134-я

Андрей Титов

Жизнь скручивается в жестокий водоворот и пытает вопросами, на которые едва ли найдется правильный ответ. Любимый муж и двое сыновей, счастливая семья. Или ловкая и бессовестная игра в одни ворота? Крушение всех жизненных основ. Или начало новой жизни с чистого листа? Ради чего мы отрекаемся от себя, на что идем во имя любви, что готовы сделать ради денег? Автор поднимает непростые вопросы, которые мы не задаем себе до тех пор, пока что-то не случится…

Глава 1. Светлана

— Ну что, Светик, по домам?

— Да, пора! До завтра, ребята!

На парковке около городского рынка прощались водители грузовых автомобилей. Здесь были мужчины разных возрастов, от юных, только-только вернувшихся из армии, до пожилых, с седыми висками и почерневшими от машинного масла руками. И среди них лишь одна женщина — Светлана Валеева, к которой водители обращались ласково «Светик», с уважением пожимая ей на прощание руку.

Рынок закрывался. Торговцы расходились по домам после трудового дня, а с ними и те, кто с утра до вечера возил их товары. Вещевой рынок, крупнейший в Сибири, был богат, как восточный базар: футболки и полотенца, ботинки и сумки, пуховые платки для старушек и ползунки для малышей, книги, посуда, бижутерия, одеяла, цветочные букеты, собачьи ошейники, средства от насекомых… Да всего не перечислить.

Каждый день Света перевозила на своей «газели» десятки товаров. Рынок для неё был словно поле для крестьянина, а «газель» — как послушная и безотказная рабочая лошадка.

Распахнув заднюю дверцу, Света вытащила несколько пустых картонных коробок, незачем везти их домой. Коврики в машине оказались перепачканы землёй: сегодня пришлось возить комнатные растения в горшках…

— Давай твои коробки! Я всё равно иду мусор выбрасывать, — предложил водитель Пашка. — Устала, небось, до полусмерти?

— Ничего, я крепкая! — весело отозвалась Света и охотно отдала коробки Пашке.

Она привыкла к тому, что коллеги по-особенному относились к ней, единственной женщине в своём цехе. Тем более что выглядела она совсем не по-водительски. Худенькая, с тонкой талией и стройными ногами — со спины Свету можно было принять за восемнадцатилетнюю девчонку. Вечные джинсы, коротенькая курточка, волосы забраны в простой хвостик.

«Да, вблизи, конечно, не девочка», — невесело усмехнулась Света, забираясь в кабину «газели».

Зеркало отразило усталое лицо женщины тридцати четырех лет. Она быстро отвела взгляд. Давно уже Светлане не доставляло удовольствия подолгу смотреть на свое отражение. А что хорошего увидишь в зеркале? Синеватые круги под глазами, пористая кожа на носу и щеках, опущенные уголки губ…

Сзади засигналили. Пора ехать, освобождать дорогу другим водителям. Да и дома ее уже ждут…

Она вела машину по центральным улицам, уверенно лавируя между перестраивающимися рядами. На светофоре у большого перекрестка, как всегда, образовалась огромная пробка. Света нервно посмотрела на экран смартфона. Седьмой час! Теперь в этой пробке проторчишь бог знает сколько…

Словно услышав ее мысли, смартфон в руке дрогнул. Звонил младший сын Ромка.

— Алло, сынок! Что ты хотел?

— Мам, ты далеко? — быстро спросил мальчик.

— Уже еду домой. Надеюсь, через полчаса буду. Что-то случилось?

— У меня голова болит.

Света вздохнула. В последнее время Ромка всё чаще жаловался на головные боли. Еще бы, в двенадцать лет сидеть за компьютером по семь часов в день! Правда, Света подозревала, что иногда сын попросту симулирует, чтобы не делать уроки.

— Скажи папе, пусть даст тебе таблетку.

— Я просил, а он говорит, что занят.

Света поморщилась, словно голова заболела у нее самой. «Занят» — значит, тоже сидит за компьютером. Ее муж Михаил не просто увлекался компьютерными играми — он в них жил. «Танки», «Дум», «Батлфилд»… Виртуальный мир буквально сводил его с ума. Миша мог играть сутки напролет. И обоих сыновей — пятнадцатилетнего Вову и двенадцатилетнего Ромку — приобщил к своему «хобби».

— Ладно, Ромик, намочи полотенце холодной водой и положи на лоб. Я скоро приеду.

