Поход на Озирисию

Андрей Прохоренко

Аратта – союз племен ариев, занимающих территорию от среднего течения Дуная до Аральского моря около семи тысяч пятисот лет тому назад. После двенадцатилетнего периода подготовки к походу войска ариев и союзных им племен под предводительством Рамуарата двинулись на юг, чтобы завоевать Озирисию (Египет) и установить порядок, главной ценностью которого являются свобода и равные права для всех, в том числе и в пользовании наследством первых людей. О завоевании Озирисии и последующих событиях на территории этой страны – вторая книга «Поход на Озирисию» из серии «Расцвет Аратты».

Глава 2

Молодая жена

Если честно, то перед написанием повести о своей жизни я сказал себе, что совсем не буду или буду минимально описывать и рассказывать о родственниках, женах и детях, заводя разговор о них лишь в случае крайней необходимости. Поэтому о своей первой жене и детях от брака с ней я фактически ничего не рассказываю. Не хочу ворошить прошлое, да и боль от утраты даже в конце жизни еще побуждает при воспоминании сжиматься сердце. Тем более что я косвенно оказался причастен к раннему уходу Тэраи. Я не смог защитить, когда надо было, ее от руки убийц, несмотря на то, что на момент гибели жены меня не было в Аратте.

В отношении же Орсии мне видится, что несколько слов о наших с ней взаимоотношениях было бы уместно сказать в свете последующих событий. Все-таки я с ней встретился перед тем, как идти в поход, в тот период, который я достаточно подробно освещаю в записках. Тем более что без Орсии не было бы детей, не было бы и первого сына — Арджена, который продолжил, как он считал, начатое мною дело и продвинулся с войсками еще дальше на восток Индии. Сыновья же и дочери от брака с Тэраей так далеко, как от брака с Орсией, не пошли. Все они закончили или закончат свой жизненный путь в Аратте.

Говорить о женщине мало — значит, ничего не сказать о ней, но как только ты начинаешь подбирать слова, описывающие красоту избранницы, начинаешь замечаешь, что они, кроме того, что лишние, только лишь частично отображают то, что есть на самом деле. Но я, попытаюсь найти середину в описании, сказав о самых выразительных чертах и свойствах характера Орсии.

Начну с того, что Орсия была сильна и умела как в обращении с оружием любого вида и рода, так и в делах, которые все без исключения спорились у нее в руках. При этом она выполняла работу осмысленно и внешне неторопливо, хотя за этой неспешностью я чувствовал готовность, если надо, ускориться и быстро завершить начатое дело. Фигура у Орсии была почти что идеальной для женщины моего времени. В ней чувствовались скрытая сила и готовность стать заботливой матерью для детей, вырастить их здоровыми и сильными людьми. Естественность поведения Орсии с самой первой встречи с ней произвела на меня, наверное, самое благоприятное впечатление. В ней не было какого-то жеманства, желания казаться лучше, чем она есть, выгодно преподнести себя годару. Я для нее с самого начала и до конца жизни не был годаром, а был мужчиной, а уже потом и всем остальным по совместительству.

Еще Орсия умела слушать, была добра, сердечна и внимательна к тебе. Ничто не могло укрыться от ее взора. Это особенность ее поведения вначале даже смущала меня. Орсия отмечала во мне мельчайшие смены настроений, о которых я сам себе в силу разных причин не отдавал отчета. О проницательности и умности этой женщины я не буду говорить. Отмечу только, что даже на Эраса некоторые фразы Орсии при беседе производили необычное впечатление, а мой друг и учитель на своем веку насмотрелся разного и слышал не из одних уст мудрые речи.

Эрас, конечно же, одобрил мой выбор. Как-то раз, когда Орсия уже дала свое согласие быть и жить со мной, ураван, по обычаю слегка щурясь, что было равносильно усмешке на его лице, в беседе со мной сказал: «Женщину ты себе выбрал подходящую. Даже Кашия не могла так подгадать, хоть она и великая мать всех ариев. Хотя, — Эрас надолго замолчал, думая, видимо, как лучше выразить мысль, — это больше Орсия тебя выбрала, годар. В прошлых жизнях ты не раз был ее мужем и отцом. В этой она поможет тебе, но и ты не забывай о ней…».

Я, услышав эти слова Эраса, сразу же сообразил что к чему.

— Предвидишь, что Орсию постигнет такая же участь, что и Тэраю?

— Я этого не говорил, но учитывать то, что такое может случиться в дальнейшем, необходимо. Это твоя забота, годар, где бы ты ни был и что бы ни делал. Помни о женщине и тогда женщина прикроет тебе спину в нужный момент и обеспечит надежный тыл. Только сейчас я скажу, что ты готов отправиться в поход.

