Школа

Андрей Сергеевич Минин, 2019

Оглянитесь по сторонам. Присмотритесь к соседям. Ведь может оказаться, что они не те, за кого себя выдают. Маги, ведьмы и волшебные существа скрываются среди нас! Уж поверьте, я это знаю, как никто другой. Глаза мне открыла моя бабушка – ведьма, что забрала меня из детдома и обучила всему, что я знаю. Познакомила с ворчливым домовым и стариком чердачным. С русалками же я столкнулся сам, чуть не оставили в своём царстве навсегда, утащив меня под воду. Время летело незаметно, и вот мне стукнуло пятнадцать. Гулял я по нашему саду, когда к моим ногам спланировал тяжёлый конверт, поднял я его и присмотрелся. На письме стоял штамп Школы… Моя кожа покрылась мурашками…

Глава 4

Путь-дорога

— Какой ты у меня красивый, — поправляла на мне, наряженном в форму школы Лукоморья, вызывающе красную бабочку ба. В её время они были популярны, вот и мне пришлось нацепить. Не обижать же её из-за такой мелочи? Потерплю.

Мы стояли в толпе других потомков первых, что отправляли своих чад учиться из города Старый Оскол. Все, кто живёт в Белгородской области, отплывают отсюда, так что толпа собралась немалая. Сотрудникам разбойного приказа приходилось тяжко. На все сто процентов выкладывались, колдуя без передышки, чтобы скрыть творящийся здесь беспредел. Наблюдал я за тем, как из рук разодетых в чёрное колдунов вырывались разноцветные круги, расходившиеся волнами.

Над головами летали ручные орлы, вороны, совы, райские птицы и другие пернатые. Под ногами сновали собаки, коты, карликовые василиски. Один оригинал — явно из древнего рода — восседал на двуроге. Бедлам!

Неожиданно поднялся туман. Вода в реке сменила цвет с тёмно-коричневого на бирюзовый, и из непроглядной мглы вынырнула ладья, что шла на вёслах под зычные крики боцмана, стоящего на палубе с подзорной трубой в руках.

— И на этом мы поплывём? — удивился я, подняв брови. — В ней же метров семьдесят длины, не больше?! А нас только здесь набралось несколько тысяч! А сколько ещё в других городах сядет?

— Не всегда нужно полагаться на глаза, внучок, — помогла бабушка закинуть мне рюкзак на спину, со снедью и личными вещами. — Не посрами славное имя нашего рода, Андрюша. Ворожейкины всегда держали слово и ценили честь выше других качеств! Помни об этом.

— Не посрамлю, ба. — Обнял я её напоследок, прежде чем взойти на корабль, вместе с толпой ровесников и детей постарше. Шел и оглядывался. Не хочу её одну оставлять. Как же не хочу…

— В сторону, мелкота, — толкнул меня плечом тот парень на двуроге, проходя мимо в окружении свиты. Судя по нашивкам на синем пиджаке — четвёртый класс. Похоже, решил отучиться все шесть лет, а не три обязательных года.

Вот мы и на корабле. Не знаю как, но толчеи не было. Палуба словно расширилась, вместив нас всех. Отдали сходни, и мы отчалили, неистово маша провожатым. Я был в первых рядах. Махал смахивающей слёзы бабушке в окружении нашей охраны. Мне махала и Наташа, что лукаво улыбалась, и Ярополк Святославович, что пытался делать два дела одновременно. Махать и кланяться. Чудной человек.

Долгие несколько минут шли по реке, пока всё снова не заполонил туман, и мы оказались в другом месте. Яркое солнце и синяя-синяя гладь океана. Свежий бриз, что раздувал волосы и чайки в небесах.

— Слушать сюда! — зычно крикнул боцман с надстройки, что снял свой расписной золотом жилет и переоделся в тельняшку. Капитан так к нам и не вышел. — Наша ладья ходит по водам этого мира уже не одно столетие, перевозя вас — школьников из самых диких и дальних краёв Руси, прямиком в Лукоморье. Плыть нам два дня, так что наберитесь терпения. — Дал он нам время переварить сказанное, помолчав, и продолжил: — Матросы будут выкрикивать фамилии. Услышите свою, не стойте столбом, а подходите к тому, кто её назвал, и ждите. Не маленькие, чай! Они покажут вам кубрики, в которых вы проведете время до прибытия. Знакомьтесь, общайтесь. На этом всё. — Кивнул он своим подчинённым. Со всех сторон послышались крики, что перебивали друг друга. Ничего не понять. Сумасшедший дом!

— Ой, я так волнуюсь, — обмахивалась девчонка рядом со мной веером, морща нос, будто ей над губой говнецом помазали. Говорила она не со мной, а с подружкой.

— И я. Как бы нас не поселили с простецами или худородными. Что мама скажет?

— Мой брат говорит, что обычно ровню селят с ровней, а этих, — скосила она глаз на меня и других ребят рядом, — отдельно.

