Тест на респаун. Темный рубеж

Андрей Ливадный, 2020

Тест на респаун, – это прежде всего тест на человечность. Виртуальная реальность новой степени достоверности предложила нам нечто, несвойственное нормальной психике, – умирать и возрождаться бессчетное количество раз, испытывая при этом полный реализм ощущений. Так кем же ты станешь? Трусливой, дрожащей тенью? Оголтелым убийцей? Хладнокровным циником? Или в тебе еще останется что-то сокровенное, незыблемое, трепетное? Ответ можно получить лишь одним способом: побывав там, – на Краю Бездны.

Глава 4

Предгорья Темного Рубежа.

Ливень хлестал всю ночь. Разделенные разбушевавшейся стихией, мы все пытались отдохнуть, но получалось плохо. Ураганный ветер, рев водопадов, глухие удары льдин о дамбу, — все это, вместе с холодом и сыростью, не давало уснуть.

Выйти в реальный мир тоже не вариант, — бросать свое сетевое воплощение среди разбушевавшейся непогоды чревато случайной гибелью. Место, где я нашел пристанище, не назовешь «безопасным», вот и пришлось коротать часы вынужденного бездействия во всемирной сети.

Слова Ветты никак не выходят из головы. Почему она готова погрузиться в мир грез и по возможности остаться тут навсегда, невзирая на опасности искаженного «мутациями Бездны» цифрового пространства и вероятность частых виртуальных смертей?

Если раньше я изучал лишь отдельные гайды, связанные с насущной необходимостью выживания в «VR», то теперь решил копнуть глубже. Оброненное Джебом понятие «технологическая сингулярность» никак не выходит из головы.

Всемирное комьюнити, как обычно пестрит различными мнениями, зачастую диаметрально противоположными, но общие тенденции понятны — их несложно проследить.

По сути, пресловутый «слом эпох» уже наступил, — за последний год новые технологии развиваются с невообразимой скоростью, в буквальном смысле сокрушая устои цивилизации.

Производство вирткапсул растет, а их модельный ряд обновляется каждые три-четыре месяца. Стремительно меняется облик некоторых городов, особенно в перенаселенных странах. Появилось новое значение слова «андеграунд», — теперь так именуют герметичные жилые комплексы, уходящие глубоко под землю. По сути, термин «небоскреб» быстро устаревает. Горные системы, расположенные на различных материках, — ранее дикие, труднодоступные, незаселенные, с появлением нового вида проходческих машин, оснащенных устройствами объемной лазерной резки пород, попали под пристальное внимание застройщиков, — просмотренные мной проекты выглядят фантастично и немного жутковато: внутрискальные города, состоящие из «технологических сот», полностью автоматизированы и предназначены для размещения миллиардов вирткапсул.

Что же с нами случилось? Почему люди все чаще и чаще делают осознанный выбор в пользу заполненных вирткапсулами убежищ?

Однозначного ответа я не нашел, но тенденция очевидна. Сеть пестрит опросами, где восемь человек из десяти ставят галочку подле пункта «я хочу жить и работать в цифровом пространстве».

Я вызвал Лурье по защищенному каналу:

— Саш, ты следишь за новостями в «реале»?

— Угу.

— Слышал о проектах массового переселения?

— Конечно. В последний год только о них и говорят. А ты, типа, не в курсе?

— Не обращал должного внимания. Думал вирткапсулы и нейротехнологии — область развлечений, не более.

— Да, брось. Это уже давно область столкновения государственных интересов.

— Поясни?

Сашка пожал плечами, но все же ответил:

— Когда «Новую Азию» лишили ядерных вооружений, паритет сил пошатнулся. К тому же произошел взлом всемирной сети. Дело в том, что не только «Земля Избранных» оказалась под угрозой. Ты разве не помнишь, как нарушилось жизнеобеспечение всех крупных мегаполисов?

— Читал постфактум. После госпиталя как-то потерял интерес к жизни, осел в глубинке…

Сашка не стал бередить мое прошлое.

