Амнистия

Андрей Троицкий

Молодой драматург Локтев после ДТП оказывается на крючке у милиции и дает согласие работать осведомителем. Он участвует в разработке Тарасова – жестокого убийцы и грабителя, но его тяготит роль стукача. Избавиться от этой зависимости Локтев может только одним способом – став таким, как Тарасов…

Оглавление

Глава пятая

Этот день, которой вполне мог стать последним днем его жизни, бывший боксер, а ныне человек без определенных занятий Иван Крапивин начал просто и буднично. Начал день с вялой перебранки.

Жена Надя, собиравшаяся на работу, вышла на кухню, где за столом у окна завтракал Крапивин, и сказала, что сегодня зайдет покрасить волосы и вернется позже обычного.

— Какого хрена красить на твоей голове?

Крапивин после минутного раздумья отвесил ещё один комплимент.

— Все волосы вылезли, осталось три пряди на макушке. А на краску деньги тратишь. Покрась голову луковыми перышками. Это хоть дешево.

В это утро он не был настроен говорить жене любезности.

— Я что, твои деньги трачу? — жена заводилась с пол-оборота, сразу была готова сорваться на крик. — Твоих денег я уже год не видела. Ты вообще-то собираешься искать работу? Или намерен на моей шее до старости сидеть?

На этом месте Крапивин перестал слушать Надю. Только что он проглотил яичницу из четырех яиц, съел три бутерброда с копченой колбасой и маслом и теперь раздумывал, не повторить ли завтрак. Если начало дня сложится не совсем удачно, то вечер, ночь, утро следующего дня предстоит провести в камере предварительного заключения отделения милиции.

Ясно, что кормить его там никто не станет. А вечером для профилактики дежурный наряд, скорее всего, измолотит Крапивина дубинами, сапогами и вообще, чем придется. Крапивин был готов вытерпеть побои, но зачем обрекать себя ещё и на муки голода. Куда лучше если он, как верблюд, наесться впрок.

Поставив сковородку на огонь, Крапивин вылил на неё ещё четыре яйца, отрезал несколько кружков колбасы и намазал масла на хлеб.

— И у него ещё язык поворачивается меня в чем-то упрекать, — говорила Надя, подкрашивая брови.

— Я не в чем тебя не упрекаю, — отозвался Крапивин. — Просто сказал, что ты говенно выглядишь.

— Я выгляжу говенно, потому что у меня муж такой законченный придурок.

Надя стерла слезинку платочком, побросала косметику в раскрытую сумку и громко хлопнула входной дверью. Крапивин выложил яичницу на тарелку, посмотрел на еду взглядом сытого удава и, вздохнув, взялся за вилку.

Неделю назад Крапивина нашел, казалось, навсегда потерявшийся приятель Максим Тарасов. Позвонив Крапивину домой, он сказал, что есть хорошая денежная работа, предложил встретиться в открытом кафе на Старом Арбате. Предложение и впрямь показалось заманчивым.

От Крапивина требовалось немногое. В следующий четверг, в первой половине дня, нужно прийти в торговый центр «Импульс», на первом этаже которого находится кафетерий, устроить там драку и смыться. За эту небольшую услугу, которую старому приятелю можно оказать за так, за бесплатно, Тарасов платит большие деньги. Пятьсот баксов вперед, пятьсот по окончании работы.

Если Крапивина повяжут на месте, Тарасов берется заплатить, а также возместить вероятные убытки кафетерия: разбитая посуда, витринное стекло и другие мелочи. Деньги очень легкие и быстрые. Всего несколько минут работы кулаками — и целая тысяча баксов на кармане. Заманчиво, более чем заманчиво.

Крапивин хорошо знал Тарасова, если уж тот говорит, значит, все без обмана. Удивившись столь высокому гонорару, Крапивин, давно сидевший без денег, тем не менее, не стал торопиться с ответом. «Между нами говоря, это дело и двух сотен не стоит, — сказал он. — И я знаю пацанов, которые за две сотни будут рады это сделать». «Мне не нужны посторонние люди, — ответил Тарасов. — И мне нужна не просто драка, мне нужна большая драка. И человек, который в случае чего не станет говорить лишнее».

Тарасов кивнул официанту, заказал ещё пару кружек пива и копченые сосиски. «Объясни, зачем весь этот кипеш?» — попросил Крапивин.