— Ну, вы и глупышки! — Хихикнула девочка, явно младше пятнадцати, что стояла впритык со мной и больно уж пристально меня рассматривала до этого. Разве что не щупала, хотя желание у неё такое было. Видел, как она себя одёргивала, бормоча что-то вроде «невозможно».

Судя по сходству, её окружали братья, чьи руки были усыпаны перстнями, а шеи ломились от обилия амулетов. Второй и третий класс.

— Чего? — Открыли клуши рот.

— Того, — показала язык девочка лет двенадцати-тринадцати. — Так называемые простецы, или худородные — это новая кровь, что так нужна старым и древним родам. Вас что, дома не учили?

— Хватит, Алиса! — Дёрнули её за руку. — Пошли, — прервал спор старший брат и увёл их подальше от разгорающегося скандала.

— Нахалка! — бросили ей вслед расфуфыренные девицы.

— Ворожейкин Андрей! — прокричал матрос в десяти метрах от меня. Туда я и направился, проталкиваясь сквозь гомонящую толпу. Как, оказалось, ждали только меня. — Все в сборе, — ещё раз проверил он нас по списку и велел следовать за ним.

— Расскажете о судне? — попросил провожатого мальчишка в поношенной форме, что чуть выцвела, глазея по сторонам и светясь радостью.

Матрос, что был магом, неприязненно посмотрел на него, да и на всех нас и смолчал, уводя компанию из десяти парней всё ниже. Двадцать одна палуба вниз по крутой лестнице, хотя я видел, что лифты здесь есть. Сто первая каюта, отворил он нам дверь, развернулся и был таков. Мне всё больше и больше здесь не нравилось.

— Я заметил, — вновь вступил в разговор тот парень, — что многие маги злые. Неприветливые. И смотрят на тебя, как на кусок…

— Наверно, он из родовитых, — протянул ему руку для рукопожатия толстенький крепыш. — Михаил, — представился он.

— Алексей, — ответил на рукопожатие бедный паренёк.

— Андрей, — протянул и я свою лапу. Остальные знакомиться не пожелали, шушукаясь между собой. Разобрали кровати. Мне досталась честь спать на втором ярусе.

— Кучеряво живёшь! — Присвистнул Миша, как только я выложил на стол наши яблоки и мандарины.

— Почему?

— Это ведь продукция Ворожейкиных. Сразу видно. Подожди! — Встрепенулся он. — Твоя фамилия Ворожейкин! Ты что, из их рода?

— Ну да… А что такого?

— Ну, ты даешь! — Удивлённо покачал он головой. — Вы же снабжаете своими фруктами и овощами верхний рынок острова Буян. Не каждый может себе позволить вашу продукцию. Представители древних родов в основном. Что ты вообще здесь делаешь? — Выпучил он глаза. — С нами? Простыми магами из семей без земли? Не родовитыми?

— Не вижу проблемы, — почувствовал я себя неуютно под их взглядами, пожав плечами. — Какая разница, с кем я плыву? Вы такие же маги, как и я.

— Так-то оно так. Вижу, родня была права и есть среди знати те, кто не дерут нос. Хотя это и странно… Ты же богат! Моя мама говорила, что родовитые и богатые занимают верхние три палубы, остальные для нас — худородных слабосилков или бывших простецов, что по велению судьбы обрели дар.

— Не знаю, да мне и не интересно. — Отмахнулся я. — Лучше расскажите о себе. Познакомимся поближе. Хорошо? — Проснулось во мне любопытство.

— Давай я начну? — спросил ходячий позитив Алексей, что не мог усидеть на месте и постоянно подпрыгивал. Я кивнул, подбадривая. — Ну, мне пятнадцать, как и вам. Живу в Белгороде. То, что волшебник, не знал — пока ко мне не пришёл тот дядька, что работает на совет тысячи. Он-то и пояснил, что к чему. Родители теперь думают, что я учусь в неком пансионате с полным обеспечением в Москве. Запудрил им мозги. Рассказывать маме с папой о магии нельзя, так что приходится врать. Вот! — Выложил он бутерброды с колбасой на стол и покраснел. — Ну а форма поношенная, как и учебники, так как ваших денег у меня нет, а у родителей брать запретили. Выдали эту, — попытался он незаметно прикрыть дырку в пиджаке.

— Ясно. Теперь давайте я расскажу? — поведал я им о себе самый минимум, но и этого было достаточно. Маловато мы знакомы, чтобы душу изливать.

— Я из семьи потомственных магов, — стал рассказывать Михаил Верюжский. — Мы живём не на своей земле или в городе, а в глухой деревушке, где половина населения из наших. Колдуны, ворожеи и волшебный народец. Поддерживаем друг друга и защищаем. Разводим зверя на мех и шьём шубы, которые продаём простецам, меняя вырученное на золотые рубли. Деньги магической Руси, — пояснил он для Лёши, что внимательно слушал. — Сил у нас немного. Никого выше ученика или мага нет. Даже завалящего подмастерья.

