Именуемый Черным

Андрей Надточий, 2021

Пещера – ежегодное испытание для выпускников магических академий. О смысле Пещеры говорят разное, условия неясны, а статистика чудовищна. Выживает не больше трети, и те, кто выжил, не обсуждают Пещеру с другими. Семьи быстро мирятся с утратой, ведь с погибшим можно встретиться в мире духов. Смерть на испытании почитаема, это не конец, и многие живут дальше. Но что, если ты не хочешь никого терять? Если смирение тебе чуждо, а ценность жизни куда выше, чем у остальных? Как сохранить жизнь близкого и свою собственную, когда она вот-вот наладится? Годы тяжелого труда дали капитал, мечта стать кем-то почти воплощена и теперь придется рискнуть всем, чтобы спасти брата. Можно ли сохранить все? Адрен уверен – шанс есть всегда, вопрос в упорстве и настойчивости. Пытаться до тех пор, пока не придумаешь, как на своих условиях бросить вызов судьбе. Говорят, она любит тех, кто проявляет волю к жизни.

Глава 3. Мозаика

Адрен В. Ор’рах

Три дня до испытания

Адрену снился странный сон. Он наблюдал масштабные баталии людей, которых не видел никогда. Те, что с синими волосами — маги воды, с красными и рыжими — огня. Были также зеленые, фиолетовые, розовые, прозрачные, от разнообразия разбегались глаза. Здесь же он видел эльфов, троллей, огров, сурутов, камиров и многих других созданий, о которых читал лишь в книгах. Воевали все, за выживание и во истребление других. Война с понятным началом, но без внятного конца. Что он здесь забыл, что это за кусок истории? Сквозь образы начал проступать изящный женский силуэт. Чем четче он становился, тем сильнее разгорались глаза призрака, в которых отражалась целая вселенная. Образ казался осязаемым.

— Найди меня.

Ее голос звучал снаружи и изнутри одновременно, словно она была со всех сторон. Скрыться от такого невозможно.

— Поляна Ру’наам, выезжай один, сегодня. Тебя будут пытаться удержать, игнорируй все. По приезде ложись подле ствола Великого Древа в задней части, роща тебя пустит. Доверься всему, что произойдет. И не поднимайся с кровати сразу, я наполню тебя чуть больше.

Голос не нес угрозы, но пугал до дрожи во всем теле, а от его подавляющего присутствия становилось дурно. Животный страх смерти и детский испуг перед непостижимым слились в мощном взрыве, пронзили все естество, отчего Адрен проснулся с криком. Одним глазом Адрен наблюдал деревянные балки и перекрытия треугольной крыши. Повернув голову, он увидел небо в открытом окне — судя по цвету и яркости света, поспать удалось всего несколько часов. Адрен тяжело дышал, ощущение ужаса уходило очень медленно с затуханием голоса в ушах. Пришло дежавю: когда-то очень давно он уже слышал этот голос, но вот где? Голова работала плохо, после изнурительной охоты выспаться за несколько часов невозможно. Тем не менее тело парило над кроватью, казалось, оно полностью восстановлено. На вылазках пришлось изучать свои физические возможности, от сокращения времени на сон до бодрствования несколько суток подряд. За годы практики стало понятно — несколько часов сна, пусть и на кровати, ни за что не дадут такого ощущения свежести и сил, какое можно получить с помощью рун или зелий, но он ничего не принимал. Более того, с каждой секундой сил только прибавлялось. Через минуту от дрожи из сна не осталось и следа, только ноющий сустав плеча и онемевшая половина лица. Перед глазами все еще маячил женский силуэт, увиденное было более чем реально, он помнил каждое слово. Возможно, та девушка — древний дух, а эти ребята с небес видят все, и просто так встречу назначать не будут. Даже без понимания сути в этой догадке ощущалась истина. Обычно приходилось перебирать несколько вариантов, чтобы найти нужный, этот же пришел сразу, вспышкой. Чтение знаков окружающего мира часть его работы, но это что-то большее. От Сандеона до поляны Ру’наам больше двух десятков порталов, затем долгий пеший переход. Сегодня — понятие растяжимое, если он приедет к полуночи, то выдвигаться нужно около трех часов дня. Придется пересмотреть все планы, но сначала утренний ритуал.

Боль от разминки плеча уже воспринималась фоном, в голове мелькали лица тех, кого он должен успеть посетить до Пещеры. С учетом всего, времени на восстановление и фокусировку почти не остается. На дело ценою в жизнь нужно идти в определенном состоянии, с отрешением внутри, без оглядки и привязок. Цель в голове и жажда жизни в сердце, все остальное шелуха. Теперь же график выглядел паршиво, времени на подобное практически не оставалось.

Восстановив тело, Адрен сел на кровати. Из одежды на нем был бинт на полгруди и белье, охотничий костюм висел на спинке стула в углу. Пятки приятно били по сумке с бриллиантами — засунуть под кровать тогда казалось самым лучшим решением. Его внимание привлекла тень на руке от миниатюрного деревца в горшке возле окна. Когда Карен получил свои арбалеты, по возвращении домой мама вытряхнула из кармана его куртки веточку Великого Древа. Оно священно, исцеляет паломников и дарует озарение тем, кто просит. Оно порождает магические мечи для стражей, и оно же занимает поляну Ру’наам, превратив ее в заповедный оазис. Если бы кто-то узнал, что у древа что-то отломали, загнали бы вилами в сарай и подожгли. Выкинуть или уничтожить рука не поднялась, так и пришлось оставить у себя. Постоянный уход, солнце и полив дали ветке рост. В исполина с кроной до облаков она не выросла, скорее, в карликовую копию оригинала. Адрен давно мог отнести деревце в городской парк и оставить в земле, но почему-то это казалось неправильным. Сама возня с растением, его подвязка и подрезания успокаивали, что-то в этом было.

Созерцание плода многолетних трудов помогло успокоить ум, голова начала проясняться. Он взял со стола лист бумаги, чернильную ручку и набросал список визитов:

— Ахтейн, Кузня.

— Дарсен, Портной

— Люча, контроль маневра.

Южный рынок:

— Хали, сбросить телегу и трофеи.

— Хали, узнать по кораблю в доках: состояние, покупатели, цена, перспективы.

— Дебаты Хиро (малая императорская площадь)

— Великое Древо, поездка.

Часы над дверью имели семь стрелок для отслеживания времени и некоторых циклов. Домой он приехал в пять утра, сейчас было около восьми. До испытания всего три дня — весь график, что он расписал до отъезда, можно смело отправлять в огонь. Необходимо адаптироваться к изменениям, снова. Адрен ощущал недовольство, приспосабливаться он умел, но терпеть не мог роль жертвы обстоятельств, а сейчас все выглядело именно так. Что-то менялось вокруг него, и он не владел процессом. В попытке расставить приоритеты он снова и снова ловил себя на мысли о покупке корабля. Самостоятельная торговля с Эдеей, западным континентом, сама мысль об этом будоражила кровь. Возить товары и краску для рун, минуя кучу посредников, делать оптовые закупки напрямую у поставщиков — так они смогут конкурировать с более крупными торговцами, заключать сделки на длительную поставку товаров. Если тема с кораблем зайдет, можно снова взять ссуду под развитие дела, морскую логистику выделить в отдельное предприятие со своим управляющим, расширить семейное дело и перейти к руководству процессами, чтобы он и матушка больше не стояли за прилавками. Стало жарко, к лицу подступила кровь. Бесконечная пахота дала плоды, мечта готова вот-вот воплотиться в жизнь — перспектива на несколько ближайших лет. Внутренний взор уже обозревал палубу, с которой он смотрел в закат навстречу новому будущему.

Адрен встал с постели и довольно потянулся перед окном. Солнце только набирало высоту, в воздухе все еще витала утренняя влага. За потягиваниями последовала растяжка конечностей, шеи, несколько отжиманий и скруток. Все приходилось делать предельно аккуратно, чтобы не повредить свежий шов. Кожа уже срослась розовой, пока тонкой полоской. Листок с записью был сожжен, пепел отправился за окно во внутренний двор. За дверью было тихо, со стороны лестницы доходил отчетливый шум и суета с первого этажа. Адрен бесшумно прошел до душевой на другом конце коридора. Пол из красивой белой плитки с уклоном в центр к сливной решетке. На противоположной стене свивалось несколько сложных рунных узоров, от каждого тянулись линии к металлической трубе с душевой насадкой под потолком. В самой стене на уровне груди было два круглых отверстия размером с кисть. Адрен поднял небольшую рукоять, что торчала справа. В стене заработал механизм, в отверстия изнутри задвинулись рунные камни с краской того же цвета. Зажурчала вода, теплая струя начала массировать спутавшиеся волосы. Адрен дернул вторую рукоятку — сегодня хотелось воды погорячее. Правая руна исчезла в стене, на смену ей пришла такая же, но с утолщением некоторых линий. Вода стала теплее, а напор усилился. Вместе с водой по телу разлилась слабая боль. Шкура рахнама досталась большой ценой, из-за той руны ускорения тело будет ныть какое-то время. Что до волос, то опять их красить…. В голове давно крутилась идея сделать перманентный окрас с помощью какой-нибудь магии или зелья, но таких не существовало. Он жил в определенном обществе, с определенным укладом, где внешние признаки сильно влияли на стартовое отношение и степень доверия. Приспосабливайся или умри — свой выбор он сделал давно, просто было жаль времени на постоянное повторение этой рутинной процедуры.

Поляна Ру’наам не выходила из головы. Езда налегке, без телеги и запасов. Сумка для еды с водой, лук с колчаном и, пожалуй, все. Если выезд после обеда, значит, из всего списка до отъезда он успеет только в пару мест. Корабль придется отложить, а вот к кузнецу заехать нужно. Ахтейну нужно показать то растение, тлею. Оно комплексное, дает несколько эффектов в разных условиях. Старик будет охать, конечно, однако ему не привыкать. Также нужно что-то сделать с телегой, его слоеный пирог на колесах привлекает слишком много внимания. Да, времени хватит только на две встречи. Может, по пути даже получится заскочить на площадь, повидать Карена…

Утренний душ помог окончательно проснуться. Пока Адрен втирал в волосы краску, план в голове превращался в кристалл. Его дела, способ заработка и два года активной подготовки к Пещере научили быстро соображать. Любая аморфная идея, любой план из глыбы разрозненных фактов быстро огранялся. Разум сразу скалывал лишнее, полируя задумки подкреплением фактов. Пара минут размышлений и оценок, и на выходе получается что-то основательное, прочное, в чьих гранях отражаются лучшие варианты действий. Одна из таких граней ждала финальной полировки в виде весточки от Саввы о месте встречи. Здесь Адрен сразу ставил мысленную галочку — за дела мастера волноваться не стоило. Рука протерла запотевшее зеркало, где он увидел отражение. План идеального дня контрастировал с восприятием себя, Адрен ощутил, как из него снова выползают неудобные вопросы.

Кто я? Парень без особых талантов, что стоит нагишом перед зеркалом и в очередной раз красит волосы для исключения ненужного внимания. Да, многие просто отказываются вести дела с детьми Света, даже если те не являются магами или тем более последователями. Общество ненавидит тех, кто выделяется и презирает любых белых ворон.