«В этом торговом центре „Импульс“, на втором этаже, снимает помещение туристическая фирма „Онега“, — ответил Тарасов. — Его окна выходят прямо в торговый зал. Вернее, турфирма — это только вывеска. На самом деле они там занимаются совсем другими делами. Вот с директором этой шарашки Зеленским я хочу встретиться с глазу на глаз. А он не хочет. Мало того, он нанял двух парней, которые провожают его от двери квартиры до офиса. И вообще целый день находятся при этом Зеленском, даже в сортире рядом стоят, когда он там гадит. Если начнется драка в кафетерии, они вмешаются. Значит, у меня будет шанс увидеть Зеленского».

«Понятно, — кивнул Крапин. — Тогда можешь на меня рассчитывать». «Милиции там нет, — сказал Тарасов. — В зале торгового центра, а попросту говоря, большого магазина только два охранника. Еще один охранник в дверях. Первыми на шум прибегут они. Если возня затянется, сверху спустятся охранники Зеленского. Мне для разговора хватит пяти минут. Твоя задача задержать охранников максимально продолжительное время».

«Хорошо, это без проблем, — кивнул Крапивин и похвастался. — Сейчас я в хорошей форме». Тарасов расстегнул бумажник и отсчитал пять сотен.

В тот же день Крапивин побывал в торговом центре «Импульс». Все в точности так, как описывал Тарасов. Просторный торговый зал с прилавками и продавщицами в розовых фартучках и белых наколках в волосах. В углу зала длинная стойка кафетерия или закусочной. Несколько высоких столиков на металлических ножках, посетителей немного. В ближней стене железная дверь с табличкой «Туристическая фирма „Онега“». Выше двери большое выходящее в зал окно, закрытое горизонтальными жалюзи.

Крапивин жевал бутерброд, пил из горлышка пиво и разглядывал торговый зал, по которому слонялись парой два охранника в камуфляжной форме. Довольный собственными наблюдениями, Крапивин вышел из торгового центра и на метро отправился домой.

* * * *

Покончив с завтраком, отяжелевший Крапивин поднялся из-за стола, поставил грязную тарелку в мойку. Облачившись в джинсы свободного кроя и синюю рубашку, он посмотрел на часы и решил, что пора выходить. Шухер в кафетерии нужно начать ровно в двенадцать, а до торгового центра добираться тридцать пять минут. Лучше приехать на четверть часа раньше и ещё раз осмотреться вокруг.

Надев кроссовки, Крапивин вернулся в комнату, снял с полки иллюстрированную книгу «Памятники отечества» и ещё раз убедился, что деньги, те самые пятьсот долларов, что он на прошлой неделе получил от Тарасова, на месте. Через пару минут Крапивин вышел из подъезда, неторопливым прогулочным шагом добрел до метро.

Он поднялся на поверхность в половине двенадцатого, дошел до автомобильной стоянки, спросил у таксиста, сколько будет стоить отсюда доехать до Каширского шоссе и заплатил вперед. «Ровно в двенадцать пятнадцать останови машину возле самого входа вот в эту забегаловку и жди меня, — Крапивин показал пальцем на здание торгового центра. — И не опоздай».

Без двадцати минут двенадцать Крапивин вошел в помещение «Импульса», косо глянул на охранника в дверях, миновал полупустой торговый зал, вошел за загородку кафетерия. Круглые одноногие столики пустовали.

Только в углу у витрины, выходящей на площадь, старая еврейка в желтой панаме жевала пирожное, запивая его соком. И ещё молодая парочка за соседним столиком баловалась газировкой.

Буфетчик в белом фартуке тряпкой полировал безупречно чистую стойку.

— Дай пива холодного, — сказал Крапивин.

— Вам какого? — буфетчик отложил тряпку в сторону.

— Я сказал — холодного.

— Какой марки?

— На твое усмотрение.

Крапивин уселся на высокий с кожаным верхом табурет перед стойкой. Буфетчик открыл прозрачную дверцу холодильника, достал бутылку мгновенно запотевшую пива, поставил её перед посетителем, рядом поставил пластиковый стаканчик. Крапивин высыпал на фарфоровую тарелочку мелкие деньги, взял в руку открывалку.

Он посмотрел на часы: без семи минут двенадцать.

— И охота тебе тут целый день в этом фартуке вертеться? — спросил он у буфетчика.

Буфетчик не ответил. Он выпятил нижнюю губу и развел руками, выражая этим жестом покорность жестокой судьбе. Мол, мне деньги платят за то, чтобы утром я надевал фартук и до вечера тусовался за стойкой, подавая пиво всяким хамам.

Крапивин, повернувшись к буфетчику в пол-оборота, рассматривал торговый зал. Он видел, как в магазин вошел Тарасов, в темных очках, одетый в голубые джинсы и коричневый пиджак. В правой руке Тарасов держал бумажный сверток, по форме напоминающий завернутый в газету торт.

