором заключать договор? Как реагировать на дефекты новой серии ноутбуков? Как поддержать имидж компании, но в то же время убедить покупателей, что они сами виноваты в поломках? Милана почти всегда предлагала самый лучший вариант. Она не думала — это бы все испортило. Она мыслила подсознательно. Зачем усложнять жизнь, используя не самую сильную свою сторону? К тому же перед глазами были примеры неудачного использования серого вещества — чем дольше все ее многочисленные начальники совещались, тем худшие решения они принимали. Они слишком все усложняли там, где надо было действовать инстинктивно. В этом плане Милана очень пригодилась компании со своим природным чувством стиля, отсутствием всякой впитанной с молоком матери отягощающей ерунды вроде морали, сопереживания, доброты. Иному человеку и в голову бы не пришло переложить вину в поломках ноутбуков на покупателей — уж больно очевиден был массовый характер проблемы и заводской дефект всей поступившей в страну партии. Начальство было в полной растерянности, обдумывая суперсложные схемы возвратов и дорогого ремонта, поэтому с восторгом приняло идею Миланы. Клиент всегда не прав, если он идет против величайшей в мире компании. Треснул экран — сам виноват, не надо было так часто открывать ноутбук. Зачем ты вообще его открывал? Это ведь не просто товар, это наполненный артефактами артефакт, это имидж, это прикосновение к вечности. Какая разница, сколько в нем трещин? Главное ведь не экран, а задняя сторона с эмблемой кленового листа, вот что должно быть идеально. И, конечно, превосходный дизайн. Людям дали возможность купить такую дорогую во всех смыслах вещь с идеальной операционной системой, что грех жаловаться на ее кривую работу. У идеала должны быть косяки и недостатки, иначе все привыкнут к его безупречной работе и перестанут ценить и почитать его как святыню, ради которой нужно ограничивать себя суровой аскезой. О да, пользование техникой Maple должно быть похожим на подвиг служения Богу, когда ты платишь за неудобные функции. Это твой вклад в банк под названием «счастье».

Разумеется, Милана не понимала всей этой божественно прибыльной философии и даже не поверила бы в ее существование, услышав о ней от кого-нибудь. Но благодаря своему характеру она подсознательно действовала в рамках этой идеологии. Никакого сочувствия к другому, только к себе. Прав тот, кто увереннее других в том, что он прав. Врожденная совесть и тянущее на дно воспитание заставят усомниться в себе, даже если живешь по морали, поэтому любой самый честный человек рано или поздно дрогнет, задумается и проиграет убежденному в своей правоте выскочке. В этом сила одних людей перед другими. Именно этим оружием кроманьонцы победили неандертальцев, а млекопитающие динозавров.

Именно это избавило российский офис компании Maple от убытков в самом конце квартала.

— Поначалу я в тебе сомневался, — сказал начальник Милане, — но теперь вижу, что сделал правильный выбор.

Высокого, осанистого, гладко выбритого мужчину звали Альберт Геннадьевич Мечик. На вид ему было лет пятьдесят, но на его гладком лице не находилось места морщинам. Он носил серые и темно-синие костюмы ручной работы, преимущественно в полоску, его галстуки, как и стрижка, никогда не бросались в глаза. Он был стильным и презентабельным брюнетом, которого обязательно взяли бы в модельное агентство, не имей он таких хороших навыков управленца. Альберт Геннадьевич был женат, воспитывал двух мальчиков-близнецов, жил в центре и ездил на электромобиле.

— Ты умеешь придумывать новые подходы и попадаешь в точку, — продолжал он. — Будто ты заранее долго обдумываешь свои идеи.

— Да нет, — скромно, но с достоинством ответила Милана. — Идеи сами приходят, я просто им не мешаю.

— Я это понял, когда на совещании мы столкнулись с неожиданной проблемой, и, пока все только разводили руками, ты мгновенно предложила решение. Подумать над этим заранее ты не имела даже теоретической возможности.

Милана приняла застенчивый вид и улыбнулась.

— Ну ладно, не буду ставить тебя в неловкое положение. Считай это комплиментом от начальства.

