Пуля нашла героя

Андрей Курков, 2000

"Пуля нашла героя" – заключительный роман фантастической трилогии А. Куркова "География одиночного выстрела". Герои романа пережили страшную, кровопролитную войну и готовы отдать все силы для восстановления из руин своей Родины. Все прекрасно и стабильно в новом послевоенном мире, только все еще летает над ним пуля. Такая у нее судьба – только убив героя, найдет она покой. И хоть страна полна героев, они другими пулями убиты, своими, чужими ли, а те, кто остался в живых – Кремлевский Мечтатель Эква-Пырись, подкремлевский житель Банов, солдат Вася, – на роль героев не годятся. Вот и ищут ангел и пуля того, кто прекратит их мытарства: пуля – чтобы убить героя и остаться в нем, а ангел – чтобы после смерти забрать его с собой в Рай. Но где его найти? И как его найти до того, как его найдет пуля?

Глава 3

Дверь в кабинет начальника тюрьмы без стука распахнулась, и вошел Юрец. Прошел к столу, кивнув на ходу малолетнему сыну Крученого Володе. Сел на прибитый к полу табурет.

Крученый уставился в глаза Юрцу выжидательно.

— Ну что, гражданин Юрецкий, — наконец заговорил начальник тюрьмы, не дождавшись ответа на свой вопросительный взгляд. — Новости есть?

— Есть-то они есть, — с хитроватой ухмылкой на лице сказал Юрец. — Да только платить надо…

Крученый нагнулся и из нижнего ящика своего стола вытащил батон колбасы и несколько пачек папирос. Выложил все на стол, глянул в глаза заключенному Юрецкому и, к собственному удивлению, не увидел в них радости. Озадаченный, Крученый прищурился.

— Вас что, это не устраивает? — спросил он.

— Нет, не устраивает, — спокойно ответил Юрец.

— А что же вы хотите?

Юрец выдержал паузу длиной минуты полторы-две. Потом тяжело вздохнул.

— Гражданин начальник, — заговорил он. — Я же шкурой рискую, таская к вам эти новости, а вы меня все в четырехместной держите!..

— Но на ваш трудосчет уже положено шесть тысяч рублей, это что, по-вашему мало?

— А на кой они мне, если меня накроют вдруг? — резонно спросил Юрец.

— Ну так что ж вы хотите?

— Я хочу, чтобы вы разрешили пришить артиста…

— Артиста? Это того, что с попугаем сидит?

— Ну да.

— А на хер тебе это надо? — не сдержал удивления Крученый.

Юрец покосился на мальчика, сидевшего за партой в углу кабинета.

— Да ты не бойся, он не продаст! — тоже посмотрев на сына, сказал начальник тюрьмы.

— Ну это, — произнес уже менее уверенно Юрец. — В общем, если его убрать, то я бы в его камеру перешел… И мы б с попкой… Короче, это мне надо…

— А что у тебя за новости такие?

— Подготовка группового побега. — Юрец улыбнулся, зная, сколько стоят такие новости.

Крученый, задумавшись, уставился на батон колбасы, лежавший на столе. Потом, видимо, надоела ему эта колбаса, и он спрятал ее обратно в ящик стола. Папиросы Юрец, испугавшись, что и их начальник спрячет назад, перехватил и рассовал по карманам ватника.

— Дело в том, что об артисте этом в ЦК беспокоятся. Как-то письмо было, чтобы помягче режим ему устроить… Так что пришить его нельзя…

— Ну а если в другой какой лагерь или тюрьму перевести? — предложил Юрец.

— Это трудно, — ответил Крученый. — Нужна причина, да и управление запрашивать надо…

— Папа, да выпусти ты его!.. — прозвучал вдруг в кабинете детский голос, и от неожиданности Крученый и Юрец резко обернулись к мальчишке.

— Еще раз встрянешь в разговор, будешь не здесь, а дома сидеть! — грозно рявкнул отец.

Юрец задумался.

— А может, выгнать его из тюрьмы, а попугая оставить? — предложил он.

— Да ты охренел! Как из тюрьмы выгнать?!

— Ну, освободить досрочно за примерное поведение… — продолжал Юрец. — А у меня тут побег на тринадцать человек… — добавил он, постучав указательным пальцем по виску. — Думай, начальник! Проворонишь побег — сам сядешь!..