Что еще? Поджарый, да, и все тело в синяках и ссадинах из-за бесконечных авантюр, попыток заработать больше, чем на роду написано. Серо-зеленые глаза и остатки нездоровой синевы под ними. Если бы не палящее солнце пустыни и загар, бледность кожи уже бы давно обрисовала все сосуды под веками, а с больным на вид человеком тоже не хотят вести дела. Да, мастер Картен научил рукопашному бою, сражению на мечах, стрельбе из лука и дал общее видение боевых ситуаций. Савва дополнил знания темной стороной: скрытность, бесшумная ходьба, незаметность в тени и на виду у всех, вскрытие замков и прочие воровские приемы. Он многое умел, знал еще больше, но все никак не мог попасть в общую струю. То чувство единения с окружающими, общей волны, что была в детстве уже много лет, не приходило и казалось чем-то выдуманным. Он все еще не вписывался и продолжал двигаться дорогой, которую сам не понимал. Возможно, в будущем он осмотрит прожитые годы и все встанет по местам, но что сейчас? Сейчас ему необходимы конкретные ответы как инструкция к самому себе. А потому снова: кто я?

Смывание краски в раковину, бритье, протирка стекла для оценки результата. Из блондина снова стал русым, так хотя бы можно выходить на улицу, не привлекая к себе внимания. Юноша убрал остатки средств в шкафчик на стене и вышел в коридор.

Вопрос к себе возник несколько лет назад и с тех пор одолевает почти каждый день. Ответ так и не приходит, а вместе с ним нет и понимания собственного места в этой жизни. Наблюдая за людьми вокруг, он понял, что если будет работать от рассвета до заката, на поиски не останется ни времени, ни сил. Погоня за капиталом была необходимостью, движение от одного заработка к другому затирала неудобные мысли чем-то насущным и полезным, оно же приносило удовлетворение. Вся надежда была на преодоление границы трудовой пчелы и выход в ранг состоявшегося человека. Там, где нет необходимости работать в поте лица, должна наступить гармония с самим собой, и все прояснится. А пока…

Из шкафа в комнате он взял просторный жилет, легкую темно-зеленую кофту с длинными рукавами, штаны с широкими карманами и зацепами для поясной разгрузки. Из сумки с бриллиантами он отсыпал три горсти в широкий кошель. У лестницы была прибита вешалка, с которой он снял короткий плащ, забрал сапоги с ремешками и небольшую сумку для городских перемещений: набор для письма, пара рун и мелочь на размен. Второй кошель, с золотом, затолкал поглубже. Снизу уже доносились звуки привычной суеты.

От ажиотажа раскалился воздух. За стойками заказов стояла мать и одна из наемных работниц, клиентов принимали в два потока. Другие работники носились между полками и складами для сбора заказов по заявкам. Очередь выстроилась змейкой по всему этажу и едва умещалась внутри. Столы на осмотр красок и рун постоянно были кем-то заняты, на одного ушедшего приходилось двое новых. Адрен наблюдал с полминуты, чтобы понять, что люди пришли не ругаться, а тратить деньги, отчего внутри разгорался азарт торговца.

— Может, я смогу вам помочь? — спрашивала Люссана у клиента. Мужчина напротив надувал губы и старался быть вежливым, однако было видно, что его терпение уже почти иссякло.

— Нет, мне нужен Адрен.

— Я уже собрала весь заказ по вашему запросу.

— Я знаю, но у меня есть к нему вопросы. Мне нужен Адрен.

— Я все понимаю, но он будет немного позже.

— Доброе утро, господин Свир!

Адрен коротко кивнул матери и отошел с клиентом в сторону. У них был давний уговор, что по возвращении с каждой охоты на следующий день он восстанавливает силы и не стоит за прилавком. Если же он пытался работать или чем-то помогать, то получал упреки в свой адрес — забота тоже бывает многогранной. И все же сейчас требовалась его помощь.

— Адрен, мой мальчик! — воскликнул мужчина — Я уж думал, ты не придешь сегодня.

— Рад вас видеть, господин.

Они пожали друг другу руки, Адрен уважительно склонил голову и пригласил отойти ещё дальше, к лестнице.

— Как ваши дела, как торговля?

— Прекрасно, все прекрасно.

— Я смотрю, матушка уже собрала заказ. Бочки погрузили?

— Мои ребята только что ушли на задний двор, на телегу поднимать.

Свир был одним из клиентов, к которым требовался индивидуальный подход. Его долго не удавалось переманить, пришлось растягивать ухаживания, делая их все тоньше и острее. В итоге он согласился на пробу нескольких рун, а затем еще и еще. Брал немного, но когда убеждался в качестве товара, то сметал почти все. После четвертой, полноценной сделки он выдвинул несколько условий для продолжения сотрудничества, одним из них была погрузка на заднем дворе. Мужчина был состоятельным, в летах, и знал о зависти и жадности гораздо больше прочих.

— Понятно. Так, помимо прочего мы договаривались с вами на руну просмолки, руну освежения и две руны удобрения, для почвы. Все на пробу, если понравится, договоримся о цене.

— Смотри-ка, все точно помнишь, — мужчина довольно потряс указательным пальцем перед лицом Адрена.

— Благодарю, господин Свир, мне очень приятна ваша похвала. Как вам наша краска?

— Честно сказать?

Адрен снял капюшон в знак полного доверия.

— Честнее некуда. Хуже или лучше, мне важно знать, как мы работаем. Я доверяю вашему слову.

— Знакомый мне правду сказал, — тихо заговорил мужчина. — Твоя краска держится на ящиках дольше на три дня.

— Это та, что для ящиков с мясом?

— Да-да. Мясо морозится более равномерно и лежит неделю, за месяц мои торговые точки распродали все, я почти ничего не выкидывал.

— Руны подновляли, как я советовал?

Мужчина кивнул.

— Как вам это удается?

— Годы стараний, господин.

— Тут что-то еще.

— Если так, моя краска стоила бы дороже. Я же предлагаю вам ее со скидкой.

— Готовые руны дороговаты, конечно.

— Руны это уже не краска, за качество приходится платить. Я слышал, вы арендовали еще один склад.

— Откуда?

— Сорока на хвосте.

— Они уже вымерли в наших краях.

— Остаток сороки на остатке хвоста. Я так понимаю, руны гравитации отработали как надо?

От нервов Свир начал сжимать и разжимать пальцы.

— Да-а… — загадочно протянул он. — Ты точно торговец?

Адрен заулыбался.

— Хорошей торговец должен знать о своих клиентах.

— Сделал, как обсуждали: расставил их на потолке грузового экипажа по твоей схеме, тюки загрузил металлом и редкими породами камней и дерева. За счет снижения веса кони шли как налегке, и оси телег не проседали. В других условиях мне бы пришлось заказывать слонов или еще кого, но тут… как ты это делаешь? Только не говори, что просто чертишь.

— Господин Свир, наша семья не в том положении, чтобы позволить себе делать товары низкого качества. То давал на пробу, а дальше по цене, что обговаривали. Да, руны не дешевые, но все равно дешевле найма слонов на длительный переезд, особенно с учетом прокорма. Сейчас будете что-то еще брать?

— Сегодня, пожалуй, нет, — протянул мужчина с улыбкой. Он явно был доволен. — Но вечером пришли мне вот этот список с проценкой.

Свир достал из-за пояса увесистый мешочек с монетами. Другая рука вытащила сложенный лист. Адрен бегло просмотрел строки, объем закупаемой краски был выше прошлого почти вдвое. Список с рунами тоже был куда внушительнее. Простые можно сделать быстро, но изготовление сложных займет месяцы. На фоне этих заказов те бесплатные руны, что Адрен передал вначале их знакомства, выглядели безделушками. Так зачем же он требовал личной беседы? Пробежав еще раз по заказам, до него дошло. Свир, старый и опытный торговец с отличной репутацией, продолжал прощупывать Адрена. Ему понравились подарки, это расположило. Но так ли эта лавка надежна, стоит ли она его денег? Судя по золоту в руке, сейчас они вышли на новый этап.

— Это аванс?

— Да, за краски. Примерную стоимость я понимаю, по рунам будем рассчитываться отдельно.

— Как скажете, господин. Вот эти руны, — он достал карандаш и обвел некоторые строки, — заберете вместе с краской. Остальное в течение двух месяцев, привозить можем по готовности или общим скопом.

— Лучше скопом, — отмахнулся заказчик, — иначе в учете можно запутаться, если поштучно.

Через заднюю дверь зашли два широкоплечих грузчика с широкими щетинами.

— Господин, мы все погрузили.

— Телегу накрыли полотном?

— Да господин.

— Отлично, подъезжайте к входу, я сейчас выйду.

Торговцы пожали друг другу руки и попрощались. Свир вызывал неподдельное уважение, он не казался, а был настоящим орлом. Способность рассуждать, поведение, решения, неспешные манеры и быстрые действия — он вел себя как охотник, у него хотелось поучиться, чего не сказать о Шасе. На этом контрасте настоящего мужчины и той лесной падали вопрос о необходимости уважения к возрасту отпадал сам собой. Наблюдая за тем, как Свир протискивается сквозь очередь, Аден задумался: если так пойдет и дальше, им придется искать под выкуп еще один дом для оборудования второй красильни и складов. Количество оптовых закупщиков растет, вдобавок предстоящая покупка корабля — все идет к расширению дела. Если это не плоды трудов, то что тогда?

Юноша надел капюшон и спрятал деньги под прилавок возле матери. Рядом положил список на доставку — когда освободится, то сама все упакует. Сколько себя помнил, она всегда занималась продажей рунной краски и только по особым договоренностям делала готовые руны на заказ, поскольку это хоть и прибыльно, но очень трудно и утомительно. Денег заработать никогда не удавалось, все детство приходилось ходить в чем-то рваном или донашивать за соседскими детьми. Отец погиб каким-то странным образом, отчего лишился всех привилегий и состояния, обучение детей также оказалось под запретом. Карену во многом повезло, система его приняла, а вот Адрену с матерью пришлось выкручиваться. Бедность и нужда порождали злость, приходилось работать как руками, так и головой, испытывая на прочность себя и мир. Бесконечный труд и бесчисленные попытки выбраться из порочного колеса низкосортного труда в итоге дали скромные успехи. Немного здесь, немного там — с течением лет дела налаживались, но не так стремительно, как хотелось. Матери нравилось стоять за прилавком, работать с людьми. Адрену же было этого мало, он жаждал большего и к пятнадцати годам озвучивал это все чаще, с нарастающей смелостью и претензиями. Люссана не возражала и переложила на него все обязанности по развитию их дела. Хочешь заниматься? Пожалуйста, может, из этого что и выйдет. Однако само по себе наличие вожжей в руках не привело к успеху, делая все по-своему, они в лучшем случае не теряли. Через несколько лет стало очевидно, что ему не хватает большого пласта знаний и опыта, нужен был помощник или партнер для продолжения игры «в белую», но кому можно доверять? С этим всегда были проблемы. Играть втемную он умел гораздо лучше, но все заработанные деньги сливались в неудачные вложения, идеи и прогнозы.

Когда Адрен уже был готов биться головой о дерево, подвернулся Бьёс. Поначалу матушка приняла его появление прохладно. Пришлось выдвинуть жесткие условия для сотрудничества, причем не в пользу мага. Он со всем согласился, не жаловался и пахал как мог, совмещая занятие с учебой в Академии. За несколько лет совместной работы удалось сотворить чудо: магазинчик разросся до размеров целого дома, штучные продажи потеснились оптовыми, а клиенты готовы стоять в очереди, потому как знают, за что именно отдают свои деньги. Им удалось создать репутацию, которая теперь окупала все.

В очереди засветилось еще нескольких важных клиентов и гонцов. Когда отношения переходили на доверительный уровень, состоятельные люди, как правило, прекращали личные визиты и посылали слуг. Адрен поздоровался с каждым и сам пошел собирать заказы. Персональное внимание и обслуживание отдельной очередью всегда подкупает. Клиенты охотно расставались с деньгами и передавали новые списки на сборку. Только с их заказов они уже были загружены на ближайшие три недели — однозначно пора расширяться.

— Адрен, — позвала Люссана, когда волна клиентов поубавилась. Она стояла за стойкой и пересчитывала приличную горку мелочи.

— Привет, мам.

