Кейнс и левое кейнсианство для России

Андрей Леонидов, 2023

Кейнс поставил вопросы о необходимости регулирования рынка государством. Обосновывается необходимость корректировки осуществляемого курса реформ в России с отказом от опоры на неолиберальную доктрину и переходом к опоре на макроэкономическую доктрину неокейнсианского синтеза. Вместо «макроэкономической стабилизации» стагнации необходимо макроэкономическое обеспечение догоняющего развития. В рамках нового курса появится мощный источник финансирования для решительной нормализации и оздоровления ситуации, а также для осуществления всего комплекса реформ. России необходимо не только социальное государство, но и социальный рынок, который обеспечит развитие по 3-4 % в год в течение последующих 20-30 лет.

Кейнс и левое кейнсианство для России

Апатиты, 2023

Кейнс поставил вопросы о необходимости регулирования рынка государством. Обосновывается необходимость корректировки осуществляемого курса реформ в России с отказом от опоры на неолиберальную доктрину и переходом к опоре на макроэкономическую доктрину неокейнсианского синтеза. Вместо «макроэкономической стабилизации» стагнации необходимо макроэкономическое обеспечение догоняющего развития. В рамках нового курса появится мощный источник финансирования для решительной нормализации и оздоровления ситуации, а также для осуществления всего комплекса реформ. России необходимо не только социальное государство, но и социальный рынок, который обеспечит развитие по 3-4 % в год в течение последующих 20-30 лет.

Кейнсианство, экономическая теория, протекционизм, макроэкономика, управляемая инфляция, стимулирование рынка спросом

Основные аргументы, идеи и принципы денежной теории Джона Кейнса.

Предисловие от «Автора-составителя». 2023

Введение.

1. Экономические последствия версальского договора. 1919 [Фрагменты]

2. Пересмотр Мирного договора. 1921 [Фрагменты]

3. Трактат о денежной реформе. 1923

4. Экономические последствия валютной политики мистера Черчилля. 1925

5. Выводы из Кейнса. 2023

Предисловие от «Автора-составителя».

Книга «Джон Мейнард Кейнс. Избранные произведения» (Кейнс, Избранное, 1993) [1] издана в 1993 в Москве и я, как «автор-составитель» и редактор нынешнего издания, познакомился с ней в 1994 в личной библиотеке своего друга-экономиста. Это была не первая экономическая книга, прочитанная мной, но именно она оказалась настолько идейно близка, что превратила меня из левоцентриста в последовательного левого кейнсианца. Она же окончательно вовлекла меня в сферу экономической теории.

Кейнс общепризнанно признается виднейшим экономистом 20 века, который совершил «кейнсианскую революцию» в экономической теории, став родоначальником течения экономической мысли, получившего название кейнсианства.

Он стал основоположником «макроэкономики» как самостоятельной и довольно сложной экономической дисциплины, заложил основы макроэкономического анализа и разработал теорию макроэкономического регулирования экономики, обосновав необходимость и основные механизмы активной роли государства в экономической жизни.

Эта революция и признание Кейнса, в значительной мере, связаны с его классической книгой «Общая теория занятости, процента и денег» (Общая теория) (1936).

Кейнс исследовал причины кризисов и безработицы (неполной занятости), выстроив следующую цепочку углубления депрессии: падение общего покупательского спроса вызывает сокращение производства товаров и услуг. Это ведет к разорению мелких товаропроизводителей, к увольнениям наемных работников большими предприятиями, и к крупномасштабной безработице. Кроме того, признаются бесперспективными и останавливаются многие строительства, а многие строители лишаются работы. Безработица вызывает снижение доходов населения, то есть покупателей. А это еще больше усиливает дальнейшее падение покупательского спроса на товары и услуги. Возникает замкнутый круг, прочно удерживающий экономику в состоянии хронической депрессии.

Кейнс выступил с программой преодоления депрессии, призвав за счет использования эмиссионных средств развернуть общественные работы по благоустройству улиц в городах и строительству автодорог.

Однако в настоящее время мало кто, даже среди экономистов, знает, что «Общей теории» предшествовал двухтомный «Трактат о деньгах» (1930) (A Treatise on Money), в котором был подведен итог развития денежной теории более чем за столетие.

Кейнс проанализировал все ключевые моменты теории денежного предложения:

— создание новых депозитов банковской системой;

— роль банковских резервов в мультипликативном расширении денежной массы;

— значение центрального банка в контроле за количеством денег;

— использование операций на открытом рынке для регулирования денежного предложения.

При этом под резервами банковской системы Кейнс понимал сумму наличных денег и депозитов в центральном банке, т. е. показатель, который в настоящее время называют денежной базой. Он показал, что мультипликативный эффект создания дополнительной денежной массы равен величине, обратной резервным требованиям банковской системы. Рассматривая механизм функционирования центрального банка, Кейнс показал, что «центральный банк будет в состоянии контролировать объем наличных и банковских денег, если он сможет контролировать объем своих собственных активов». Им также было отмечено, что операции центрального банка на открытом рынке оказывают непосредственное влияние на объем банковских резервов.

Таким образом, можно констатировать, что в «Трактате о деньгах» Кейнсом была сформулирована достаточно целостная теория денежного предложения. После выхода «Трактата о деньгах» Фридрих фон Хайек обвинил Кейнса в отсутствии у него теории капитала и процента, и в неправильном диагнозе причин кризисов. Следует отметить, что в некоторой степени Кейнс признал частичную справедливость упреков, отметив, что эти вопросы следует рассмотреть более тщательно, что и было сделано в «Общей теории» через несколько лет. Но уже в конце 30-х годов победа Кейнса в публичных спорах с Хайеком не только в сфере экономической теории, но и практики, стала неоспоримой. Хайек несколько раз отказывался обсуждать с ним вопросы экономики.

Но через некоторое время в экономической литературе монетаристы стали упрекать Кейнса в недостаточном внимании к чисто денежным проблемам экономической теории. В «Общей теории…» данные проблемы, действительно, самостоятельно уже не рассматриваются, а лишь даются обобщающие выводы.

К мультипликатору относится один ключевой момент, породивший множество недоразумений и претензий к теории Кейнса. Рекомендованные Кейнсом инвестиции за счет дефицита государственного бюджета, профинансированные путем эмиссии новых денежных средств, создавали в конечном счете дополнительную денежную массу, кратную величине денежного мультипликатора. Если инвестиции равны Q, а денежный мультипликатор — v, то количество новых денег, вливаемых в экономическую систему, составит величину Q*v. В результате денежного мультипликатора денег в обращении окажется существенно больше, чем предполагалось при учете только инвестиций. Подобная ситуация имела место во многих странах в 50-е-60-е годы. Это породило споры относительно механизма действия инвестиционного мультипликатора, его взаимосвязи с денежными потоками. Но все эти вопросы детально рассмотрены в «Трактате о деньгах» и для того, чтобы предвидеть печальные последствия, достаточно было лишь объединить (прочитать и осмыслить) две книги Кейнса — «Общей теории» (1936) и «Трактата о деньгах» (1930).

Чтобы нейтрализовать Кейнса, либеральные экономисты предали забвению его «Трактат о деньгах» и «препарировали» «Общую теорию».

Но трактат о деньгах обобщил идеи, которые Кейнс начал формулировать в предшествующих работах, представленных в рассматриваемой нами книге.

Мы представляем читателям не изложение материала книги «Кейнс. Избранное, 1993» [1], ее реферат, а скорее подробное и настойчивое цитирование с добавлением минимального количества комментариев там, где это необходимо. Подчеркиваем, что, по нашему мнению, актуальность и значимость книг Кейнса, к сожалению, за прошедшее время не пропала. Кейнс выступал против классической (либеральной) экономической теории, признавая ее ограниченной, частной, относительно своей «Общей теории» и сформулировал свою «кейнсианскую» макроэкономическую доктрину, которая по многим выводам и рекомендациям стала альтернативна либеральной экономической доктрине.

Нам же ныне предстоит опровергнуть неолиберальную макроэкономическую доктрину.

Текст Кейнса оказался столь плотно насыщен спрессованной информацией, что почти не поддается пересказу и изложению с сокращением. Сокращать почти нечего. Кроме того, хотелось сохранить и продемонстрировать читателю стиль и эмоциональную нагрузку Кейнса.

Сокращенные тексты часто содержат разъяснения Кейнсом заявленных деклараций и зачастую не совсем уж и бесполезны, но надо было хоть что-то сокращать, стремясь оставлять без потери смысла лишь самое главное.

