Планета червей

Андрей Иванович Щеглов, 2023

Человеческая раса, возрождённая на новой планете, ищет новые способы самосохранения и развития, не подозревая о том, что данная планета уже заселена разумными существами четвёртого измерения и древним квази-мозгом.Рисунок на обложке сделан автором.

Глава III

Теперь Хлада не ходила трижды в оборот на улов, как раньше. Ей было достаточно и одного раза, чтобы набирать большую корзину крупных моллюсков, используя особый зов к червям. Но своим секретом девушка решила ни с кем не делиться.

Скоро у неё появились жёлтые, а не бордовые как раньше, чулки, да ещё двухслойные, с подошвой из опавшей коры деревьев. Такие чулки согревали не хуже белой накидки, которую она хоть и берегла, но надевала на каждый перезвон, разглядывая всех с лёгкой улыбкой превосходства.

Теперь, заходя под навес, Хлада всем своим видом давала понять, что становится зажиточной селянкой. Ведь в Полунгаре особо ценились светлые наряды, которые не каждый мог себе позволить. Свою одежду и обувь полунги обычно делали из опавшей листвы редких деревьев и водорослей разных сортов и мастей, из которых выходили в основном бордово-коричневые тона. Такие вещи изнашивались достаточно быстро, в отличие от тканей из красных водорослей, обладавших особой плотностью, из которых получались светлые оттенки полотна от алого, оранжевого до жёлтого и золотистого. Так же красные водоросли, выделанные в особом соляном растворе с добавлением плотного мха, служили ещё и долговечной обувью. Конечно же особым спросом пользовалась одежда из Сальдара, отличавшаяся всем спектром от ярко-синего до кипенно-белого цвета. По слухам такую одежду сальдарцы делали их бархатистых синих и бирюзовых листьев деревьев «фижьера», что росли только на их светлой стороне.

Однажды, выменивая у одного из ездоков свой улов на сальдарскую ярко синюю юбку, Хлада услышала сдавленный крик прямо за своей спиной. Она резко обернулась и увидела, как Арги, жена старшего рыбака их селения, выронив корзину с рыбой, схватилась за огромный живот одной рукой, и другой стала искать опору, чтобы не упасть.

Хлада мигом подхватила женщину за плечи и осторожно помогла ей присесть на опрокинутую корзину.

— Что с тобой, Арги?! — с испугом воскликнула девушка, видя, как по чулкам женщины стекает вода.

Видя происходящее, две наставницы селения тут же аккуратно оттеснили в сторону Хладу, и одна из них громко крикнула:

— А, ну-ка, тихо! Всем мужчинам выйти из-под навеса! И быстро накипятите воды побольше, да свежего мха натаскайте! Видите, у Арги воды отошли — роды начинаются! И что б не заходить сюда никому! Ясно!?

Быстро смолк общий гул голосов и мужчины стали торопливо выходить наружу, утягивая с собой за руки детей, чтобы те не мешались под ногами.

— Хлада! — окликнула растерявшуюся девушку низкорослая полная наставница, которую все ласково звали «мать Вайза». — Помоги мне уложить Арги на эти подстилки, и потом подсобишь нам роды принять.

У Хлады от услышанного мелко задрожали руки, но она, мотнув головой, словно прогоняя страх, взялась помогать.

Все женщины и девушки, что были в этот момент под навесом, хоть и суетливо, но в меру слажено стали кипятить чистую воду на трех очагах и расстилать бурого цвета полотнища и валики под голову на большом столе. Другие женщины под ножки этого стола подкладывали плоские камни, что обычно служили подставками под еду, делая заметный уклон и проверяя стол на устойчивость, ловко меняя местами камни, если того требовалось.

Часть девушек на мгновение выскакивали из-под навеса, и возвращались с корзинами, полными густого мха, который приносили мужчины. Мох тут же высыпали на пол, отбирая самые чистые и густые куски. Остальные девушки перевешивали фонари с сиялками поближе к подготавливаемому столу для роженицы.