Альберт Геннадьевич хотел дружески похлопать ее по плечу, но вовремя остановил движение руки. Человек с безупречной карьерой да к тому же семейный не мог позволить себе дотронуться до такой прекрасной женщины. Он запросто прикасался к другим женщинам в компании, но Милана казалась ему восхитительно неприступной. Он боялся, что в этом случае обязательно пойдут кривотолки, ведь даже намек на ухаживания заставит его мужскую сущность сделать следующий шаг, но добыча явно была ему не по зубам. Он знал, что Милана Иванова слишком шикарна для него — простого топ-менеджера, миллионера, не имеющего даже виллы за рубежом. Максимум, чего он мог добиться — это сплетен и скандала от жены. Обдумав все это, он скромно улыбнулся, не позволяя эмоциям нарушить деловую непоколебимость лица, и пошел дальше руководить вверенной ему службой маркетинга.

Как настоящий мужчина, он увеличил зарплату Миланы до трехсот тысяч.

Она была вне себя от счастья, когда вернулась домой.

— Видишь, что я говорила?!

Олег устроил ей праздничный ужин из каре ягненка с креветками, но возбужденная от радости Милана не смогла усидеть за столом. Съев несколько кусков мяса, она подошла к мужу сзади, склонилась над ним, обвила его шею руками.

— Теперь у меня есть деньги даже после выплаты по кредиту, — шептала она прямо в ухо Олегу, водя бедрами из стороны в сторону.

— Ты у меня чудо, — сказал он, повернув голову так, чтобы видеть лицо обнявшей его любимой.

— А ты в меня не верил.

— Я просто не сразу разглядел все перспективы. — Олег придумал эту фразу во время долгих бессонных ночей. Она казалась ему самой короткой и нейтральной для оправдания.

— Опять отговорки, — бросила Милана и выпрямилась. — Мне нужны извинения.

Она сказала это так резко и жестко, что на секунду ошеломила мужа. Ее подавляющий взгляд не давал поводов для сомнений — она действительно ждет извинений. В то же время Олег знал, что жена не была мстительной и коварной. При всем прочем она оставалась очень наивной, насколько это было возможно. Может быть, в ней отсутствовало добро, но и злобы в ней было не больше. В какое бы тяжелое положение она ни ставила Олега, он знал, что на прямую агрессию его жена не способна. Она действительно была ангельским созданием со всем присущим ей прямодушием, просто не отягощенным моралью.

— Прости меня, — уступил мужчина.

— За что? — Милане требовалось полное извинение.

Она встала между столом и Олегом, заставив его отодвинуться чуть дальше. Одной рукой она повернула голову мужа к себе, чтобы он мог видеть ее глаза, а второй начала водить по его щеке, слегка надавливая ногтями.

— За то, что усомнился в тебе.

Она поставила свою ступню на край стула между ног мужа, приняв крайне властную позу.

— Ты паршивец.

От ее эмоционального, наполненного жизнью голоса по спине Олега прошел озноб. По большей части люди так уныло и равнодушно общаются друг с другом, что неподдельное чувство в голосе, переливаемое через край сдержанности и скромности, может застать их врасплох.

— Ты права.

— Конечно. — Милана провела ступней вперед до упора. — Я и без тебя знаю, что права. Опять эта ваша высокомерная снисходительность? Вы действительно жалкие.

Олег сглотнул, не зная, что на это ответить. Приятная наощупь, но твердая женская рука сжала его подбородок и приподняла голову, чтобы он смотрел прямо в глаза Милане.

Другой рукой жена взяла бокал оставшегося после ужина вина и сделала глоток. Наслаждение разлилось по ее телу, возбуждая все нервные клетки и вызывая еще больше желания делать то, что хочется, ни в чем себе не отказывая. По присущему ей обыкновению она не знала, к чему приведут ее желания, но наслаждалась их исполнением. Для нее главным был сам процесс, а не некая цель, которая даже не существовала, ведь этой цели негде было появиться, потому что Милана жила сиюминутными чувствами, черпаемыми из глубин ее подсознания.

— Ты жалок, — захотелось ей сказать, и она сказала. — За что я тебя терплю?

Она еще сильнее сжала подбородок Олега.

Трудно было что-то ответить. Еще труднее — понять, почему это так возбуждает. Он испытывал необычные ощущения от давящей на него женской ступни и от сжавших щеки нежных пальцев с острыми, властными, но чертовски волнующими ногтями. В любой момент Милана могла сжать пальцы сильнее и порезать его кожу. Это не пугало, а завораживало.