Пройдясь по залу, он остановился у дальнего прилавка, о чем-то спросил продавщицу. Та улыбнулась в ответ, показала рукой в сторону кафетерия. Крапивин посмотрел на часы: без трех двенадцать. Он отставил в сторону пластиковый стаканчик, глотнул пива из горлышка и поморщился.

— Фу, не пиво, а ссанье какое-то, — громко сказал он. — Ты чего мне дал?

Молодые люди за столиком и старуха еврейка с любопытством оглянулись на посетителя. Буфетчик нутром почувствовал недоброе. Он посмотрел на Крапивина полным ненависти взглядом.

— Слушайте, если вы хотите поругаться, идите домой к жене, — сказал буфетчик. — Жена вам составит компанию.

— С женой я ещё утром поругался, — усмехнулся Крапивин. — Налей водки.

— У нас нет водки, здесь ей не разрешено торговать.

Буфетчик, наливаясь злостью, упер руки в бока. Крапивин посмотрел на часы: без одной минуты двенадцать. Можно начинать.

— Только ссаньем этим торговать разрешается?

Крапивин взял со стойки бутылку, перевернул её горлышком вниз. Вылив пиво на пол, он подбросил бутылку на ладони, поднялся с табурета и запустил пустой посудиной в большое зеркальное стекло за спиной буфетчика. Зеркало разлетелось на чести с веселым звоном, с полки посыпались банки с газировкой и бутылки с пивом. Старуха еврейка пронзительно вскрикнула. Девушка забежала за спину своего кавалера.

— Охрана, охрана сюда, — заорал буфетчик неожиданно высоким бабьем голосом. — Хулиганят… Сюда…

Но кричать не было надобности.

Охранники, привлеченные звуками бьющегося стекла уже со всех ног бежали к буфету. Крапивин перегнулся через стойку и, желая ударить буфетчика в ухо, но тот, отскочил назад. Крапивин обернулся назад, наклонился, увидел над своей головой уже занесенную дубинку подбежавшего первым охранника.

Дубина просвистела над головой, стукнулась о буфетную стойку. Крапивин ударил нападавшего головой в живот, добавил снизу в челюсть справа и слева.

Охранник, отлетая назад, успел уцепиться за столик, потащил его за собой, повалился на спину, уронив стол на себя. Второй нападавший бросился на Крапивина грудью, едва сбил его с ног, повалил на пол, но не сумел сесть на грудь и решить все дело парой точных ударов.

Кулак Крапивина, лежавшего спиной на полу, описав в воздухе короткую дугу, врезался в челюсть второго охранника. Сбросив противника с себя, Крапивин вскочил на ноги, ударил человека, стоящего на карачках, ногой под ребра. Но тут буфетчик, высунувшийся далеко за прилавок, ударил Крапивина по голове бутылкой. Удар прошел по касательной, бутылка не разбилась, но рассекла кожу на виске, больно задела ухо.

Крапивин дотронулся до разбитой головы, увидел на пальцах кровь. Обернувшись, Крапивин левой рукой ухватил буфетчика за волосы, а правой съездил ему в глаз. Буфетчик свалился под стойку.

В этот момент, поднявшийся с пола первый охранник, повис на правой руке Крапивина, выдрал рукав рубашки. Крапивин отмахнулся левой рукой, увидев, что металлическая дверь в офис фирмы «Онега» распахнулась настежь, из неё выскочили два плотных мужика и чуть не бегом поспешили к месту драки.

Сбросив с правой руки охранника, Крапивин шагнул навстречу бегущим людям, наклонился, схватил стол за металлическую ногу и, высоко подняв его над головой, запустил им в первого бегущего человека. Тот, разогнавшись, уже не успел увернуться. При ударе о его грудь крышка стола отлетела от металлической ноги.

Человек кубарем полетел на пол.

Второй телохранитель, сообразивший, что остался без поддержки, принял боксерскую стойку и пошел на Крапивина, выставив вперед левый кулак. Но вместо того, чтобы ударить противника кулаком, резко поднял правую ногу и пнул Крапивина в пах.

Крапивин охнул от боли, но устоял на ногах, даже не согнулся.

* * * *

Когда началась драка, Максим Тарасов, занявший позицию у стены в десяти шагах от входа в «Онегу», разорвал веревку на свертке, что держал в руках. Он снял газету, в которую оказался завернут герметичный трехлитровый термос с широким горлом. Скомкав газету в большой шар, Тарасов отправил этот шар в мусорную корзину, снял темные очки и опустил их в нагрудный карман пиджака.

Все пошло по задуманному сценарию.

