Магический Вор

Андрей Левицкий, 2016

Гигран. Мир Разделенный. Мир магии и моторов. Он рассечен напополам огромным Срединным хребтом, и никто из жителей Юга не знает, что лежит за великими горами. Адская бездна, безводная пустыня, где скитаются души мертвых, или обычная реальность? Не знает этого и Кей Варра, известный в землях Арды как Магический Вор. Но вот что он знает точно: запретная некромагия вырвалась на свободу, и если не помешать ей, людям придет конец. Тяжелая поступь зла все громче, тьма уже заволокла горизонт, но что же служит ее источником? Чтобы спасти себя и других, Магический Вор вступает в союз с теми, кого презирает: с гильдией магов. Нити заговора ведут в сырые подвалы, старые дома, заброшенные подземелья… И постепенно перед взором героя открывается картина великого заговора и великого предательства, которые связаны с прошлым Магического Вора.

Глава 3

Трава… Кусты… Дерево… Белка! Ее дух — тонкий, едва уловимый, но я чувствую. Жрать! Голод! Я голоден! Жрать белку!

Но белка вверху, в дупле на дереве, мне туда не добраться. Ведь я же волк. У меня сильные лапы, длинные когти, а челюсти как стальные капканы, но все это не приспособлено для лазанья по деревьям. Я закрутился на месте, потом забегал кругами по поляне, пытаясь унять дикий хаос в голове. Я волк! Я волосатый и клыкастый! У меня нет имени!

Имя есть! Я — Кей Варра. Человек! Не волк! То есть… оборотень? Да! Оборотень — не значит волк!

Эта мысль помогла мне совладать со своим обескураженным, протестующим разумом. Я прекратил бессмысленно носиться по поляне, заставил себя снова сесть и при этом не выть. Спокойно, Кей. Ты не волк, ты — оборотень. Значит, можешь снова обратиться человеком?

Следующие несколько минут я пытался проделать это. Напрягал волю, напрягал свое новое тело, катался по траве, дергался, как припадочный, и в конце концов, обозлившись, в ярости выл, хрипел, рычал, рвал траву. Потом набросился на дерево, исполосовал его ударами и лишь после того опять заставил себя успокоиться.

А теперь думай. Думай! Это все очень неожиданно, невероятно и пугающе, но ты все еще жив. Жив, силен, не ранен, можешь размышлять и действовать. Хотя мысли стали как-то проще, а? Проще и еще кровожадней. Хорошо, что ты сам это осознаешь.

Ты помнишь, кем являешься, как очутился здесь. Теперь надо разобраться, что делать дальше. Твой наниматель, отправивший тебя на это дело в замке, — нужно к нему, проникнуть в его дом, схватить его за жирные бока и вытрясти правду о браслете и личе. Но не можешь же ты ворваться в город в личине волка! Сначала нужно обратиться человеком. Хотя ты уже пытался, не получилось. И что теперь? Как снова стать человеком, как?!

Я чуть было опять не завыл, но вовремя взял себя в руки… то есть в мохнатые лапы.

Помочь может маг. Среди них есть те, что занимаются природными трансформациями. Только в окрестностях Зангара ты, Кей, не знаешь ни одного такого, к тому же ты не любишь их братию, а они ненавидят тебя — те, конечно, которые знают, кто ты такой, — и ни один по своей воле не станет помогать…

А может, Мозгосос? Но он же в городе, а как добраться туда в этой личине? Здоровенный серый волк на улицах Зангара! К тому же Мозгосос — из магов-менталистов, он может проникнуть тебе под череп, но не занимается трансформациями, скорее всего мало в них смыслит. Тогда кто еще?

Ведьма, конечно, старая ведьма Рагда! Она живет к югу от этого места, ближе к городу, не очень-то далеко. Надо к ней, Кей. Ведьма может вытащить тебя из волчьей личины. Наверное. Если не сможет она — не сможет никто.

Звериным чутьем безошибочно определив направление, я побежал к жилищу ведьмы. Мелькали ветки, шелестела листва, сильное тело перемахивало через коряги и кусты, ныряло в ложбины. Ночной лес дышал запахами, богатыми, глубокими, какие я никогда не ощущал раньше. За черными ветвями в небе скакали два глаза, желтый и серебристый, они смотрели на меня, а я бежал, как не бегал ни разу до этого дня.