Как редактору, мне пришлось исправить некоторые «нюансы» основных цитат Кейнса. Например, многие слова «нашего» пришлось заменить, о ужас, на «английского». Иногда убраны некоторые малозначительные и малосущественные восклицания и уточнения Кейнса. Иногда чуть подправлены явно ошибочные отдельные формулировки перевода (без сличения с первоисточником). Решаемая задача — не исказить изначального смысл и дух текста Кейнса. Что получилось, то получилось. Не обессудьте.

При этом необходимо помнить, что книги Кейнса писались, когда Британская империя, включающая автономные, хотя и не совсем суверенные Австралию, ЮАР, Канаду и Индию, была подлинным «мировым» государством, по статусу и суммарной экономической мощи большую, чем Соединенные Штаты. США отсиделись за океаном от «европейской» войны, которую в Европе называли «Великой», и в одночасье собрали себе львиную долю мирового банковского золота, превратившись в экономического лидера, быстро поднялись по статусу до уровня Соединенного королевства.

На первом этапе в 1919 Кейнс выступил против жестких и неприемлемых условий Версальского договора для проигравших Великую войну стран. Его отказались услышать политики в кулуарах и на рабочих совещаниях Парижской конференции, но через год-полтора, после прочтения опубликованной им книги, политики и общественность осознали правоту Кейнса и политики были вынуждены отказаться от чрезмерных репарационных требований, существенно их смягчив.

Пока шла война и действовало международное соглашение о стабильности международных цен, т.е. до конца 1918, цены международного обмена были стабильными, несмотря на крайнюю несбалансированность торговли европейских стран. Многие производства были переориентированы на военные нужды, и спад производства большинства товаров мирного потребления вызвал дефицит всего и серьезное инфляционное давление.

В момент окончания войны степень расстройства хозяйственной жизни и валютной системы оказалась такой существенной, что диспропорции международной торговли и несбалансированность торговых балансов многих европейских стран привели к всплеску инфляции. Дефляционная же волна 1922 года породила всеобщую жесткую депрессию.

Во второй книге через два года в 1921 Кейнс настойчиво призывает официально пересмотреть ключевые репарационные решения Версальского договора, осознавая, что многие из его предыдущих призывов услышаны и приняты под давлением реалий экономической жизни.

В третьей книге в 1923 он перешел к рассмотрению денежных и финансовых проблем европейских стран. Кейнс разделил страны на те, которые могут осуществлять дефляционную политику возвращения к довоенным уровням покупательной способности, и те, которым она откровенно противопоказана и которым следует признать девальвацию своих национальных валют, обеспечивая стабилизацию цен на сложившемся уровне.

Ну и в четвертой книге в 1925 в памфлете «Экономические последствия валютной политики мистера Черчилля» Кейнс показал, что дефляционная политика небезопасна (вредна) даже для Англии и призвал министра финансов Черчилля отказаться от неё.

Предложения Кейнса были логичны и осуществимы, но контрастировали с психологией и философией, ключевыми принципами и рекомендациями традиционной экономической теории, потому его настойчиво не слушали, признавая правоту лишь частично, постфактум и скрепя зубы.

Потому Кейнсу и пришлось выступить с девизом «Конец Laissez-faire» (The end of laissez-faire, 1926), а затем написать «Трактат о деньгах» (A Treatise on Money, 1930) и «Общую теорию занятости, процента и денег» (The General Theory of Employment, Interest and Money, 1936).

К сожалению, экономисты Советской России пропустили мимо своего внимания вторую и последующие книги Кейнса и именно это послужило причиной того, что они придерживались «аскетической» модели общественных (хозяйственно-социальных) отношений при «гедонистическом» образе жизни ее элиты, что и послужило одной из главных причин загнивания и крушения системы «реального социализма» в конце 20 века.

Следует подчеркнуть, что в данном издании не рассматривается последняя классическая работа Кейнса — «Общая теория…», — так как каждый уважающий себя экономист и просто интересующийся экономикой человек имеет возможность найти эту книгу целиком и просто обязан прочитать ее, составив о ней самостоятельное представление и отчасти превратившись в кейнсианца. Кроме того, идеи и принципы «Общей теории» вошли во многие курсы «Макроэкономики», «Основ экономической теории» и «Истории экономической мысли».

Чего нельзя сказать о «Трактате о деньгах». Эта книга, без которой «Общая теория» в какой-то мере является урезанной и неполноценной, так и не переведена и не издана в России. Однако она является намеренно забытой и на Западе.

В выполненном нами рассмотрении скрупулёзно процитированы основные идеи из четырех предваряющих «Трактат о деньгах» книг Кейнса из издания (Кейнс. Избранные произведения, 1994 [1]). Эти книги раскрывают его идейный разворот от чистого либерализма и абсолютно свободного рынка к государственно-регулируемому рынку, к необходимости активной антикризисной и (позднее) антициклической политикам, которые можно и следует осуществлять посредством активных стратегий (политик) центральных банков.

Третья из рассматриваемых книг так и называется «Трактат о денежной реформе» (1923), в которой Кейнс сделал первый полноценный подход к «теории денег» («Трактату о деньгах», 1930).

В квадратных скобках даны ссылки на источники. Кроме того, в квадратных скобках даны дополнения и комментарии, некоторые реплики от «автора-составителя». Чаще всего они лишь чуть уточняют и разъясняют приведенные прямые цитаты, но иногда и дополняют современными суждениями на тему книг. Автор-составитель стремился не злоупотреблять вниманием читателя и не подменять Кейнса «посторонними» сегодняшними «отвлеченными» аргументами. Квадратные скобки позволили избавиться и от сносок.

В круглых скобках рядом с «главами» дана нумерация главы и параграфы книг Кейнса. Следует отметить, что не представленные в данном «реферате» главы не представлены и в книге «Кейнс. Избранные произведения.» [1].

А.Леонидов, 2023, Апатиты

Введение.

Краткое представление Кейнса

Джон Мейнард Кейнс (1883-1946) родился в Кембридже в семье преподавателя экономики, логики и философии Кембриджского университета Джона Невила Кейнса и Флоренс Ады Браун, успешной писательницы, занимавшейся также и общественной деятельностью. В частности, она была первой женщиной-мэром Кембриджа.

Кейнс был достаточно высоким человеком, ростом, ориентировочно, 198 см. В Кембридже он стал участником научного кружка, которым руководил популярный среди молодёжи философ Джордж Мур, был членом философского клуба «Апостолы», где завязал знакомство со многими своими будущими друзьями, ставшими членами созданного в 1905-06 годах Блумсберийского кружка интеллектуалов, Членами этого кружка были, например, философ Бертран Рассел, литератор Леонард Вульф и его жена писательница Вирджиния Вульф, литератор Литтон Стрэчи, литературный критик и издатель Клайв Белл и его жена Ванесса.

С 1906 по 1914 годы Кейнс работал в Департаменте по делам Индии, в Королевской комиссии по индийским финансам и валюте.

Первой работой Дж. М. Кейнса стала статья «Недавние события в Индии», напечатанная в марте 1909 г. в «Экономическом журнале». В ней автор попытался установить взаимосвязь между движением цен в Индии и притоком и оттоком золота. Сбор статистических данных привёл молодого учёного, как он писал, в состояние восторга.

В 1908 году Кейнс начинает преподавать в Королевском колледже, куда возвращается по приглашению А. Маршалла, вплоть до 1915 года. Кейнс участвовал в дискуссиях в Клубе политической экономии или Клубе Кейнса, которым он руководил с 1909 г. В Клуб Кейнса приходили студенты, аспиранты, друзья. Членами Клуба Кейнса были многие ставшие потом известными экономисты. Центральной темой дискуссий в клубе были вопросы государственной политики, полемика была направлена против ошибок чиновников.

В 1911 году Кейнса назначают редактором журнала Тhe Economic Journal (Экономического журнала) и он оставался на этом посту до 1944 года.

C 1915 по 1919 год Кейнс служит в Министерстве финансов Британии. Как официальный представитель британского казначейства он стал участником Высшего экономического совета Атланты и участником мирной конференции в Париже в 1919. На конференции выступал против накладывания чрезмерных репараций на Германию и Австрию, считая это решение шагом к дестабилизации экономики Европы и предложил свой план послевоенного восстановления европейской экономики, который не был принят. Кейнс выступал за ряд мер по восстановлению экономики Германии, доказывая, что страна является одним из важных звеньев европейской и мировой экономической системы.

Когда стало очевидным, что нет никакой надежды внести смягчающие изменения в текст Мирного договора, протестуя против принятых решений, он сложил с себя полномочия представителя британского казначейства и покинул службу и конференцию.