Через несколько минут после начала скандала и потасовки, дверь в офис распахнулась, из неё выбежали два плечистых парня и бросились на Крапивина. Тарасов, тут же потерявший интерес к драке в кафетерии, сделал несколько быстрых шагов вперед, перешагнул порог, закрыл дверь и изнутри закрыл её на крюк.

Он быстро поднялся по металлической винтовой лестнице на второй этаж, толкнул ногой дверь. Выхватив из-за брючного ремня пистолет, Тарасов шагнул в кабинет.

Зеленский, открыв жалюзи на окне, выходившим в торговый зал, сосредоточенно наблюдал за потасовкой внизу. Он обернулся на скрип двери, изумленно поднял вверх брови. Боже…

Зеленский смотрел то на черное дуло пистолета, направленного в его грудь, то на физиономию Тарасова, ничего не выражающую, застывшую, как у замороженной рыбы. Тарасов появился ниоткуда, появился так неожиданно, что Зеленский даже не успел как следует испугаться. Сгоряча он хотел было растворить окно и выпрыгнуть в торговый зал. Но Тарасов словно прочитал его мысли.

— Даже и не думай, пристрелю, — он направил ствол пистолета в лицо Зеленского. — Сядь.

Тарасов показал пистолетом на стул возле окна.

— Сядь и сними пиджак.

— Господи, — сказал Зеленский, но не двинулся с места. — Господи, спаси.

— Сними пиджак.

Тарасов, держа Зеленского на мушке, поставил термос на письменный стол и снял крышку. В кабинете остро запахло бензином. У Зеленского была пара секунд, чтобы предпринять попытку спасти жизнь.

Но он, ошеломленный случившимся, упустил время. Зеленский сбросил пиджак, оставшись в белой сорочке и галстуке, медленно опустился на стул у окна.

— Ты что задумал? — спросил он.

Тарасов одной рукой взял термос за край и вылил его содержимое, бензин пополам с машинным маслом, на голову Зеленского. Термос полетел в угол кабинета. Не опуская пистолета, Тарасов вытащил из кармана хромированную зажигалку, пальцем откинул крышечку, повернул колесико.

Весело вспыхнул оранжевый огонек. Зеленский открыл было рот, чтобы крикнуть, позвать на помощь, но не смог издать ни звука. Он онемел от страха. Тарасов держал горящую зажигалку в руке и через окно наблюдал за происходящим в кафетерии.

Крапивин в рубашке, разорванной в клочья, продолжал держать оборону.

Два грузчика в синих рабочих халатах повисли на руках Крапивина, третий грузчик дважды ударил Крапивина кулаком в лицо. Милицейский патруль из трех человек окружил дерущихся. Милиционеры одновременно, как по команде «фас», бросились вперед.

Человеческие тела сплелись в единый темный клубок. Из этой месиловки выныривала и снова пропадала окровавленная голова Крапивина, похожая на красный мяч.

— Чего ты хочешь, денег?

Облитый бензином Зеленский, к которому вернулся дар речи, бессильно сжимал пухлые кулаки.

— Хочу посмотреть в твои глаза, когда ты будешь подыхать.

Человек, вспыхнувший, как факел, вскочил на ноги и заметался по кабинету. Тарасов выскочил на лестницу, скатился вниз по ступенькам, скинул крюк с двери и выскочил в торговый зал.

Только тут Зеленский закричал «помогите» диким, уже нечеловеческим голосом. Сорвав с окна жалюзи, он выдавил грудью двойное стекло, и с высоты второго этажа вывалился в торговый зал.

Продавщица за ближним прилавком, наблюдавшая сцену падения Зеленского из окна, повалилась в обморок. Кто-то закричал «пожар». В этот момент раздался сухой пистолетный выстрел, за ним ещё один и ещё один. Закричали женщины.

Тарасов быстрым шагом дошел до дверей и обернулся.

По магазину плавало облако зловонного черного дыма. Люди, не понимавшие, что происходит, метались по торговому залу. В дверях магазина, ещё несколько минут назад почти пустого, почему-то образовалась давка. Какие-то женщины толкали Тарасова локтями, оттесняя от прохода.

Он бросился вперед, влился в общий людской поток.

Уже через три минуты Тарасов сидел за рулем своего автомобиля. Он медленно отъехал от автомобильной стоянки, свернул на автомобильную магистраль.

Жаль Крапивина, очень жаль. Впрочем, в случившемся есть и доля его вины. Крапивин должен был устроить драку, а не развязывать на территории магазина боевые действия.

Тарасов с горечью подумал, что у прекрасной человеческой жизни есть два главных недостатка. Жизнь жестока и слишком скоротечна.

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Амнистия предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я