— Неужели готовность моя к походу зависит от того, что рядом со мной есть женщина или ее нет? — усомнился я.

— Ты перекручиваешь мои слова и делаешь вид, что не понимаешь реалий. Ты же не глуп, годар. Что же ты строишь из себя недалекого и ограниченного воина? Тебе войсками руководить, подвергаться воздействиям, которые непременно окажут враги. Или ты думаешь, что тебе не подобрали роковую женщину или ту особу, которая сыграет эту роль? Тут и с Орсией может быть промашка. Женясь на ней, ты подвергаешь ее серьезным рискам. Ладно бы ты, привыкший к походам, а так кроме тебя еще и ей придется под удар подставляться, как и твоим детям. И ты, с какой бы женщиной не жил, облекаешь семью на серьезные испытания. Это ты обязан знать и делать все для того, чтобы прикрыть семью и сделать детей и жену как можно менее уязвимыми перед валом влияний и воздействий любого рода и вида, которые не преминут поставить кашаги (колдуны и маги среднего и высшего звена).

Так наставлял меня Эрас. Его слова — как вода из черка (деревянная лоханка), сразу же настроили меня на нужный лад. Допустить с Орсией такого же исхода, как и с Тэраей, я не мог. Поэтому заранее принял меры по охране и ограждению жены от различного рода неприятностей. Скрыто, конечно. Орсия была женщиной свободной, никогда не сюсюкала и не вела себя так, чтобы ее пожалели или оказали какие-либо почести или знаки внимания. Слуг или прислужников у нас в семье никогда не было. Жена в дальнейшем все делала сама и серьезно беседовала со мной, когда кто-то делал за нее дело, которое она считала своим. Во многих случаях, чего скрывать, мне приходилось идти навстречу и уступать жене, выслушивая ее аргументы, но были вопросы, в которых я жестко стоял на своем и, несмотря на все уверения, аргументы и уговоры жены делал так, как считал нужным.

Что же касается наших дальнейших взаимоотношений, то они никогда не были чистыми и безоблачными. Цветов для жены, как это будет принято в вашем мире, я никогда не срывал и не дарил. Да, бывало, весной, когда степь цвела, мы вдвоем в сопровождении охраны, следовавшей на расстоянии, выезжали в степь, чтобы полюбоваться множеством цветов, которые распускались в один день, чтобы быстро отцвести. Пока они цвели, наполняя воздух благоуханием, вокруг них летали, делая свою работу, мириады насекомых.

Излишне говорить, что цветущая степь — незабываемое зрелище. Это надо видеть, слышать, чувствовать и обонять, сохраняя в своей памяти на долгие годы картины, когда земля, пробудившись к жизни от силы солнечных лучей, выражает себя в цветении. Когда видишь вокруг такую красоту, ты начинаешь понимать смысл Бытия и Существования, хоть иногда это, признаюсь, наводит тебя на невеселые мысли. Когда ты пробудился, вновь заснуть не хочется, да и не получается…

Что же касается Орсии, то ей особенно нравилась цветущая степь и эти наши с ней прогулки, которые были, естественно, далеко не частыми. Их жена запомнила на всю жизнь. Вышла замуж она за меня не потому, что я был годаром, а потому, что во мне Орсия увидела то, что позволит ей расцвести возле меня, как женщине. Так она говорила. «У тебя крепкий внутренний стержень, годар, — как-то раз, искоса поглядывая на меня, призналась Орсия. — Силы своей ты не знаешь, как и не знаешь, на что способен. А вот врагов у тебя много. И все они хотят, чтобы ты как можно быстрее ушел из жизни».

Что мне было ответить, если Орсия и так знала реалии, в которых ей предстояло со мной жить? Я будущую жену, конечно же, предупредил о превратностях жизни со мной, на что Орсия, усмехнувшись, ответила: «Лучше прожить с тобой полную опасностей жизнь, чем уберечься от черных коршунов и мечей, но так и не обрести счастье. От тебя будут здоровые и сильные дети, годар, а в них счастье женщины и в том, что мужчина, которого она любит, с ней».

Так что Орсию я не принуждал жить со мной, равно как и никто из моих друзей или знакомых, в том числе и Эрас, ни о чем с ней не говорил. Сложилось так, как сложилось. Надо сказать, что не так уже и плохо, как мне видится с высоты прожитой жизни. В отношениях с Орсией мне иной раз было нелегко. Жена имела неуступчивый характер и последовательно отстаивала свою точку зрения. Правда, ее можно было, приведя аргументы, в чем-то убедить, что мне частенько приходилось делать. Каких-либо скидок мне на то, что я годар или занят чем-то важным, не было.