В голове крутились смутные картины, навеянные фантомом Тиры. Бушующие лесные пожары, багровые зарева, клокочущие смерчи. Вот только зачем кому-то все это могло понадобиться, я не понимал. Не собирается же неведомая сила просто уничтожить Арду или весь Гигран — зачем? Это задача для злобных древних богов, не для людей. Не верю, что боги вмешиваются в наши дела. Давно прошли темные эпохи, мы живем в век просвещения. Маги исследуют законы магии, алхимики исследуют законы природы. На свете живет много всяких существ, от магических кадавров, болотных троллей и горных камнекрылов до диких гнохов, демонов южных пустошей и волков-оборотней, но… боги? Они остаются где-то за гранью, быть может, за Срединным хребтом, а в мире людей их давным-давно не видно.

Нет, тут другое, все просто: кто-то рвется к власти. Ведь так оно всегда и бывает, во все времена самым главным была звонкая монета и повиновение других. Ладно, пусть это общая цель неведомых мне пока врагов, но что они собираются предпринять, для чего им понадобился костяной меч?

Когда на пути открылось лесное озеро, я впервые смог увидеть свой новый облик, заглянув в темное зеркало воды. Серая морда, черные глаза. Светлая полоска от носа ко лбу, мохнатая шея, длинные лапы. А я красавец. На волчий манер. Крупный, гораздо крупнее обычного волка, самец-богатырь с широкой грудью. Какая-нибудь волчиха вполне может положить на меня глаз… Фыркнув, я снова побежал.

Вскоре деревья расступились, и взгляду открылась глубокая расселина, где обитала ведьма Рагда, когда-то принимавшая роды у моей давно покойной и всеми забытой матери.

Дальше лес заканчивался, в бледном свете Марри и Ярри раскинулись поля, где стояли крестьянские дома. За ними маячила стена крепости Дома Вигов, небольшой магической гильдии. Ходили слухи, что в ближайшее время их окончательно подчинят маги-менталисты, и виги станут еще одним вассалом Дома Ментала.

За полями лежали леса и луга Арды, если двигаться в ту сторону, очутишься в северном Гарвиане с его каменистыми пустошами и старыми шахтами. По левую руку там высятся горы Срединного хребта, а по правую лежит центральный Гарвиан и вдали Озера Длинной Цепи. И по всем этим землям раскиданы города, деревни, лесные поселения, крепости, древние руины, замки магических гильдий, торговые фактории и молельные дома с золотыми кругами на шпилях. Много народностей живет в Гигране, много зверей и тварей магических населяет его, и давным-давно никто здесь не сталкивался с проявлениями запретной некромагии.

Расселина была следом давнего магического удара, какого-то очень сильного заклинания, изменяющего растительность и, в меньшей степени, ландшафт. Наверное, бой, в котором его использовали, происходил еще во времена противостояния с Домом Смерти. Хотя с той поры прошло без малого столетие, здесь до сих пор не росли деревья, лишь бурьян с необычно толстыми, прихотливо изгибающимися стеблями.

Я скатился по крутому склону. В нем была дыра с круглой дверью, чтобы попасть к ней, пришлось пересечь грядки, где желтели крошечные дыни и аккуратными рядами росли кусты. Глину и землю со своего огорода Рагда использовала для всяких колдовских дел, содержание маны в ней было очень велико. Минуя огород, я по широкой дуге обогнул большое пугало. Мастер Крум, так его звали: ветхий кафтан, к рукавам пришиты латные перчатки, на ремне висит ржавый палаш, а наверху плотно сидит тыква с дырами глаз и щелью рта, накрытая вместо шляпы черным котелком.

Из дыры в котелке торчало воронье перо, острым концом воткнутое в тыкву. В глубоких круглых глазницах тлели огоньки. Внутри Мастера Крума жил старый злопамятный дух, и он надежно охранял не только огород Рагды от птиц, но и ее жилище — от грабителей.

Дверь была приоткрыта, изнутри лились отблески огня. Мастер Крум хорошо знал Кея Варру, но он не знал оборотня, и я опасался, что дух-сторож постарается не впустить меня, но пугало не шелохнулось. Толкнув мордой дверь, я сунулся внутрь. Отсюда расходились два земляных коридора, левый вел к спальне и каморе, где Рагда хранила припасы, а правый, подлиннее, — к земляной пещере в глубине склона. Я побежал туда, пытаясь призывно залаять, но лишь рыкнул. С твердого черного свода свисали корни, к некоторым были прилеплены комки светящейся глины. Хозяйка умела обрабатывать их так, что они сияли годами.

