Увольнение. Роман

Андрей Толкачев

История взлета и падения, приобретения и потери, приключения и скуки, спасения и гибели, любви и измены, верности и предательства, равнодушия и страсти: она произошла с одним человеком за несколько дней одного лета Книга содержит нецензурную брань.

Глава 4. 29 июля. Пятница

Хлеб заплесневел. Молоко скисло. Откопал Tchibo, закопал обратно. Небритый и голодный, чешу в кафе, оттуда в Башню.

Новый босс возник из вихря, залетевшего в офис в прямом смысле слова. В опустевшем кабинете Предела вдруг появился шорох, потом что—то упало — озабоченные децибелы возрастали, как на дрожжах.

Звуки сопровождались удушающим запахом на подступах к кабинету Предела №1 (новый Предел успел им наградить, когда утром прошагал по кают—компании) — так начиналось знакомство в целях, якобы работы, а на самом деле «обувания» наивных клиентов, которым мерещатся какие—то бренды в безнадежно антибрендовой России.

Начал с озабоченности возникшей ситуацией. О как! При этом его грузное тело развернуло в сторону окон. Но что именно его озаботило, не сказал.

Озабочен, и точка. Кажется, он озабочен по жизни, и потому, несмотря на внушительные габариты, продолжал перемещаться, освободившись от пиджака и направляя живот туда—сюда. выдал главную угрозу для нас — это угрозу нашего закрытия. В этот момент я представил себе нашу команду, отъезжающую от Башни — такой кадр из фильма «Трест, который лопнул», где Адомайтис в роли Энди Таккера и Караченцов в роли Джеффа Питерса тащатся на своем тарантасе по дороге в поисках лучшей доли.

Тем временем «Озабоченный» взялся читать какой—то текст на бумаге, видимо, не надеясь на нашу грамотность и способность прочесть это самостоятельно.

Все тут же вспомнили о гаджетах. А я вспомнил о крокодиловых слезах Жанки. Что—то она там говорила о своем замужестве.

Лезу в недочитанную исповедь Жанны.

00:52

Но правда меня никто ни о чем не расспрашивал, я боялась что мне устроят допрос, но меня пронесло. Все были очень тактичны, ни кто не о чём не спросил, кроме моего имени.

00:52

Мы посидели и я поняла, что он пьянеет снова)))) И когда я во всеуслышанье сказала ему, что может достаточно, все с одобрением посмотрели на меня.)))

00:53

Я его попросила вызвать такси, он шокировал меня предложением развестись и выйти за него замуж… И ты знаешь я поймала себя на мысли, что могла бы согласиться.

00:54

Чем—то он меня взял!!!

00:54

И ещё я подумала что с ним я не буду бояться своих фантазий, он готов на любое безрассудство и в сексе и в жизни. И что я готова с ним забыть про все!!!

Так вот в чем дело! Я ж не читал и не мог понять, о ком речь. Жанна готова выйти замуж за парня, с которым один раз переспала. Прямо экстремалка стала. Ну, дела. Знал бы — отговорил.

Тем временем «Озабоченный» перешел в наступление, и короткой ладошкой смел с пути нашу утопическую мысль о выплатах премий и бонусов за прошлый год. Его заявление гласило: нелегкие времена, компании тяжело, компания ищет новые ниши, кредиты как ярмо, а у него — Предела №2 — повышенные обязательства.

Вывод! Так работать «низя», на него стучать «низя», наша работа — «…уйня», откаты не признает, кто против — «зверь с дороги уходи», тем паче подсократиться нам все же надо, и на этой фразе Предел №2 положил на меня сочувствующий взгляд.

Мой рыжий коллега Константин что—то вякнул, получил быстрый отпор, и зарделся как знамя революции. Боря застенчиво улыбнулся. Марина смутилась. Юлька разинула рот. Антон отказался как—то реагировать. Ленка Б. взяла отгул.

Мы перегружались — еще бы! Почти у всех кредиты. Маринка влезла в ипотеку. Я взял денег у друзей — тоже надо отдавать.

Но кого это волнует, мы для компании играли роль нескольких карт в колоде теперь на столе Предела №2. Оставалось нас только перетасовать.

Долги, долги — Пушкин к ним относился легко. А нам чего париться? Возможностей то поболе, чем было у Александра Сергеича… Главное, не сколько ты должен — а сколько у тебя крутится, как вода на мельнице. Ничё, прорвёмся…? — как говаривал один мой знакомый, которого все посылали нах из—за его растущих долгов и невыполненных обязательств? И фраза от него уже звучала как—то зловеще — т.е. прорвемся не ним а от них.

Тем временем «Предел»№2 высказал еще одну (забыл какую по счету) озабоченность и стал на наших глазах озабоченным в конец, как говорится, до предела. «Озабоченный» достал где—то ложку, сел и начал жрать в прямом смысле этого слова. Такого аппетита стол «Предела» еще не испытывал. Диабет? Гастрит? Он жрал и жрал, — все подряд, что было на его столе.

Когда я, полчаса спустя засовывал бутерброд (протянутый милосердной рукой Юльки с новым маникюром), то боролся с опасением, что из—за плеча сейчас протянется мохнатая лапа, а следом воздух сотрясется от хрюканья, и начальник отдела сожрет моего аппетитного брауншвейгского друга. Я бы не удивился, заметив его за пожиранием листьев нашего комнатного цветка в предбаннике томящейся в одиночестве Катерины.

Начальник несколько раз повторил «Mamba» — название бренда. Это был многообещающий проект. Мамба — намба — шамба — хуямба.

И почему начальников отдела присылают толстых и обрюзгших? Видимо, этот образ более всего сочетается у руководства с представлением о зорком оке за безалаберными менеджерами.

Все существует, но не в том виде как мы себе представляем, а в процессе превращения одного в другое. Вот Предел №1 переродился в Предела №2. Мы живем в метаморфозах Овидия. Но об этом не знает Овидий, не знает Предел №2, не знаем мы, но знают сами метаморфозы.