После оставления службы в казначействе Кейнс возвращается в Кембридж, где выступает с циклом лекций «Экономические последствия Версальского мирного договора», одновременно осуществляет вёрстку книги с названием «Экономические последствия мира» (The Economic Consequences of the Peace), имея ввиду экономические последствия Версальского мирного договора.

Эти лекции произвели сильное впечатление на студентов и сделали Дж. М. Кейнса героем левых, хотя он никогда к ним не принадлежал. Тем не менее это предопределило возможности его теоретических концепций быть опорой идей лейбористской партии. Книга «Экономические последствия мирного договора» создала Кейнсу репутацию самого радикального среди молодых экономистов. За Кейнсом утвердилась репутация человека, смело бросающегося против течения.

Книга принесла ему всемирную известность. Так, отправляя советскую делегацию на Генуэзскую экономическую конференцию, состоявшуюся в апреле-мае 1921, Ленин дал всем делегатам директиву «знать превосходно книгу Кейнса («Экономические последствия мира») и подобные буржуазные и буржуазно-пацифистские книги и части книг (Лансинг об «империалистском» характере войны и мира 1918-го г. и т. п.). Подготовиться надо так: в речах и заявлениях кратко излагать коммунистическую точку зрения, обставив это изложение так, что де-я, хотя и коммунист, хотя имею такие-то коммунистические взгляды, но желаю для данной аудитории цитировать не коммунистов и ставить вопрос о необходимости аннулировать все долги и т. п. с точки зрения буржуазной.» [2, с. 375]

Анализируя международную и национальную экономическую статистику и особенности биржевой игры, Кейнс стал успешным биржевым спекулянтом и сумел сколотить неплохое состояние. После краха фондового рынка в 1929 году Кейнс потерял почти все свое состояние, но вскоре сумел его восстановить.

Назначенный казначеем Кингс-колледжа, он значительно улучшил финансовое положение этого учебного заведения. В 1911–1944 выполнял обязанности редактора «Экономического журнала» («Economic Journal»), опубликовал большое количество статей в крупнейших газетах. В 1925 женился на русской балерине Лидии Лопуховой и стал театральным меценатом. Оказывал финансовую помощь Кембриджскому художественному театру, что позволило этому театру стать, хотя и только на некоторое время, наиболее значительным британским театром, расположенным вне Лондона.

Увлекался коллекционированием книг и сумел приобрести многие оригинальные работы Исаака Ньютона. Кейнс называл его Последним Алхимиком (англ. «the last alchemist») и посвятил ему лекцию «Newton, the Man».

К моменту смерти Кейнса в 1946 году его инвестиционный портфель оценили в 400 тысяч фунтов стерлингов (сегодня это более 11,2 миллиона), а стоимость коллекции книг и предметов искусства составила 80 тысяч фунтов стерлингов (2,2 миллиона).

В 1920-е годы Кейнс занимается проблемами будущего мировой экономики и финансов. Кризис 1921 г. и последовавшая за ним депрессия привлекли внимание учёного к проблеме стабильности цен и уровня производства и занятости. В 1923 году Кейнс публикует «Трактат о денежной реформе» (A Tract on Monetary Reform, 1923), где анализирует причины и последствия изменения стоимости денег, при этом уделяет внимание таким важным моментам, как влияние инфляции на распределение доходов, роль ожиданий, зависимость между ожиданиями в изменении цен и процентными ставками и т. д. Кейнс не соглашается с политикой Английского банка (центрального банка Англии).

Правильная денежно-кредитная политика, по мнению Кейнса, должна исходить из приоритета поддержания стабильности внутренних цен, а не ставить целью поддержание завышенного курса валюты, как это делало в тот период правительство Великобритании. Кейнс критикует проводимую политику в своём памфлете «Экономические последствия мистера Черчилля» (1925).

С 1925 г., когда Великобритания перешла к золотому стандарту, Дж. М. Кейнс приходит к мысли о том, что ошибки политиков — результат ошибочных теоретических представлений. После этого Кейнс всё больше времени уделяет теоретическим вопросам, в 1930 году выходит его работа «Трактат о деньгах». Кейнс продолжает исследовать вопросы, касающиеся валютных курсов и золотого стандарта. В этой работе впервые появляется идея об отсутствии автоматической балансировки между ожидаемыми сбережениями и ожидаемыми инвестициями, то есть их равенства на уровне полной занятости.

Временами Кейнс проявлял интерес к Советской России и проводимому там в то время экономическому эксперименту. Для этого были и личные основания, поскольку его женой была русская по происхождению балерина. В сентябре 1925 года Кейнс посетил Москву и Ленинград. Результатом явилось опубликование статьи «Беглый взгляд на Россию» («Short View on Russia»), в которой он определил коммунистическую идеологию как форму религии:

Не следует забывать, что Кейнс в значительной степени был критиком капитализма. И хотя здесь его выводы не заходили так далеко, как это было у К. Маркса, они предполагали серьёзную корректировку капиталистической системы на основании предпосылки об отсутствии в рыночной экономике механизма абсолютной саморегуляции.

Дж. М. Кейнс стал центральной фигурой среди экономистов XX столетия, поскольку именно он сформулировал основные принципы «макроэкономики» как самостоятельной экономической дисциплины, позволяющей осуществлять эффективную макроэкономическую стабилизацию и служить базой для бюджетной, валютно-денежной и кредитно-финансовой политик.

Понять отношение Кейнса к экономической науке можно из некролога на смерть своего учителя Альфреда Маршалла, по сути, это его научная программа и идеал учёного-экономиста:

«Экономист должен обладать редким сочетанием талантов… Он должен быть — в известной мере — математиком, историком, государственным деятелем и философом. Он должен мыслить символами и хорошо владеть словом. Он должен понимать частное в контексте общего и уметь одной мыслью с лёгкостью касаться абстрактного, и конкретного. Он должен изучать настоящее в свете прошлого — ради будущего. Ничто в человеческой природе и институтах общества не должно ускользать от его внимания. Он должен быть одновременно целеустремлённым и обращённым к небу, как истинный художник, но при этом твёрдо стоять на ногах и быть практичным, как политический деятель».

Большинство учёных-экономистов относят выход в свет в 1936 году книги Дж. М.Кейнса «Общая теория занятости, процента и денег» к наиболее важным событиям в истории экономической мысли Запада в межвоенный период. В «Общей теории» впервые последовательно подвергнуты критике идеи Адама Смита. Дж. М. Кейнс в «Общей теории» рассматривает нестабильность рыночной капиталистической экономики и впервые в экономической науке доказывает необходимость государственного вмешательства в экономику. Это породило значительное количество научных работ, что сделало учёного одним из самых известных экономистов.

Условия формирования Версальского мирного договора.

[Предваряя представленные в сборнике фрагменты книг Кейнса, следует ввести читателя в курс дела, т.е. кратко представить заключительные аккорды Великой войны, как называли тогда Первую мировую, охарактеризовать ключевые перипетии Парижской мирной конференции и познакомить читателей с условиями Версальского мирного договора, завершившего Первую мировую войну.

Этот параграф сформирован с широким привлечением материалов Википедии и может содержать некоторые непредумышленные искажения в деталях.

В начале 1917 года Германия начала неограниченную подводную войну, в результате чего 6 апреля 1917 года в войну вступили ранее нейтральные Соединённые Штаты Америки.

8 января 1918 года президент США Вудро Вильсон представил Конгрессу проект мирного договора, который может завершить Первую мировую войну, получивший название «четырнадцати пунктов Вильсона» (The Fourteen Points):

(1) Войну должны завершить открытые мирные договоры, открыто обсуждённые, после которых не будет никаких тайных международных соглашений какого-либо рода. Дипломатия должна действовать откровенно и на виду у всех.

(2) Необходима абсолютная свобода судоходства на морях вне территориальных вод как в мирное, так и военное время, кроме случаев, когда некоторые моря будут частью или полностью закрыты в международном порядке для исполнения международных договоров.

(3) Устранение, насколько это возможно, всех экономических барьеров и установление равенства условий для торговли всех наций, стоящих за мир и объединяющих свои усилия к поддержанию такового.

(4) Нужны справедливые гарантии того, что национальные вооружения будут сокращены до предельного минимума, совместимого с государственной безопасностью..

(5) Свободное, чистосердечное и абсолютно беспристрастное разрешение всех колониальных споров, основанное на строгом соблюдении принципа, что при разрешении всех вопросов, касающихся суверенитета, интересы населения должны иметь одинаковый вес по сравнению со справедливыми требованиями того правительства, права которого должны быть определены.