Возле булькающего на огне большого котла стояла высокая старая женщина в сером платье, платке и тупоносых ботинках. Услышав меня, она обернулась. На плече ее сидела лохматая ворона, в руках был парящий половник, а на шее бусы из сушеных грибов, ягод и маленьких шишек.

Я остановился. Ворона каркнула.

«Это кто здесь… Кей?» — удивленный голос прозвучал в моей голове.

Рагда была немой с рождения, но это не мешало ей говорить с людьми. Она умела вкладывать свои мысли — или свой голос — прямиком в головы других. Я рыкнул в ответ и безуспешно попытался встать на задние лапы. Как и Мастер Крум, она сразу узнала меня, значит, в личине оборотня остается что-то от человека, и те, кто связан с магией, могут видеть это.

«Когда ты успел стать волколаком?»

Я снова зарычал, пытаясь мысленно передать ей хотя бы часть того, что случилось со мной… тщетно, отвечать старой ведьме нужно вслух. Рагда воспринимала только общий поток чувств, настроение, именно поэтому, при всей своей магической силе, она жила в глуши, одна, стараясь поменьше видеться с людьми. Когда их поблизости было много, голова у нее буквально разрывалась.

Она вылила содержимое половника обратно в котел.

«Не понимаю».

— Непанимаю! — каркнула ворона.

Птица умела произносить отдельные слова. Иногда мысленное послание хозяйки пробивалось в ее маленький мозг, и ворона повторяла его.

«А ты понимаешь меня?»

Я кивнул и уселся, будто послушный домашний пес.

Рагда еще некоторое время разглядывала необычного гостя, потом в сознании прозвучало:

«Ты стал оборотнем по своей воле?»

Нет, — качнул я головой.

«Как давно? Ты обратился больше суток назад?»

Нет.

«Вчера?»

Нет.

«Этой ночью?»

Да.

«Это твое первое обращение?»

Да, да! — закивал я.

«Ты можешь перекинуться обратно?»

Нет!

«Не пробовал? Не умеешь?»

«Да! То есть — нет! Не умею, не знаю!» — Я сначала стал кивать, потом отрицательно мотать головой, а потом, разозлившись, зарычал.

«Молчи!» — велела она, и ворона каркнула:

— Малчи!

«Только двигай головой. Кто тебя заклял? Маг?»

Нет!

«Но как же тогда… Нет, конечно, ты не сможешь объяснить».

Хрипло затявкав, я вскочил, прыгнул к земляным полкам, уставленным горшками, мисками и банками. Подбежав туда, где они заканчивались, когтями пробороздил стену, пытаясь изобразить кривой клинок. Полетели крошки закаменевшей земли, я взвыл, увидев, что ничего не получается, и услышал повелительный оклик в своей голове:

«Кей! Мальчик! Успокойся!»

Никто, кроме Рагды, очень давно не называл меня мальчиком. Хотя и она делала это не из какой-то особой нежности, а скорее по старой памяти, ведь когда-то помогала матери воспитывать меня. Прекратив полосовать когтями стену, я развернулся к ней.

«Ты можешь снова обратиться человеком», — это было утверждение, не вопрос.

— Мажешь! — каркнула ворона.

«Для этого нужно только усилие, понимаешь? — Голос старухи в моей голове звучал отчетливо и резко. — Можно заставить свое тело. Просто заставить его. Хотя в первый раз, с непривычки, трудно».

Заставить свое тело? Но я уже пытался на поляне! Снова усевшись, я зажмурился и сказал сам себе: ты — человек. Ты, Кей Варра, на тебе не растет шерсть, у тебя нет клыков, ты не рычишь!

Ничего не произошло, я по-прежнему был большим серым волком. Не в силах передать свои чувства словами, я завыл, обратив морду к земляному своду и корням, на которых висели кусочки светящейся глины.

«Успокойся, мальчик. Потворствуя волчьим мыслям, ты укрепляешь волчье в себе. Если это твой первый раз и тебя обратили насильственно, то нужно быстро обратиться человеком, иначе ты можешь потерять себя. Утратить личность».

Что, еще и так?! Я завыл громче.