— Ну ответь уже. Зачем ты мне нужен?

В ожидании реакции она отпила еще глоток из бокала. Если уж испытывать наслаждение, то сразу через все органы чувств — эмоциональные, зрительные, вкусовые…

— Чтобы ты ни в чем не нуждалась, — пробубнил Олег через сжатые губы.

— Правда? — дерзко спросила она. — Посмотри, как ты справляешься. Живем в какой-то дыре. А ужин? Мог быть и лучше.

Унижение, хоть и наигранное, вызвало у Олега необъяснимое ощущение первобытного возбуждения, которое, как известно, перерастает в счастье. Расслабленная вечерняя обстановка помогла отключить рассудительный ум, открыть чертоги эмоций, накопленных за долгую жизнь, витиеватых и даже запутанных в многочисленные переплетения, когда определенные сочетания обстоятельств могут вызвать у нас неожиданную реакцию, например, неоправданную злобу, веселье, страх или, как в этом случае, страсть.

— Но я все это терплю, — бросила Милана в лицо мужу с невероятной грубостью. — Иду на такие жертвы. И ради чего?

Она обвела взглядом комнату и так сильно уперлась в Олега ступней, что он невольно свел колени, чтобы хоть как-то уменьшить зону давления. Он хотел что-то ответить, но выдавил из себя только стон.

— Ладно бы ты старался, но нет. Отдыхаешь каждый вечер, спишь каждую ночь. Не мужчина, а неженка.

— Я стараюсь, — смог процедить он, повинуясь своим первобытным инстинктам, вызывающим не меньшее возбуждение, чем испытывала жена.

— Ходи ты на тренинги вместе со мной, то понял бы, что не стараешься, — сказала она, перебирая пальцами упертой в Олега ноги, вызывая еще больше боли. — Ты не должен ничего делать для себя. У тебя вообще не должно быть никаких чувств. Вы мужики их просто придумали, чтобы не исполнять свои обязанности. Да?

— Да, — ответил Олег от безысходности перед болью с одной стороны и внутренними желаниями с другой.

— А что вы на самом деле должны делать?

Он молчал, не зная, какого именно ответа ждет от него Милана. Он не сомневался, что должен ответить именно так, как ей надо. Это желание было сильнее его и намного древнее. Мужчина запрограммирован соглашаться с прекрасным полом и наслаждаться любым оказываемым ему вниманием. Это результат эволюции, который женщины наконец осознали и начали использовать в своих целях. Покорность вызывала инстинктивное счастье на самом низменном и вместе с тем безоговорочно самом главном уровне бытия, там же, где зиждется мужская потребность в сексе.

— Вы должны служить, — уточнила Милана. — Потому что вы сильный пол и годитесь только на это.

— Да, любимая.

Олег сделал ошибку и дорого поплатился за это, взвыв от боли в низу живота. Он попытался согнуться напополам, но, удерживаемый за подбородок рукой жены, не смог отвести от нее молящий беспомощный взгляд.

— Не смей меня так называть, — жестко сказала она. — Ты должен заслужить право любить меня.

Она отошла в сторону, позволив ему отдышаться, и легла на кровать.

— Докажи, что ты хоть чего-то стоишь.

Это были ее последние осознанные слова в тот вечер. Это не значит, что она перестала приказывать и унижать, подыгрывая их общему возбуждению, но дальнейшие высказывания уже с трудом поддавались адекватному восприятию и находились в той области ночной жизни, о которой утром лучше не вспоминать.

Милана позволила Олегу насытить ее желания, но только так, чтобы удовлетворение получала только она. Для мужа должно быть достаточно того факта, что он совершает великое таинство в деле служения прекрасному. О да, возможность сделать приятное такой восхитительной женщине уже должна быть наградой. Жизнь с ней должна быть похожей на подвиг служения Богу, когда ты платишь за отказ от собственных паразитических нужд и становишься максимально полезным. Это твой вклад в банк под названием «счастье». Это метаэволюция.

Но жизнь была бы слишком скучна, не будь «все не тем, чем кажется». Хотя Олег и смог на одну ночь отрешиться от всех житейских проблем и своих странных навязчивых мыслей, это было лишь временное затишье. Злополучная фраза из статьи годовалой давности не оставляла его в покое. Иногда она не доставляла ему никакого дискомфорта, но иногда звучала в ушах в самые неожиданные моменты, вынуждая вздрогнуть, или резко замолчать, или еще как-то выдать себя.

