Гравитация Кремля

Андрей Ильин

Предупреждение! Ахтунг! Danger!Прежде чем приступить к прочтению данного «шедевра», хорошо подумай – надо ли тебе это! Эта книга навсегда изменит твое мировоззрение, и ты никогда не будешь прежним! Это не какой-нибудь любовный роман для девочек, детектив или фантастический боевичок с монстрами. Эта книга намного тяжеловеснее, несмотря на сравнительно малый объём текста.Это книга про Россию, которую ты не знал. И которая откроется для тебя заново. Книга содержит нецензурную брань.

Глава 2. Разговор с богом

Вспышка, очень яркая вспышка света. Затем очень странные картинки и изображения начали вырисовываться перед взором нашего героя. Ну как перед взором, привычного взгляда как раньше не было. У него, будто открылись тысячи глаз, которые находились даже не на его теле, а как бы виртуально располагались в разных точках этого странного пространства. Но он их ощущал, он видел ими, наблюдая всю необыкновенную красоту того места, где он находился. Это место не было похоже ни на одно из мест, где он когда либо бывал. Удивительные краски, удивительные цвета, удивительная глубина и формы.

Это было другое пространство. Оно было более мерное по ощущениям, чем то, с которого он прибыл сюда, с большим числом пространственных измерений. Также своим множеством глаз он наблюдал за странными существами, которые в этом пространстве были. Они тоже были многомерными, как и все остальное. Существа заинтересованно, как и он, осматривали все пейзажи вокруг и его. Глаз у них не было видно вообще, но Пашка интуитивно понимал, что видят они также как и он, и очарованы всем увиденным не меньше его.

Что-то его несло медленно и нежно, будто мать несёт младенца на руках, пока он, походя на того самого младенца с неистовым интересом изучает вновь открывшийся для него мир.

Но вскоре он начал ощущать, как количество его глаз начинает уменьшаться и всё предстающее перед ним великолепие из-за возврата к обычному двухмерному зрению, начинает превращаться в быстро меняющие друг друга хаотические картинки. Картинки мелькали с такой скоростью, что он от страха пытался закрыть глаза, но понял, что веки, которыми он хотел это сделать, отсутствуют. Также отсутствуют руки, ноги, тело, нет ничего! Нет больше вообще ничего, одна пустота и темнота, и только его мысль реальна, которая существует, которая есть в этой абсолютной темноте. Затем мысль угасла на мгновение, будто уснула забвенным сном, и вот теперь он проснулся. Проснулся в своем теле в этом странном месте с белым полом, встревоженный и ошеломленный. Необычное состояние ему показалось мгновением, но совершенно точно могла пройти неделя, год, или даже тысячелетия, этого он не знал.

Его тело уже ощущалось по-другому. Он по-прежнему чувствовал некую легкость, как будто состоит он не из органов, костей и плоти, а из какой-то «небесной ваты», словно из облака, порхающего в небесах. Но теперь он совершенно точно видел и ощущал своё тело, то, что оно у него есть. Он встал, осмотрелся. Светло, тепло, тихо. Тихо на столько, что фразу «гробовая тишина» можно применить к этому месту. Пашка немного постоял, пытаясь прийти в себя от того, что с ним произошло, затем принялся кричать. Кричал во все горло: «здесь кто ни будь есть! Ну! Отзовитесь, кто ни будь!». Попутно он шел вперёд. Он мог идти в любом направлении, любое направление было направлением вперёд. Правильнее сказать, пошел в ту сторону, в которую смотрел. Он шел и кричал. С каждой минутной ему становилось все страшнее и тревожные.

Через некоторое время он остановился и, подумав о бессмысленности своих действий, сел на этот белый пол и задумался о чем то. Но вскоре он опешил: где то вдалеке перед собой он увидел фигуру, вроде человеческую. Пашка вскочил и быстрым шагом направился к ней. По ощущениям ему казалось, что человек тоже идет ему на встречу. При постепенном сближении Паша увидел, что человек абсолютно голый, как и он. Расстояние между ними сокращалась и как только Павел смог разглядеть лицо, он тотчас остановился и обомлел. Человек, который шел ему на встречу был зеркально похож на него.

Павел продолжал стоять как вкопанный, а человек все шел ему на встречу. Двойник шел гордо, не спеша, широко раскинув плечи. Приблизившись метра на два, человек остановился. Нависла небольшая пауза, после чего Паша спросил: «кто вы?»

Человек ответил: «я — это ты, я — это бог».