Рагда посмотрела на котел, перевела взгляд на ворону на своем плече, та в ответ повернула голову, сбоку уставившись в лицо хозяйки. Кивнув, будто приняв решение, ведьма поспешила к полкам за котлом и принялась что-то собирать с них. Двигалась она так быстро, что птица качнулась на плече, раздраженно каркнув, покрепче вцепилась в ткань.

Ведьма сгребла с полки пару кувшинов, потянула с вбитого в стену гвоздя связку корешков. Подошла к столу, то есть большому плоскому камню, лежащему на четырех столбиках возле котла, поставила все это туда, схватила доску для резки и нож. Раздался частый стук, когда она принялась крошить длинный корень.

«Кей, видишь зелье в котле? Я делаю его к Чернодню. Заказ от странствующих циркачей. В этом году они хотят устроить в Зангаре большое представление, а зелье нужно, чтобы создавать иллюзию. Если человек обольется им, то на какое-то время для других кажется монстром. Они решили, это будет в духе праздника».

Я захрипел и зафыркал в ответ, пытаясь сказать, что не понимаю ее. Во время празднования Чернодня в городах Арды устраивают темные карнавалы, люди одеваются кровососами, гнохами, троллями, ожившими мертвяками и всякими чудищами. Обмазывают лица черным и красным, насаживают на палки тыквы с вырезанными в них рожами. Заезжие циркачи в такие дни устраивают представление с монстрами и прочим, но какое отношение это имеет ко мне?

Когда я зарычал на нее, Рагда ответила:

«Если поменять направленность воздействия моего зелья и усилить его, это должно помочь тебе. Квая!»

Так звали ее птицу. Она взлетела с плеча склонившейся над столом ведьмы, и у свода закачались потревоженные корни, по пещере забегали пятна света. Квая черной тенью порхнула к полкам, села на одну, закопошилась и вернулась обратно. Опустилась на край стола, сжимая клювом кожаный мешочек. Рагда схватила его и высыпала в большую каменную чашу темный порошок. Туда же полетела труха с доски.

«Теперь кровь химеры».

Ворона снова устремилась к полкам, вернулась, и в чашу отправилось содержимое длинного глиняного флакона с узкой пробкой, похожего на свечу. Зашипело, взлетел клуб густо-черного пара, будто пятно тьмы, в котором трещали искры. Он растаял у свода пещеры, и корни, свисающие в том месте, зашевелились, сворачиваясь спиралями и разгибаясь.

Я удивленно рыкнул. На концах корней прорезались глаза, разинулись пасти, высунулись раздвоенные языки. Теперь из потолка торчал ворох шипящих змей, и если бы я оставался человеком, то рассмеялся бы, увидев, как некоторые из них дергают и мотают головами, пытаясь избавиться от застрявших в пастях липких комков светящейся колдовской глины. Это лишь иллюзия, или корни вправду обернулись змеями под влиянием магического испарения?

Голос в моей голове объявил:

«Теперь самое главное».

Она поспешила в глубину пещеры и вскоре вернулась, осторожно сжимая в руках длинный рог, заткнутый пробкой.

«Желчь буйволака. У меня ее почти не осталось. Очень трудно достать».

Ведьма вырвала пробку и вылила содержимое рога в чашу, отвернув в сторону лицо.

Мне показалось, что на столе ударила молния. Чаша содрогнулась, в ней что-то взвизгнуло, затрещало, заклокотало. На моих глазах она начала сминаться, словно состояла из вязкой грязи, оплывать. Квая всполошенно закаркала. Отшвырнув рог, ведьма двумя руками схватила чашу, метнулась к чану и бросила ее туда.

В чане загудело, там замигали всполохи света.

«Кей, сюда! Быстрее подойди ко мне, пока реакция не прекратилась!»

Я подбежал к ней и услышал повелительное:

«Встань на задние лапы, загляни!»

Котел покоился на круге камней, внутри которого ярко горел небольшой костерок. Я приподнялся, упершись в край передними лапами, вытянул шею. В густом пахучем месиве кружились листья, разваренные веточки, клочья чего-то непонятного. В морду пыхнуло жаром. Она хочет, чтобы я пил это? Но там же кипяток… или почти кипяток… Хотя глотке оборотня это может быть нипочем, но все равно… Хорошо, могу хлебнуть, если так надо, но нужен половник или чашка.