Наверное, я сказал достаточно. Описания правильного овала лица, бровей, высокого лба и золотистых, с коричневыми прядями волос, слегка тонковатых губ, других подробностей лица и внешности в целом я не привожу. Не вижу в этом особой необходимости. Отмечу еще, что Орсия умела держать себя, всегда была аккуратной, одевалась со вкусом, но никогда я не видел на ней обилия украшений. Она их частенько, будучи моей женой, вообще не носила, а если украшения и появлялись на ней, то они были по делу, выгодно дополняя ее красоту. Зато жена всегда носила на поясе гребень, нож и короткий меч. Орсия очень любила стрелять из лука, и была одним из лучших стрелков-женщин в Аратте, даже занимала первые места на состязаниях. Даже во сне не раз я видел ее с луком в руках и с колчаном стрел за спиной.

Мои чувства к Орсии зрели постепенно. Взаимоотношений с ней я не форсировал, как и не пытался слишком понравиться ей. Я ко времени встречи с будущей женой был уже сложившимся мужчиной, многое повидавшим на своем веку. Отношения с Тэраей с того момента, как я вынуждено отправился по приказу Оравата с воинами под Иштру, не могу сказать, что не ладились, но жену я не видел после пятидесяти двух лет годами. Эрас, когда выхаживал меня, в силу ряда причин не разрешил Тэрае до определенного момента находиться возле меня. Волнений и переживаний по его видению в отношении меня не должно было быть, поскольку, как он считал, это мешало полноценному выздоровлению. По сути дела, я давно уже был один. Дети стали взрослыми. У них были свои семьи.

В последние годы я больше времени уделял управлению Араттой, чем своей жене, днями не видя ее. Тэрая не мешала мне. Ни разу не пришла ко мне и не сказала, чтобы я выслушал ее или просто поговорил с ней. Она все понимала. Дел у меня было более чем достаточно. Эрас не вмешивался в мою личную жизнь, только издали наблюдал за ней. Не надоедал советами и отец. Ашарт к тому времени начал сдавать. Эрас какое-то время занимался с ним, после чего Ашарту стало лучше. Как-то раз, встретившись с Эрасом, я невзначай поинтересовался здоровьем отца. Эрас, бросив взгляд на меня, отвел его в сторону и произнес: «У твоего отца крепкий стержень. Лет двадцать он еще проживет, может, и больше. Ранений и травм слишком много. Жизнь была тяжелая. Что же касается жены, — этого сказать не могу».

В тот момент я не обратил должного внимания на слова Эраса. Поверхностно поинтересовался, почему он так считает. Ураван ответил, что линия жизни у жены рано обрывается. Объяснений этому было несколько. Эрас уже тогда намекнул мне, что жену могут убить. «Тэрае лучше не оставаться одной», — так сказал ураван. С того момента за Тэраей неизменно следовали телохранители, которые наблюдали за ее действиями. Жена возмущалась, но потом привыкла. Тем не менее, такая забота о Тэрае не помогла. Это еще раз подтверждает простую истину: если тебя хотят убить, то это сделают независимо ни от чего. К тому же Тэрая, как будто из вызова мне, не всегда соблюдала меры безопасности и предосторожности. Скорее всего, уже тогда она хотела уйти. Почему? Не знаю. Только что-то в ней уже тогда было не так. Свежесть и радость в ее взоре начали блекнуть, а это считалось признаком усталости и раннего ухода.

С Орсией все было по-другому. Сошлись мы с ней вроде бы и быстро, но я чего-то ждал, не решался сделать последний шаг. Орсия не торопила меня. Первый ее муж, Куак, погиб в походе. Отравленная стрела попала ему в плечо. Двое детей от него уже были достаточно взрослыми. Совет Аратты взял мальчика и девочку под свое покровительство и определил в специальные группы, поскольку у них с детства проявлялись определенные способности. Орсия была свободна. Ее дети были под присмотром опытных наставников. Недавно Орсии исполнилось двадцать девять лет. За четыре года, которые она провела без мужа, Орсия многому научилась. Она снова чуть не вышла замуж, но воин, который ей понравился, в походе нашел другую женщину и остался с ней на юго-западных рубежах Аратты. Впрочем, Орсию это не смутило. Ее редкая красота привлекала к ней мужчин.