Света посмотрела на бесконечную вереницу автомобилей, вытянувшуюся перед ее «газелью», и переключила радио на музыкальный канал. Зазвучала знакомая с молодости песня. Света начала тихонько подпевать:

Девочкой своею ты меня назови,

А потом обними, а потом обмани.

А маленькие часики смеются: «Тик-так».

Ни о чем не жалей и люби просто так!

Но мысли невольно вернулись к мужу. Разумеется, он не всегда страдал компьютерной зависимостью. Еще совсем недавно Миша работал прорабом на стройке, и его вклад в семейный бюджет был гораздо больше Светиного. Но год назад с ним произошел несчастный случай. Миша, по своему обыкновению, решил расслабиться после смены вместе с рабочими. Перебрал, конечно, и притом на морозе. Вот и не удержал равновесие — упал с недостроенного дома. Хорошо хоть в сугроб, благодаря этому и жив остался. Конечно, Света жалела его, но временами сквозь сострадание пробивалось и раздражение. Хотелось сказать: «Пить надо было меньше!»

Вереница машин впереди дрогнула и медленно поползла вперед.

— Ну слава тебе господи! — воскликнула Света.

Она следовала за неумолимо медленным ритмом уличного движения. Три метра вперед — остановка. Еще три метра — снова стоп. Света выглянула из окна, пытаясь увидеть, где заканчивается пробка. И даже выругалась сквозь зубы, совсем не по-женски. Казалось, вереница машин тянется до самого горизонта.

— А он дома сидит, в игрушки играет! — с отчаянием прошептала она.

Да, Михаил уже больше года неприкрыто бездельничал. После несчастного случая он отлежался в травматологии, потом долго сидел на больничном. Последствий травмы не осталось, но врачи рекомендовали избегать работы с тяжестями. Да и Мише понравилось сидеть дома. Разве плохо — не надо вкалывать на стройке, можно часами резаться в «танчики»…

Света откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Ей постоянно хотелось спать, в голове часто звенело — это мозг бунтовал против того, что его насильно заставляют бодрствовать. По восемнадцать часов в день, и так неделя за неделей. Когда Свете удавалось наконец добраться до кровати, она просто отключалась, словно телефон, в котором села батарея. Спала без снов, ничего вокруг себя не слыша. Только одна вещь могла разбудить её — ненавистный писк будильника…

— Эй ты! — заорали сзади. — Заснула, что ли?

Света даже подпрыгнула на месте от пронзительного автомобильного сигнала. Из машины, стоявшей позади «газели», высунулась красная, как свекла, мужская рожа:

— Двигай вперед, тетеря тупая!

— Сам тупой! — огрызнулась Светлана. Но тут же взялась за руль и тронулась вперед.

Оказывается, пока она предавалась размышлениям, выпав из действительности, пробка слегка рассосалась, и машины уверенно продвигались через перекресток.

«Скоро я и в самом деле буду засыпать на ходу», — подумала Света.

Сегодня она проснулась, как всегда, в три часа утра. Открыла глаза и секунд десять смотрела в потолок. Лежала и думала: «Встает ли кто-нибудь на свете, кроме меня, среди ночи, чтобы отправиться на работу? За что же мне-то выпало такое счастье?»

А Миша спокойно спал рядом. Раскинувшись на две трети кровати, он жадно втягивал воздух полуоткрытым ртом и с хрипом выпускал его из гортани. Прошло едва ли больше часа с того момента, как он сумел наконец оторваться от монитора и погрузиться в мир снов. Впрочем, торопиться ему было некуда, и восстанавливать силы для новых компьютерных баталий ему никто не мешал.

Света не дала себе времени очнуться от черной пустоты, заменявшей сон. Сразу же вылезла из-под одеяла, мысленно восклицая: «Боже, дай мне хоть один раз поспать столько, сколько хочется!» Она понимала, что ее мечта вряд ли исполнится. Каждый день в эти проклятые три часа утра она отправлялась на работу. Знала, что рассчитывать ей не на кого, только на себя. Она одна кормила всю семью — мужа и двоих сыновей. Вкалывала без выходных, праздников и отпусков. И даже без надежды на небольшую передышку.