Тут ведьма сказала: «Загляни туда, мальчик. Загляни, это важно», — и я, не понимая, что ей нужно, сунулся в котел еще дальше. Квая громко каркнула. Рагда присела, обхватив меня за нижние лапы, распрямилась и опрокинула вперед, головой в ведьмовское месиво.

Ударившись мордой о дно, я изогнулся и вскочил, воя от ужаса и боли. Как будто бросили в жидкий костер! Шерсть задымилась, глаза вылезли из орбит, язык вывалился из пасти ошпаренным куском мяса. Я попытался с ходу выпрыгнуть, увидел, как моя морда уменьшается, втягиваясь обратно в череп, и уперся в край котла передними лапами.

Волчья шкура слезала с них полосами, обнажая человеческую кожу.

* * *

Не знаю, откуда в жилище Рагды взялись эти штаны и рубаха, скорее всего они были из тех вещей, которыми с ней за какие-то услуги расплачивались крестьяне, редко имеющие лишний медяк. Здесь нашелся и старый кафтан, а вот сапог не оказалось, лишь рваные ботинки.

Но я не жаловался. Пусть одежда чужая, зато я надеваю ее на свое тело. Человеческое, мое, родное, еще молодое, поджарое, без жира на брюхе, с узкими бедрами, крепкими ногами и ягодицами, и никаких тебе мохнатых отростков над задницей, и никаких волосатых пальцев и когтей!

Застегивая рубаху, спросил у ведьмы:

— Зачем ты бросила меня в котел, не предупредив? Я чуть было не обделался с перепугу!

«Ты бы не решился прыгнуть сам, начал бы драться».

Она взяла с полки длинную деревянную ложку, подступила к котлу и стала перемешивать содержимое. Костер в круге камней успел погаснуть, в котле уже не булькало. Натянув ботинки, я подошел к ней. Зелье помутнело, запах его изменился, в нем появилась горчинка.

— Твое месиво испорчено? — спросил я, возвращаясь к столу.

«Кажется, циркачам придется обойтись без него. А они обещали мне пять монет».

— Я заплачу тебе позже. Сейчас у меня ничего нет, кошель вместе с сумкой остался в Доме Реликвий.

Ложка стукнула о котел, и ведьма замерла, стоя спиной ко мне.

«Что ты делал в их замке? Это твой отец обратил тебя? Нет, он маг тверди. Тогда кто? Расскажи все».

От Рагды не было смысла ничего скрывать, и я стал говорить:

— Этой ночью я забрался в сокровищницу Дома Реликвий. Один человек из города нанял меня, чтобы пронести туда браслет. Якобы сигнальный амулет, но на самом деле браслет открыл портал, пробив их защиту. Через него внутрь проник лич. Хотя я не знаю, как выглядят настоящие личи, видел их только на старых фресках и в книгах. Я даже не очень понимаю, что они такое.

«Драколич, горголич, лич-человек… Плохая магия. Лич — тот, чье существование поддерживается некротическим колдовством. Некрожизнь».

— В общем, лич пришел за висящим на стене свертком, то есть старой шкурой, в которую был завернут костяной меч. Кривой клинок, провисевший там один Некратор знает сколько лет. Так, во всяком случае, позже сказал Магистр. Лич взял клинок и ушел, успев ранить меня. Всего лишь царапина, но… — Я отдернул рукав, посмотрел на кисть. Рана стала тонким прямым черным шрамом. — Клинок чем-то заразил меня.

Рагда прошла к полкам и стала что-то передвигать на них. В голове прозвучало:

«Говори дальше».

— Ты что-то знаешь про кривой костяной меч?

«Пока что просто рассказывай, Кей».

Пришлось рассказывать. Услышав о призраке крылатого волка, ведьма внешне осталась спокойной, но ворона на плече придушенно каркнула да так и застыла с приоткрытым клювом, будто ей передалось изумление хозяйки. Когда я завершил свою историю, голос в моей голове пробормотал:

«Значит, крылатый волк. Крылатый волк и костяной меч… Что же он сотворил с тобой?»

— Сделал волколаком. — Я развел руками. — Вот что я хочу понять: только это или что-то еще? Если последствие у ранения только одно и других не будет, то… Не спорю, все было очень неожиданно, но теперь-то я снова человек.

Она обратила ко мне морщинистое лицо.

«Ты по-прежнему волколак».

— Ну да. И что плохого? Вот сейчас я подумал: это же дает мне всякие преимущества. Главное, научиться обращаться по своей воле. Хотя боль дикая.