(6) Освобождение всех русских территорий и такое разрешение всех затрагивающих Россию вопросов, которое гарантирует ей самое полное и свободное содействие со стороны других наций в деле получения полной и беспрепятственной возможности принять независимое решение относительно её собственного политического развития и её национальной политики и обеспечение ей радушного приёма в сообществе свободных наций при том образе правления, который она сама для себя изберёт. И более, чем приём, также и всяческую поддержку во всём, в чём она нуждается и чего она сама себе желает. Отношение к России со стороны наций, её сестёр, в грядущие месяцы будет пробным камнем их добрых чувств, понимания ими её нужд и умения отделить их от своих собственных интересов, а также показателем их мудрости и бескорыстия их симпатий.

(7) Бельгия должна быть освобождена и восстановлена, без попытки ограничить суверенитет, которым она пользуется наравне со всеми другими свободными нациями. Никакое другое действие не может более, чем это, послужить к восстановлению между народами доверия к тем законам, которые они сами установили и определяли в качестве руководства для своих взаимных сношений. Без этого целительного акта все построение и все действие международного права будет навсегда поражено.

(8) Вся французская территория должна быть освобождена и оккупированные части возвращены, а зло, нанесённое Франции Пруссией в 1871 году в отношении Эльзас-Лотарингии, которое нарушало всеобщий мир почти что 50 лет, должно быть исправлено, чтобы мирные отношения могли снова быть установлены в интересах всех.

(9) Исправление границ Италии должно быть произведено на основе ясно различимых национальных границ.

(10) Народы Австро-Венгрии, место которых в Лиге Наций мы хотим видеть огражденным и обеспеченным, должны получить широчайшую возможность автономного развития.

(11) Румыния, Сербия и Черногория должны быть освобождены. Занятые территории должны быть возвращены. Сербии должен быть предоставлен свободный и надёжный доступ к морю. Взаимоотношения различных балканских государств должны быть определены дружественным путём в соответствии с исторически установленными принципами принадлежности и национальности. Должны быть установлены международные гарантии политической и экономической независимости и территориальной целости различных балканских государств.

(12) Турецкие части Османской империи, в современном её составе, должны получить обеспеченный и прочный суверенитет, но другие национальности, ныне находящиеся под властью турок, должны получить недвусмысленную гарантию существования и абсолютно нерушимые условия автономного развития. Дарданеллы должны быть постоянно открыты для свободного прохода судов и торговли всех наций под международными гарантиями.

(13) Должно быть создано независимое Польское государство, которое должно включать в себя все территории с неоспоримо польским населением, которому должен быть обеспечен свободный и надёжный доступ к морю, а политическая и экономическая независимость которого, равно как и территориальная целостность, должны быть гарантированы международным договором.

(14) Должно быть образовано общее объединение наций на основе особых статусов в целях создания взаимной гарантии политической независимости и территориальной целости как больших, так и малых государств.

Стоит отметить, что данная мирная декларация была представлена, когда большевики уже взяли власть в России, но еще не разогнали учредительное собрание, т.е. когда гражданская война в России еще не началась.

После трёх лет боёв Германская империя не смогла добиться победы, при этом огромное напряжение экономики, миллионные потери и всё возрастающее превосходство союзных войск поставили немецкое руководство перед фактом, что с каждым днём шансы на победу в войне уменьшаются. С начала 1917 года германская армия на Западном фронте перешла к стратегической обороне. В марте 1917 года немцы отступили к заранее подготовленной оборонительной линии Гинденбурга. Во второй половине 1917 года союзники предприняли несколько крупных операций во Фландрии, стремясь прорвать германскую линию фронта. Высокие потери и сила ударов франко-английских войск привели Верховное командование германских войск к выводу, что долго немецкая армия подобные атаки не выдержит.

Вместе с тем в конце 1917 года началось планирование решительного наступления немецких вооруженных сил на Западном фронте. Предпологалось расчленить союзную группировку войск на севере Франции, британские войска «скинуть в море», а французские заставить отступать к Парижу. Получившаяся бы в результате наступления немецких войск ситуация позволила бы руководству Германской империи инициировать переговоры о мире и при этом вести их с позиции силы.

В России большевики 3 марта 1918 заключили мир с Германией по Брест-Литовскому договору, высвободив большое количество немецких войск. Переброска значительной части этих войск и снаряжения на Западный фронт позволила обеспечить локальное превосходство в силах.

Решительной победы необходимо было добиться до прибытия на фронт дополнительных американских войск. Германия в 1918 году вынуждена была наступать. Весеннее «решительное» наступление немцев вылилось в череду локальных операций: «Михаэль» (21 марта-5 апреля), «Жоржетта» (9-29 апреля), «Блюхер-Йорк» (27 мая — 6 июня), «Грейзенау» (9-13) июня, продолжение на Марне (15 июля — 6 августа) (рис. 1).

С целью прорыва вражеской линию обороны и выхода из позиционного тупика, немецкая армия применила ряд инноваций на тактическом уровне.

Во-первых, наиболее опытные солдаты были сконцентрированы в штурмовых отрядах (нем.: stoßtruppen), использовавших тактику инфильтрации, которая была значительно улучшена и детализирована генералом Оскаром фон Гутьером. Эти отряды захватывали и блокировали важные узлы вражеских укреплений, при возможности проникая в тыл, где атаковали штабы, артиллерийские подразделения и склады снабжения, стараясь быстро захватить территорию. Из таких отрядов было сформировано несколько полных дивизий. Эта тактика давала немецкой армии значительное преимущество при прорыве обороны, но имела и ряд недостатков. Так, в ходе атаки лучшие части немецкой армии несли непропорционально большие потери, при этом качество других подразделений сильно уменьшилось, так как лучшие части были направлены на формирование штурмовых отрядов.

Во-вторых, полковником Георгом Брухмюллером была разработана система организации централизованного управления артиллерийскими массами «Огневой вал» (нем.: Feuerwalze). Артиллерийский огонь перед началом наступления делился на три этапа: 1) огонь по центрам командования и связи; 2) подавление артиллерии; 3) огонь по пехоте противника на линии фронта. Артиллерийская подготовка планировалась короткой, чтобы не дать противнику время на реагирование. Координация войск должна была осуществляться не штабом, а офицерами на линии фронта, что повышало гибкость и эффективность огня. С началом атаки пехоты устанавливался огневой вал, который должен был загнать противника в укрытия и позволить пехоте застать врага в его укреплениях. Все дивизии, предназначенные для наступления, с начала 1918 года были отведены в тыл и в соответствии с новыми инструкциями прошли трёхнедельную подготовку. Основными задачами были отработка способов движения за огневым валом; преодоление препятствий на поле боя; изучение приёмов борьбы с танками противника; взаимодействие с авиацией и артиллерией; сопровождение пехоты инженерными войсками и частями связи.

В-третьих, на основе обобщения опыта боевых действий 1916-1917 годов 26 января 1918 года была издана инструкция «Наступление в позиционной войне». Она дополнялась рядом других инструкций и наставлений, определявших действия различных родов войск и их взаимодействие. Основные положения инструкций сводились к идее прорыва системы обороны противника на широком фронте с целью перейти от позиционной войны к манёвренной. Прорыв планировались осуществить сосредоточением на широком фронте мощных сил и средств и достигнуть методичностью подготовки, внезапностью, быстротой, силой ударов и большой глубиной проникновения в оборону противника. Внезапность обеспечивается скрытностью всей подготовки и короткой (2-4 часа) артиллерийской подготовкой, основанной на отказе от разрушения укреплений противника и на нейтрализации его пехоты и артиллерии массовым применением химических снарядов. Сила первого удара, обеспеченного поддержкой мощной массы артиллерии (до 100 орудий на 1 км фронта) и минометов, должна была ошеломить и деморализовать противника.

В ходе наступления германская армия заняла значительные территории, однако стратегические цели операции не были достигнуты, к тому же немецкие войска были сильно истощены и находились на открытых, т.е. на плохо оборудованных, позициях. Расположение германской армии представляло собой ряд выступов, которые значительно увеличили длину линии фронта. За шесть месяцев боёв численность немецкой армии сократилась с 5,1 миллиона солдат до 4,2 миллиона. Немецкие части и резервы были практически полностью истощены.

Рис. 1. «Решительное» весеннее германское наступление 1918

Причинами неудачи немецких войск явились: утрата внезапности удара, умелая организация французами гибкой и глубоко эшелонированной обороны, которую немцы своевременно не вскрыли и встретить не ожидали, а также отсутствие решающего превосходства в силах в связи с тем, что одновременно с наступлением на Марне в июле 1918 готовилось наступление во Фландрии. Хорошо организовав форсирование Марны, германское командование в ходе наступления, вследствие постоянных налетов союзной авиации и огня артиллерии, испытывало значительные затруднения в питании операции на южном берегу реки. В ходе операции на Марне американские войска впервые действовали подразделениями большой численности и в качестве самостоятельных формирований.