— Я это ты? — переспросил Павел. Человек кивнул.

— Но, но, но как же? Я же не бог?! Вы тогда Бог, вы же не можете быть богом и мною одновременно?!

— У тебя будет много времени, чтобы осознать все это, не переживай — двойник вздохнул.

— Но получается, что мы — это Бог, но Бог ведь все создал, все, вообще все создал, и меня в том числе!

— Всё верно: ты сам себя создал, ты всё создал в своей голове. Нет никакого другого мира, чем тот, что у тебя в голове, и не существовало никогда, пока ты не появился и не создал его. Теперь он реален, и ты его творец. Планеты, галактики, любовь, ненависть, страх — всё создал ты. Тебе за это все и ответ держать. Отвечать перед собой же. Ты сам себе царь, сам себе бог, сам себе и судья.

— Судья? Что значит судья? Я не хочу себя судить, мне себя судить не за что!

Бог повернулся, вздохнул и продолжил.

— Когда ты что-то паскудное, неправильное делал на земле, у тебя разве не было ощущения, где то глубоко внутри, что твои деяния кому то очень дорого обходятся, может даже приведут к чьей то смерти.

— Я никого никогда не убивал!

— Я говорю: твои деяния могли стать следствием этого…

— Это что, страстной суд? — перебил Пашка.

— А ты что думал увидеть — Бог повернулся к Павлу — огромный судебный стол, за которым сидит бородатый человек-великан с нимбом на голове, облака вокруг летают. А позади его с одной стороны огромные ворота обширные золотом и изумрудами, с другой тоже огромные, но с костями, черепами и окровавленные. Ты это надеялся увидеть?

— Нет, наверное, ну, ну не знаю…

— Я думаю, ты сам себе должен ответить на вопрос, чего ты заслуживаешь.

— Я не знаю. Я жил как все, к чему-то стремился, как и все. Пытался найти себя, как и все, свой смысл жизни. Рожал и растил детей, пытался их как то устроить в жизни. Что-то я делал лучше, что-то хуже, где то да, я был плохим, где то был лучше, не знаю, тебе судить.

— А ты еще не забыл, что судить тебе себя самого? Я — это ты. Жил говоришь как все. Чего-то я не вижу, как миллионы россиян строят очередной коттедж на сворованные и отмытые деньги, не вижу как каждую неделю в сауне «жарят» с друзьями очередную проститутку! А ведь это были деньги, выделенные на благое дело, на народ, на больницы, на школы, на дороги.

— В России всегда так было, ну не я, был бы вместо меня кто-то другой, и что? Он бы делал тоже самое! Система так построена, я всего лишь стал ее частью! Так устроена Россия, она всегда была такой, чего ты от меня хочешь? Либо ты горбатишься за копейки, скорее всего, сопьешься; либо ты там, наверху. Другого не дано! Мне просто повезло больше чем другим, вот и всё. А знаешь что, я ни о чем не жалею. Зато мои дети будут обеспеченными и нормальными людьми, пусть даже ценой того, моей расплаты. Я их люблю и сделал все возможное для их счастья, да суди меня, СУКА!

— Хм, дети говоришь — Бог ехидно ухмыльнулся — глядя на их воспитание, и стиль жизни не уверен, что они папашу не умоют в его деяниях и завтра не проследуют за тобой. В России, говоришь, всегда так было, я действовал в рамках системы. Да, верно, но тебя-то это как оправдывает? ТЕБЯ КОНКРЕТНО как это оправдывает?! Ты же понимал, что несешь боль, смерть и разруху людям! Конкретно ты! Неужели ты вправду считаешь, что прикрывшись любовью к своим детям и фразой: «в России всегда так было» ты хоть как то избавишь себя от наказания?

— Я не знаю. Но я правда действовал как то более логично что ли, как мне подсказывает сердце. Но по-другому то как? Я пытался, революция, там всё, но они не готовы, они к этому не готовы! Им нужна идея, царь, Бог, ой, ну ладно, Бог тот…