Один из таких случаев произошел на следующий день после унизительно-потрясающей ночи. Олег как обычно вез Милану на работу через все пробки Москвы. Несмотря на то, что пару раз в неделю ей разрешалась удаленка и, не выспавшись как следует, она могла бы остаться на весь день дома с Олегом, после случившегося прыжка на новый уровень отношений это было бы тягостным бременем для обоих. К тому же ее тело и мысли наполнил поток энергии, которой требовалось дать выход. Она не могла дождаться, когда окажется в офисе и просто взорвет Maple и весь мир своей силой от наконец осознанного превосходства. Если раньше она жила и мыслила по наитию, то теперь поняла, почему действовала и думала именно так, а не иначе. Она и прежде невольно доминировала над людьми, без злого умысла, просто потому, что могла. И вот теперь получаемое от этого счастье, служащее подтверждением правильности ее действий, привело Милану к открытию, осознанию всех перспектив. Казалось, что в ней пробудилась настоящая женственность и теперь она наконец-то получит то, что заслуживает.

Она листала ленту новостей в телефоне, когда заметила краем глаза, что руки Олега на руле вздрогнули. Вокруг стояли запертые в пробке машины, водитель каждой из которых ненавидел всех остальных за то, что те создали этот затор.

— Опять что-то послышалось? — спросила она.

— Да. Если ты сейчас ничего не говорила.

— Давай уже что-нибудь с этим сделай, — протянула она с напускной заботой, делая вид, что ничто человеческое ей не чуждо.

— Ничего страшного, — ответил он, чувствуя себя недостойным поддержки. — Это от напряжения. Слишком много пишу по фрилансу. Надо просто выспаться, и все пройдет.

Но Милана не собиралась закрывать эту тему. Она, как иногда делала перед началом важного разговора, устроилась поудобнее — подогнула под себя ногу, насколько позволяло пассажирское сидение, и повернулась к мужу, насколько позволял ремень безопасности.

— Можно пустить все на самотек, — начала она, — или же обсудить проблему, найти причины, из-за которых она появилась, — скорее всего что-то из детства — и отработать их, чтобы снять блоки и жить дальше.

После прохождения нескольких психологических тренингов Милана чувствовала себя очень мудрой и, хотя все эти курсы были направлены на раскрытие женскости и эмансипацию, она здраво рассудила, что некоторые техники могут быть применимы и к таким второсортным созданиям, как мужчины.

— Помнишь, мы уже как-то пытались об этом поговорить? Но что-то тогда помешало.

— Что-то припоминаю, — растерянно произнес Олег.

— Ну так вот, не бойся. Это проще, чем кажется. — Она непроизвольно поправила свои медовые завитые волосы — привычка быть всегда обольстительной — и продолжила: — В твоем детстве произошло нечто неприятное, что ты из страха решил забыть, но подсознание ничего не упускает. Оно помнит каждую мелочь, оно как базальтовое отложения в земной коре, на котором отпечатано все прошлое.

Последняя фраза была точным пересказом слов преподавательницы.

— Ну или как код компьютерной программы, который себя никак не проявляет, пока не совпадут определенные условия, его активирующие. — Милана сделала умный вид. — Я знаю, о чем говорю. Недавно нас ознакомили с глюками и ошибками новой прошивки мэйфонов, чтобы мы хорошо разбирались в вопросе и могли лучше держать удар перед нытиками-покупателями.

Она ненадолго задумалась, улыбнулась и еще раз потрогала волосы.

— Ладно, я отвлеклась. Короче, то, что зашилось в твое подсознание в детстве, и то, что ты решил больше никогда не вспоминать, при определенных условиях может само проявиться, не спрашивая твоего разрешения.

— Но я не помню ничего похожего на «все не то, чем кажется», — задумался Олег, руля по освободившейся полосе в направлении работы жены.

— Это логично, если ты решил об этом забыть, — торжествующе сказала Милана, услышав подтверждение своих слов. — Поэтому просто расскажи мне о самых запомнившихся событиях твоего детства, а я уже сама попытаюсь напасть на след. И само собой, когда тебе будет задан правильный вопрос, ты сразу вспомнишь травмировавшую тебя сцену.