Хлада в общей беготне чётко выполняла всё, что ей говорили наставницы, но страшные мысли разрывали её изнутри, потому что она вспомнила рассказы, как во время родов умерла её мать. Временами тошнота подступала к горлу девушки, а страх холодными тисками сковывал всё внутри, когда она слышала крики, что издавала Арги от боли. От этого Хладе хотелось бежать, куда глаза глядят.

Наконец, всё было готово и роженицу быстро подхватили со всех сторон и аккуратно перенесли на подготовленный стол. Рядом встало несколько женщин и девушек, что смачивали в кипятке мох, короткие бурые полотенца, и чуть остужая, отдавали их наставницам Вайзе и Анне, склонившихся над стонущей Арги.

Хлада от страха сначала спряталась за спинами стоящих, но услышав оклик Вайзы, быстро подошла к ней.

— Милочка моя, — ласково, но быстро зашептала Вайза, — держи Арги за руку даже когда тебе будет больно. Потому что ей ещё больней и нужно хоть немного брать эту боль на себя. Тогда и рожать ей легче будет. Уяснила, девочка моя?

Хлада, соглашаясь, затрясла головой и, взявши двумя руками потную ладонь Арги, стала с ужасом смотреть на её огромный живот, зажмуриваться при каждом её вскрике.

Женщины тихо затянули древнюю песню, которая, по поверьям, помогала при родах, но роженице становилось всё хуже. Это было видно и по её бледнеющему лицу, и по лицам Вайзы и Анны. Наставницы стали чуть больше суетиться и заставлять чаще тужится Арги, но она почти полностью выбилась из сил от боли.

Вайза, быстро замотала в пучок седеющие длинные волосы и своими полными руками стала надавливать на огромный живот, чтобы помочь выйти младенцу. Но и эти попытки не помогли. Во взглядах поющих женщин стал проявляться страх, который никак не мог ускользнуть от зорких глаз Хлады. Этот страх словно вязкая жижа стал пробираться внутрь каждой, кто стоял в окружении, и казалось, что даже воздух наполняется им. И вот уже пара девушек не сдерживаясь заплакали.

Высокая и поджарая наставница Анна грозно посмотрела на них, и вытирая рукавом струящийся по лбу пот, крикнула:

— А, ну-ка, хватить рыдать!

Плачущих девушек тут же оттеснили подальше, но Хлада услышала, как Анна, нервно сдув со лба светлую прядь волос, негромко и быстро прошептала Вайзе, склоняясь на стонущей роженицей:

— Надо решать — кого спасаем: мать или дитя?

Вайза ещё раз стала давить на живот Арги и та захрипела от боли, потому что кричать уже просто не могла.

— Пойте громче! — злобно рявкнула Анна, обернувшись в сторону женщин, и те запели в полный голос.

И тут Хладу словно что-то пронзило изнутри, и она даже тихо вскрикнула от неожиданности.

Вайза бросила быстрый взгляд в её сторону и, отбрасывая очередное окровавленные полотенце и кусок густого мха, ободряюще сказала:

— Потерпи, потерпи, моя хорошая! Сейчас примем дитя Арги и она отпустит твои руки, и не будет их так выкручивать.

Но не от этого вскрикнула Хлада. Она очень отчётливо поняла, что именно сейчас она может позвать червей на помощь, чтобы облегчить страдания и боль Арги!

Не думая больше ни мгновения, Хлада закрыла глаза и стала мысленно практически кричать и повторять по многу раз: «О, черви, свет несущие! Прошу вас — помогите уменьшить боль Арги и дайте ей силы родить без мук и страданий, чтобы и мать, и дитя остались живы! Пусть ребёнок живёт с матерью, а никак я — сиротой. Прошу вас, свет несущие и тепло дарящие, не оставьте мои слова без ответа! О, черви, свет несущие…»

Внезапно в голове Хлады стали рождаться картины, где радостная женщина кутает в белую пуховую накидку новорождённую девочку, а та звонко смеётся и умильно дергает пухлыми ножками и протягивает маленькие ручки, лопоча что-то непонятное…

Что было вокруг, Хлада не видела и почти ничего не слышала, занятая своим новым зовом к червям. Она даже не обратила внимание на сдавленный одиночный возглас удивления от Третки: «Смотрите! Смотрите!!!», когда оранжево-алое сияние стало пробиваться сквозь землю под столом, на котором рожала Арги, окутав роженицу и всех, кто был рядом.