— Всё равно неплохо. Да и был я в городе, — сморщился мой нос непроизвольно. — Тмутаракань. Лучше на природе жить не тужить, чем там. Уж поверьте!

— Повезло вам! А я и магии-то толком не видел. — Присвистнул бывший человек. Как и почему у них стали рождаться маги, так никто и не понял. Проводились исследования, эксперименты и пшик. Ничего. Списали всё на судьбу и волю богов.

— Увидишь. Недолго осталось.

— Да, — хрумкнул он яблоком из нашего нового урожая, не подозревая о его ценности. — А вы уже умеете что-нибудь?

— Знаю пару заклятий, — кивнул Миша. — От комаров, для просушки ботинок и работы со зверем. Как шерстку вычесать или проверить здоровье норки, шиншиллы.

— Я для ухода за садом. — Присоединился я к причмокивающему Лёше, хрумкнув в ответ. — И так, по мелочи… — Неопределённо помахал я кистью с надкушенной грушей в ней.

— Научите?

— Э-э-э… — Не знал, что на это ответить Мишка. — Видишь ли, Лёха, магичить не так и просто. — Стал он размахивать руками, будто дирижируя. — Надо выучить руны нашего алфавита, что был привезён первыми из другого измерения. Научиться правильно их составлять, удерживая в своём воображении. Заполнять силой. За пять минут такому не научишь. Придётся тебе подождать. Извини, — толкнул он его плечом.

— Не говоря уж о том, что некоторые заклятья — это секрет семьи, рода, за разглашение которых с тебя голову снимут, — потёр я шею, по которой получил, когда предложил бабуле поделиться знаниями с мальчишкой, сыном её подруги, что гостил у нас несколько лет назад.

— Понял. Спасибо, что объяснили, — покивал Лёша. — Пойдем, может, по судну погуляем? На других посмотрим, себя покажем?

— Пошли, — согласился я. Сидеть в трюме, на чёрт знает какой глубине, было неуютно.

Не успели мы встать, как дверь в наш кубрик открылась и сюда зашла Алиса, та девочка, в сопровождении младшего брата, второкурсника, что плёлся за ней следом с кислым видом.

— Вот ты где! — Как к старому знакомому подсела она ко мне. — А я везде тебя ищу. Не могу вспомнить, где видела. На каком рауте. Не напомнишь? — Быстро-быстро заморгала она глазами, пытаясь меня заворожить. Неудачно, конечно.

— А сама не представишься? — вступил я в непонятную игру.

— Ой, — прикрыла она ладошкой рот, словно извиняясь за неучтивость. Встала, сделав реверанс, и представилась по всей форме: — Алиса Коловрат. Из древнего рода Коловрат, а это один из моих братьев. Добрыня. — Указала она на него ладошкой.

Пришлось и мне вставать, кивнув ей и её брату.

— Андрей Ворожейкин, из рода Ворожейкиных.

Парни отрекомендовались без моей помощи.

К Добрыне с вопросами подсел Лёха, на удивление, получив не отказ и отповедь, а подробные ответы. Я же отбивался от Алисы, что стала расхваливать сестрёнок, что учатся на последних курсах школы. Какими они будут хорошими жёнами: хозяйственными и любящими. И красоту их невиданную не забыв помянуть. Я ничегошеньки не понимал! Чего она ко мне пристала, как банный лист? Только глаза пучил, пытаясь не заржать.

— А мясом вы когда займётесь? — Совсем сбила она меня с толку.

— Чего?? — удивился я.

— Представители совета тысячи давно просят вас мясо начать производить, помимо фруктов с овощами, а вы отказываетесь.

— Не знаю. Это епархия бабушки. Пусть она решает, как лучше для рода, — отшил я назойливую девчонку.

— Пойдем, Алиса. Нам пора, — наконец и Добрыня отбился от любознательного Алексея.

— Ну, пошли… — Хмуро глянула она на меня, явно не удовлетворённая разговором. Распрощались, поблагодарив за целую вазу фруктов, врученную в подарок, и ушли. Дышать стало легче. Слишком уж эта пигалица давила. Но всё-таки, что ей надо?

* * *

Между братом и сестрой после ухода из кубрика мальчишек состоялся разговор.

— Ты чего к нему пристала? Он аж вспотел! — Хихикнул глупый Добрыня, что ничего не понимал в жизни. Когда он уже повзрослеет?! Одни шалости на уме.

— Не твоё дело! — Не стала ничего ему объяснять сестра. «Такой враг, как этот Андрей Ворожейкин, их роду не нужен. Хорошо, что почти никто не знает, что раз в поколение в семье Коловрат рождается женщина, способная ощущать силу тех, к кому прикасается, и какая удача, что я случайно его задела на палубе, — размышляла она. — Как бы теперь его с сёстрами свести, что старше на несколько лет. Одна в пятом, другая в шестом классе. Ведь только тот, кто обладает такой силищей, сможет спасти их от того, что грядёт… Я не отступлю», — сжала кулачок, прошептав:

— Ты полюбишь их, а они тебя, а потом спасёшь!