Глава 16. Бывший егерь и его племянник.
Леший долгий период использовал самые разные дары тайги. На одних зарабатывал деньги, другие шли в пищу и на лекарства. Копал дикоросы, ездил ловить сетями сему, кету, горбушу. Бил медведя и кабаргу. Копал женьшень. Для поддержки, и без того не слабого здоровья, употреблял в пищу рябчиков и медвежью желчь, постоянно прислушиваясь к своему, напоминающему бульдозер, организму. И, при малейшем недомогании, применял в профилактических целях с детства известный ему набор таежных снадобий. Здоровье сегодня есть — завтра ушло! Видел это на примере своих знакомых. Пять лет назад отдал тысячу рублей на похороны таежника-Ильяса. Еще в апреле, двухметрового роста мужик, словно изюбр, бороздил горные хребты, не вынимая папиросу изо рта. Второго мая, отмечая сороковой год жизни, проспал, в пьяном виде, несколько часов на берегу, расположенного рядом с домом бассейна. Простудился, чувствуя себя с каждым днем все хуже и хуже. Потерял аппетит. И к концу мая из богатыря превратился в «бледную длинную жердь». Первый раз в жизни обратился к врачам и получил диагноз — «злокачественная опухоль в легких, с направленными в печень и кишечник метастазами»! А уже второго августа Вачура помог вынести большой гроб, с телом знакомого с детских лет человека, из опустевшей навсегда избы, и с товарищами поставил его на, вскоре отъехавший в направлении кладбища, кузов «66-го». И все — нет «медведя-Ильяса»! Изба со временем завалилась набок, проваливаясь в почву, и постепенно скрываясь в вымахавшей вокруг полыни и чертополохе.
К Вачуре одно время обращались многие с просьбой излечить от той или иной болезни, даже терапевт поселковой поликлиники. Имел бы склонность к афферизму, не плохо на этом мог заработать! А так…, обходился общими советами, при однозначном ответе, что не является врачом…, себя — может лечить, другие — лечитесь сами! Бывало, Лешего и заносило, и тогда он объяснял, пришедшему за советом знакомому, общую теорию различных заболеваний, но травы, имеющиеся в достаточном количестве на чердаке, ни кому не продавал, в редких случаях угощая снадобьями понравившегося человека.
За свои сорок пять лет жизни он еще так и не познал женского тела. Зов природы оказался слабей стеснительности в купе с не приязнью к слабому полу. Женщин он считал глупыми и корыстными созданиями, не достойными его внимания. Это закрепилось в его рассудке благо-даря общению с женами двух младших братьев. Такой, как у них, «семейной идиллии» Вачура не желал.
Бог спасал девственника во многих жизненных передрягах, хотя сам Геннадий презирал церковь и ее служителей, а так же членов расплодившихся в последние годы религиозных сект. Часть это состава — властолюбивые хитрецы, считал он. Другая часть — потерявшиеся в нормальном обществе, а поэтому ушедшие в мир иллюзий люди. А третья, самая энергичная и искренняя — это просто невменяемые. И к этим невменяемым, живущим в «параллельном мире», Вачура, все-таки, относился с достаточным уважением. Одним из таких он считал Отшельника, обитающего на двухвершинной горе, под названием — Темная. Бывало, когда не спалось зимними ночами в своей жарко протопленной избушке — времянке, доставал из тайника за печкой золотой самородок. Свет огня ускользал из щелей створки печи и бликал ярко-желтыми лучами, отражаясь от лежащего на ладони куска драгоценного металла, сверкая золотистыми вспышками в темных очах закоренелого таежника. Вачура, вот так, просиживал на застеленном старыми одеялами деревянном топчане около часа, выбрасывая из своих глаз в сторону, задернутого давно нестиранной занавеской, маленького окна, искры от сверкающего на ладони металла. Затем глубоко вздыхал и прятал подарок Отшельника обратно в стену, затыкая отверстие побеленным кирпичом.