Хлада очнулась от забытья только тогда, когда услышала громкий крик младенца. Арги отпустила её руки и приложила плачущую кроху к своей груди, со слезами радости.

— Девочка… — громко, сквозь общий шум, утвердительно сказала Хлада, и с надеждой посмотрела наставнице Анне в глаза.

— Девочка! Девочка! — подхватили все женщины и девушки рядом, и разом загомонили, поздравляя мать с рождением дитя. Вайза с Анной, с усталыми улыбками утёрли пот со лба, что ручьями стекал по их лицам.

Хлада продолжала пристально смотреть на Анну, словно спрашивая о чём-то. Сквозь усталость, во взгляде наставницы мелькнуло удивление. Она притянула к себе девушку в объятия, тихо прошептав ей на ухо:

— Это же ты позвала червей на помощь?

Только теперь Хлада увидела, что её ноги, и даже стол с матерью и новорождённой, окутан бледными оранжево-алыми сполохами, угасающими на глазах. Девушка тихим шёпотом спросила у Анны:

— Ты видела свечение?

На что наставница утвердительно качнула головой и так же тихо ответила:

— Видела… Но не это важно. Важно то, что ты смогла упросить червей спасти мать и дитя. Как тебе это удалось?

Последние несколько слов прозвучали в полнейшей тишине, нарушаемой лишь тихим причмокиванием малюткой материнской груди.

— Я просто не хотела ещё одну сироту в нашем селении, наставница Анна, потому и позвала червей, как смогла… — глядя на всех удивленно-напуганными глазами, тихо выговорила Хлада.

— И у тебя это получилось! — слабо улыбаясь и с трудом разлепляя искусанные губы, сказала Арги, протягивая свободную руку к Хладе. — Эту руку ты держала, и через неё стало приходить ко мне облегчение, словно силы в меня вливались. Даже боль дикая ушла, так мне стало хорошо.

Девушка взяла протянутую руку и прижала её к своей груди, в знак благодарности за тёплые слова.

Новорождённая малютка вдруг оторвалась от материнской груди, посмотрела прямо в глаза Хладе и улыбнулась.

— Узнала свою спасительницу! — негромко засмеялась Вайза.

Несколько женщин подхватили её смех и наставница Анна улыбнулась, и сказала:

— Ну, теперь понятно, какое имя будет у малышки!

— Я назову её Хладэна, в твою честь! — прошептала Арги, и сжала ладони девушки, что так и не отпустила её руку.

Слёзы выступили на глазах Хлады, и она поцеловала сжимающее запястье. Потом, словно что-то вспомнив, быстро расстегнула крючок своей белой накидки и аккуратно укутала ею уже заснувшую крошку Хладэну.

— Дорогой подарок! — широко улыбаясь, сказала Анна. — Достойная плата за оказанную честь!

— Вот и славно, дорогие мои! — с измождённой улыбкой произнесла Вайза, и уже спокойно и твёрдо добавила, — А теперь надо убраться здесь. Мы же так и не трапезничали ещё. Да не забудьте сжечь весь мох и полотенца порченные, чтобы у новоиспечённой мамочки и её дочурки никаких болезней не осталось от родов.

Весть о том, что Хлада облегчила роды призывом червей, молниеносно разлетелась по селению. Даже всегда суровый с виду старший рыбак Пётр, муж Арги, немного неуклюже обнял Хладу своими огромными ручищами и поблагодарил её за такую необычную помощь и богатый подарок его первенцу дочурке.

Весь вечер Хлада принимала поздравления и радовалась вместе со всеми удачно прошедшим родам. Она даже поймала восхищённо-оценивающий и пристальный взгляд Песко, который был на этот вечер забыт и отодвинут новой героиней на задний план.

Правда девушка сделал вид, что не заметила этого «особого зова» от Песко, и намеренно не доходила до его стола, где, как нарочно, то и дело оказывалось свободное место рядом с ним.

Хлада сидела в окружении девушек и слушала их болтовню и сплетни с отвлечённой улыбкой, когда к ней подсел Пётр, и внезапно спросил:

— А как тебе удалось позвать червей, чтобы так облегчить роды моей жене?