С 1 марта 1918 года немецкие военные для кодирования своих радиосообщений начали использовать шифр ADFGX (с 1 июня шифр был усложнён и стал называться ADFGVX). Несмотря на первоначальные неудачи в расшифровке, французскому криптоаналитику Жоржу Пенвену в апреле 1918 года удалось взломать шифр и прочитать немецкие радиосообщения. Таким образом, французы заранее знали о действиях немецкой армии и могли действовать с оглядкой на поступающую регулярно расшифрованную секретную информацию.

Следует подчеркнуть, что в последний год войны армия Германской империи, как и вся страна, испытывала огромные трудности со снабжением — солдаты страдали от недоедания, всё большую часть экипировки и питания немецких солдат составляли низкокачественные эрзац-продукты. При этом германское командование в пропагандистских целях утверждало, что войска Антанты в результате неограниченной подводной войны испытывают те же проблемы. Когда в ходе наступления немецкие солдаты обнаружили, что противник снабжается намного лучше и более качественными продуктами, это сильно повлияло на моральное состояние немецких солдат, которые предпочитали грабить вражеские склады, а не участвовать в атаке.

В апреле 1918 первая вспышка испанского гриппа произошла в войсках Антанты, а затем и среди германских войск. Три четверти французских, половина британских вооруженных сил и около 900 000 солдат германской армии заболели и были выведены из строя.

Ну и немцы проглядели возможности и усиление значимости танковых войск.

После провала наступления германский Генштаб окончательно убедился в неизбежном проигрыше войны. В этот момент военное руководство решило передать власть в стране (и переложить ответственность) в руки оттеснённого ими ранее от принятия решений политического руководства.

Вместе с тем после неудачи немцев на Марне союзники решили, что настал благоприятный момент для проведения крупномасштабного наступления и стали разрабатывать план окончательного разгрома германской армии. Численность Американского экспедиционного корпуса во Франции к середине 1918 года была доведена до 1 200 000 человек, что нейтрализовало численное превосходство германской армии, достигнутое после Брестского мира. Британские войска также получили подкрепления из Палестины.

Участок основного удара был выбран на реке Сомме в центральной части северного участка Западного фронта, который прикрывала ослабленная 2-я германская армия. Характерной особенностью подготовки 4-й английской армии к наступлению было то, что её передовые части уже с конца апреля вели мелкие бои за улучшение своего тактического положения. В результате 2-я германская армия почти полностью потеряла полосу боевого охранения и оборонялась на недостаточно развитых в глубину позициях. Английское командование по результатам этих боев, а также на основании аэрофотосъемок и данных тактической разведки, задолго до наступления составило себе полную картину системы германской обороны.

Наличие значительного превосходства в артиллерии и массы танков побудило английское командование отказаться от массированной артиллерийской подготовки. Английский план прорыва обороны противника отличался крайней методичностью. Все приготовления к атаке велись скрытно, с применением тщательно продуманных мероприятий по маскировке и введению противника в заблуждение. Район сосредоточения прикрывался союзной авиацией, господствовавшей в воздухе. Благодаря хорошему состоянию путей сообщения в течение последней недели перед началом наступления в район 4-й английской армии прибыло 230 воинских эшелонов и более 60 поездов с боеприпасами. Артиллерия заняла свои позиции в основном в последние две-три ночи перед наступлением, а танки — в ночь на 8 августа. Для введения противника в заблуждение в районе Ипра по распоряжению Хейга была развернута демонстративная подготовка к наступлению.

Правда, в последние дни перед наступлением с передовых позиций 2-й германской армии стали поступать донесения о подозрительных шумах в ближайшем тылу англичан, а воздушная разведка доложила о движении колонны танков. Но все эти сведения верховное командование истолковывало как проявление «нервозности» войск и не придавало им надлежащего значения.

8 августа 1918 года в 4 часа 20 минут, после прохода танками линии передовых частей пехоты, союзная артиллерия открыла мощный огонь по позициям, командным и наблюдательным пунктам, узлам связи и тыловым объектам 2-й германской армии. Одновременно треть артиллерии организовала огневой вал, под прикрытием которого дивизии 4-й английской армии в сопровождении 415 танков двинулись в атаку.

Рис. 2. Контрнаступление союзных войск в августе 1918

Англо-французское наступление явилось полной неожиданностью для германского командования. Туман и массовые разрывы химических и дымовых снарядов закрыли всё, что находилось дальше 10-15 метров от позиций германской пехоты. Раньше, чем германское командование смогло разобраться в обстановке, на позиции немецких войск обрушилась масса танков, обстреливая на ходу из пулеметов встречающихся солдат и уничтожая телеграфные и телефонные линии. Штабы нескольких германских дивизий были врасплох захвачены быстро продвигавшимися вперед английской пехотой и танками. Прорыв германской обороны развивался методично, почти в полном соответствии с разработанным планом. Уже к 13 часам 30 минутам союзники достигли третьего рубежа обороны на глубине около 11 км. Дальнейшее продвижение английских и французских войск в глубь обороны немцев было остановлено ожесточенным сопротивлением германских дивизий, спешно перебрасываемых в район прорыва с других участков фронта.

На следующий день 9 августа наступление союзных войск возобновилось. В сражение полностью вступила 1-я, а 10 августа — 3-я французские армии. Наступление велось теперь на всем фронте от Альбера до реки Уаза, но оно развивалось уже более медленными темпами, постоянно выливаясь в бои местного значения. Германская артиллерия перестроилась для ведения противотанковой обороны, в результате чего английские и французские танки стали нести значительные потери. 13 августа продвижение союзников совсем прекратилось. В результате операции англо-французские войска выполнили поставленную перед ними задачу. Они продвинулись от 10 до 18 км на фронте в 75 км, ликвидировав угрозу Амьену и железной дороге Париж — Амьен.

Германское командование отказалось от наступательных действий и решило перейти к обороне захваченных территорий. «Ни пяди земли не оставлять без ожесточенной борьбы» — таков был приказ германским войскам.

Утром 20 августа 10-я французская армия начала наступление против 9-й германской армии на фронте от Суассона до реки Уаза. 21 августа на севере боевые действия против 1-й германской армии на двадцатикилометровом фронте от Альбера до Арраса начала 3-я английская армия. К исходу 26 августа она вышла на линию Брэ, Бапом, продвинувшись вперед на 10 км. В этот день в наступление включилась и 1-я английская армия. 29 августа она вышла на линию Бюлькур, Дрокур. С 8 по 30 августа армии Антанты на фронте от Суассона до Арраса протяжением в 150 км продвинулись в центре до 35 км, а на флангах — на 15 — 20 км.

30 августа наступление союзников продолжилось сначала на флангах, а затем и в центре, имея целью не дать немецким войскам закрепиться впереди «линии Гинденбурга» (рис. 2). Угроза с обоих флангов вынудила германское командование 2 сентября отдать приказ о дальнейшем отводе войск на фронте между реками Скарн и Вель протяжением в 160 км на позицию Зигфрида. 8 сентября германские войска заняли большую часть тех позиций на фронте от Арраса до реки Эллет, с которых они начали весеннее наступление.

12 сентября началась Сент-Миельская операция. Американское командование сосредоточило на фронте Одимон, Сен-Миель, Норуа протяжением в 64 км 17 пехотных дивизий (из них 3 французские), 2900 орудий, 273 танка и 1100 самолетов. С германской стороны Сен-Миельский выступ обороняли 7 сильно потрепанных дивизий, имевших в своем распоряжении 560 артиллерийских орудий и около 200 самолетов, включая авиацию соседних участков. Кроме того, 3 дивизии находились в резерве. Превосходство над противником, если учесть, что американская дивизия более чем вдвое превышала германскую, было подавляющим. На направлении же главного удара оно было восьмикратным.

Германское командование, получив сведения о подготовке американского наступления, 11 сентября начало отвод войск на заранее подготовленную позицию в тылу Сен-Миельского выступа. 12 сентября германская оборона, захваченная американским наступлением в разгар эвакуации и лишенная большей части своей артиллерии, уже отведенной в тыл, оказалась бессильной. На следующий день Сен-Миельский выступ практически был ликвидирован. 14 и 15 сентября американские дивизии вступили в соприкосновение с новой германской позицией и на рубеже Норуа, Одимон и прекратили наступление (рис. 3).

27 сентября началось наступление 1-й и 3-й английских армий в районе Камбре. 29 октября англичане достигли окраин Камбре, оттеснив немецкие войска на этом участке с позиции Зигфрида.