— Ты правда не понимал к чему ведут твои действия? Ты в серьёз считаешь, что можешь присвоить чужое себе, хоть оно и казённое, как вы это называете. Да, конечно же, ты мне скажешь, казённое надо брать, иначе возьмёт кто то другой и ничего с этим не поделать. Но конкретно ты, ты же не кладоискатель! Ты забираешь деньги, которые кому то нужны, кто-то может попросту умрёт без них, и конкретно твой рубль, который ты оттуда взял, мог стоить кому то жизни! Рубль твоему сыночку на «Бентлик» мог стоить кому то жизни, вдумайся! Тысячи железных кобыл не стоят и одной жизни! Ты просто мудак, раз не понял этого. Хотя почему не понял, всё ты понимаешь и понимал, я ведь — ты. Каждое паскудное действо, которое ты творил разве не откликалась таким странным чувством, где то внутри, таким неприятным, знаешь? Чувством того, что ты сделал что-то поганенькое. Правда, со временем оно притупляется, но всё равно остается навсегда. Это я всегда был с тобой, и ни на минуту не покидал тебя. Никогда. Я пытался подсказать правильный путь, но ты, увы, меня так и не захотел услышать.

— Ты совесть что ли? Бог это совесть?

— Ты так и не понял: Бог — это сочетание тебя и меня. Мы есть Бог!

Ладно, мне пора, я ухожу…

Двойник начал разворачиваться и сделав шаг, услышал вслед: «подожди, подожди!»

Бог замер, и повернулся к Паше.

— но ведь я же, я же помогал приютам, там, несколько церквей помог построить, и часовню строил тоже. У меня же тоже есть хорошие поступки! Я был всегда на службе, на молебнах, на окрестных ходах, и несколько икон подарил священникам. Я всегда жертвовал и жертвовал немало!

Бог рассмеялся и сказал, ехидно улыбаясь: «ты серьезно? Приютам ты помогал? Вот только практически каждую свою помощь ты тоже не забывал осветить как ни будь в прессе. Да и деньги то были сворованные, не твои же. Ты на них не горбатился, вагоны не разгружал, часами в офисе не сидел. А что касается остального, здесь я даже говорить ничего не хочу, не изображай из себя идиота. Ты и сам все прекрасно понимаешь…

Бог опять повернулся и пошел от него, но позади себя услышал: «и что со мной будет дальше?»

Он обернулся вновь: «ничего, ты уже там, где надо. Если хочешь, это и есть ад».

— Это ад? — растерянно спросил Павел.

— Ну, извини за отсутствие котлов и чертей. Знаешь, боль, она всего лишь иллюзия тела. Со временем к любой боли привыкаешь, так же как и к страху. Особенно если у тебя на это очень много времени. По-настоящему жуткая вещь — это одиночество. Теперь ты здесь останешься один, НАВСЕГДА, это и есть твой ад. Ты сам себя наказал! Ты этого хотел, ты этого желал глубоко внутри себя, ты к этому шел. У тебя еще будет много времени подумать обо всем. Бесконечность тебя проглотит. Прощай…

Бог развернулся и пошел. Пашка кинулся за ним, кричал: «подожди! подожди!», но двойник продолжал идти и в один определенный момент растворится в воздухе очень быстро, словно сахар в кипятке, оставив бедолагу одного в этой абсолютно безлюдной «пустыне».

Пашка остановился, осмотрелся по сторонам. Было абсолютно безлюдно и тихо. Глаза его были наполнены тревогой. Он постоял так несколько минут, затем присел на пол. Теперь уже его взгляд выражал безысходность и отчаяние. Вот теперь он осознавал, что ему предстоит. Он уже не умрёт, он уже мертв. Больше никто никогда не придет сюда. Теперь он один, навсегда один, подавленный и несчастный.

А я ведь мог стать хорошим человеком, делать хорошие поступки, тем более, что когда то я к этому реально стремился. Но что-то очень сильно повлияло на меня, что-то меня изменило, подумал он.

Лег, закрыл глаза. Представил, почему то Кремль. Кремль во всем его величии: огромный и неприступный, а он, будто какой-то невидимый огромный призрак, слившись с одним маленьким, но гордым человечком, наносит удары этому старинному сооружению своими мощными призрачными ручищами, снося башню за башней, кусок стены за куском, превращая его в руины. Наваждение прошло, он открыл глаза и опять сел на пол.

Но в какой момент я все-таки оступился? Подумал он. У меня ведь когда то были хорошие идеи, очень хорошие и правильные мысли посещали мою голову, справедливость, честь, достоинство были не пустыми словами для меня. Что же со мной случилось? Что же случилось с моей жизнью? В какой момент я оступился? Пашка пытался найти ответы на все эти вопросы. Благо, времени было бесконечно много. Снова закрыл глаза и лег. Начал вспоминать всю свою жизнь с самого её начала, покуда помнил. Перед глазами нашего героя теперь всплывают воспоминания из детства: родители, старый покосившийся домик, родное село.