Крученый думал. Думал серьезно и глубоко. Допущенный побег — это действительно конец карьере, а предотвращенный — возможное повышение и уж точно какая-нибудь награда…

— Ну не за поведение, а за плохое здоровье освободи, раз из ЦК писали… — сказал Юрец.

— За плохое здоровье освобождать — в тюрьме никого не останется! — ухмыльнулся начальник.

— Почему? Ты останешься! — сдерзил Юрец.

Крученый промолчал.

— Ладно, — наконец ответил он. — Я подумаю.

Потом достал лист бумаги и карандаш, придвинул к Юрцу.

— Давай, про побег пиши! — сказал.

— Когда подумаешь, тогда и напишу! — решительно заявил Юрец. — Я ж не писатель, чтоб без повода писать…

— Хрен с тобой, — рассердился Крученый. — Иди пошляйся по тюрьме и через полчасика зайдешь!

Юрец развязной походкой, мурлыкая какую-то мелодию, вышел из кабинета.

* * *

В тот же день в камеру к Марку и Кузьме пришел тюремный врач — седой низенький старичок в заплатанном белом халате.

— Ну здравствуйте, — обратился он к Марку. — Расскажите, на что жалуетесь!

Для Марка этот вопрос прозвучал так неожиданно, что он просто опешил. А потом, испугавшись, что драгоценное время, отпущенное на жалобы, уйдет безвозвратно, уселся на нарах поудобнее и стал жаловаться старичку-врачу на свое здоровье. Рассказал ему все подробно и про осколочное ранение легкого, и про пять лет с черной повязкой на глазах, и про хромую ногу, ноющую на каждый сырой день.

Старичок кивал и записывал что-то в синюю толстую тетрадь.

— Это все? — спросил он Марка, когда тот закончил.

— Да, — тяжело дыша, ответил артист. — А что, мало?

— Да нет, голубчик вы мой, совсем наоборот! Многовато! — сказал старичок. — И как вы только живете со всем этим! Ну а птичка ваша не болеет?

— Вроде нет, — ответил Марк. — Начальник тюрьмы сукна обещал, так что я что-нибудь для Кузьмы к зиме сошью…

— Ага, — понимающе кивнул старичок. — Ну ладно, позвольте откланяться!

И тюремный врач как-то излишне вежливо выпятился из камеры, тихонько прихлопнув за собой тяжелую дверь и звякнув задвижкой.

А буквально через полчаса в камеру заглянул Юрец. Глаза у него светились. Он подошел к нарам, улыбаясь открыто и широко. Бросил добрый взгляд на Кузьму. Потом уставился в упор на Марка и сказал:

— Слышь, артист, кажется, тебя на свободу выпустят… по здоровью…

— Что?! — вырвалось у Марка. — Как, когда?! Скоро?

— Да ты не суетись, а то еще помрешь с радости! — попробовал утихомирить Иванова Юрец. — Это, может быть, и не точно… Я так, краем уха слышал, когда мимо кабинета начальника проходил…

— Спасибо, Юрец! Спасибо! — причитал Марк.

Руки его дрожали.

Юрец бросил взгляд на стопку книжек, лежавшую на полу под нарами.

— Да, ты, если вправду выпустят, книги не забудь отдать в библиотеку, а то знаешь, многие так иногда радуются, что забывают. Выходят за ворота, а их тут же обратно на три года — за кражу книг…

Марк испуганно глянул на книги. Кивнул.

— Я сейчас… я только надзирателя подожду и…

— Да я пошутил, дурик! — засмеялся Юрец. — Ладно, пока, а то я в гости тут иду, в сорок пятую… Там у Кныша день рождения…

Снова закрылась дверь, и ерзнула язычком в крепкий чугунный паз внешняя задвижка.

Марк собрал книги в аккуратную стопочку, положил их на нары. Потом сел рядом и, потирая руки, стал думать о свободе. О том, как вовремя она приходила. Как раз лето, тепло, птицы поют!

От радостных мыслей внезапно разыгрался у Марка аппетит, и чтобы утолить его, развернул он кусок честно заработанного сала, поднес ко рту и впился в него зубами. Откусил, прожевал и тут заметил на большом куске рядом со следами зубов — полоски крови. Опять кровоточила десна, но это особенно не беспокоило Марка.