«Боль становится меньше с каждым разом. Тело и душа привыкают к трансформации».

— Тем более. И получается — это беда или удача? — Я вытянул руку, растопырил пальцы, представляя, как из них вырастают когти. — Может, я и говорю странные вещи, но кое-что в облике волка мне даже понравилось.

Отвернувшись, она пошла вдоль полок к дальней стене пещеры, и я спросил:

— Ты знаешь то, чего не знаю я?

«Я знаю много такого, чего не знаешь ты».

— Так говори.

«Погоди».

С полки Рагда взяла большую книгу, сдув с нее пыль, вернулась и положила на стол. На лицевой стороне переплет из грубой кожи был разорван и сшит веревкой, это напоминало засохшую рану со стежками, сделанными неумелым лекарем. Она раскрыла фолиант, стала перелистывать большие желтые листы, усеянные рукописными строчками и рисунками. Квая перелетела на стол и принялась ходить по краю, недовольно поглядывая на книгу.

Найдя нужную страницу, ведьма углубилась в чтение.

«Ключ… — едва слышно прошептал голос в голове. — Ключ от врат чумы. Что это значит?»

— Ты о чем? — спросил я. — Каких врат?

«Тот, кто написал эту книгу, знал про костяной меч, хотя нигде точно не указал, откуда тот взялся. — Ведьма пролистнула еще несколько страниц и подняла на меня взгляд. — В одном месте написано, что меч был создан «дабы превращать врагов в рабов».

— Кем создан?

«Про это я ничего не нашла».

— Так что это за книга? — спросил я.

«Она называется"Божественные времена Кабала Трехглазого"».

— Это бог кузнецов или что-то вроде того. У меня есть амулет, который…

«Бог металлургов и оружейников. А книгу написал один ведьмак. Кей, я не знаю, откуда костяной меч взялся в сокровищнице историков, но, судя по этой книге, он был создан очень давно. Несколько раз здесь задается вопрос: почему волки воют? Кажется, для ведьмака это было вроде поговорки. Почему волки воют? Потому что тоскуют о небе. О полете».

— Ну что за чушь! — не выдержал я.

Она напомнила:

«Но призрак, которого ты видел, был крылат. Что это значит? В одном месте ведьмак напрямую упоминает крылатого волка. Послушай…»

Голос в моей голове стих, потом зазвучал снова, громче и напевнее:

«И был мир вечного дня, над коим не заходило солнце — великий бог Яррис озарял его своим золотым ликом. И были у Него два сына, Ярри и Марри, и был брат, темный ликом Некратор. И был у Некратора верный спутник, крылатый волк-великан, Зверь Безымянный.

И были люди бессмертны. Славили они великого Ярриса.

Позавидовал Некратор славе брата своего и пошел войной против него. Владел Некратор тайным знанием, что зовется некромагией, и создал он заклинание, которое впустило в мир Смерть. Погиб Яррис — впервые солнце угасло над миром. Казалось всем, победил Некратор, однако Ярри и Марри, двое могучих сыновей великого Бога-Солнца, вступили в бой с братом отца своего. Ярри, младший сын, золотым копьем своим поразил крылатого волка, спутника Некратора, прямо в пасть, сломав клык, в коем была заключена душа Безымянного Зверя. Брызнула кровь зверя на Ярри, и с той поры красен стал лик его. А Марри, старший сын, серебряным топором своим ранил самого Некратора. Тогда бежал тот чрез темный Зев в Срединных горах, что служат границей мира, оставляя за собой капли черной крови. До сих пор бродит он по тайной стороне мира за горами, завлекая к себе человечьи души.

С той поры стали люди смертны, ведь заклятие Некратора все еще властвует над ними. Но божественная сила Ярриса такова, что снова и снова возрождается он, и каждый день Солнце проходит над миром в великом Круге Времен».

— Ну да, одна из историй о древних богах, — сказал я. — Про такое толкуют церковники в молельных домах.

«Ведьмак, написавший «Божественные времена Кабала Трехглазого», несколько раз упоминает костяной меч. Мне показалось, он боялся напрямую рассказывать про клинок. Называет его ключом, отворяющим врата звериной чумы. А в другом месте — ключом от дверей волчьей эпидемии».

Грубая ткань кафтана кололась даже через рубаху, а еще он давил под мышками. Поведя плечами, я стал закатывать слишком длинные рукава.