— Ну хорошо, — вздохнул Олег. — Кажется, я знаю, с чего начать. Как-то в семь лет, когда мама и папа…

Но его перебил звонок сотового. Из всех колонок машины заиграла музыка подключенного к hands-free телефона. На экране центральной консоли высветился неизвестный номер, с каких обычно звонят работники службы безопасности банков, чтобы спасти людей от лишних денег, поэтому Олег сразу сбросил вызов. Но не успел он продолжить рассказ, как звонок повторился.

— Лучше ответь, вдруг что-то важное, — предположила Милана.

Олег снова вздохнул и нажал зеленую кнопку на руле.

Музыка звонка затихла, а на экране начали сменяться секунды продолжительности разговора.

— Олег Рогин? — спросил серьезный мужской голос с некоторыми нотками ироничности, чтобы не казаться совсем уж угрожающим.

— А кто спрашивает? — поинтересовался Олег.

— Григорий Ефимов, — откашлялся голос из динамиков автомобиля. — Простите, сразу не представился. Хотел удостовериться, что не ошибся номером. Я из Объединения независимых авторов России, сокращенно ОНАР. Увидел ваш профиль на сайте фриланса и вот хочу предложить вступить к нам.

Нечасто Олега куда-то звали, поэтому он оторопел на пару секунд и попытался собраться с мыслями, невольно приняв задумчивый вид.

— А чем вы занимаетесь? — спросил он, ожидая подвоха.

— У нас все просто. Каждый участник делает и пишет что хочет, никаких сковывающих вас правил и ограничений. Объединение существует только ради взаимопомощи. Вы же знаете, что многие музыканты собираются в такие взаимовыгодные коллективы, поддерживают друг друга, записывают треки, выступают на разогреве, помогают держать удар конкурентов и так далее. Вот и в журналистике так же. Если вы вступите в объединение, то все остальные участники будут косвенно оказывать вам поддержку, а вы — им. Автору-одиночке трудно самому пробиться в этом мире связей и знакомств, но когда все ваши работы будут помечены эмблемой участника известного и масштабного объединения, то ваш авторский вес увеличится, согласитесь.

Последовавшие за этим секунды молчания позволили обдумать услышанное. Григорий Ефимов так неотступно предлагал стать участником этого ОНАРа, что все походило на надувательство.

— А что взамен? — спросил Олег. — Отчисления или членские взносы?

— Да нет, просто я сам снимаю авторские сюжеты и понимаю, что если никак не выделиться из серой массы криэйторов, то никакого успеха не достичь, тебя просто никто не будет смотреть. Поэтому я создал объединение, единственное обременяющее условие которого — помечать весь свой материал нашим символом и ссылкой на официальный ресурс со списком всех остальных участников и ссылками для перехода на них. Как видите это сделано ради взаимовыручки. Каждый получит дополнительную рекламу, и чем больше нас будет, тем более узнаваемой станет наша символика и тем больше читателей и зрителей мы привлечем. — Григорий так долго говорил, что закашлялся. — Разумеется, кого попало я не выбираю. Но вы мне показались талантливым человеком и, что важнее, беспроблемным. Меньше всего я хочу нарваться на неприятности.

Собеседник был так искренен, душевен и убедителен, что мысли о подвохе невольно отходили на второй план. Он казался самым человечным из людей.

— Скиньте мне свои контакты, — тактично ответил Олег. — Подумаю над вашим предложением.

— Большего мне и не надо, — произнес Григорий Ефимов. — Не беспокойтесь, в случае чего я совершенно спокойно приму ваш отказ. Я уже беседовал с полусотней людей, и только дюжина согласилась. Контакты уже на вашей почте. Хорошего вам дня.

— И вам. — Олег потянулся пальцем к кнопке завершения звонка, но собеседник первым положил трубку.

Милана все это время стучала ноготками по телефону, отвечая на избранные комментарии счастливчиков, и, когда разговор завершился и Олег вопросительно посмотрел на нее, лишь пожала плечами. Однозначного мнения об этом Григории у нее не сложилось.

— Теперь я работаю на себя, а не на чужого дядю, так что с какими-то предложениями надо соглашаться, — задумчиво проговорил Олег.

— Не только соглашаться, но и самому их искать, — дополнила мысль Милана.

