Я – контрабандист

Андрей Неклюдов

«Контрабандист работает по страсти, по призванию», – писал в свое время Ф. М. Достоевский. Герой повести петербургского писателя Андрея Неклюдова «Я – контрабандист», молодой ученый, оказался вовлеченным в этот нелегальный промысел совсем не по призванию, а в силу жизненных обстоятельств, из отчаяния. Никогда прежде он не предположил бы, что очутится вдруг в экзотической Южной Корее с умопомрачительной (по его понятиям) суммой денег в карманах и будет, как прожженный коммерсант, закупать и прятать от таможни в трюмах судна громадные объемы контрабандных товаров. Никогда не предположил бы, что окажется на грани катастрофы, что ему и его компаньонам будет реально грозить уголовное наказание… Автор исследует болезненное и печальное явление нашего времени – то, как борьба за выживание, погоня за добычей деформируют личность, ведут человека к профессиональной деградации. «Повесть написана ярко, сочно, в ней множество юмористических сцен. Но по прочтении последней страницы вспоминается знаменитый пушкинский вздох: боже, как грустна наша Россия!» (Елена Холшевникова «Просвещенные меценаты», СПб Ведомости, 25.02.1998)

«ЧЕМПИОН»

Мне показалось, я не проспал и десяти минут, как в дверь позвонили. За окном уже было светло. Восемь утра. Мимо кухни проплелся Олег, в одних спортивных штанах, щурясь без очков. Щелкнул запор.

— О, Миша, привет, — буднично, но с добродушными интонациями прозвучал из прихожей его голос. — Что скажешь хорошего?

— Семпион. Семпион есть? Какая сена семпион? — отвечал ему тонкий певучий голосок.

— Дорого, Миша.

— Ськока?

— Десять долларов.

— О, Олег! Сутис?

— Не до шуток. Тебе, так и быть, немножко сбавлю. Как постоянному клиенту. Вадим! — окликнул Олег меня. — Пойдем, тебе надо вникать. Хотя в этом ничего сложного нет, день-два — и сам продавать будешь.

Последние его слова я воспринимаю как нечто маловероятное. Догоняю Олега и покупателя уже на улице. Покупатель — вьетнамец, пухлый, коренастый, с маленькими детскими глазками. В сторонке прогуливается другой, помельче, видимо, напарник.

— Чего они хотят? — успеваю шепнуть другу.

— Костюмы спортивные. «Чемпион Америки» называются, — походя объяснил Олег.

Через двойную железную дверь попадаем в квартиру-склад. Это действительно склад: спертый воздух, пыль, обрывки картона в коридоре, в комнате беспорядочно навалены широкие, уплощенные, похожие на диванные матрасы мешки. Миша, точно большой толстый паук, тотчас начинает в них рыться, одни отваливать в сторону, другие вскрывать, вытаскивать из них плоские полиэтиленовые пакеты с упакованными в них темно-синими костюмами, разворачивать, прощупывать.

«USА Champions», — читаю я вышитую на костюме надпись.

Олег с отрешенным лицом стоит в дверях.

— Как он меня задолбал, этот Миша, — говорит он в полный голос. — Хотя, с другой стороны, они настоящие купцы, эти вьетнамцы.

Отобранные мешки Миша, громко сопя, с испариной на гладком лбу, перетаскивает волоком к входной двери. Олег считает на калькуляторе общую сумму.

— Олег, поза-а-луста… — тянет вьетнамец и смотрит на Олега детским просящим взглядом.

— Нет, Миша.

— Оле-е-ег…

— Что он хочет? — не понимаю я.

— Хочет еще рыться. Отобрать из дамских сумочек-чемоданчиков только те, что с колечками, а все с крючочками мне оставить. Нет, Миша, — отвечает Олег на еще более умоляющий взор, — или бери все разом, или я другому продам.

Но Миша продолжает канючить н добивается своего. Наконец распахивает куртку и извлекает из глубин внутренних карманов пухлые пачки денег.

— Пересчитай, — передает мне Олег всю эту кучу.

Напряженно, как па экзамене, я начинаю перебирать бумажки.

— Надо будет дома дать тебе пачку, чтобы потренировался, — замечает друг. Он берет одну из пачек и двумя большими пальцами ловко перелистывает ее, не хуже счетной машинки. Часть денег почему-то влажная, купюры липнут друг к другу.

— Ты что, их под мышкой держал? — ворчит Олег на своего клиента. — Или плакал над ними? Ладно, пойдем, — дергает он мне головой, небрежно сгребая банкноты в кучу. — Дома посчитаем.

— А если не будет хватать? — беспокоюсь я.

— Тогда Миша, сколько не хватит, доплатит, — отвечает друг, запирая двери, прижимая локтем завернутые в газету деньги. — А может, и не доплатит. На фоне потерь, какие порой случаются, это все ерунда.