— А что значит «превращать врагов в рабов»? Звучит как-то тревожно.

Рагда снова принялась листать страницы, потом стала читать. Вздрогнула, склонилась над книгой ниже, и я забеспокоился:

— Э, ты что там еще увидела? Что-то новое про меч?

Она вздохнула — я даже не помнил, когда видел ее вздыхающей! — и покачала головой.

«Меч был сотворен из клыка волка-великана, от которого пошел весь волчий род. Того самого Зверя Безымянного, чей призрак ты видел. На самом деле у него было имя, просто его никто не знал. Он имел крылья, но его потомки потеряли дар полета. Таково было наказание светлых богов за то, что прародитель волчьего рода служил Некратору».

— Мне нет до этого дела, Рагда! Пусть боги остаются в легендах…

«Теперь тебе есть до этого дело, мальчик, — перебила она. — Удар костяного меча запускает в теле раненого человека магическую реакцию, которая превращает его в волка-оборотня».

— Ну, это мы и так уже поняли, да?

«Оборачиваясь волколаком снова и снова, такой человек очень быстро теряет свою личность и становится волком навсегда. Не просто зверем — безумным одиночкой, потому что где-то в глубине остается частичка людского, которая разрывает его рассудок на части, из-за чего он люто ненавидит людей. Все происходит за два-три дня, срок зависит от душевной твердости жертвы меча».

Я сидел неподвижно, только шевелил губами, повторяя ее слова, пытаясь их осознать. Это не умещалось в голове. Я не верил, просто не мог поверить! Стать волком навсегда? И это происходит со мной прямо сейчас?!

— Я… нет, погоди! — Вскочив, я забегал вдоль стола. — Ты уверена? Откуда знаешь, что это правда? Всего лишь старая книга!

«Очень древняя книга, мальчик. Которая еще ни разу не обманывала меня».

— Но… Но если так… Нет, я не верю!

«Нет смысла отмахиваться от правды потому, что она пугает. Через два дня ты станешь диким зверем и начнешь убивать людей, пока они не убьют тебя».

Из меня как будто выпустили воздух — я осознал, что Рагда говорит правду, что и на этот раз она не ошибается, как не ошибалась никогда, что все именно так и есть… Я повалился на табурет, крепко сцепил трясущиеся руки и сказал:

— Говори дальше. Теперь скажи все, что узнала!

«Все уже сказано. Ты… — Рагда пожевала губами. — Ты сильный мальчик. Не столько твердый, сколько гибкий, но в гибкости лозы не меньше силы, чем в крепости камня, она может вывернуться из-под того, от чего камень раскрошится. Ты выдержишь дольше других. Может быть — трое суток. Не больше. И в ночь Чернодня станешь волком насовсем. Безумным одиноким зверем-убийцей».

Я протянул к ней руку, показав черный шрам от локтя до кисти:

— Ты можешь снять заклятие костяного меча?

Она опустила голову, уставившись в стол, и в этом движении я увидел ответ.

«Слишком древняя магия. Магия богов, она стоит у истоков Гиграна. В сравнении с ней все наши гильдии, школы, все ведьмы, ведьмаки и шаманы наших дней — как камешки у подножия Срединного хребта».

Наступила тишина. Рагда глядела сквозь меня, о чем-то размышляя. Потом встала.

«Но, возможно, есть еще один путь. Ты можешь принести меч мне».

— И что?

«Я изучу его. Некоторые сложные ритуалы… Если смогу увидеть, какая магия заключена внутри, понять ее — сниму заклятие».

— Если сможешь… а если нет? Сама же сказала — это магия богов!

«Тогда ты будешь бегать по лесам и выть на луну. Единственный выход для тебя, Кей, принести мне меч».

— Что же мне, убить лича? Я даже не знаю, возможно ли это. Кто он вообще такой? Какой-то маг… шаман, существо, древняя сущность. Как с ним сладить?

«Я не знаю, как сладить с личем. — Рагда двумя руками подняла со стола тяжелую книгу, понесла к полкам. — Но я могу дать кое-что, что должно помочь».

Она вернулась и положила передо мной на стол… ничего. Там была пустота, я видел лишь воздух. Хотя… что это? Нагнувшись, поглядел сбоку, осторожно протянул руку. Ладонь наткнулась на нечто мягкое и податливое, немного влажное, размером с кулак. А дальше — твердое и тонкое. Я сжал его, поднял взгляд на ведьму и спросил:

— Сумеречный клинок?