— Подозрительно, конечно… Слишком он мне понравился. Как будто использовал именно те психологические приемы, что мне подойдут. Эта его последняя фраза про лишь двенадцать согласившихся… Такой притягательный нонконформизм. Скажи он, что согласилось большинство, и я мгновенно бы отверг предложение.

Олег уже доехал до работы Миланы и остановил машину у главного входа в высокий, отделанный стеклом бизнес-центр с офисами многих крупных компаний, занимающих сразу по несколько этажей.

— Смотри сам, — напоследок повернулась к нему жена. — Глупо отвергать предложение только потому, что оно слишком тебе подходит.

Она понимала, что Олег не из тех, кто легко даст себя обмануть, поэтому минимальной доли скепсиса в ее словах уже было достаточно для предостережения. Дополнительные ее сомнения в буквальном смысле заставили бы его отказаться, а при всей неоднозначности своего характера ломать карьеру мужа Милана точно не собиралась. Звучит дико, но она действительно очень хорошо к нему относилась. Иначе бы не вышла за него замуж.

— Заезжай за мной в шесть вечера, — с холодным чувством в голосе сказала она и вышла из машины.

Применительно к Милане в словосочетании «холодное чувство» ключевым было второе слово.

У Олега было целых девять часов относительно свободного времени, которое он мог тратить на собственную карьеру. С тех пор как он завершил трудовые отношения с заводской газетой, новая официальная работа в каком-то издательстве его не прельщала. Хотя он и не находился на передовой человеческого прогресса и уж тем более не двигал его вперед, он оставался довольно современным человеком и воспользовался свободой, чтобы перевести свою профессиональную деятельность исключительно в интернет. Без офисов газет, трудовых книжек и архаичных сорокачасовых рабочих недель. Он занялся фрилансом. Создал профили на соответствующих сайтах, зарегистрировался в деловой соцсети и стал принимать заказы.

Не сказать, что дела сразу пошли на лад. Заказы, конечно, поступали, но гонорары оказались намного меньше его прошлых доходов в газетах. Это была плата за свободу и возможность работать откуда и сколько угодно. В то же время карьера Миланы пошла на взлет, потянув за собой и ее доходы. Она уже зарабатывала больше мужа, а после скорого подключения рекламы в своих техноблогах и вовсе сделала бы бессмысленной текущую работу супруга. Вместо добытчика Олег мог стать домохозяином, что очень уязвляло его мужскую природу, согласно которой самым ценным в жизни была возможность содержать свою женщину, обеспечивать ее недостающим, помогать твердо стоять на ногах.

Но как обеспечить успешную женщину, которая скоро сможет сама себе все позволить? Меньше чем через год она погасит двухмиллионный кредит на технику Maple, и что тогда? Олег, как ни старался, становился все менее ее достоин в собственных глазах. Воспитание и мораль играли с ним злую шутку, забавляясь с ним, как сытый кот забавляется с пойманной за хвост мышкой, обреченно пытающейся бежать, еще не понимающей, что ничего уже не изменить и смерть — лишь дело времени.

Сколь бы подозрительным ни было предложение Ефимова, Олег не мог позволить себе ему отказать. Для приличия он еще пару дней думал, изучая профиль Григория в интернете, читая материалы сайта Объединения и узнавая об этом все, что можно узнать на бескрайних просторах сети, но в глубине души он согласился еще в машине, как только услышал предложение. Не в положении Олега было отказываться от дополнительной возможности заработать. Кошка-совесть уже держала его за хвост и облизывалась.

Даже на занятии английским он поделился своими раздумьями, надеясь, что кто-то из трех Саш его поддержит. Больше всего сил мы прикладываем именно к размышлениям над уже решенным вопросом, желая найти поддержку со стороны, чтобы убедить себя в правильности собственного решения. Передумать в таком случае мы уже не можем и не хотим, а лишь тратим силы и время, чтобы доказать себе безошибочность собственного выбора.

Интеллигентный Саша сказал, что нет ничего плохого в творческих объединениях, главное внимательно читать, что подписываешь. Санек сообщил, что стал работать таксистом, и очень сожалел, что никто не предложил ему то, что предлагает этот Григорий. Двумя голосами из трех был вынесен положительный вердикт, которым Олег смог подтвердить свое собственное желание. Только Саша-студентка выразила сомнения и, найдя прямо во время занятия профиль Ефимова, лишь свела брови и брезгливо скривила лицо. К счастью, она осталась в меньшинстве.