Она начинала работать водителем еще во времена «дикого рынка» — барахолки. Перевозила товар с базы для торговцев китайской одеждой, канцтоварами, бижутерией и еще миллионом разнообразных вещей. Чтобы заработать нормальные деньги, в день приходилось брать по четыре-пять заказа. Сначала на склад, загрузить там тюки и коробки с товаром, потом отвезти на рынок, сдать груз клиентам — и снова ехать. Хочешь успеть — надо вставать до рассвета…

— Да черт тебя побери! — воскликнула Света.

Ряд машин перед нею снова остановился. И, как нарочно, впереди встал огромный туристический автобус, заслонив от нее дорогу. Света в изнеможении откинулась на сиденье.

Дома еще куча дел. Нужно смерить Ромке температуру, не подхватил ли ОРВИ. Дать таблетку, загнать в постель, запретив брать туда ноутбук. Приготовить ужин, потом помыть посуду. Да еще чертовы коврики из «газели» забросить в стиральную машину…

Надо то, надо это, и никакого отдыха, кроме нескольких часов мертвого сна. Конечно, Миша мог бы немного помогать по дому. Но так уж в семье повелось с самого начала: муж считал, что стирка, уборка и готовка — не мужская работа. А Света не настаивала, не хотела разводить скандалы. И ребят не приучила к домашним делам. Значит, сама виновата, теперь тащи этот воз…

Света вдруг почувствовала такую адскую усталость, что уронила голову на руль. «Разве я мечтала о такой работе? — в тоске думала она. — Я ведь хотела быть учительницей начальных классов, учить ребятишек читать и писать. Представляла себе, как стою у доски в изящном черном платье с кружевным воротничком, рассказываю, а десятки пытливых детских глаз смотрят на меня. Малыши завороженно меня слушают, наперебой поднимают руки, когда я задаю вопросы…»

Мысли спутались, закружились, как снежные хлопья в метели. И Света вдруг провалилась в сон. Внезапно, как это бывает со смертельно уставшим человеком. Почти сразу же случилось то, чего не бывало уже больше года, — сновидение. Необыкновенно яркое, со звуками, оттенками и запахами.

Вот она приехала домой. Входит в свой подъезд, где вечно пахнет сыростью и жареной картошкой. А на коврике у ее двери шевелится что-то светлое. Света нагибается и видит хорошенького белого котенка. Он смотрит ей в глаза и жалобно пищит.

— Ой, малыш! — нежно произносит Света. — Ты, наверное, голодный! Пойдем, я тебя накормлю!

Она берет котенка на руки. Он ласково трется головкой о ее плечо.

Дальше Света входит в квартиру. Из комнаты Миши доносится воинственный саундтрек из какой-то игры. Не обращая внимания, Света несет котенка в кухню и кормит его домашней котлетой. Малыш довольно мурлычет и трется о ее ноги.

— И почему я раньше не завела кошку? — вслух говорит Света. — С ней и про усталость забываешь!

А котенок вскакивает на табурет, оттуда — на стол, где стоит бронзовый канделябр с горящими свечами.

— Странно! — говорит Света. — Откуда у нас такой канделябр? Никогда его не было…

В этот момент котенок прыгает и опрокидывает свечи. Они мгновенно поджигают скатерть на столе. Огонь перекидывается на табуретки, шкафы, занавески… Света в ужасе кричит, пытается сбить пламя собственной курткой, но это бесполезно. Квартира горит, жар и дым заполняют всё пространство.

— Нет! Нет! — в голос кричит Света.

…Она проснулась в кабине «газели», вся дрожащая от жуткого сна. Сзади отчаянно сигналили автомобили. Еще толком не придя в себя, Света нажала педаль газа.

— Ух, какой кошмар! И приснится же такое! А всё от усталости, — пробормотала она.

Надо взять выходной. Отоспаться, полежать в горячей ванне. Да только вот деньги нужны! Семейная копилка, металлическая коробка из-под сахара, хранящаяся в кухонном шкафу, пустеет слишком быстро.

То нужны зимние ботинки Ромке, то Вовка просит плеер, то кран на кухне нужно поменять… Себе Света почти ничего не покупала. Круглый год ходила в одних джинсах. На лето — две футболки, на зиму — два свитера. Когда же у нее будут красивые платья и модные туфли, как у других женщин?

Размышления Светланы вдруг прервала изящная серебристая «субару», выскочившая внезапно из левого ряда и резко воткнувшаяся впереди «газели». От неожиданности Света едва успела нажать на тормоз, остановившись перед самым бампером иномарки.