28 сентября, к северу от реки Лис началось наступление Фландрской группы армий. Была полностью захвачена первая германская позиция и взята часть второй. В последующие дни наступление продолжалось, но из-за плохой погоды темпы его существенно снизились. Переход в наступление Фландрской группы армий не замедлил сказаться на положении 6-й германской армии в районе Армантьера. Охваченная с флангов 1-й и 2-й английскими армиями, она вынуждена была 2 октября начать отход с позиции Зигфрида.

Рис. 3. Весеннее германское и стодневное августовское Антанты наступления 1918

29 сентября южнее 3-й армии в районе Сен-Кантена и Ла-Фера в наступление перешли 4-я английская и 1-я французская армии. К исходу дня 30 сентября позиция Зигфрида была прорвана на 30 км по фронту и на 11 км в глубину. Дезорганизованные германские войска начали отходить.

14 октября наступление союзных войск возобновилось на всем фронте от моря до Мааса. Отступая, германские войска разрушали всё, что было возможно, особенно мосты, железные и шоссейные дороги. Все мосты были превращены в груду развалин, на них спускались паровозы, чтобы замедлить восстановление, фундаменты опор были расшатаны, а насыпи на подходах к мостам уничтожены. Тоннели разрушались при помощи зарядов огромной мощности, взрывы которых приводили в сотрясение почву до вершин пересекаемых гор. Вследствие этого восстановление разрушенных тоннелей оказывалось зачастую более трудным, чем сооружение новых.

Железнодорожные станции сжигались, телеграфное и телефонное оборудование увозилось в Германию, а линии связи, сигнализации и водопровод уничтожались. На железнодорожных станциях оставлялись мины замедленного действия. Разрушения, произведенные при отходе немецких войск, в немалой степени способствовали снижению темпов наступления союзников. Местами они даже теряли из-за этого соприкосновение с отходящим противником.

29 сентября Гинденбург и Людендорф заявили о необходимости формирования нового правительства. 1 октября правительство Германской империи получило отставку, а 3 октября был образован кабинет во главе с принцем Максом Баденским, имевшим среди германской буржуазии и юнкерства репутацию либерала и пацифиста. Уже 4 октября германское правительство обратилось к правительству США с предложением о начале мирных переговоров на основе «Четырнадцати пунктов» Вудро Вильсона.

Однако в Вашингтоне не спешили с перемирием, пытаясь как можно больше ослабить Германию. Президент США не отверг возможность начала мирных переговоров, однако заявил, что требует от Германии гарантий выполнения всех 14 пунктов.

14 октября 1918 началось общее наступление войск Антанты на Западном фронте.

Обмен нотами между правительствами США и Германии об условиях отвода войск с захваченных областей Бельгии и Франции, о прекращении подводной войны и других условиях перемирия продолжался до конца октября. Чтобы сделать Антанту более сговорчивой, Вильгельм II 26 октября уволил в отставку Людендорфа, назначив вместо него первым генерал-квартирмейстером генерала В. Гренера.

Тем временем боевые действия на Западном фронте вступили в завершающую стадию. 5 ноября 1-й американской армии удалось прорвать германский фронт, 6 ноября началось общее отступление германских войск. В это критическое для Германии время в Киле началось восстание матросов германского флота, которое переросло в Ноябрьскую революцию. Попытки подавить революционные выступления оказались безуспешными.

Чтобы не допустить окончательного поражения армии, 8 ноября в Компьенский лес прибыла германская делегация, принятая маршалом Фошем. Условия перемирия, выдвинутые Антантой были следующими:

Прекращение военных действий, эвакуация германской армии в течение 14 дней из оккупированных районов Франции, территорий Бельгии и Люксембурга, а также Эльзас-Лотарингии.

Войска Антанты занимали левый берег Рейна (причем содержание оккупационной армии целиком возлагалось на Германию), а на правом берегу предусматривалось создание демилитаризованной зоны.

Германия обязывалась немедленно возвратить на родину всех военнопленных, а также эвакуировать свои войска с территории стран, входивших ранее в состав Австро-Венгрии, из Румынии, Турции и Восточной Африки.

Кроме того, Германия должна была выдать Антанте 5 тысяч артиллерийских орудий, 30 тысяч пулеметов, 3 тысячи минометов, 5 паровозов паровозов, 150 тысяч вагонов, 2 тысячи самолетов, 10 тысяч грузовых автомобилей, 6 тяжелых крейсеров, 10 линейных кораблей, 8 легких крейсеров, 50 эсминцев и 160 подводных лодок. Остальные корабли германского военно-морского флота разоружались и интернировались союзниками. Блокада Германии сохранялась. Фош резко отверг все попытки германской делегации смягчить условия перемирия.

Фактически выдвинутые условия требовали безоговорочной капитуляции. Однако германской делегации все же удалось несколько смягчить условия перемирия: Количество пулеметов, подлежащих выдаче, было снижено до 25 тысяч, самолетов — до 1700, грузовых автомобилей — до 5 тысяч. Были сняты требования о выдаче подводных лодок. В остальных же пунктах условия перемирия остались без изменений.

9 ноября Вильгельм II был свергнут и бежал в Голландию. 11 ноября 1918 условия были подписаны и было заключено Компьенское перемирие. Следует отметить что, по факту, это была безоговорочная капитуляция.

Союзники Германии по Четверному союзу капитулировали несколько раньше, когда стала очевидна неизбежность капитуляции Германии. 29 сентября капитулировала Болгария, 30 октября — Турция, 3 ноября — Австро-Венгрия.

Парижская Мирная конференция

Положения Версальского мира вырабатывались в течение полугода после этого в рамках Парижской мирной конференции. Различные, зачастую противоречащие друг другу, цели руководителей стран-победительниц привели к длительным дебатам по основным пунктам договора.

Проблема репараций, стоявшая перед участниками Парижской конференции, была одновременно очень простой и предельно сложной. Простоту проблемы сформулировал Ллойд Джордж, сказав, что «кто-то должен был заплатить [за разрушения Великой войны]. Если Германия была не в состоянии платить, это означало, что придётся заплатить британскому налогоплательщику». Сложность была в «составлении счёта к оплате» и выяснении того, сколько Германия в действительности могла заплатить. Сам термин «репарации» в будущем договоре вызвал разногласия на конференции: в соглашении о прекращении огня упоминалось о компенсации «ущерба», но не уточнялось, что именно следовало считать «ущербом». В результате было неясно, действительно ли речь идёт о компенсации ущерба от войны или репарации фактически являются классической контрибуцией, налагавшейся на проигравшую сторону по окончании многочисленных войн XVIII–XIX веков?

Представители США заняли «высокую моральную позицию»: они ничего не хотели для себя, но рассчитывали, что европейцы вернут деньги, которые американское правительство и банки одолжили им во время войны. Для европейцев репарации были как способом безболезненно погасить свои долги, так и возможностью восстановления народного хозяйства. Франция понесла самый крупный прямой ущерб, поскольку север страны (зона «Zone Rouge») был в значительной степени разрушен; Бельгия пострадала больше других стран в процентном отношении; Великобритания потратила больше всех денег.

Вопрос о германских финансовых возможностях был ключевым: если цифра окажется «неподъёмной» для страны, то экономика Германии может рухнуть, что никак не поможет британским экспортерам, надеявшимся получить прибыли на вновь открывшемся немецком рынке; если сумма будет слишком мала, германская промышленность быстро восстановится — что уже не устраивало представителей Франции. Непосредственная материальная заинтересованность всех сторон, участвовавших в обсуждении, приводила к тому, что союзники стремились завысить свои потери, а представители Германии — преуменьшить свои возможности.

Поскольку участники конференции так и не смогли договориться об окончательной сумме репараций и переговоры рисковали затянуться на годы, в Версальский договор было включено лишь положение о специальной комиссии из представителей союзников, которой были даны два года на определение размеров и форм репараций. Впоследствии это привело к тому, что сами платежи для отраслей, требовавших немедленного восстановления, стали поступать слишком поздно, а среди немцев стало популярно обвинение Антанты в том, что она заставила их «подписать незаполненный чек»

Новая Веймарская республика начала своё существование с тяжёлым бременем долгов, а германские национал-социалисты смогли воспользоваться «понятным» недовольством широких слоёв населения. Кроме того, английский экономист Джон Мейнард Кейнс способствовал созданию упрощённой, но убедительной картины формирования экономических условий мира, согласно которой «мстительный» Клемансо, «вечно колеблющийся» Ллойд Джордж и «жалкий» Вудро Вильсон, которого обманули его партнёры по переговорам (теория «февральского заговора», организованного французами и британцами в период отсутствия в Париже президента США, напоминала национал-социалистическую концепцию «удара ножом в спину»), совместно «раздавили» Германию своими требованиями.