— Разве ты не должен сегодня отдыхать?

— Покой нам только снится.

— Молод ты еще для этой фразы.

— Я серьезно, у меня сегодня куча дел.

— Спасибо, что помог, конечно, с этими новостями о Хранителе люди покупают про запас.

— Много выручки?

— Думаю, до конца дня заработаем как за неделю. Я уже попросила троих выйти поработать сверхурочно, иначе этот ажиотаж нас раздавит. И… куча дел? По-моему, сегодня ты должен отсыпаться. Как твоя охота, удачно?

— Более чем, — кивнул Адрен. — Ничего не произошло в мое отсутствие?

— Ивона заходила, спрашивала о тебе.

— Зайду к ним на днях.

— Может, сразу в парк зайдете, вместе?

— Ты что, рановато будет.

— Сегодня да, на тебе лица нет. А на днях самое оно.

— Женятся лет в сорок, дети идут после пятидесяти, в стольник снова предоставлен сам себе, к ста двадцати встречаешь старость и в сто пятьдесят отходишь в мир иной. При жизни в полтора века связывать себя супружеством в двадцать четыре… бред.

— А вот нам с Витсом это бредом не казалось.

— Но не в моем же возрасте.

— Нет, но в эти годы мы уже нашли друг друга, и нам обоим все было понятно.

Адрен крякнул. Хотел усмехнуться, но вышло как-то сдавленно. Мама же была одухотворена.

— Интересно, было ли так же у самого Витса? Что-то мне подсказывает, что он видел все иначе.

— Ты просто не понимаешь, что перед тобой. Смотри, она девушка…

— Отлично.

— Ты парень…

— Продолжай.

— Знакомы с детства, оба ло, оба красивые.

— Только любви-то нет.

— Любовь приходит через заботу и совместное времяпровождение…

— Так, все, мне пора в город.

— Адрен!

— Дела-дела, мам. Я думаю, сегодня встречу Карена. Ему есть что передать?

— Да, сейчас принесу.

С ней всегда легко, отчего обсуждать многие вещи очень просто. Конечно, во все он просто не мог ее посвятить. Никого не мог. Но она догадлива и всегда старалась помочь советом или тишиной. Да, иногда мужчине нужно побыть одному, особенно в моменты поражений и неудач. Ее способность распознавать происходящее всегда казалась нормой, он на этом рос. И какого же было его удивление, когда выяснилось, что мало кто из женщин это умеет. Видимо, то их персональное сражение, их трудный путь, на котором они должны чему-то научиться дало такой эффект. Как мужчины учатся брать на себя ответственность, так и женщины должны чувствовать момент. Что до передачи, как правило, мама готовила какую-нибудь выпечку или сладости, которые брат так любил. Пока Адрен придумывал, как это получше закрепить в телеге, чтобы не потерять, она вышла с широкой и плоской коробкой.

— Пирог? — он кивнул на предмет в руках матери. — Или что-то новенькое?

— Старенькое. Открой.

Крышка на завязках легко откинулась в сторону. Внутри лежал красивый широкий шарф из серого шелка. В ткань черной нитью были вплетены большие руны. Круг пересекал крест с пикообразными утолщениями на концах, внутрь вписывалось еще несколько элементов. Ближе к краям ткани вдоль окружностей шли широкие витые полосы, похожие на остатки следов горячего воздуха. В рунах ощущалась мощь, магия струилась сквозь узоры.

— Для шарфа длинноват. Эти руны, это искажение потоков света… работа с отражениями… напитывается от сил носителя и без побочных эффектов… мам, откуда?

— Это Витса, его нательная повязка. Карен должен обмотать живот пару раз, сверху надеть пояс. Если все сделает правильно, концы будут свисать сзади вдоль ноги и до колена. Оставляет слабые остаточные изображения, если много перемещаться. Копии так себе, глазами не увидеть, но для бокового зрения это катастрофа — Витс так говорил. Эффект слабый, с собой можно пронести без проблем.

— Он сам ее сделал?

— Реликвия рода Орр’рахов. Витс ходил в нем в Пещеру в свое время, как и его отец, и отец его отца. Теперь черед Карена.

Голос Люссаны дрогнул, руки сжали ткань.

— Может, поедешь со мной? Сама и передашь.

— Нет, нужно быть здесь, иначе на кого я оставлю клиентов…

— Мама!

— Я не выдержу, Адрен. Это получится наша с ним последняя встреча перед Пещерой, я так не могу. Пожалуйста, передай ты.

Когда дело касалось семьи, она всегда менялась. Адрен понимал, что если Карен встретится с ней, то успокоить ее уже не получится, пока все не закончится. Тогда и сам Карен будет постоянно прокручивать это в голове, что снижает шансы на выживание. Она поступала правильно, наступая себе на горло.

Приготовления к отъезду не заняли много времени. Пока работники закатывали бочку с тлеей в телегу, Адрен проверил почту. Не считая ящика для магазина, в доме у них с матерью были свои персональные почтовые ячейки с магической защитой от посторонних. Как всегда куча рекламы на буклетах и листовках, он просмотрел их все, но не нашел шифровки от мастера. Была другая, от гильдии, где его просили о немедленной встрече по возвращении. Это логично, учитывая дела, которые они согласовали с мастером, однако писал не Савва, и это настораживало. В голове сразу появилось два вопроса: почему кто-то в гильдии прыгает через голову его мастера и где, собственно, сам Савва или его письмо? Юноша быстро начертал небольшую руну на краю листа, отчего бумага обратилась в прах. Пока все больше походило на очередную попытку самоуправства от Иссарата, старшего среди учеников Саввы. Подождет, не пуп земли.

Каждый год из-за Пещеры в столицу съезжались толпы родственников и просто болельщиков, чтобы поддержать героев, что жертвуют жизнями во имя общего блага. Толпы горожан и приезжих шныряли по проезжим частям, из-за нехватки регулировщиков на некоторых перекрестках создавались пробки, люди не могли разъехаться и лезли выяснять отношения «по-мужски». Другой проблемой стала мобилизация военных: увеличилось количество патрулей, которым приходилось уступать дорогу и доказывать, что с Хранителем ты не знаком. Выборочные проверки кошмарили народ, знакомые маршруты теперь казались куда длиннее.

Зависнув на очередном перекрестке, Адрен поглубже натянул капюшон. Даже с куполом над Сандеоном солнце продолжало припекать. Не так жарко, в городе было комфортно, но все же. Вскоре удалось свернуть с главных городских магистралей в квартал ремесленников. Здесь были представлены почти все профессии, что существовали в их мире. Те, кто работал на знать, могли себе позволить дома в других частях города. Таких была горстка, основная же масса ремесленников была сосредоточена тут. Над некоторыми домами торчали дымовые трубы кузниц, другие обозначали короткие пароотводы столяров, откуда поднимался белый дым. Невысокие дома с широкими дворами и высокими окнами — эта часть города была одной из старейших, дома, как и профессия, переходили по наследству.

Нужный Адрену дом находился в соседнем от съезда переулке. Здесь раздавались ритмичные удары молотов о металл, с непривычки перезвон оглушал новичков или вводил в непонятный транс. Юноша загнал повозку в короткий тупичок и вошел в лавку с парадного входа. Колокольчик над стеклянной дверью затрепетал, в глубине дома послышались шаги.

На стенах и стеллажах размещалась выставка, где каждое изделие не было похоже на другие. Все для магов висело по левую сторону и имело вычурный стиль, уникальные изгибы и множество хитростей для установки рун или магических камней. Эти предметы использовали силу владельца, как та наследственная реликвия Орр’рахов, что он передал Карену. Центральную часть занимали самые дорогие предметы, с магическими эффектами и без внешних подпиток. Алхимические металлы и камни могли годами создавать нужные эффекты, такие доспехи и оружие имели самую высокую цену. Справа же скромно располагались обычные мечи, топоры, копья. Дешевые, неброские, и в то же время отлично сбалансированные. Прочные, гибкие, острые. Все свое снаряжение Адрен заказывал здесь, и за годы оно его ни разу не подвело.

— Добрый день, — поздоровался парень, выходя из двери справа. Кожа красная, лицо в копоти, толстый фартук блестит на груди, видимо, он только отошел от печи. Тощий, коротко стриженный, на вид около пятнадцати лет.

— Привет, Гай, — Адрен коротко кивнул.

— А-а, Адрен.

Гай тут же выпрямился, постарался разгладить фартук и волосы, но вместо этого лишь размазал копоть по лицу. Адрен вежливо заулыбался, по-дружески хлопая его по плечу.

— Отец дома?

— Да, конечно. Я провожу.

— Не спеши так, я не с пустыми руками. Пойдем, поможешь бочку в комнату дотащить.

Вместе они вытащили из телеги бочку с тлеей внутри. Гай сам покатил ее по коридорам, а Адрену показал путь на задний двор. Уже в знакомом коридоре он слышал сердитые возгласы, кто-то взрослый и мощный был сильно недоволен происходящим. Выйдя наружу, он увидел, как широкоплечий мужчина с внушительным ростом и густой бородой громким басом подгонял нескольких подмастерьев:

— Раздувай горн!

— Мастер, перелом…

— Рано еще, тут ковать и ковать.

— Но металл тоньше не становится!

— Потому что бить сильнее надо! Иди раздувай, поменяйтесь местами.

— Мастер Ахтейн, — вмешался Адрен, — у вас найдется минутка обсудить заказ?

Кузнец коротко кивнул в знак приветствия и обратился к ученикам:

— Ковать, пока не вернусь! Гай, оставляю это на тебя.

— Да, отец, — ответил парень, вылетая из-за спины Адрена.

Гай был младшим сыном Ахтейна, он единственный из всех имел талант к кузнечеству, остальные уже выросли и разъехались по свету. Другие подмастерья были здесь больше за работой, чем за мастерством. Ковать, пока металл не станет нужной толщины, затем переломить заготовку посередине и снова ковать, пока не сплющит. Адрен знал общий подход и никогда не вникал в детали — не его дело, незачем. Есть мастер, который берет за это адекватные деньги, его слово главнее, да и вообще людям нужно доверять. Если Ахтейн говорил, что они слабаки и нужно ковать еще, значит, так оно и было.

Кузнец прошел в дом к дальней комнате и закрыл за Адреном дверь. Яркое освещение, широкий стол посередине. Вдоль стен несколько шкафов и сундуков, у дальней стены два манекена — один в магических доспехах, второй просто кукла с мягким наполнителем, оба для испытания оружий.

— Ну, здравствуй!

Мужчина обнял юношу. Адрен был высокого роста, но кузнецу уперся лицом в грудь.

— Привет, Ахтейн. Что это за зелень там у тебя? Не устал еще гонять их?

— Деваться некуда. Есть в сыне талант, я вижу это по некоторым его работам, но вот раскрыть никак не получается. Нужен к нему ключик. Может, обучая этих двоих, из него что-то прорвется?

— Ну да, — Адрен коротко пожал плечами. Кузнеца всегда бросало в крайности: с незнакомцами слишком холоден и сух, со своими — рубаха-парень, у которого сердце нараспашку. И если ему не пытаться вежливо намекать, что речь о деле, он и за стол усадит, и спать уложит. Благо, с годами намеки он стал понимать гораздо лучше, а потому быстро успокоился.

— Ладно, с чем пожаловал?

— Скорее, за чем.

— Сразу к делу, да? Торопишься?

— Да, тебя удивить.

— Вот как? Ну хорошо. В общем, твой заказ в очередной раз заставил меня искать нестандартные решения. Пришлось привлекать к отдельным разработкам некоторых знакомых, общей картины они не видели, зато знатно помогли. Суди сам.

Кузнец полез в сундуки. На столе по очереди появились складной меч, черная круглая площадка из ткани на лямках, несколько метательных ножей и пять видов стрел с разными наконечниками.