Девушки в окружении стихли и Хлада, пряча взгляд, негромко сказала:

— Я уже ответила на этот вопрос нашей наставнице Анне, и готова его ещё раз повторить: я не хотела ещё одной сироты, как я, в нашем селении. Потому и просила душу своей мамы помочь в родах. Мы же все про себя догадываемся, что черви, это души наших родных, которые и помогают нам, когда мы их зовём. Ведь не зря же мы прощаемся с умершими под корнями деревьев, от которых тепло приходит. Вот я и попросила свою маму о помощи, и она не отказала…

Пётр обнял Хладу за плечи, притянул легонько к себе, поцеловал в голову и сказал:

— Жаль, что так случилось с твоей матерью… Да и отец твой так рано пропал в тумане на стыке миров. Но теперь знай, что часть моего улова, всегда будет твоим. И моей дочке, когда подрастёт, мы с Арги будем часто рассказывать, кто помог подарить ей жизнь. Ты достойна этого! Жаль, что ты уже не девчушка, а то взял бы тебя в свою семью! — с улыбкой закончил он.

Хлада долго ворочалась и не могла уснуть от мыслей, что крутились в её голове. Уже давно померкли крылья сиялок, что висели в фонаре на стене, но девушка всё лежала и смотрела широко распахнутыми глазами куда-то сквозь стены своего жилища. Ведь она особенно ясно поняла, что черви отозвались на её зов о помощи при родах не просто так. Хлада догадалась, что что-то особенное в её словах и прозвучало сигналом для них. Да ещё этот разный свет… Ведь когда она взывает к червям об улове моллюсков, то и свечение идёт мутно-белого цвета, а не оранжево-жёлтое, когда тепла просишь. А сегодня, так вообще было оранжево-алое. Такого Хлада никогда не видела. Да ещё и видения эти про малышку в белой накидке. Оттого-то и подарила свою накидку не думая, хотя теперь немного жалела.

«Ну, и ничего!» — мысленно успокоила себя Хлада и улыбнулась. — «Вот приедет дядька Раскт, или другой ездок, тогда может опять сменяю у него за улов новую накидку. Чего горевать-то попусту?»

Раздумья снова и снова продолжали будоражить девушку, и она в который раз вспоминала и вспоминала слова, что мысленно кричала при родах.

Внезапно Хлада поняла, что со словами о помощи, она представляла не каких-то посторонних, а себя и свою мать, которую ни разу не видела, и это детальное видение и стало основой, на которое отозвались черви!

«Так вот как вы понимаете нас?!» — покрываясь мурашками от внезапно открывшейся тайны, подумала Хлада. — «Вам надо говорить слова просьбы и представлять то, что я хочу, тогда вы и помогаете?!». Она съёжилась от догадки и накрыла голову подушкой. В который раз девушка стала рассматривать в своих видениях малышку, что барахтается в пуховой накидке на руках у смеющейся женщины.

Слёзы выступили на глазах Хлады, от воспоминаний рассказов наставниц, как её после родов и смерти матери, долго выхаживали и боялись, что и она тоже умрёт. Ведь с момента рождения она не издала ни крика, а только кряхтела и сопела сердито. Оттого и назвали её Хладой, потому что была холодна и в момент рождения, и в своих эмоциях после. Даже когда подросла под чутким наблюдением наставниц, и особенно матери Вайзы, всё равно оставалась чуть отрешённо-холодной со всеми. Да, и сколько себя знала Хлада, она не помнила, чтобы дурачилась, бегала и орала с остальными детьми, которых оставляли наставницам, пока все взрослые работали, кто на улове, кто на кухне, а кто и на пряже. Хлада уже с детства, ощущая своё особое одиночество и тоску от того, что взрослые нянчатся со своими детьми и лишь немного уделяют ей внимание, внутренне отреклась от любой сторонней ласки, чтобы не ранить себя ещё больнее. Лишь ездок дядька Лэви, давний друг погибшего отца Хлады, каждый мах⁷ возвращаясь из поездок, частенько привозил гостинцы, и старался растормошить и развеселить её. Но девочку это только раздражало и она просто отмалчивалась. Вспомнила Хлада и то, как будучи подростком, стала помощницей наставниц, и Вайза только разок назвала её «дочкой». После этих слов Хлада забилась под сохнущие котлы на кухне, рыдала и кричала, что она не её дочь. Тогда же она явно осознала, что не хочет, чтобы кто-то командовал и управлял ею, и уже после этого попросилась перейти в ловцы, только чтобы постоянно не видеть Вайзу.