Вскоре после открытия конференции Верховный совет Антанты создал комиссию по возмещению ущерба, которая должна была ответить на тесно связанные между собой вопросы: (1) сколько должны заплатить Центральные державы, (2) сколько они были в состоянии заплатить и (3) в какой форме должна была производиться оплата. Подкомитет по последнему пункту встречался редко, но два других подкомитета проводили сессии практически днём и ночью, выдавая в результате многочисленные документы. К 14 февраля комиссия, на деятельность которой влияла внутренняя политика стран, которые представляли отдельные эксперты, уже зашла в тупик: американские эксперты настаивали на относительно умеренной сумме, в то время как их британские и французские коллеги требовали существенно большего. Британцы требовали репараций на сумму в 24 миллиарда фунтов (120 миллиардов долларов), французы — 44 миллиарда фунтов (220 миллиардов долларов); американцы рекомендовали остановиться на сумме 4,4 миллиарда фунтов (22 миллиарда долларов). Кейнс полагал, что Германия могла заплатить не более 2 миллиарда фунтов (10 миллиардов долларов).

Ллойд Джордж продолжил колебаться: с одной стороны, на встречах с Вильсоном и Клемансо он выступал за высокие репарации, с другой — в своём знаменитом «Документе из Фонтенбло», составленном в конце марта, говорил об умеренности. У исследователей складывалось впечатление, что иногда британский премьер прислушивался к «умеренным» экономистам Кейнсу и Монтегю, а иногда — к бывшему управляющему Банком Англии лорду Канлиффу и судье лорду Самнеру.

Последняя пара, прозванная Кейнсом, который крайне неприязненно относился к своим соперникам, «небесными близнецами» (диоскурами), рассматривалась как участниками конференции, так и исследователями, как два «худших человека» в Париже: «Они всегда приходят вместе и их всегда вызывают, когда необходимо совершить какой-то особенно гнусный поступок». Сам Ллойд Джордж позднее утверждал, что и он был потрясён полным отсутствием у «близнецов» здравого смысла. Однако во время подготовки Версальского договора он «лукаво» намекал американцам, что, хотя сам и предпочёл бы более низкие репарации, он не мог заставить «близнецов» согласиться. Сами Канлифф и Самнер полагали, что от них требовалось заключить как можно более выгодную сделку для своей страны; но они были готовы пойти и на компромисс, если бы премьер-министр дал им такое указание.

Министр финансов Франции Луи-Люсьен Клотц — про которого саркастичный Клемансо говорил, что тот был «единственным евреем, которого я знал, который ничего не понимал в финансах», — вызывал презрение у многих участников переговоров о мире с Германией. Они отмечали узость взглядов французского чиновника, который настаивал на том, что в голодающую Германию не следует поставлять продовольствие. Формально именно Клотц отвечал за финансовую сторону договора; при этом решения принимал сам Клемансо, а Клотц был его верным и исполнительным подчинённым.

В частном порядке Клемансо признавал, что Франция никогда не получит того на что надеется, и даже вёл неформальные переговоры об «умеренных» репарациях. Но, как и Ллойд Джордж, Клемансо был обязан беспокоиться об общественном мнении, а большинство французов видели ситуацию просто: Германия вторглась в Бельгию, боевые действия велись на бельгийской и французской земле — Германия должна заплатить. Традиционный подход, согласно которому за войну всегда платит проигравший, также был силён: Франция выплачивала контрибуцию в 1815 году и делала это после 1871 года; теперь пришёл черед немцев.

Французские делегаты довольно быстро осознали, что Великобритания потратила на войну значительно больше, чем Франция, — поэтому включение военных расходов увеличит британскую долю в будущих репарациях. Французские представители изменили свой политический курс, признав, что должны быть включены только прямые убытки — разрушенные города и деревни, затопленные шахты и уничтоженные железнодорожные линии (подавляющее большинство которых находилось на французской территории). Подобная методика расчёта убытков давала бы Франции около 70 % от всех немецких платежей, а Великобритании — 20 %; остальное приходилось на Бельгию, Италию и Сербию. Британцы настаивали на получении 30 %, оставляя французам только 50, а оставшиеся 20 % распределялись бы между остальными державами. Потребовалось много времени — переговоры длились до 1920 года — чтобы получить окончательное соглашение, по которому Великобритании причиталось 28 %, а Франции — 52 %.

В соответствие с изменением методики счета французские делегаты снизили и сумму общих требований к Германии до 8 млрд фунтов (40 млрд долларов), что составило чуть более четверти от того, что они требовали изначально. Однако столь значительные уступки не устроили Канлиффа, представлявшего Великобританию, — он не хотел говорить о сумме менее 9,4 млрд фунтов стерлингов (47 млрд долларов). Именно это разногласие стало причиной отсутствия точной цифры в итоговом тексте договора.

Но это разногласие никак не вписывалось в ярко нарисованную Кейнсом картину переговоров, где «мстительная Франция намеревалась уничтожить Германию», Впрочем, Кейнс в знак протеста покинул конференцию раньше, и не застал окончательных согласований.

Отсутствие конкретной суммы, как записал один из американских экспертов в своем дневнике, «избавит Великобританию и Францию от их проблем с обнародованием небольшой цифры, которую они должны были получить от репараций, — потому что оба премьер-министра считают, что их правительства будут свергнуты, если факты станут известны общественности». Незамедлительно Германия была обязана заплатить только 20 миллиардов марок «в золоте и товарах»; к тому времени, как специальная комиссия установила в 1921 году окончательный итог — 132 миллиарда марок (примерно 6,6 миллиарда фунтов стерлингов или 33 миллиарда долларов) — негативные эмоции в отношении Германии, особенно среди британской публики, уже заметно улеглись.

Условия Версальского договора

Согласно итоговым условиям Версальского мирного договора, Германия возвращала Франции Эльзас-Лотарингию (в границах 1870 года) со всеми мостами через Рейн, передавала Бельгии округа Эйпен-Мальмеди («Восточные кантоны»), а также так называемую нейтральную и прусскую части Морене (рис. 4 и табл. 1).

К новообразованной Польше отходили Позен (Познань), части Померании (Поморья) и ряд других территорий Западной Пруссии; Данциг (Гданьск) и его округ был объявлен «вольным городом» Лиги Наций. Он включался в польскую таможенную систему. Польша получала контроль над железнодорожными и речными путями Данцигского коридора. Регион Мемельланд (Мемельская область) был передан под управление держав-победительниц (в феврале 1923 года был присоединён к Литве). К Чехословакии отошёл небольшой участок территории Верхней Силезии — Глучинская область.

Вопрос о государственной принадлежности Шлезвига, южной части Восточной Пруссии и всей Верхней Силезии предстояло решить на плебисцитах. Земли на правом берегу Одера, Нижняя Силезия, большая часть Верхней Силезии и другие территории остались под управлением Веймарской республики. Регион Саар на 15 лет переходил под управление Лиги Наций — после чего в нём предполагалось также провести плебисцит; угольные шахты Саарского бассейна переходили в собственность Франции.

Германия признавала и обязывалась строго соблюдать независимость Австрии, а также признавала полную независимость Польши и Чехословакии. Вся германская часть левобережья Рейна и полоса правого берега шириной 50 км подлежали демилитаризации — здесь была создана Рейнская демилитаризованная зона. В качестве гарантии соблюдения Германией условий демилитаризации на период от 5 до 15 лет оккупировались районы вокруг мостов через Рейн.

По сравнению с Германской империей, Веймарская республика потеряла десять процентов населения и тринадцать процентов территории; она продолжила оставаться крупнейшей страной в Европе к западу от Советского Союза (табл. 1). Отделение Восточной Пруссии от остальной Германии было связано с рядом трудностей, но такое разделение не было чем-то новым для Пруссии, которая на протяжении большей части своей истории включала в себя эксклавы.

По Версальскому договору на Германию была возложена вся ответственность за ущерб, нанесённый в ходе боевых действий. Бывший император Вильгельм II обвинялся в преступлении против международной морали и в военных преступлениях. Согласно статье 116-й Германия признавала «независимость всех территорий, входивших в состав бывшей Российской империи к 1 августа 1914 года», а также аннулировала Брестский мирный договор — наравне со всеми другими соглашениями, заключёнными ею с большевистским правительством; Бухарестский договор также аннулировался. Статья 116 мирного договора признавала за Россией право получения от Германии соответствующей части репараций.