— Начнем с него.

Ахтейн взмахнул мечом. Из отростка лезвия один за другим вылетели прямые металлические элементы. Каждый следующий был чуть уже предыдущего и при вылете фиксировался на своем месте. Кончик вылетел со звоном.

— Как ты и заказывал — меч с выкидным лезвием. Полуторник, двухсторонняя заточка, прямая рукоять и плоская гарда. Ее чуть расширил, походит на… коленку, что ли. По лезвию с одной стороны пустил рунную вязь, силы в ней нет, но внешне сойдет за меч от Великого Древа. Смотри, вот здесь у гарды сделал кнопку, она отвечает за механизм.

С зажатой кнопкой он поднял меч вверх, и лезвие сложилось.

— Выдвижные части выкованы из прочного сплава стали, булата, мехварина, литраза и еще нескольких элементов. Такое хрен сломаешь, но проблема в механизмах внутри. Из-за конструкции лезвия полые, поэтому внутрь я добавил рунный стержень, тоже выдвижной. Если повернуть навершие рукоятки на пол-оборота, узор замкнет, и составные части сплавит по моей схеме. Тогда меч точно не сломать, но уже и не сложить.

Адрен взял меч в руку и взмахнул несколько раз. Внутри лезвия ничего не тряслось и не звенело, довольно легкий, рукоять приятно лежала в ладони. Несколько пробных ударов по манекену в доспехах тоже не показали изъянов, меч был будто цельный.

— Он просто нечто!

— Приятно слышать. Дальше вот это, — он указал пальцем на прошитый черный круг с лямками. — Площадка для крепления оружия. Не ножны и не кобура. На, надень, лямки регулируются.

Выглядела эта штука странно. Как и сам Ахтейн, как и его манеры изъясняться. Меньше теории, больше практики. Одевалась как рюкзак, свисающие петли лямок подвязывались к основным, чтобы не болтались. Сам круг был небольшим, внутренняя часть из мягкого адаптивного материала, который моментально повторял все изгибы спины. Адрен попробовал нагнуться, развернуться, залез на стол и сделал сальто, — круг почти не ощущался.

— Не сковывает? Внутри зачарованная обшивка и наполнитель, снаружи металлический лист.

Ахтейн взял одну из стрел и постучал наконечником, круг издал едва слышный металлический звук.

— Это защита спины?

— Спина и так защищена хребетными пластинами с доспехов стража. Идея в другом. Возьми меч, разложи и убери за спину.

Меч намертво прилип, едва лезвие коснулось круга.

— Эта штука совместная разработка: моя и моего старого друга из Диссанита. Как портной в этот раз он снова превзошел себя.

— И в чем преимущества этой штуки?

— Ты же у нас лучник? Сам говорил, что в открытом бою, скорее всего, будешь переключаться на ближний, потому меч и заказал. Если подумать, то переключаться с одного оружия на другое долго, а держать в руках оба нерационально. Будешь пытаться с непривычки вогнать меч в ножны на поясе — только поранишься. Внутри площадки за спиной начертаны руны связи и удержания, такие же, только поменьше, нанесены на рукоять твоего меча под обмоткой. Если меч на площадке, он не потеряется, не упадет и не соскользнет. Чтобы его оттуда снять, просто пожелай это и возьмись за рукоять.

Адрен убрал руку за голову и достал меч. Его воля моментально прошла сквозь оружие, притяжение к кругу исчезло. Он повторил действие еще несколько раз, пока не понял принцип: клинок достаточно увести за спину — и все, на извлечение рука ухватывала рукоять интуитивно.

— Я надеюсь, твой «Лук Сухих Молний» у тебя с собой? Мне нужно нанести на него такие же руны. Лук держишь в правой, меч в левой — и все. Меняешь по ситуации. Я так понимаю, из-за разнообразия стрел ты планируешь их извлекать не из колчана за спиной, а сразу из пространственного кармана? Мешаться не должно.

— Идею понял.

— Мой тебе совет: если начнется мясорубка, сразу проворачивай ручку, чтобы меч стал цельным, не тяни. Так, с этим, в принципе, все. Дальше стандартный набор метательных ножей без клейма и куча стрел с пятью видами наконечников. И еще, я тут подумал: меч ты в рассрочку покупаешь, все же такая конструкция, металлы и прочее недешево. Мы давно знакомы, поэтому я сделаю тебе скидку. Если выплатишь за все в течение трех лет, я буду очень доволен.

Адрен снял экипировку и полез под плащ. На стол упал тяжелый кошель с бриллиантами. Чтобы развеять сомнения, он чуть приоткрыл его, демонстрируя узнаваемый блеск. Ахтейн удивился всего на миг. После того как он увидел бриллианты, лицо растянулось в довольной хитрой улыбке.

— Заплачу сразу и за все.

— Это ты так проверял?

— Тебя-то? На что?

— Пойду ли я тебе навстречу с рассрочкой платежа. У тебя ведь изначально была полная сумма, так? А теперь еще и скидку выбил…

— Так работать не по мне, — Адрен заулыбался. — Это, скорее, к господину Дарио. Сумма там без скидки, если что. И вот еще…

Рядом приземлился кошелек полегче. Адрен вышел из комнаты и вернулся, закатывая внутрь бочку с тлеей. Кузнец извлек растения и стал их внимательно осматривать.

— Тлея? И что?

— Это наводка по Пещере, без каких-либо подробностей.

— Они и так используются для освещения подземных тоннелей и некоторых пещер. Пока выглядит как хрень, а не наводка.

— Там верняк, думай иначе. Помимо света тлея обладает несколькими эффектами, в том числе развеивание магии, делает бреши в пространстве, очищает. Проблемы со светом я предусмотрел, сейчас мне нужно, чтобы эффекты этого растения были добавлены в оружие.

— Немыслимо! — вскрикнул старик, вскакивая на ноги. — Я пять месяцев сношался с этим мечом! Конструкция закончена, на металле живого места нет, все в рунах! Куда я тебе ее присобачу?

— Не знаю, придумай, как перенести ее эффекты. Лук не стоит, достаточно оснастить стрелы со стандартными наконечниками, метательные ножи и меч.

— Про меч я тебе уже все сказал.

— Так ты не говори, а возьмись за работу! Слушай, до Пещеры два дня, сделай, что сможешь, и получишь еще один кошель. Я не хочу там сдохнуть по твоей вине.

— Ах, по моей?

— Если от эффектов тлеи будет зависеть моя жизнь, то да. Стану духом, буду приходить к тебе во снах, пока не помрешь, а на небесах уж я-то тебя встречу.

— Ну куда, куда я ее тебе приделаю?!

Адрен положил руки на плечи кузнеца, как хорошему другу, и пристально посмотрел в глаза.

— Не знаю, но кроме тебя больше никто с этим не справится. Меч делал ты и лучше других знаешь, что в нем можно поменять.

Ахтейн начал ходить по комнате, почесывая бороду. Его глаза смотрели перед собой и в то же время в никуда, он был сильно озабочен и зол. Адрен же выжидал нужной кондиции. Каждый раз одно и то же: если заказ нестандартный, кузнец кричит и ругается, что задача невыполнима. Иногда смеется, конечно, а потом все равно говорит, что это невозможно. На него нужно нажать, показать, что его нет смысла уговаривать, что все за бабки, а потом уговаривать от сердца, словно довериться можно только ему. Из-за этого обратного маневра — что сначала все за деньги, а потом окрас в межличностные тона — долго не удавалось найти подход. Ахтейн любил нестандартные задачи, пусть и злился, когда их получал. И чтобы вытащить из него эту «любовь», нужно совершить маневр в три хода: сначала наехать на внутреннего «кузнеца» Ахтейна, словно он всего лишь ремесленник из подворотни, никто; затем обозначить цену и при этом пропускать негодование и вопли мимо ушей, показывая себя главным (как человек он этого не любит, но как кузнец начинает уважать — хорош тот клиент, который знает чего хочет); и под конец обратиться к Ахтейну как к человеку, игнорируя того внутреннего «кузнеца», к которому было обращение в первые два хода. Что он лучший, что разберется только он и никто больше на целом свете. С таким подходом старик захочет сделать работу в лучшем виде, как ни крути, в этом и заключается секрет его мотивации. А Адрен за годы общения подобрал тот самый золотой ключик.

Да, были у Ахтейна и недовольные клиенты, но в их недовольстве прослеживалось, скорее, то, что они сами не понимали своих желаний. Не каждый умеет точно описать, что хочет, а вот свалить на другого, когда что-то не так — запросто. Можно было найти другого кузнеца, который так же будет делать, что нужно, без клейма, чтобы в случае чего оружие было не отследить. Однако был один факт, случайность или нет, но все, что выходило из-под молота Ахтейна, работало без осечек. За такую надежность можно и доплатить, и поублажать.

Кузнец остановился и уставился на тлею. Похоже, созрел.

— Сделаю, что смогу, но ничего не обещаю.

— Лучший.

— Брось!

— Я серьезно. Еще закупи вьючную сумку для караванов дальнего перехода и с десяток охапок тлей.

— С ума сошел?

— Возьму с собой на всякий случай.

— Адрен, даже с дорогущей краской усиления засунуть такой мешок в пространственный карман — самоубийство.

— Значит, залью побольше краски в руну.

— Адрен, опомнись!

— У меня нет выбора, Ахтейн.

— Так оставь это! У меня двое сыновей были в Пещере, но вернулся только один.

— Значит, ты знаешь, что такое потеря, и почему мне следует туда идти.

— Как родитель я оплакал ту потерю, но я смог жить дальше, потому что имел других детей. У Люссаны только вы двое. Что будет, если оба не вернетесь?

— То же самое, как если не вернется один. И здесь со мной не спорь, свою мать я знаю лучше, чем кто-либо еще.

— Но ты еще не был отцом…

Он осекся. В наступившей тишине каждый думал о своем. Ахтейн рассуждал, как рассуждают многие: иметь немного, но иметь. Адрен же так не мог. Если он хотел несколько взаимоисключающих вещей, то искал пути для получения всего. Бери и то и другое вместо бери или то, или другое. Кузнец был хорош в ковке, но не в общении. Когда у него заканчивались аргументы, он, как и многие, сбегал на последний рубеж обороны с фразой вроде «я старше и мне лучше знать, как поступить». Однажды Адрен его мягко осадил, напомнив о более молодых и успешных конкурентах, которые действуют иначе. Обида была так сильна, что он месяцами не выходил на разговор. Потом все вернулось на круги своя, но с тех пор подобных слов он не произносил. Сейчас его корежило от невозможности сослаться на опыт, отчего кузнец молча скрипел зубами.

— Ладно, мне пора. Найди сумку и кусты разных размеров, ими следует забить большое отделение и боковые карманы, остальное как-то рассую. Стрелы будут болтаться отдельно в обычных связках. Сделай что сможешь, в Пещеру я пойду только с твоим оружием, что бы у тебя ни получилось.

Юноша не стал заканчивать разговор на тяжелой ноте, передал кузнецу свой лук и дружелюбно попрощался. Время близилось к полудню, пробки на дорогах разрослись до того, что иногда приходилось останавливать повозку. Адрен был раздражен — Ахтейн все еще сидел в голове. Если манипуляция идет не по шаблонам, если приходится подстраиваться на ходу, то разум манипулятора испытывает серьезную нагрузку. Любая слабость или брешь становится точкой прорыва. Если что-то пойдет не так, меняется ментальное состояние и ощущение себя. В такие разговоры следует вступать подготовленным, но как подготовиться, когда проблемы не решены? Слова Ахтейна показали брешь: он действительно сильно рисковал собой. С помощью рун можно создать пространственный карман для хранения предметов. Объем, как правило, небольшой, если руна прикреплена к предмету, то в карман едва поместятся пара карандашей. Начертание на теле человека срывало лимиты, количество вещей становилось неограниченным. Чем дольше существует такая руна, тем сильнее она расходует силы носителя. Это же работает и с весом — тяжелые предметы таскать гораздо сложнее. Сначала человек чувствует давление на грудь, появляется отдышка, затем лопаются сосуды, на теле появляются синяки, а после пойдет кровь из глаз… Когда предупреждения заканчиваются, человеку невидимой рукой проламывает грудную клетку или разрывает сердце.

