Чужие дневники. Часть I. Трое в мире. Несколько дней из жизни поколения 2004-х

Андрей Максимов

Что общего между поездом, песнями «Агаты Кристи», другом из соседнего подъезда и первой школьной любовью?.. Всё это – часть жизни, небольшой её отрезок. И всё это – и есть жизнь, в самом ярком её проявлении…

© Андрей Максимов, 2021

ISBN 978-5-0050-0664-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Егор и Марина

С самого начала Егор не мог поверить, что это происходит именно с ним. Как-то слишком нереальным казался ему этот миг, будто нарисованными были люди вокруг — и он сам казался себе нарисованным на холсте. Однако, к несчастью, это происходило здесь, сейчас, наяву, с ним. Марина и впрямь была на него зла. Слова, которые она выбрасывала в Егора, — тяжёлые и твёрдые, как камни, — падали куда-то на дно сознания, больно ударяясь одно об другое. — Понимаешь? — наконец спросила Марина. — Понимаю, — Егор счёл за лучшее ответить именно так, хотя не то чтобы не понимал — не уловил ни одного слова, настолько громоздкими они были. — И дальше?

Егор пожал плечами. — Мне нужно подумать. Я зайду завтра. Марина кивнула. На улице шёл дождь — любимая погода Егора. В дождь ему казалось, что мысли идут легче, да и в целом дождь давал пусть и иллюзию, но зато такую ясную! — иллюзию счастья и благополучия. «И всё-таки — что это с ней?» — думал Егор, имея в виду, конечно же, Марину и её сегодняшний разговор — даже не разговор, а крик, местами переходящий в нечто невообразимо страшное и пугающее. Однако и дома, где Егор всегда чувствовал себя более-менее защищённым от внешнего мира и спокойным внутренне и наружно, без криков не обошлось. Едва зайдя домой, Егор услышал, как кричит его мама. И хотя кричала она явно не на него, Егору всё же стало не по себе. Проскользнув на кухню, он стал разогревать суп. Только бы это быстрее кончилось!.. Его отец и мама ругались постоянно — словно и не было у них другого занятия вот уже пять последних лет; они, как иногда казалось Егору, и поженились только для того, чтобы всласть ругаться — так как больше ничем они не занимались. Наконец в кухню вошла мама. — Вернулся? — спросила она; голос её при этом предательски дрожал и прерывался — словно она только что плакала или готова была вот-вот зареветь громко, на всю улицу. Именно зареветь — настолько больно ей было последнее время, так плохо, что ни плакать, ни кричать она уже не могла. — Да, — Егор кивнул. Ничего другого сказать всё равно он не мог — да и не находил нужных слов, чтобы утешить, подбодрить. Ему и самому было очень больно и плохо; и дело даже не в сегодняшнем разговоре с Мариной — ему было до слёз жаль маму, было обидно, что она — лучший человек на свете! — живёт в постоянных криках, скандалах и ругани. Хлопнула входная дверь — отец ушёл из квартиры. Это тоже было в порядке вещей — все пять лет, что они с мамой ругались, отец в конце концов уходил и пропадал где-то до утра. Поев, Егор прошёл к себе в комнату и включил магнитофон. Первая же фраза, раздавшаяся из динамиков, прочитала все мысли Егора начиная с того самого момента, как Марина начала говорить. Динамики вторили: Мама, это небыль, Мама, это небыль, Мама, это не со мной…

По телевизору начался «Последний герой». Не считая Марины, это было всё, что занимало и интересовало Егора больше всего на свете. Однако сейчас, сев в кресло, Егор вдруг обнаружил, что не получает прежнего удовольствия от просмотра. Такого с ним никогда раньше не было; и это состояние внутренней скованности и напряжённости было таким ярким и необычным, что Егор практически сразу после первой рекламной паузы ушёл в свою комнату и включил магнитофон.

Самое крутое впереди,

До него осталось полпути…