Летай со мной во сне к звездам. Космическая сага

Андрей Николаевич Ларионов

Летящие в далекие миры через туманные дали видят не только звезды и мглу вселенной, но и миры с иными существами и обитателями. Те же, кто не взирает на звезды, погрязают в житейских заботах.

Смерть под светом звезды

…Вот и все приговор озвучен:

— Виновен. За все преступления приговаривается к смертной казни, — судья постучал молотком по столу.

Рун с каменным лицом выслушал слова исполнителя закона, ему хотелось крикнуть сейчас всем окружающим, что он ни в чем не виновен, что его подставили, что он мухи даже не обидит. Однако, слова комом застряли в горле, язык стал словно ватный от такого шокирующего приговора. Зал зашумел множеством голосов. Присяжные встали со своих мест, начали расходится. Аудитория наблюдателей за этим судебным прением тоже направилась к выходу. Руна толкнул в спину охранник, закованного в цепи повел к выходу для подсудимых. Прошел по коридору налево, там лишь лампочка тускло горела.

«Это действительно конец!» — мрачно и безнадежно подумал мужчина. Однако, где-то в глубине души, еще жила надежда, что все еще может измениться, что найдут того убийцу, что зверски убил пятое отделение поселенческой колонии. Самое плохое было, что отпечатки нашли его там. Кому это было выгодно, Рун не знал. Знал только, что он чист душой, как младенец.

Адвокат подскочил к Руну, когда того заставили остановиться возле одиночной камеры.

— Рун, мне жаль, что так все получилось. Я делал все что мог. Правосудие решило, что у них достаточно улик, для вынесения такого сурового приговора, как смерть. — мужчина в строгом костюме выглядел сконфуженным, хмурое лицо выдавало все его переживания за своего подопечного.

— Не надо жалеть. Скажи лишь одно. Донеси информацию в прессу, донеси людям этой колонии, что я невиновен ни в чем. Это страшное массовое убийство я не совершал. — голос заключенного звучал обреченно. Он знал, что ждет его завтра. Приговор будет приведен в исполнение.

— Да, Рун, все так и будет сделано. Мне действительно нечего сказать больше тебе. Я разочарован в правосудии, вижу, что исполнители закона могут ошибаться точно также, как и каждый из нас. В твоих глазах я вижу другую правду… — сокрушался в словах адвокат.

Охранник приказал Руну заходить в камеру, и тот молча это сделал.

— До свидание, Рун. Я приведу тебе скоро священника. Поговоришь с ним напоследок.

— Да, приведи… — шептал уже приговоренный к смерти.

Затем стальная дверь захлопнулась. Мужчина оказался в махоньком пространстве из четырех серых стен. Зарешеченное окошко подсвечивало синеватым светом. Человек лег на «карман», свернулся клубком на твердой поверхности. В мыслях он сейчас уносился далеко в прошлое, в детство. Не так все должно было закончится в его жизни. Не так. Он представлял себя исследователем космоса, мечтал о новых планетах, о далеких путешествиях в галактике. Однако, все кончилось так, он оказался на забытой Богом колонии, и ему впаяли смертный приговор за грехи, которых он даже не совершал. Хотелось думать о чем-то хорошем и отвлеченном в этот момент, но мысли все время соскальзывали к картине, что он идет навстречу смерти под светом смертоносной звезды. Рун представлял себя заживо сгорающим, корчащимся в агонии мук, которые определил для него судья и присяжные. Закон и правосудие определенно могло ошибаться, по-крупному, чтобы приговорить к смерти ни в чем неповинного человека.

Загремел тюремный замок. С коридора доносились мужские голоса.

— К тебе пришли. — мало эмоционально сказал охранник.

— Здравствуй, Рун. — заключенный увидел в проеме двери священника с большим крестом на груди.

— Здравствуйте, святой отец. — печально ответил Рун. — Я должен исповедоваться и рассказать вам правду.

— Да, сын мой, я тебя слушаю. — старик с бородой сел на тюремную койку.

— Я ни в чем невиновен. Бог это знает на небе… — выпалил сразу приговоренный к смерти человек.

— Я вижу в твоих глазах правду. — Священник был склонен доверять этому отпетому «убийце». — Однако, пути Господни неисповедимы, он знает, что ошибки и несправедливости в этой вселенной случаются.

— Это неправильно. Это неправильно… — как заведенный шептал Рун, — Несправедливо убивать человека, который никогда не делал даже гражданских правонарушений.

— Знаю, сын мой, но уверяю тебя, что после смерти ты получишь большую награду, чем кто-либо. Ты попадешь в мир иной, где будет только свет, где будет рай, где будет твой Создатель.