Карен упоминал о строгом ограничении на вносимые предметы, о кордонах охраны, что будут проверять выпускников перед началом испытания. Как ло, Адрен не мог рассчитывать на магию, залог его успеха был в тщательной подготовке ко всему. Удача благоволит как трудолюбивым, так и полным идиотам. Иногда хотелось быть идиотом и просто жить. Каждый раз, когда эта мысль приходила в голову, он горько смеялся: а не идиот ли он на самом деле?

***

На площади было шумно. Хиро медленно разогревал толпу, вгоняя в свой ритм сердце каждого. Здесь он был гораздо сильнее старика-оппонента, остальные до этих дебатов не дошли. Сделать выгодное предложение удалось только одному из кандидатов, других пришлось компрометировать. Были и встречные попытки, оппоненты пытались давить на происхождение Хиро: дитя врага, к тому же дальний родственник правящей династии… Никаких прав, привилегий или чего-либо еще — так, короткая строчка в королевской летописи и на этом все. Вместо оправданий было решено открыто говорить о факте дальнего родства, если эту тему поднимали. Хиро выкручивал это так: его кинули, как и всех пострадавших от изменения природы, он в одной лодке со своими избирателями и в его же интересах сделать свой дом лучше. Он выделялся на фоне остальных, у него присутствовали харизма, стратегическое мышление и безумная энергетика. В совокупности это делало из Хиро одного из самых ярких представителей молодой волны, в чьей реальности нет ограничений.

Адрен стоял поодаль, наблюдая за плодами своих трудов. Пришлось потрудиться, чтобы прийти к такому результату. Хиро знал о подковерных играх мало и оставлял эту часть своему спонсору. Здесь пришлось обратиться за помощью к Савве, мастер сильно помог своим опытом, связями и навыками. Он знал, что для большинства богачей больным местом являются их деньги. Вместе они выискивали спонсоров конкурентов, перекрывали им воздух, разрушали бизнес, а затем, когда человек оказывался на грани, выносили сейфы и сбережения. Вся тонкость заключалась в создании ощущения, что оно все происходит как-то само, простое стечение обстоятельств. Мастер давно был нацелен на политические игры и в Хиро увидел независимую точку входа. Теперь, после Пещеры и официального назначения начнется совсем другая игра.

— Привет, Адрен! — весело помахал Хиро издали. Впереди шли два охранника, рядом шагали ребята.

— Приветствую первого кандидата и его свиту, — Адрен в знак вежливости чуть склонил голову. Как и Хиро, он немного улыбался, все же они были товарищами. Тем не менее правила обязывали в подобной обстановке при обращении ло к магу выказывать учтивость. Разговор на равных уместен за кулисами, сейчас же за ними издалека наблюдала знать, которая имела реальную власть.

— Ну, здравствуй.

Карен приобнял брата и тут же посмотрел на его торс, туда, где под одеждой скрывался свежий шов.

— Ты опять?

— Уже привык.

— Знаю. И как?

— Нормально.

— У тебя всегда нормально.

С Бьёсом и Паасом он ограничился рукопожатием, в сторону Диоры пришлось кивнуть. Ура, дальше можно спокойно игнорировать! Она надоела своими придирками и беготней за ним по всей столице. Ее жажда отыграться удручала, она росла как мечница, но все еще не знала, что такое убить, потому постоянно оставалась не у дел. Сейчас не было никакого желания тратить на нее время. Адрен быстро достал из телеги шарф и вручил Карену. Объяснить удалось только его историю, остальное он понял сам и как ребенок начал радоваться новой вещице. Она поглотила внимание его и остальных, когда из толпы позади выскочили летописцы. Кто с карандашами, кто с магическими сферами, они как пчелы облепили Хиро. Другая часть окружила Карена с расспросами:

— Что вы ощущаете перед испытанием?

— Нет ли между двумя наручами конфликта при использовании?

— Как думаете, сколько из вашего потока выживет на испытании?

Его мнение хотели знать все, по любому вопросу. Что бы он ни сказал, люди принимали его слова едва ли не за пророчество. Пока брат пытался лавировать в этом потоке славы, Адрен отошел за повозку. Должно пройти какое-то время, пока летописцы отстанут. Хотелось обсудить несколько вещей, в том числе рассказать про покупку корабля. Бьёс тоже будет в восторге, нужно просто подождать, а стоять пока тяжеловато. Из-за тряски на дороге рана ныла, но демонстрировать слабость было непозволительно.

— Что, ноженьки устали?

Едва Адрен присел на край телеги, перед ним возникла Диора. Бьёс и Паас остались вдалеке, поэтому говорила она откровенно и с издевкой. На лице отражалась гримаса хищницы, Диора буравила взглядом Адрена.

— Чего тебе?

— Перед тобой страж, прояви уважение, ублюдок.

— Если хочешь отыграться, давай в другой раз.

— Доставай свой меч.

— Отказываюсь.

— Что?! — брови Диоры взлетели вверх. — Ты всегда убегаешь! Теперь бежать некуда! Ло не вправе отказывать ни магам, ни стражам.

— А я отказываю. Посмотри на эту толпу, твоя жажда мести испортит репутацию Хиро.

— Он и Бьёс вывернут любой инцидент в свою пользу, только дай им повод. Зато для тебя это будет честно. Твои действия опозорили меня на всю Академию…

Мечница злобно шипела, как змея.

— За десять лет все не уймешься? Давай не будем это обсуждать…

— Я сказала, доставай меч.

— Хорошо, я проиграл. Сдаюсь. Такой ответ тебя устроит? Действительно, куда мне против стража? Признаю твою победу.

— Нет, — заулыбалась мечница, — так дело не пойдет. Жалкий нищий ло с гордыней королей? Ты ведешь себя как мразь, что прячется среди таких же мразей, но я знаю, кто ты есть. Ты, твое происхождение и даже твоя суть опасны для людей вокруг. Думаешь, я не видела твои отклонения? О да, я наблюдала за тем, как ты ворочаешь свою руку, я знаю, что у тебя проблемы с лицом. Это ли не показатель того безумия, что дремлет внутри тебя? Даже сейчас твой мерзкий глаз дергается от напряжения. Рано или поздно такие выродки, как ты, слетают с катушек и начинают убивать всех вокруг. Ты дитя, зачатое в насилии. Принимаешь окружающий мир как должное и стараешься быть как все, красишь волосы и любезничаешь, но это не меняет твоей губительной сути. Ведь рано или поздно ты слетишь, как слетали все до тебя, и тогда люди придут в твой дом за твоей немощной матерью, что не смогла принять верное решение и прервать эту пустую жизнь. Будь я на ее месте, я бы покончила с собой! И мне бы уж точно хватило сил убить порочного ребенка. А ты… твой приход в Академию и мое унижение были первой весточкой того, что обязательно случится, и я не могу оставить это просто так. Ты недостоин всего, что есть у тебя, ты недостоин этого воздуха и этого солнца просто потому, кто ты есть. Когда твоя суть вылезет наружу, тебя убьют быстро, без раздумий, чтобы не допустить большее число жертв. Но вот твоя мать… да, ее будут медленно истязать за эту ошибку. Ответственность за тебя лежит на ней до конца ваших жизней, но разделить всю боль сможет лишь она, твоя никчемная ублюдочная мать, что сохранила такого же ублюдочного сына.

Адрен вскипел. Он многое мог стерпеть в свой адрес, где-то прогнуться или увильнуть, но когда дело касалось семьи, он себя уже не контролировал. Такое унижение было недопустимо, непростительно, тем более в адрес матери. Диора поняла, куда давить, она узнала эту слабую точку в нем и в Карене и сейчас говорила всё это намеренно. Где-то на заднем фоне мелькнула мысль, что это провокация, что нужно быть как Карен, который не пускается в драку очертя голову, а спокойно вынашивает план мести, что это всегда правильно и нужно уметь трезво смотреть на вещи. Мелькнула и исчезла без следа. Сейчас было уже все равно.

Быстрый удар левой, с замахом, чтобы встать от силы инерции. Одновременно правая рука метнула снятый с пояса нож. Диора сбросила с головы платок и ловко уклонилась. От ножа заслонил появившийся меч, развернутое плашмя лезвие встало точно перед острием. Второй удар, сокращение дистанции. Диора попыталась ухватить рукоять, но Адрен оказался быстрее. Коротким жестом он отбил меч в сторону и перешел в прямую атаку. Удар левой в голову был сбит, той же рукой отбит следующий. Новый замах левой ушел в пустоту, мечница подсела и атаковала в корпус. Сбив руки, блок от тройного выпада и размашистый сверху по диагонали снова в голову. Вместо блока она поймала руку и подсела под корпус, делая мощный бросок через себя. Адрес успел схватить ее за плечо и развернуть, сила броска перешла во вращательное движение, из-за чего удалось встать на ноги. Короткая серия ударов, Диора перешла в яростную атаку. Удары шли слаженно, один за другим, без возможности оппоненту оценить обстановку. По ритму и точкам, куда она целилась, Адрен раскусил прием — это была одна из стандартных комбинаций тренировок Академии. Ему она была известна, поскольку сам Картен разработал и внедрил ее в процесс, и естественно, что мастер в первую очередь обучил своим приемам. Когда все стало очевидно, он выждал нужный момент и перешел в атаку. Сбив атакующей руки и замах правой, сейчас она беззащитна и не готова к блоку, времени на уворот тоже нет. На замахе по руке прошел болевой импульс, кулак не поднялся на нужный уровень и ударил в плечо Диоры по косой. Мечница воспользовалась заминкой, нанесла два удара в грудь и один в бок под ребра. Когда удалось разорвать дистанцию, начали подкашиваться ноги. Из-за неудавшегося броска у Адрена открылась рана, боль от которой пришла не сразу. Слепая ярость заслонила все, и лишь тупая боль от пропущенных ударов смогла пробиться сквозь этот барьер. Руки свело, дыхание перехватило, даже на ногах удавалось стоять с трудом. Диора сделала два быстрых шага навстречу, над ее головой снова появился меч. Короткий жест, отработанный до автоматизма, чтобы схватить клинок — завершающий удар сверху поставит точку. В тот миг, когда пальцы сомкнулись на рукояти, в лезвие ударила короткая палочка из белого света. Прямая, чуть овальная по центру, длиной с ладонь — так выглядели магические болты с арбалетов стрелков. В тот же миг в ушах раздался звук выстрела. Карен спешил и не вкладывал сил в стрелу, меч отлетел в сторону. Лишившись оружия, мечница злобно посмотрела в его сторону.

— Ты что творишь, Диора? — взревел Карен. Так злобно он не кричал еще никогда. Боль ослепляла, свести ее в точку не получалось. Адрен дышал сквозь зубы и просчитывал варианты контратаки. Когда он разглядел толпу летописцев, увидел, что все смотрят в их сторону. Если они продолжат, это плохо скажется на роли кандидата, если уже не сказалось. Скрипя зубами Адрен верно оценил ситуацию и медленно поплелся в сторону телеги. Попутно он накинул капюшон и подтянул маску с шеи.

— Он сам на меня набросился! Больной урод!

— Дай посмотрю, что там, — заговорил Карен, подхватывая руку Адрена и помогая идти. Диору он игнорировал. — Совсем плохо? Могу прижечь.