Олег принял предложение. К его удивлению, договор занимал всего одну страницу А4, не предполагал существенных обязательств и не имел подводных камней. Рогин подписал его и отправил скан по почте Григорию, став одним из участников Объединения независимых авторов России.

Это не гарантировало ему легких денег. Это вообще непонятно что гарантировало. Но так или иначе это сработало. Олег вдохновился своим новым статусом, стал не только работать по заказам фриланса, но и создавал авторские статьи на злободневные темы, начиная с проблем мировой экологии и заканчивая финансовыми скандалами. Как простой человек он не мог постоянно удивлять читателей особым мнением и уникальным подходом, но это и не было нужно. Достаточно просто почитать несколько умных статей на интересующую тематику и, добавив щепотку собственных мыслей, создать авторский и уникальный материал, который теперь увидит куда больше читателей благодаря участию в ОНАР. Учитывая достойный уровень текстов и видео участников, скоро эта аббревиатура должна была стать признаком качества и принести такой нужный Олегу дополнительный заработок. Гораздо более нужный, чем если бы он работал младшим рабочим на заводе за сорок тысяч, а его жена отбивала товары на кассе за двадцать пять. В известном смысле жизнь мужчины-Олега с его успешной женой стала куда тяжелее, чем у этих бедолаг, несмотря на то, что измерялась в гораздо бо́льших денежных суммах.

Он забыл, что такое здоровый сон, тратя почти все свободное время на чтение всевозможных статей со всего мира и написание на их основе собственных. Иногда он по несколько часов не выходил из-за своего рабочего стола в углу комнаты, довольствуясь видом осеннего, а затем и зимнего города из окна. В какие-то моменты фитнес-браслет на его руке вибрировал и заставлял хоть немного двигаться, чтобы не умереть. Тогда он на цыпочках ходил за кофе и бутербродами, чтобы не испортить Милане запись обзора нового гаджета или не сбить вдохновленный полет ее мысли при создании дизайна какого-то футуристического устройства.

В один из таких вечеров Олег проходил мимо увлеченной работой жены и очень заинтересовался, увидев рисунок на экране ее ноутбука. То были очки с тонкими стеклами без оправы, абсолютно бесцветными. Их передняя часть выдавала себя лишь преломляющим свет силуэтом. В противовес ей, дужки очков были ярко-серебристого цвета и могли похвастаться непривычно большой толщиной.

Чтобы не мешать Милане, Олег молча стоял у нее за спиной, вглядываясь в новый дизайн. Через какое-то время она решила сделать несколько поворотов, чтобы размять затекшую спину, и вздрогнула, увидев мужа в двух шагах позади себя.

— Прости, не хотел тебя пугать, — сказал он, наконец глотнув кофе. — Очень красивые очки, не смог оторваться.

— Ага, — в ее голосе проскользнули нотки довольства. — Сделала набросок будущих очков Maple, вдруг угадаю их внешний вид.

— Они собираются делать очки? — удивился Олег.

— Не просто очки, а очки виртуальной реальности, — ответила Милана, разминая шею. — Пока это только слухи, но я решила опередить всех, как тогда с дизайном тринадцатого мэйфона. Вдруг снова повезет, и я прославлюсь еще больше.

— Ты этого заслуживаешь. Очки смотрятся потрясающе.

— Главное, чтобы подписчикам понравилось. Ну и экспертам, конечно.

Она взяла мышку и довольно повертела эскиз в разные стороны, любуясь, как лучи света играют на его гранях.

Через несколько дней готовый рендер облетел все новостные сайты и вызвал бурю обсуждений в соцсетях. Изображение очков сразу же окрестили утечкой, и, хотя Maple официально все отрицала, не существовало в мире силы, способной сдержать интерес общества к вероятному продукту самой успешной компании, поставившей своей целью околдовать умы людей. Чего теперь удивляться, что все верили и восторгались любым вбросом. Даже догадываясь, что это фейк, многие считали необходимым полюбоваться будущими очками. Любая новость, содержащая в себе английское слово «клен», сразу же вырывалась на первое место в подборках, из-за чего охватывала еще больше аудитории. Открытая Миланой еще год назад возможность воспользоваться людским благоговением перед Maple позволила ей расширить свою известность и обзавестись сотнями тысяч подписчиков.