— Эй ты! — возмущенно выкрикнула Света, высунувшись в окно. — Совсем мозгов нет?

Из окна «субару» выглянула девушка с роскошными золотисто-каштановыми волосами, струящимися по плечам. «Наверняка только что из салона красоты», — с внезапной глухой завистью подумала Светлана. А девушка лишь усмехнулась и молча показала Свете средний палец.

— Ах ты гадина! — задохнулась от ярости Света.

На секунду у нее возникло страстное желание со всей силы поддать в бампер серебристой машины, чтобы с девицы слетел ее лоск. Но…

— Успокойся, — приказала она себе. — Ты разобьешь не только ее машину, но и свою. А этой стерве ремонт оплатит богатый папик.

Света очень дорожила своей машиной. Много раз благодарила себя за то, что уговорила мужа, когда он еще работал, купить в кредит «газель». Хоть и не новую, но в приличном состоянии. Пусть работать в извозе тяжело, но все-таки это собственный бизнес. И это лучше, чем стоять на морозе, торгуя на рынке. Там вообще полностью зависишь от хозяина. Прикажет работать с восьми до десяти — и будешь, а куда деваться? И не дай боже что-нибудь украдут. Все убытки придется возмещать тебе, из собственного небогатого заработка…

Она увидела образовавшийся сбоку просвет между автомобилями, ловко перестроилась и через три минуты обогнала девицу на серебристой «субару».

— Лузерша! — звонко выкрикнула Света, выглянув из окна.

Этим словечком ее сыновья называли своих противников в компьютерных играх. Свете почему-то стало весело и легко на душе, тем более что пробка впереди окончательно рассосалась. Теперь «газель» катила без препятствий, а через десять минут свернула на улицу, ведущую в сторону от центра города.

«Нет, мне не стоит обижаться на судьбу! — продолжала размышлять Света. — У меня есть моя верная „газелька“, есть силы, чтобы работать. И живется мне лучше, чем многим другим. И Мишка, по крайней мере, не пьет и не бьет, как другие мужья».

Через четверть часа она уже подъезжала к собственному подъезду. Припарковала «газель» на своем обычном месте, между двух сугробов, уже сильно осевших под весенним солнцем. Выскочив из кабины, Света распахнула дверцы, вытащила из салона запачканные коврики и, свернув их в рулон, понесла к подъезду.

Возле двери в подъезд царила необычная суета. Двое мужчин — судя по одежде, грузчики — протаскивали в дверь полосатый диван, еще один волок кресло.

— Давайте побыстрей, ребятки! — подгоняла их незнакомая Свете пожилая женщина. — А то скоро совсем стемнеет.

Только сейчас Светлана заметила напротив подъезда фуру с распахнутыми дверцами. Из нее-то грузчики и носили мебель в дом. Света тотчас вспомнила, что в одной из соседних квартир полгода назад умерла старушка, Марья Васильевна. Видимо, ее дети продали квартиру, и теперь в нее въезжают новые жильцы.

— Здравствуйте! Вы в сто девятую въезжаете? — приветливо спросила она у пожилой женщины. — Соседями будем.

— Да, — с улыбкой ответила та. — Рада буду познакомиться. Меня зовут Ольга Петровна.

— А меня Светлана. Очень приятно.

В это время из подъезда выскочил подросток в черной футболке.

— Бабуль, там мужики спрашивают, в какую комнату диван ставить, — деловито сообщил он.

— Скажи в большую, вдоль стенки у входа, — распорядилась Ольга Петровна и обернулась к Светлане. — А это мой внук, Стасик!

Подросток кивнул и тут же предложил Свете:

— Давайте помогу!

Не дожидаясь ответа, он выхватил из рук женщины коврики и побежал в подъезд.

— Вам на какой этаж? — спросил он.

— На третий! — крикнула Света.

Добежав до своей лестничной площадки, она забрала у парня коврики. И только сейчас рассмотрела его. Высокий, худой, но крепкий. Темные волнистые волосы, брови вразлет. «На какого-то киноактера похож», — подумала Света. А вслух сказала:

— Спасибо большое!

— Да не за что, — буркнул тот и направился в сто девятую квартиру.

«Нет, не на киноактера, — проводив его взглядом, вдруг поняла Света. — На моего Мишку!»

Именно таким симпатичным был ее Михаил восемнадцать лет назад, когда впервые пригласил ее в кино.