— Не надо, не хочу еще один шрам на теле. Так зашьюсь, заживет.

— У тебя кровь идет.

— Естественно, у меня кровь, туда прямой прилетел… ох…

Адрен подошел к повозке и взобрался наверх. Рука еле сумела ухватить вожжи.

— Куда ты собрался? — вполголоса произнес стрелок. — Тебе лечиться надо.

— Это ей лечиться надо.

— Куда ты?

— Подальше отсюда, иначе у Хиро могут быть проблемы. Не забудь надеть подарок в день испытания.

— Я слышал ваш разговор. Так я это не оставлю.

Отъезжал он со жгучей злобой, выглядело, будто он бежал, поджав хвост. Это отвратительное, мерзкое чувство не проигрыша, а унижения сверлило голову и разъедало внутренности. Вернувшийся самоконтроль позволил трезво оценить расклад, который сейчас был не в его пользу. Скованность в действиях из-за широкого внимания и травма могли еще сильнее испоганить результат. Утешало то, что в силу своей фамилии и статуса Диора стала объектом интереса, на ее фоне он просто никто.

— Это была Диора?

— Она не из Академии? Дочь генерала Диория Сиввы?

— Диора пыталась убить ло?

— Кто тот парень?

— Видимо, какой-то нищий. Избить — возможно, но не убивать же…

Дорога в южную часть города далась тяжко. От брусчатки под колесами тряслись даже потроха, что терзало открывшуюся рану. У въезда на рынок охрана потребовала оставить коня и телегу снаружи, чтобы не создавать давку между узкими рядами палаток и лавочек. Или так, или плати въездной налог. Адрен же воспользовался третьим вариантом, достав золотую пайму, небольшую табличку из золота, как знак местного торговца. Вещица позволяла заезжать в любой из городских рынков без препятствий и поборов. Достать такую было очень непросто, пришлось заручиться голосами многих торговцев, стать частью торговой гильдии Панеи. Медленно цокая между рядами диковинных товаров, Колпак недовольно фыркал. Конь не любил городские районы и их узость, ему поле подавай. Однако дорогу он знал наизусть и сам проложил маршрут к небольшому двухэтажному дому с толстыми глиняными стенами. Сразу за ним заканчивалась верхняя терраса, дальше начинался спуск. Из-за резкого уклона местности юг был разграничен такими террасами до самого порта. Отсюда же открывался отличный вид на причалы с сотней кораблей и тысячами парусов. Океанская гладь отливала светло-голубым, линия горизонта рябила раскаленным воздухом. Колпак сам зашел в свободное стойло и по-свойски загородил кусок каменной соли, прибитый гвоздями к жерди. Кобыла пыталась пролезть, недовольно фыркала, но с этим ушлым конем у нее не было и шанса. Из домика сразу выбежал прислужник с планшетом и рунным карандашом в руке.

— Уважаемый, если оставите коня здесь на постой, мы его почистим и накормим, имущество в телеге останется нетронутым. И все это за пять серебряных в час, что…

Адрен стянул с лица маску. Человек узнал его и вежливо склонил голову.

— Хали у себя?

— Да, пойдемте, провожу.

Он крикнул в открытую дверь что-то на своем языке, изнутри тут же выбежали два крепких парня и подхватили Адрена под плечи. Они же помогли ему подняться на второй этаж и усесться на стул в просторном кабинете. За широким столом напротив сидел чернокожий человек с пухлыми губами и короткими кучерявыми волосами. Таких, как он, здесь были единицы, в основном они жили на Эдее, западном материке. Приталенные одежды, выглаженные и подогнанные точно по его сухой фигуре. Он поблагодарил слуг и открыл возле стола окно. Кабинет тут же наполнил шум далекого прибоя.

— Привет, Хали.

— Рад видеть тебя, Адрен. За врачом я уже послал.

— Странные дела, второй раз за сутки меня будут латать на стуле.

— Тебе ли жаловаться?

Хали отложил бумаги. Говорил он с акцентом, их язык был более грубым и чаще использовал горловые звуки. Чернокожий подошел к другому окну, из которого были видны стойла.

— Сегодня могу предложить шкуры кабанов и лисиц, еще есть олень. Немного вооружения и амуниции, утварь для охотничьего лагеря, здоровую кобылу и двухосную телегу. Полный список — вот здесь.

Адрен протянул скрученный свиток. Хали быстро пробежался по строчкам и удовлетворенно закивал своим мыслям.

— Только мой вещмешок не забирай, как в тот раз.

— Хорошо, хорошо. Посчитаю после осмотра, как обычно.

— Телегу мою сможете на колеса поставить?

— Не вопрос.

Снова раздался крик на грубом языке, на улице тут же послышались суетливые голоса. Хали был торговцем, который покупал и продавал все, что только можно. Его услугами пользовались многие в городе, он умел вести дела, где-то был вежливым, где-то в меру жестким. Если бы не Савва и его рекомендация, продавать ему свой хабар десяткам барыг за медяки.

— Я подумываю заказать у тебя новую телегу.

— А эта чем плоха?

— Задница квадратная уже.

— Замени подушку и все.

— Не в подушке дело, она сама по себе трясучая.

— Хочешь амортизацию как на императорских каретах? Тогда твоя маскировка в пролете.

— Нужен какой-то средний вариант, посмотри, что можно сделать.

— Попробую, но обещать ничего не могу.

В кабинет постучали. Хали впустил пожилую женщину с широкой кожаной сумкой, которая без слов поняла ситуацию. Ее игла жалила не больнее комара, и Адрен почти не ощущал происходящего. Сейчас его занимал Хали, его лицо было слишком сосредоточенным. Он и так немногословен, по сравнению с другими торговцами молчун, но сегодня что-то слишком.

— При ней можно говорить?

— Без проблем.

— Еще мне нужна информация по судам, что сейчас в порту, какие на продажу и какие на ремонте.

— Снова планируешь подрезать кого-то?

— Без этого, просто покупка, прозрачная, чистая. Платой будут товары из телеги, даже если там большая сумма. Считай, комиссионные.

— А если меньшая?

— Сочтемся.

Хали кивнул, словно и хотел это услышать. Закончив латать рану, врач дала выпить две отвратительные микстуры, Адрен сунул ей пару монет и поблагодарил, женщина вежливо удалилась без каких-либо напутствий. Хали закрыл дверь и достал из стола большую руну на широкой белой кости.

— Активация, — проговорил он.

По стенам расползлись извилистые узоры для защиты от прослушки и подглядывания. Даже с открытыми окнами снаружи их беседу не услышать. Выходит, и при его доверенном враче он не хочет что-то обсуждать? Это должно быть нечто особенное.

— Есть две проблемы, о которых тебе следует знать.

— Это платно?

— Это серьезно. Во-первых, тебя искал Иссарат. Подробностей не знаю, от вашей братии я стараюсь держаться подальше.

— Именно Иссарат?

— Да.

— А Савва?

— Не видел его с момента твоего отбытия.

— Проклятье!

Для Адрена Савва был мастером, для других одним из главных воров Сандеона, которые образовывали мощную гильдию. Сотни участников, тысячи контактов и ниточек, десятки баз по городу с окрестностями. За почти тысячелетнюю историю, развившись из маленького объединения, гильдия подмяла под себя всю столицу. Теперь она «первая среди равных», задает тон среде и при необходимости выступает как арбитр в спорах более мелких объединений. Заправляет всем совет из шести лучших воров, где места передаются от мастера к ученику, которого тот выбирает в преемники. Савва член этого совета, а Иссарат его официальный преемник. Из-за этого все ученики обращаются к нему «старший брат», что в действительности оправдано: смекалистый, быстрый, ловкий, бесшумный. В этом темном искусстве ему пророчат превзойти своего мастера. Обратной стороной медали был его скверный характер и самомнение.

— Как выглядел Иссарат, как он вел себя?

— Сдержанно, говорил коротко и требовательно. Что-то произошло, раз он пришел ко мне. Я поспрашивал местных ребят и информаторов, никаких слухов.

— А бегунки?

— Едино, это вторая проблема. Из-за нашего с Саввой давнего знакомства я наперед купил кое-что для него. Для тебя.

— Алая Кисса?

Хали кивнул.

— Мне нужна моя оплата, Адрен, или живой Савва и его слово. Твоего мастера нет, как и информации, не по моим каналам.

Юноша закряхтел, вставая со стула. Сидя без движения, он ничего не ощущал, теперь же бок пронзили тысячи игл. Хали не пытался помочь, лишь бросил через комнату запасной бинт.

— Что будешь делать?

— Для начала поговорю с Иссаратом, он точно что-то знает.

— А потом?

— По обстоятельствам.

— Подключай меня, если потребуется. Савву нужно найти. По кораблю пришлю голубя.

Юноша толкнул дверь, едва не сорвав ее с петель. Бок заныл сильнее, но сейчас было все равно. Савва пропал, его нужно найти, но стоило об этом подумать, перед глазами появлялся женский силуэт, что напоминал о поляне Ру’наам. С таким не шутят, он должен ехать, но почему именно сейчас? Воспринималось это как предательство, хотя где-то внутри было ощущение, что все правильно. Тяга к разным полюсам вгоняла в безумие, хотелось закричать, чтобы весь мир остановился. В такие моменты в голове появлялись оба мастера — Картен и Савва. Видя его неспособность контролировать свои чувства, оба смотрели свысока, с нотками презрения, и постоянно хмыкали, будто сговорясь. Адрен молча залез на подготовленную телегу и дал по вожжам.

Колпак шел легко, без трофеев телега перестала глотать неровности дороги, отчего брусчатка еще жестче отдавала в колесо, через промятую подушку к пояснице и до головы. И даже с многолетним опытом езды эта мелочь сейчас воспринималась как проклятье. Адрен не мог сосредоточиться на мыслях, его постоянно метало от одного к другому: Савва, дева со звездными глазами в утреннем сне, Диора и ее очередная выходка, Пещера, Карен… Ребята Хали как обычно закинули ему немного вяленого мяса да флягу со смесью меда и крепкого алкоголя — его стандартный набор, который он всегда оплачивал до отъезда. Мед быстро возвращал ссохшийся желудок в норму, а вкус соли на губах раскочегаривал внутренние соки. Чем больше возвращалось сил, тем явнее становилось желание куда-то их потратить. На дорогах постоянно шныряли идиоты, что так и норовили бортануть телегу, некоторые подрезали его при перестроении, и Колпак недовольно фыркал. С парой извозчиков Адрен закусился так, что начал выбирать траекторию для метания ножа. В сухожилие копыт или сразу в шею извозчика? Второй вариант хорош, но проблема с последствиями, а вот первый казался более изощренным. Если конь не молод, сращивание сухожилий выйдет очень дорого из-за стоимости краски, тут владелец попадет на бабки: что лечение, что новый конь обойдутся очень дорого. Когда Адрен уже потянулся за ножом, до него дошло, почему он так злится.

Отсутствие вестей от Саввы ставило под угрозу его план с Пещерой. Ахтейн правильно беспокоился по поводу сумки, такой арсенал просто так не пронести. Решение заключалось в использовании краски «Алая Кисса», которая усиливает действие любой руны и ослабляет побочные эффекты. Достаточно залить начертание, и оно становится в разы эффективнее. Изготовление занимает около года, более шестидесяти ингредиентов, поэтапное начертание. Стоимость флакончика сопоставима с покупкой огромного судна. Савва тоже обдумывал, как еще попасть в Пещеру, и не смог найти иных путей. Воры в гильдии не маги и не стражи, на испытание они никогда не ходили и знали о ней не больше, чем Адрен. Подкупить некого, украсть нечего, шантаж невозможен. Или человек кидается в драку, или его убивает молнией, едва откроет рот — уже пытались. Поразмыслив, мастер предложил свою помощь в покупке краски. Они зарабатывали, откладывали, однако денег все равно не хватало, а разбазаривать сундуки гильдии ради того, кто даже не является преемником, невозможно. Перед отбытием на охоту Савве подвернулся отличный контракт: одна кража — и их проблема решена. Золота за шкуру рахнама не хватит для расчета с Хали, да и если бы хватило, это не решало проблемы отсутствия мастера. Хотелось услышать его напутствие, его совет перед тем, как он будет пробираться в Академию. Странное чувство, он всегда считал себя самостоятельным и независимым, а теперь не может решиться делать дело без чьего-то одобрения.