— В общем-то движуху начал новоазиатский конгломерат. Сам понимаешь, низкий уровень жизни, перенаселение, да еще и крах системообразующего концерна, — перспективы у них были удручающие.

— Не понимаю, при чем тут цифровые пространства?

— Дело в том, что первые внутрискальные города-соты были построены концерном «Новая Азия» еще до начала конфликта, — пояснил Лурье. — Они активно развивали проект «Живая Сеть». Смысл таков: любой, даже нищий, может получить в свое распоряжение продвинутую вирткапсулу и начать новую жизнь в виртуальном мире с одной оговоркой: два часа в сутки рассудок пользователя переходит в распоряжение концерна.

— Для чего?

— Миллиарды пользователей образуют нейросеть, которая решает научные и производственные задачи.

— Саш, а ты ничего не путаешь? Такое вообще возможно? На мой взгляд — дичь полная, больные фантазии блоггеров.

Лурье лишь пожал плечами.

— Инфа вообще-то не новая. Мир пару недель балансировал на грани вероятности новых ядерных ударов, когда горные области Новой Азии вдруг объявили о своем суверенитете. Туда сунулись силы международной коалиции, но отступили. Нарвались на силовой барьер, который нигде, никем не изобретен. Вот тебе реальность. Голый, но необъяснимый факт. И еще — китайцы фармят Бездну. Свои регионы виртуального мира они зачистили.

— А наши как реагируют?

— Пытаются построить нечто подобное — глубоко эшелонированное под землю, объединенное кабельными сетями. Приглашают добровольцев для участия в различных экспериментах. Пока я был в «Мангустах», наш клан несколько раз получал задания «разведать китайские локации», но дальше предгорий Темного Рубежа продвинуться не удалось. Три рейда, потерянные уровни и экипировка, несколько смертей в вирткапсулах, но все впустую. Залогиниться в те регионы невозможно, пройти по земле или пролететь по воздуху — тоже. Пытались, но тщетно.

— Значит, вторжение Бездны — это все же взлом, и азиаты к нему причастны?

— Не знаю. Все странно, Дэн. Поначалу ведь именно они первыми пострадали от вторжения. Но как-то сумели отбиться. Я вообще не уверен, что Бездна — это вирус, или дополненный контент, распространяющий программные мутации.

— А что же тогда?

— Говорю же — не знаю. Встречал тут одного странного игрока. С виду — бродячий торговец. Вроде бы ничего особенного, но с его появлением несколько артефактов из Бездны, долго пылившиеся на местном аукционе из-за невыясненных свойств и непомерных цен, вдруг исчезли. Их выкупили, а след вел к бродяге. По заданию «Мангустов» я его некоторое время отслеживал в сети и в реале. Догадайся, куда привели ниточки?

— Говори прямо.

— Есть такая корпорация, называется «Новый век». Работает на оборонку. Они скупают артефакты и инфу. Особенно их интересуют порталы, ведущие за пределы Рубежа.

— Порталы — понятно. А артефакты? Какой с них толк в реальном мире?

— Есть одна теория, Дэн, — немного помедлив ответил Сашка. — Не лишенная на мой взгляд логического обоснования, — добавил он. — Когда программировали «Землю Избранных» ввели безусловный запрет на технологии. Но разве без них обойдешься? К примеру, в строительстве. Вытесать многотонный каменный блок, доставить его к месту назначения, поднять на нужную высоту. Сколько игроков или тех же неписей потребуется, если использовать примитивный ручной труд?

— Ну, а какие варианты?

— Был создан модуль трансмутации. На входе — описание технологии, на выходе — адекватная по свойствам и КПД магия. И фэнтезийный антураж сохранили, и жизнь пользователям облегчили. Так вот, это правило, — запрет на технологии, их обязательная замена на «магию», — осталось нетронутым и действует по сей день.

Конец ознакомительного фрагмента.