«Нож-сумрак, — подтвердила она. — Таким можно резать железо».

Я благоговейно взял его в руки и только теперь разглядел едва уловимое вытянутое пятно, будто странную шероховатость в пространстве. Такое оружие делается из кристалла, который привозят с Дальнего юга, диких земель за Краймором. Кристалл называют сумеречным. Говорят, на юге он иногда попадается в скалах, растет между камней. Не один и не два путешественника лишились ступни, а то и поплатились жизнью, наступив на торчащие из расселин острейшие лепестки. Их можно заметить лишь по едва различимой сероватой тени, будто клочку сумрака, который возникает рядом с ними в солнечный день, когда солнце ниже у горизонта.

— Но откуда он у тебя? — спросил я. — И что это — мягкое, внутри чего спрятано лезвие?

«Он попал ко мне давным-давно. Сейчас лезвие внутри липуна, это особое заклинание, его можно прилепить на тело, на рукав или ремень. Благодаря ему ты не порежешься, а нож останется невидим для других. Просто вытаскивай его, когда понадобится, и потом вставляй обратно. И помни, что на закате он виден лучше. Это особенность у кристалла».

— Но такой нож стоит… — пробормотал я. — Он стоит…

Я не знал, сколько он стоит. За свою жизнь я видел только один сумеречный клинок, церемониальный кинжал на поясе жреца-еретика, адепта Противокруга. Говорят, где-то есть меч-сумрак, а кто-то владеет набором сумеречного оружия… если это правда, то стоит оно примерно столько же, сколько весь Зангар.

— Это ведь один сплошной кристалл? — Я почти благоговейно вытащил нож из обволакивающего густого кокона, поднес к лицу. — Я слышал, клинковая часть толщиной с древесный лист. Рукоять на ощупь точно шире. И грани у нее покатые.

«Рукоять — корень кристалла, — пояснила она. — Тот, которым он крепится между камней. Липун будет надежно обволакивать лезвие. Попробуй прилепить его».

Я вставил нож-сумрак обратно в липун и с размаху хлопнул им по левому предплечью поверх кафтана. Отнял руку, потрогал — он был там, висел, слабо оттягивая рукав.

— Он держится.

— Деррржится! — каркнула Квая.

— Рагда, у меня вряд ли когда-нибудь появится столько монет зараз, чтобы расплатиться с тобой.

«Этот нож мне дала твоя мать».

Я снова поднес руку к предплечью, пальцы сразу нашли рукоять, торчащую из липуна вперед и вверх.

«Перед смертью, — продолжал голос в моей голове. — Странная была у нее смерть… Нет, сейчас не будем говорить про это. Тогда она попросила меня помогать тебе. Как давно это было!»

Она сгорбилась, будто под гнетом внезапно навалившихся лет. На столе Квая нахохлилась и склонила голову, искоса наблюдая за хозяйкой.

«Иди, Кей. Добудь костяной меч, принеси мне. А я попытаюсь разузнать что-то еще. Попробую поговорить с призраками. Иди».

Я кивнул ей, чувствуя, что надо сказать что-то еще, но не зная, что именно. Протянув руку через стол, тронул старуху за плечо, и Квая, встрепенувшись, каркнула на меня — то ли выругала, ревнуя за то, что кто-то еще посмел прикоснуться к ее хозяйке, то ли просто на свой вороний манер сказала: «Прррощай!»

Одернув кафтан, я покинул земляную пещеру. Мастер Крум успел повернуться, обратившись тыквенным лицом к двери, хотя стоял спиной к ней, когда я пришел. Он проводил меня взглядом светящихся глазниц.

Выбравшись из расселины, я быстро направился в сторону Зангара. Если миновать крестьянские поля и перейти вброд мелкую речушку, протекающую мимо крепости Дома Вигов, в город можно попасть задолго до рассвета. Прежде чем лучи светлого Ярриса падут на земли Арды, мне нужно успеть к дому зажиточного, уважаемого всеми торговца Абеляра Рэя… Тайного скупщика краденого, известного на разбойничьем дне Зангара под кличкой Жаба-Рэй.

Он нанял меня для этого дела. Теперь я собирался взять его за жирные бока и вытрясти всю правду о личе, портале и кривом мече.