Пока Адрен разбирался, насколько он все-таки мальчишка, телега остановилась. Оказалось, что он на автомате вывел Колпака с главных магистралей к узким улочкам, дальше конь понял, куда идти, и сам свернул на нужных поворотах. Зная потребности хозяина, он остановился подальше от основных дорог, в тени, откуда отлично просматривалась одна из голубятен на крыше высокого белого дома. Юноша достал из повозки пустое ведерко и небольшой платок, на котором свежей краской была нанесена руна локального телепорта с множеством дополнительных завитушек и перекрестий. Не повтори все линии один в один, портал ко второй руне не откроешь. Адрен бросил платок в ведро руной вниз и быстро обмотал лицо еще одной тряпкой, чтобы поплотнее закрыть нос. Короткая вспышка, и в ведре появилось множество свитков с письмами в луже птичьего помета.

При достижении определенного статуса в гильдии каждому вору разрешалось действовать самому, отстегивая процент жнецам этих улиц. Все письма в ведре, — персональные заказы на услуги вора по имени Десп, так себя назвал Адрен и так его знали в некоторых кругах. Савва упоминал, что на том контракте он не был первым. Значит, исполнение очень сложное, и если мастер пропал на задании, есть шанс, что тот контракт мог прилететь и ему. Так можно выйти на заказчика и больше разузнать о ситуации. Пока Адрен возносил мольбы об удачном исходе, конь аккуратно вывел телегу в общий поток движения.

— К городским воротам и на выход.

Колпак понимающе фыркнул и начал перестраиваться в потоке. Что до писем, то юноша начал с последних — они-то еще были посвежее. Уровень свежести определялся по количеству помета на конвертах. Все почтовые голуби выводились с помощью алхимии, чтобы те слушались человеческих команд, понимали, куда лететь и имели тот самый навык превращения в искру при перемещении для быстрой доставки сообщений. Когда Адрен придумывал свой способ связи между Деспом и клиентами, Савва помог выйти на нужную алхимическую лабораторию и «уговорить» ученых внести кое-какие коррективы при разведении птиц для одной конкретной голубятни. Кто-то под уговорами понимал золото, другие искали исполнения мелочных желаний, в том числе телесных удовольствий в публичных домах. В любом случае все сводилось к простой формуле: плата в обмен на голубей, которые умеют гадить раз в сутки точно на каждый отдельный конверт. По количеству белых точек юноша судил, сколько дней лежало письмо с момента отправки. Грязно, мерзко, зато не отследить. Каждый запрос содержал в себе краткие условия: габариты того, что нужно украсть, цену за исполнение заказа и сроки актуальности. Юноша просматривал письма одно за другим, большинство из контрактов были неплохи, в основном заказчиками являлись коллекционеры, которые прибыли в Сандеон и хотели украсть что-то друг у друга, что следовало из описания вещиц и их редкости. К тому же коллекционеры, как и прочие деятели искусства, имели свою особую манеру выражения мыслей на бумаге. Были и простые заказы, но всех их объединяли просрочки. Даже дельные и прибыльные отправлялись в ведро: сейчас не до краж ради заработка. Внутри нарастало недовольство, которое пока удавалось сдерживать. Сейчас все выглядело как мишура, отвлекало от главного. Метать бумагу во все стороны не выход, можно пропустить что-то важное. Адрен продолжал методично просматривать одно письмо за другим, пока не наткнулся на то, что искал. Недельной давности, но почему-то завалилось в самый низ. Невзирая на обстоятельства, когда пробивал «тот самый» час, голуби клювами ворошили свитки, чтобы поставить отметки, осечки быть не могло. Переместив ведро в кузов, он вернулся к тексту контракта:

Кому: Десп

Объект: Короткий стеклянный кинжал. Ритуальный предмет, изготовленный до разделения миров

Срок: До наступления месяца Лей

Место: Дом в районе «Им Аракун», подробности при встрече

Награда: 500 000 золотых

Дополнение: В случае взятия контракта на реализацию и отсутствия вестей и/или исполнения в течение трех дней заказ будет предложен другому исполнителю.

Именно за этот заказ взялся Савва, и судя по сроку давности, он либо пропал, либо не справился. От одной мысли о его смерти становилось не по себе. Вся их группа постоянно обсуждала такой вариант, каждая вылазка могла закончиться чьей-то гибелью, но точно не мастера. Он всегда был ловким, хитрым и смекалистым лисом, который просто не может вляпаться в безвыходную ситуацию. Стоило представить его смерть, как внутри появлялась пустота. Невозможно, но на руках были факты: более свежий контракт, чем тот, что брал Савва и с теми же самыми условиями. Десп был немногим лучше середнячков, не самым известным или искусным, так почему же контракт пришел ему? Что случилось с гильдией и остальными, более опытными членами?

Адрен остановил телегу возле почтовой точки. На написание ответа ушло меньше минуты, текст содержал только время и место встречи. С учетом поездки туда и обратно Адрен рассчитывал вернуться к полудню, сейчас сон в несколько часов казался роскошью. Расплатившись, он сам снял голубя с жерди, попутно зажав костную ямку под левым крылом. Едва птица заерзала, юноша прошептал:

— Лететь тебе свободно.

Птица обмякла и успокоилась. Теперь она доставит сообщение без возможности отслеживания отправителя, маршрута или пункта доставки при перехвате — еще одна уловка гильдии по сокрытию своих каналов информации. Едва птица растворилась искрой, Адрен подготовил второе сообщение в канцелярию гильдии, чтобы данный контракт закрепили за ним.

— Точка сорок два, — тихо шепнул он, застегивая тубус на спине птицы. Голубь резко взмыл вспышкой под городской купол и исчез.

Юноша быстро запрыгнул на телегу и начал перестраиваться в общий поток. В момент трогания рядом с ним возник тощий парень в потертом балахоне и с маской на лице. Из-под капюшона едва выглядывали короткие черные волосы, сидел прямо и смотрел вперед. Откуда он появился, было неясно.

— Адрен, — тихо приветствовал он.

— Брат-наставник.

— Уже в курсе что случилось?

Маски скрывали движения рта и губ, поэтому оба делали вид, что ничего не происходит.

— Пытаюсь вникнуть. Давно караулишь?

— С момента твоего прибытия.

Адрен покрепче сжал вожжи. За ним столько времени следят, а он даже не просек. Что ни говори, а Иссарат уже почти мастер.

— Хотел дать тебе время. Откладывать уже некуда, нужно собраться группой.

— Завтра.

— Сейчас.

— Завтра, у меня дела.

— Ты совсем поехал? — смотрел он на тротуар, играя роль отвлеченного и усталого попутчика. В то же время в голосе слышалась явная угроза. — Савва пропал, еще три члена совета — туда же со своими преемниками.

— Они брались за заказ на полмиллиона?

— Это какое-то проклятье, а не заказ.

— Я еду на поляну Ру’наам, буду завтра к полудню.

— Никуда ты не едешь, через два перекрестка поворачивай направо. Точка восемнадцать.

— Брат-наставник, отложи до завтра.

— Я тебе все сказал. Точка восемнадцать.

— У меня важное дело, я должен ехать.

— У нас контракт и горящая репутация гильдии.

— А Савва? Он жив?

— Точка восемнадцать.

— Буду завтра.

— Думаешь, можно вот так игнорировать меня и всю гильдию?

— Ты не вся гильдия.

— Она станет твоим врагом. Точка восемнадцать.

— Это мы еще обсудим. При встрече. Завтра.

— Я тебя предупредил…

— Значит, я предупрежден.

Адрен специально перебил Иссарата, незаметно толкая локтем, как намек, что ему пора. Ситуация уже осложнилась донельзя, ему еще не хватало ополчить против себя столичную гильдию воров. От бессилия он заскрипел зубами, хотелось бросить эту непонятную поездку и поехать к Точке восемнадцать, встретиться с остальными учениками, все прояснить, выработать план и действовать. Чем сильнее становилось желание, тем громче звучали в голове слова той женщины со звездными глазами. Он ощущал чудовищное ментальное давление, против которого не работала даже интуиция, с ее точки зрения Иссарат и его дела — ошибка. Брат-наставник выскользнул с повозки и растворился в толпе. Где-то в переулке Адрен заметил его плащ, отметив чудовищную скорость перемещения. Десятки метров за несколько секунд без толкотни или затруднений, люди вокруг даже не заметили, что мимо кто-то прошел. Как и все в гильдии Иссарат был ло, а его трюки не более чем плоды упорных тренировок. Магов и стражей в гильдию не брали, по крайней мере не попадались годные кандидаты. Даже самых слабых магов государство снабжало бесплатным образованием, что в свою очередь вело к социальному разрыву. Они смотрели на обычных людей свысока, а с таким отношением за сотни лет ничего хорошего не получалось.

***

Предстоял долгий путь. Сразу за городскими воротами Адрен вырулил к дорожке на портал, купол сюда уже не дотягивался, отчего сухой раскаленный воздух обжигал ноздри. Направления от Сандеона стоили дешево, маги охотно разворачивали порталы буквально за медяки. Для продвижения в нужном направлении пришлось совершить с десяток переходов на восток, в самое сердце империи. Смена часовых поясов и продвижение на северо-восток ускорили наступление ночи. Когда последний портал остался за спиной, пустыня вокруг была погружена в поздние сумерки. Колпак с удовольствием цокал по едва заметным дорогам, а Адрен вновь смотрел на небосвод, где начал появляться рой звезд. Туманности, ближние и дальние небесные тела, две луны и россыпь неисчислимых искр, одна в другой. Тишина и мерное покачивание в промятом седле не пронимали Адрена, он ощущал сильное беспокойство и напряжение, от которых начали дрожать тело и руки. Когда изо рта повалил пар, он закутался в припасенный плед, но это не помогло. Холод, как и участь мастера, пробирали до костей, не отпуская ни на миг.

Савва не был магом или последователем, такой же ло. Ловкий, зрелый, возрастом где-то за девяносто — полжизни позади, но любому молодому даст фору в чем угодно. Опрометчивым его не назвать, как и Картен придерживался политики здравого смысла и холодного рассудка. Его мастерство движений и незаметности дало веру, что с участью ло в этом мире не все так паршиво. Человеческий потенциал огромен, его использование зависит только от желания и силы воли, а не от врожденных качеств и связи с магией. Даже обычный человек может творить немыслимое, а уж если маг сумеет раскрыть себя, перейти грань, чтобы стать последователем — вот где начнутся настоящие чудеса. Мастер Картен дал уверенность в себе и своих силах, показал пример мужчины, а вот Савва научил быть гибким. Именно из смеси наставлений воина и вора родилось направление, которое выбрал Адрен — охотник. Охотник должен обладать быстротой и ловкостью, иметь чутье, заранее просчитывать ситуацию и быть готовым к разрушению всех своих планов, что случается почти каждый раз. Картен помог ему воспарить, а летая под самым солнцем легко обжечься, особенно когда полет этот только в границах разума. У характера и воли появился противовес в виде чувства меры, и когда Адрену открылось, каких проблем он сумел избежать, доверие ко второму мастеру стало безграничным.