Теперь-то Хлада понимала, что из-за своего упрямого норова, просто не смогла откликнуться на материнскую любовь, которую всячески предлагала ей наставница. Да, и сейчас девушка не всегда была рада шумным компаниям под навесом. Часто Хлада старалась побыстрее съесть свою порцию похлёбки и тут же уйти к себе в жилище, что было в дальней части навеса. Хотя она помнила, что и Анна, и Вайза частенько пророчили ей стать наставницей, потому что уж больно у неё всё ладно получалось. Вот только ленилась она с возрастом всё чаще, что, возможно и стало причиной согласия наставниц о её переходе в ловцы. Ладно бы, в ловцах Хлада проявила себя! Нет же! И тут она не нашла успокоения, потому что постоянно надо было находиться по колени в ледяной воде. Ну и кому такая жизнь понравиться?

Хлада вздохнула, перевернулась на другой бок, кутаясь в одеяло, вытерла слёзы, и чтобы хоть как-то отогнать горькие мысли, стала снова представлять, уже с улыбкой, малютку и женщину. Теперь её мысли потекли в нужном русле, наполняя девушку радостью и каким-то особым счастьем от разгадки секрета в общении с червями. Хотя это походило больше на односторонние просьбы с её стороны, чем на общение, когда идёт беседа с обеих сторон. Но и эти мысли Хлада быстро отодвинула в сторону и, хохотнув от вновь нахлынувшей радости, подумала: «Значит и моллюсков вы мне так же созываете, черви, свет несущие! Потому что именно таких я видела не раз под навесом в корзинах удачливых ловцов. Именно таких моллюсков я и представляла, когда просила вас о помощи для улова, о, черви, свет несущие!» — всё не унимала свои восторги девушка.

Эмоции стали переполнять Хладу и она, выскользнув из-под одеяла и изогнув упругое стройное тело, радостно закружилась по своему жилищу. Внезапно остановившись, и широко распахнув свои ярко-голубые глаза, она тихо произнесла:

— Черви, свет несущие! Поговорите со мной! Прошу вас! Я — Хлада…

Девушка зажмурилась и с широкой улыбкой стала представлять, как её ноги окутывает легкое сияние, и почти тут же волна какого-то особого тепла коснулась её ног. Это тепло не просто согревало, а как-то особенно наполняло её всю.

Девушка легла на пол, припала щекой к свету и прошептала: «Поговорите со мной, о, черви, свет несущие! Расскажите мне о себе! Помогите понимать вас!»

В то же мгновение ураган видений ворвался в голову Хлады, где картины суровой природы её родных мест, стали расцвечиваться всполохами ярких красок от бордового, красного и алого, до жёлтого и кипенно-белого. Картины природы сменились видениями корней деревьев, которые словно живые пальцы, втягивали в себя эти цвета, наполняясь ими. Следующими видениями предстали водные глубины, где рыбы и моллюски, так же, как и корни, впитывали в себя вихри красок, сливаясь с камнями дна, усеянного яркими искрами. Все эти картины менялись так молниеносно, что Хлада даже не могла их толком рассмотреть. В первые мгновенья её охватил восторг от увиденного, но скорость смены видений всё возрастала и возрастала, и скоро у девушки закружилась голова и она захотела открыть глаза, но… не смогла! Хлада, попытавшись встать, испугалась до ужаса, поняв, что какая-то огромная сила прижимала её и не давала пошевелиться. Начальный восторг сменился паникой и дикой болью, которая разрывала голову изнутри, а видения всё прибывали и прибывали. Хлада вскрикнула от ужаса и потеряла сознание…

Примечания

7

«Мах» — промежуток времени, равный 33 оборотам (Оборот — промежуток времени, равный земным суткам в соотношении 1 к 1,00314).