Рис. 4. Территориальные потери Германии

Статья 117 ставила под сомнение легитимность большевистского правительства в России и обязывала Германию признать все договоры и соглашения союзных держав с государствами, которые «образовались или образуются на всей или на части территорий бывшей Российской империи».

Табл. 1. Потери территории и населения Германии

Германия оставляла свои войска в прибалтийских республиках и в Литве впредь до особого распоряжения союзников. Германия отказывалась от своих прав и преимуществ в Китае, Сиаме, Либерии, Марокко, Египте и соглашалась на протекторат Франции над Марокко и Великобритании над Египтом. Германия должна была признать договоры, которые будут заключены с Турцией и Болгарией.

Всеобщая воинская повинность в Германии отменялась. Армия, состоявшая из добровольцев, должна была быть сокращена до 100 тысяч человек, в том числе до 4 тысяч офицеров. Генеральный штаб и военная академия распускались и не подлежали восстановлению. Срок найма унтер-офицеров и солдат был определен в 12 лет, вновь набираемых офицеров — 25 лет. Все укрепления Германии уничтожались, за исключением располагавшихся на юге и востоке страны. Военный флот был сведён к 6 броненосцам, 6 лёгким крейсерам, 12 контрминоносцам и 12 миноносцам. Иметь подводный флот Германии запрещалось. Остальные германские военные суда подлежали передаче союзникам или уничтожению. Германии запрещалось иметь военную и морскую авиацию, а также дирижабли. Запрещалось иметь бронетехнику (за исключением небольшого количества бронированных автомобилей для нужд полиции). При этом Германия освобождалась от оккупации. Производство оружия по строго контролируемой номенклатуре могло осуществляться лишь под контролем союзников. Для наблюдения за выполнением военных условий договора создавались три международные контрольные комиссии

Германия обязывалась возмещать в форме репараций убытки, понесённые правительствами и отдельными гражданами стран Антанты в результате военных действий: определение размеров репараций возлагалось на особую репарационную комиссию, которая должна была определить к 1 мая 1921 года сумму контрибуции, которую Германия обязана была покрыть в течение 30 лет.

До 1 мая 1921 года Германия обязывалась выплатить союзникам 20 миллиардов марок золотом, товарами, судами и ценными бумагами. В обмен за потопленные суда Германия должна была предоставить все свои торговые суда водоизмещением свыше 1600 тонн, половину судов свыше 1 тысячи тонн, одну четверть рыболовных судов и одну пятую часть всего своего речного флота и в течение пяти лет строить для союзников торговые суда по 200 тысяч тонн в год. В течение 10 лет Германия обязывалась поставлять Франции до 140 миллионов тонн угля, Бельгии — 80 миллионов, Италии — 77 миллионов. Германия должна была передать союзным державам половину всего запаса красящих веществ и химических продуктов и одну четвёртую часть будущего производства до 1925 года.

Экономическими статьями Версальского договора предусматривалось снятие всех ограничений на ввоз товаров из стран-победительниц, свободный пролёт самолётов над территорией Германии; реки Эльба, Одер, Неман и Дунай объявлялись свободными для судоходства в пределах Германии, как и Кильский канал. Речное судоходство на территории Германии ставилось под контроль международных комиссий.

Последствия Версальского договора

Масштабы нарушений договора, который не привёл к «духовной демобилизации» немцев, не ясны по сей день. Однако известно, что гражданские воздухоплавательные клубы внезапно стали очень популярными после 1919 года — а после того, как Гитлер стал канцлером, его правительство смогло почти сразу воссоздать немецкие военно-воздушные силы. Начиная с того же года прусские полицейские силы стали обретать всё более военный облик как в своей организации, так и в подготовке своих членов. Хотя фрайкор (свободный добровольческий корпус — частная военизированная организация), возникший в 1918 году, и был распущен, его члены массово и «с изобретательностью» создавали бригады по трудоустройству, велосипедные агентства, цирки, детективные бюро. Ограничивалось число офицеров в армии до 4 тысяч, но в договоре ничего не говорилось о сержантском составе — в итоге в немецкой армии оказалось 40 тысяч сержантов и капралов.

Германские заводы, производившие танки, были переименованы в «тракторные», а их лаборатории занялись исследованиями в области чрезвычайно тяжёлых тракторов. По всей Европе — в особенности, в Нидерландах и в Швеции — компании с немецкими собственниками работали над созданием новых танков и подводных лодок. Советский Союз считался самым безопасным местом для подобной работы, поскольку был максимально удалён от наблюдателей контрольной комиссии. Веймарская республика проводила выплату репараций, часто задерживая платежи, вплоть до 1932 года; уже после Второй мировой войны долги по репарациям были урегулированы Лондонским долговым соглашением 1953 года.

Практически сразу после подписания Версальского договора в Веймарской республике началась кампания за отмену его условий, в особенности — пункта об ответственности за развязывание войны. По мере того, как воспоминания об отчаянном положении Германии на рубеже 1918–1919 годов стирались из памяти, всё большую популярность набирала версия об «ударе ножом в спину», нанесённом победоносной германской армии продажными политиками и евреями. Внешняя политика Веймарской республики строилась — в основном, если не исключительно — вокруг Версальского договора. Министерство иностранных дел Германии создало специальную секцию по вопросу об ответственности за развязывание войны, которая финансировала критические исследования по данной проблеме — а в пивных ресторанах Баварии молодой участник прошедшей войны Адольф Гитлер собирал толпы слушателей своими громкими и язвительными заявлениями о «постыдном мире». Советская пропаганда также использовала «неслыханный, грабительский мир» (Владимир Ленин) для дискредитации как Лиги Наций, так и капиталистической системы в целом.

Одновременно общественное мнение в Британии и США с каждым годом всё больше склонялось к представлению, что мирные соглашения, заключённые с Германией в 1919 году, были несправедливыми и недальновидными. Многочисленные мемуары и художественные произведения, вышедшие в течение десятилетия после окончания мирового конфликта (включая роман «На Западном фронте без перемен»), показывали широкой аудитории ужасы траншейной войны, которые испытали на себе солдаты с обеих сторон конфликта. Публикация конфиденциальных документов из довоенных архивов, произошедшая в тот же период, подорвала версию о том, что ответственность за войну несёт исключительно кайзеровское правительство — появились исторические труды, в которых «вина распределялась более равномерно».

Националистическим партиям удалось убедить широкие слои немецкого населения в том, что все проблемы Германии — высокие цены, низкая заработная плата, безработица, налоги, инфляция — имеют своим корнем «Версальский диктат». Идея о высокой стоимости участия в мировой войне, поражение в которой не позволило перенести расходы на другую сторону, не находила сторонников. Окончательная сумма репараций, установленная в Лондоне в 1921 году, составила 132 миллиарда золотых марок (или около 6,6 млрд. золотых фунтов стерлингов, равных 33 млрд. золотых долларов) — что было многократно меньше расходов, понесённых любой из Великих держав в годы войны. Благодаря сложной системе дополнительных условий, в действительности Германия обязывалась заплатить менее половины от этой суммы: союзники получили 36 миллиардов марок, из которых только 3 миллиарда не являлись займами (в основном, американскими) правительству в Веймаре. Но эти сухие цифры не мешали уверенности подавляющего большинства граждан Германии, что они платят слишком много. В итоге вопрос о репарациях способствовал ухудшению отношений между Германией и Антантой — а также и между самими союзниками по Великой войне — на протяжении большей части 1920-х и 1930-х годов.

[Заключая столь подробное информационное «вступление», предваряющее изложение собственно книг Джона Кейнса, можно смело заявить, что Версальский договор стал одним из узловых моментов истории начала 20 столетия, характеризующим и определяющим ситуацию середины 20-го. Тема далеко не исчерпана.

При этом, кроме прочего, можно начать задаваться и другими «отвлеченными вопросами». Например, а в какую сумму были оценены территориальные уступки Германии Бельгии, Франции и Дании? На каком основании Польша не только получила независимость от развалившейся Российской империи, но и существенно «приросла» своими западными территориями? «Этническая» принадлежность территорий определила их судьбу, но никак не зависела от значимости «вклада» поляков в победу союзников.

Кроме того, можно выйти на развилку «параллельных историй»: что было бы, если бы германцы после Брестского мира с Советской Россией не бросились в авантюру «решительного наступления», а вложились в оборону и во всеуслышание заявили бы о готовности проведения мирных переговоров? Скорее всего был бы принят «кейнсовский» вариант умеренных контрибуций без территориальных уступок со стороны Германии.

Как бы то ни было, очевидно, что представленные далее предостережения Кейнса относительно последствий договора если и не воплотились буквально и дословно, то по существу были далеко не беспочвенными.]