— Отпусти мне все грехи, отец. Я был вспыльчив и обидчив. Это же тоже грехи?

— Да грехи. Отпускаю. Уверяю тебя завтра же ты будешь уже на небе, — священник посмотрел в окошко, закрытое металлическими прутьями. За ним было звездное небо и вечные сумерки окружающего мирка.

Рун выдавил улыбку на своем лице. Ему все же не верилось до сих пор, что все это произошло с ним. Казалось дурным сном, арест, судебный процесс и приговор и последний разговор со священником.

Затем святой отец прочитал молитвы, читал цитаты из Библии посвященные описанию рая и загробной жизни. Дверь открылась, охранник ждал, когда посетитель уйдет. Время иссякло.

— С Богом, сын мой. — сказал напутствие священник.

Рун в ответ только промолчал. Слова опять пропали, застряли комом в горле. Дверь захлопнулась, тюремный свет из коридора исчез. Мужчина остался один в камере. Пошел отсчет последнего времени до казни.

***

После бессонной ночи, измученный Рун лежал с широко раскрытыми глазами на тюремной койке. В них не было слез, было лишь разочарование и умирающая надежда.

Дверь загрохотала. Двое охранников в форме появились в проеме:

— Выходи, заключенный. — басовито проговорил один из них.

И Рун повиновался, повернулся спиной к стражам правопорядка, ощутил, как его руки и ноги опять заковали в холодные кандалы.

Дальше все было как во сне. Они вышли из здания. Сели в автомобиль. Надзиратели почти не смотрели на своего заключенного, а Руна в душе было невероятное. Душа искала выход на спасение, шансов для которого становилось все меньше и меньше.

Грузовик-вездеход доехал до границы сумеречной зоны. Остановился. Немного промешкав конвой схватил Руна с двух сторон под руки и выволок из машины. Заключенный неловко зашагал, потом упал, запутавшись в цепях.

— Вставай, нам некогда мешкать тут. — грозно произнес один из судей облаченный в стальные доспехи. Снайперы-контроллеры заняли позиции по периметру. Еще один облил тюремную робу приговоренного горючим.

— Выходи из сумеречной зоны, иди на свет! — раздается окрик позади. Надо выполнять приказ, иначе расстреляют, хотя может быть это лучшая участь, чем сгореть при свете чужой звезды заживо.

Мужчина бредет по песчаной поверхности навстречу свету. Температура повышается. Становится жарко, но останавливаться нельзя, позади следят за ним, в спину нацелены снайперские винтовки. Потому остается только идти вперед, где заканчивается зона сумерек. Звезды пропадают в небе, вот и светило чужое, красный карлик очень близко расположенный от планеты, в сравнении с земным солнцем. Человек зажмурился от света, ощутил обжигающее дыхание ветра, но продолжил неуверенно поход дальше. Стало трудно дышать. Макушку жгло от света этой звезды. Обливаясь потом, приговоренный к смерти прошел еще пару шагов, рухнул на колени на рыхлый песок. Посмотрел в серое небо, в котором не было звезд, были лишь облака, погруженные в марево огня.

— Иди дальше вперед! Это приказ! — в рупор кричали ему в спину судьи в стальных доспехах из зоны сумерек.

Рун поднялся с земли, неуверенными шагами зашагал еще дальше, ощущая, как подошву обуви жжет горячая поверхность. Скоро он умрет, это последние воспоминания об этом мире, дельта икс расположенного у красного умирающего карлика. Здесь была атмосфера, здесь был воздух, но здесь можно было жить только в вечных сумерках планеты, ни на свету, ни во мраке жизнь не была возможна для людей. И сейчас дети сумерек гнали его на свет, провинившегося заключенного, приговоренного к смерти на свету звезды. Всем заключенным которым положена была смертная казнь давали выбор идти во мрак или на свет. Первые погибали от ужасного холода в темноте, вторые сгорали от жары при свете. Рун выбрал второй вариант, сгореть заживо ему казалось меньше страшным, чем замерзнуть от холода в снегах и потом он очень любил свет.

Еще десяток шагов по раскаленной земле, и человек упал задыхаясь от жары, от нехватки свежего воздуха. Не верилось, что это реально, казалось, что это дурной сон. Сознание помутилось. А потом он увидел, как вспыхнула его нагретая тюремная роба, облитая судьями бензином, огонь лизнул одежду, охватил тело. В криках агонии Рун закончил свое существование под светом чужой звезды…

(Кемерово. 2014).