К своей относительно свободной жизни Орсия успела привыкнуть и не очень-то спешила замуж. Конечно, ей, как и всякой женщине, нравилось внимание мужчины, тем более годара, но, обладая свободным нравом, Орсия часто подкалывала меня и, смеясь, говорила: «Что, воин, снова поскачем в степь на конях вместе с телохранителями? Они у тебя послушные. Следуют за тобой по пятам, словно тени. Хочешь, чтобы они видели, как мы любим друг друга?»

Мне нечего было ответить Орсии. Я старался спокойно воспринимать ее слова. С некоторых пор Эрас еще больше усилил мою охрану. Мои уговоры его не смущали. Верховный огак спокойно выслушивал мои слова по поводу того, чтобы охрана на время моих поездок с Орсией в степь была снята, иногда даже слегка наклонял вперед голову, якобы соглашаясь, но делал так, как было нужно в сложившихся обстоятельствах. Как-то раз, когда я особенно рьяно добивался того, чтобы охрана хотя бы находилась подальше, Эрас, вздохнув, произнес:

— Этого не произойдет. Хоть ты и годар, но твоя жизнь сейчас, когда все начинается, дороже любой из ариев. Ты — лучшее, что есть у нашего народа. Позволить тебе нарушить правила безопасности я не имею права ни перед собой, ни перед будущими поколениями. Женись на Орсии. Она подходит тебе. С мечом и луком не хуже любого мужчины управляется. Спину тебе будет защищать. Дети от нее будут сильными и здоровыми. Чего тебе еще необходимо?

— Моя предыдущая жена…

— Достаточно о прошлом, — прервал меня Эрас. Мы сейчас говорим о будущем. Ты что, не готов? Есть проблемы?

Эрас пристально посмотрел на меня.

— Может, чуть позже? — вырвалось у меня.

— Что-то я тебя не узнаю, годар. Из лука ты стреляешь точно в цель, на мечах и копьях сражаешься нормально, Геркуба победил, на лошади тоже можешь проскакать не один десяток километров без отдыха. Ты что, болен чем-то?

— Перед детьми как-то неправильно выходит.

Эрас нахмурил брови.

— Ты мне о детях не вспоминай. Они — давно уже взрослые. Говори по делу, в чем вопрос?

— По ночам ко мне приходит Тэрая. Пробует заговорить со мной. Хочет, чтобы я ее к себе пустил.

— Понятно. Надо было мне сразу сказать. Я бы принял меры. Маги начали к тебе искать дорожку во снах. Этого следовало ожидать. Знают они твое слабое место, вот и используют его. Решайся, годар. Вводи в свой вашег (шатер) Орсию. Думаю, что ты не пожалеешь об этом, а со снами мы что-нибудь придумаем.

В самом конце лета я женился на Орсии. По нашим обычаям, я должен был догнать на коне беглянку. Девушка, которая хотела выйти замуж за возлюбленного, несильно убегала от него. Мне же пришлось прилично проскакать за Орсией, которая пустила во всю прыть своего жеребца. Как истинная дочь степей, она любила ездить на коне и «дышать степью» где-то далеко за поселением, в то время, когда степь особенно прекрасна. Утром или вечером, на закате солнца наблюдая, как солнечный диск закатывается за горизонт.

Энтиай, — состояние чистоты души и внутреннего спокойствия — вот что соблюдала Орсия. Она была посвященной и подавала немалые надежды. Одария и великая мать всех ариев с добротой и теплом отзывались об Орсии и об ее успехах. Орсия в переводе означало — плодородная нива, напоенная небесной влагой. Женщина оправдывала свое имя в полной мере. Эрас не ошибся в выводах. Я ни разу за всю совместную жизнь с Орсией не пожалел о том, что жил вместе с ней.

Между тем хлебная осень, пришедшая в Аратту, поставила передо мной много вопросов. Один из них заключался в том, что следовало указать места в Аратте и на ее южных окраинах всем прибывающим с севера племенам. К осени в Риш прибыл Тэршила, но без Геркуба.

— Рэхар (военный вождь-правитель) прибудет ближе к холодам, — пояснил верд (посвященный из числа гелов и анабергов, владеющий силой и способностями).

Гелов пришло в три раза больше, чем я ожидал. Это были только первые племена. На следующий год ожидалось прибытие втрое большего числа людей. Тогда я еще не знал, что сотни тысяч мужчин и женщин из разных племен вслед за гелами, аблами и анабергами со всем своим скарбом потянутся с севера на юго-восток. Тэршила был спокоен, но, тем не менее, я заметил, что он о чем-то напряженно размышляет.

Конец ознакомительного фрагмента.