И теперь тот, кто воплощал рассудительность и осторожность, пропал. Источник мудрости, образец для подражания, опора… В груди снова появилось это чувство сосущей пустоты. Юношу повело, и он едва успел ухватиться за край телеги, чтобы не упасть. Мир перед глазами плыл, его мотало. Попытка продышаться не давала результата, приток свежего воздуха еще сильнее раскручивал воронку, которая уже захватила половину естества. Пропали воля, жажда жизни, ощущение собственных границ. Тело казалось убогой клеткой, которую нужно побыстрее сломать во имя свобод от жизненных тягостей, подальше от этого всего. Упасть с телеги и шеей под колесо, ходить далеко не надо, вот оно все, перед глазами. Хрупкий мир, что годами собирался по крупицам, обрушился из-за изъятия ключевого элемента. Если Савва действительно мертв, на кого еще он может опереться в этой жизни? Кто из мужчин способен поддержать и словом, и делом, дать совет и при этом оставить пространство для собственных маневров? Кто умеет «не душить»? Еще слишком многому хотелось научиться, перенять у этого человека. Он не ощущал себя готовым идти по жизни самостоятельно, нет, это место в сердце только для мастера. Адрен ощущал себя маленьким и голым, словно хребет уменьшился в несколько раз. По мере погружения в ощущение безысходности бегущий край мощеной дороги становился все ближе.

Когда точка равновесия была пройдена, левая рука вцепилась в край повозки. Как безвольный наблюдатель Адрен смотрел на руку и не понимал, что происходит. Пальцы ощущали сухую гниль на нижней стороне дерева, доски уже давно пора менять. Да и не только доски, всю телегу пора обновлять, а эту сжечь: это не тот памятник его подвигам, который хотелось бы сохранить. Само ощущение мерзости под пальцами вызывало раздражение, даже умереть нормально уже нельзя! Раздражала дорога, камни, что лежали как буераки, сама телега, которая постоянно била в зад, через копчик и до головы, из-за чего перед глазами постоянно все тряслось. Раздражал скрип колес, запах от коня, сухой холодный воздух из-за которого обсохли губы и покрылись коркой. Любое движения губ вызывало кровоточивые трещины, сраная корка! Сердце начали заполнять раздражение, злость и ярость, они вытеснили сосущую воронку из груди, словно той никогда и не было. Эта телега и ситуация с Саввой неправильные, все неправильно. Весь этот мир неправильный, вывернутый наизнанку, источающий гной отовсюду, где только можно. Справедливость попирается выгодой, ло воспринимаются как скот, и нет в этой жизни места тем, кто пытается найти свой путь. Тысячелетний уклад цивилизации вырождается, люди торгуют совестью, чтобы хоть как-то существовать внутри этой гиены, с надеждой где-то внутри себя, что когда-нибудь, в один прекрасный день что-то изменится.

Нет, этот мир должен быть сожжен дотла, сгореть в огне преисподней. Лучше один раз отмучиться на смертном одре чем вот так, понемногу, по капле на протяжении полутора веков или больше, ведь как ни старайся, тщетно все. И если от природы не дано никаких талантов и возможностей спалить здесь все, можно попытаться сохранить жизни самых близких и дорогих людей, тех, к кому есть чувства и любовь. Помогать во всем, спасать от всего что только можно, от любых угроз и бесчинств. Сам этот мир подталкивает действовать не благодаря, а вопреки, с упрямством и несгибаемым упорством. Спасти Савву, спасти Карена и заработать на беззаботную жизнь себе и матери, любой ценой. Пусть весь мир станет разменной монетой — плевать, оно того стоит. В расход будут пущены все, кто попытается помешать, даже если вся почва под ногами превратится в кровавый алтарь его имени, своих целей он достигнет.

Адрен звонко шлепнул себя по щеке, с оттягом, чтобы перед глазами все поплыло. Еще шлепок, чтобы зазвенело в ушах, так быстрее очистится рассудок. Иногда в нем просыпалась непонятная ярость, что меняла ход мыслей и мироощущение. Мастер Картен первым заметил это, собственно, потому и взялся обучать мальчишку, как дань памяти его другу Витсу. В таком состоянии Адрен был опасен, сражался сильнее и яростнее, постоянно идя на неоправданный риск. Проблема в том, что все сказанное действительно воспринимается как истина — все расходный материал, вообще все. Мечник научил самообладанию и контролю, с его слов у каждого бывают такие моменты и их нужно уметь пережить. Борьба справедливости и реальности не закончится никогда, но ее можно взять под контроль. Адрен сделал несколько глубоких вдохов. Сейчас эта темная ярость принесла пользу и уберегла от самого худшего, теперь черед холодного самообладания. Участь Саввы все еще заботила, но уже не так, чтобы бросаться под колеса. Мысли вернулись в привычный ритм, который напомнил о необходимости заботиться о себе и своих инструментах. Юноша набросил покрывало на спину Колпака, чтобы тот не обмерз, и отхлебнул из фляги. Потрескавшиеся губы больно царапнули друг друга. Нужно держаться, бандиты и тут могут быть в засаде. Еще одна ночь без сна.

Весь остаток пути вокруг царила тишина, на грани с той, что бывает при засадах. Юноша вновь принялся жевать надоевшее вяленое мясо и периодически бросал косые взгляды по сторонам, оценивая дистанцию выстрела до каждого ближайшего холма. Отлегло только когда под колесами заскрипела соль. Мощеная дорога начала извиваться и уходить на дно гигантского озера, что высохло тысячи лет назад. Здесь ровная почва с извилистыми трещинами, из которых поблескивали минеральные отложения, что постоянно заметали все тропы. Они же создавали ощущение легкого морского бриза, отчего выравнивалось дыхание и очищались мысли. Вдалеке роились светлячки рунных фонарей, при приближении стали различимы фонарные столбы, широкая стоянка для телег и лошадей, разметка по движению на въезд и выезд. Справа к дороге примыкал широкий дом из грубого камня, больше походивший на казарму. Из него же выдвигался заградительный оплот, который тоже подсвечивали фонари. Уши улавливали звуки листвы и деревьев, журчание далеких ручьев и какое-то небесное пение. При приближении телеги из дома вышли два сторожа, один с длинной седой бородой, а второй лет тридцать-сорок на вид. В обоих чувствовались сила и опыт.

— Доброй ночи, — поздоровался Адрен.

— Приветствуем, путник! — обрадовался дед, поднимая руки. — Легка ли была дорога?

— Более чем. Могу ли я въехать на поляну?

— Только телегу оставь. До какого времени планируешь остаться?

— До утра, наверное.

— Пятнадцать серебром, и по монете за каждый час просрочки.

— Да-да, не вопрос.

Ценник, конечно, не из дешевых. Проход через порталы пусть и со скидкой уже отнял несколько золотых, в обратном направлении будет почти вдвое дороже. Добавить к этому плату за стоянку, и все путешествие вставало в круглую сумму. Тоже мне, святыня. Второй человек исчез в сторожке. По возвращении он прикрепил к борту телеги свиток с круглой руной и несколькими стрелками, что вели обратный отсчет. Адрен рассчитался и уточнил:

— Коня могу взять с собой?

— Коня да, благородное животное. Но без седла и верховой езды.

Юноша кивнул и двинулся искать свободное место. Как и любая священная земля, поляна Ру’наам была местом связи людей и духов. Высокомерие, пренебрежение и порочные поступки здесь были неприемлемы. Езда верхом считалась признаком высокомерия, но кто это будет отслеживать? Поляна огромна, стражей все не загородить, да и ни к чему это, поэтому с животных всегда требовали снимать седла.

— Колпак, хочешь отдохнуть тут или пойдешь со мной?

Конь тихо заржал, кивая.

— Хочешь на поляну?

Он снова закивал.

Ближайшее стойло нашлось на серьезном удалении от входа. Навскидку телег здесь было около пяти сотен, посетителей еще больше, поскольку сюда в основном ездили группами. Даже с цифрой в пару тысяч человек поляну можно считать пустой, для ее масштабов это крайне мало по сравнению с обычным трафиком. Адрен закинул седло в кузов, телегу поставил вожжами вперед, чтобы потом сэкономить время на выезде, у входа ткнул в рунный камень справа. Стойло окружил магический барьер, а ему в ладонь упал небольшой кусочек руны. Чтобы пробить эту защиту, придется попотеть — так исключаются кражи и угон. Второй причиной таких мер безопасности был подсчет оплаты, под землей тянулись каменные тоннели с начертаниями к той самой сторожке. Если те двое сочтут, что стоянка не оплачена или с паломником какие-то проблемы, транспорт он не заберет. Чтобы исключить любые подозрения, Адрен шел к входу с уздой в руке. Колпак в любом случае не убежит и не взбрыкнет, тут дело в маскировке и нормальности. Зачем им объяснять, что животное понимает человеческую речь? Меньше вопросов, больше дела.

За сторожкой дорога уходила влево, превращаясь в спуск. Слева постепенно поднималась стена оврага, справа валуны и остатки монолитных пород, в которых когда-то выбили широкие и плоские ступени. Валуны мельчали с каждым шагом, пока поляна, наконец, не открылась для обзора. В центре высохшего озера был огромный овраг с почти вертикальными склонами. В нем на десятки километров раскинулась зеленая поляна с различными садами, лесополосой и лугами. Некоторые части пестрили буйством цветов и растений, в воздухе летали диковинные птицы и светлячки. В паре мест из стен фонтанировали мощные подземные течения, собирая под собой небольшие озера, из которых вытекали узкие водные потоки, что подобно артериям пронизывали всю поляну. Звуки растений и птиц смешивались в фоновый шум, что трогал сердце. Похожий был в лесу и чащах, где приходилось охотиться, но там он был другой, более плоский. Здесь же все было объемным, насыщенным и напитанным красотой в каждой точке пространства. Несмотря на полночь, поляна была освещена направленным светом. Со своей позиции Адрен видел все, что творилось внизу и наверху. Звезды и серп большой Луны никуда не делись и даже не поблекли. На другом конце поляны величественно возвышалось древо, макушка которого была едва ли ниже уровня оврага. Богатая листвой широкая крона, мощный ствол, аккуратные ветви и чуть торчащие корни. Вокруг древа собирался лунный бело-голубой свет, в лучах которого многие люди находили ответы на свои вопросы. Вся поляна была наполнена магией и жизнью, но именно участок земли под сенью древа всегда был особенным.

Внезапно Колпак остановился на спуске. Он забил копытом в землю и недовольно фыркнул.

— Ты чего? — Адрен ощутил шершавый язык на лице, конь ударил копытом в землю. — Не терпится, да?

Колпак затряс головой, как бы говоря: «А кто увидит»? Он подошел поближе к ограде, так на него легче забраться. Адрен кряхтя вскарабкался, держась за бок. Едва он перебросил узду, конь рванул вниз по ступенькам. Стук подков по камням должен разноситься по всей поляне и выше, но он почему-то таял на расстоянии в метр. Поразмышлять над этой загадкой не получилось, цоканье сменилось глухими ударами по земле — с верховой ездой змеевидный спуск закончился за пару минут, здесь они уже рванули во весь опор. Адрен пытался его остановить, но животное не слушалось. Птицы и насекомые, удивительные растения, молящиеся люди и те, кто находился в медитации — все проносилось мимо глаз смазанной картинкой. На каждой развилке Колпак моментально определял нужный поворот, словно зная, куда нестись. Без седла езда давалась с трудом, вскоре снова защипало бок как верный признак потревоженной раны. В борьбе с болезненными ощущениями Адрен потерял счет времени, сейчас его заботило только две вещи: сохранить швы и удержаться верхом. По прибытии конь протоптал под собой небольшой пятачок и забил копытом в землю, явно намекая на то, что пора спешиваться.

Конец ознакомительного фрагмента.