Трудное счастье. Из рассказов Александра Ромашкина

Андрей Жалнин

Жалнин А. В.Трудное счастье. Из рассказов Александра Ромашкина. Повесть.В этой повести нет фантастики. Это рассказ о трудной судьбе, внезапной любви, о предательстве и лжи. О счастье, которое должно стать итогом полных отчаянья дней.Давным давно, в 80-х годах 20-го века, произошла эта не совсем обычная история.Кому-то она поможет не сойти с правильного пути в жизни, или быстрее найти его, несмотря на проблемы, не отчаяться, не потерять веру в людей и в то лучшее, что живёт в их душах.

Глава 4

Домой Лёшка вернулся только утром. Долго стоял у покосившейся калитки, смотрел на поросшую травой тропинку, заросший палисадник, на давно некрашеное крылечко и облупившиеся стены небольшого домика. Казалось, эти маленькие пыльные окошки, как подслеповатые глаза, всматриваются в лицо вернувшегося хозяина, стараясь узнать, вспомнить его.

Наконец Лёха толкнул калитку, отворившуюся со скрипом, прошёл к крылечку, поднялся по ступеням, и, отомкнув замок, распахнул дверь. Посреди тесноватых сеней стоял его чемодан. А вокруг царило запустенье. Пыль, старая брошенная газета, повсюду паутина… Он вошёл в дом. Вчера Лёха только поставил чемодан и сразу ушёл, не заглядывая в комнаты. Теперь же кухня и комнаты, освещённые утренним солнцем, пробившимся сквозь грязные оконные стёкла, предстали перед ним такими убогими, что ком подступил к горлу.

— Низкий поклон родимой матушке, за то, что дом не продала. А то прямо хоть в петлю лезь, — пробормотал он себе под нос.

Он и года не успел отсидеть, как мать выскочила замуж, и смоталась куда-то в Подмосковье. Даже адреса не оставила. Понять-то её можно, конечно. Отец всю жизнь пил, а пьяный — был дурак тёмный! Зарплату пропивал, вещи из дома уносил на пропой, бывало часто, что не работал подолгу. При этом он бил мать, выгонял её с детьми из дому зимой. Всякое было. Намучилась она с ним досыта. А потом папаша по пьянке погиб…

Да и с самим Лёшкой матери не сладко пришлось. Сколько её в школу вызывали, в детскую комнату милиции?! Не сосчитать! Вот старший брат Сашка, тот в юности был умным парнем, а сейчас стал положительным мужчиной! Деньжат скопил, женился хорошо, дом купил — большой, со всеми удобствами, машину легковую, работа у него денежная. Всё у него идёт по уму, всё — кстати. Умеет, одним словом, жить!

Став после смерти отца свободной, мать начала устраивать жизнь, закружилась с возлюбленными своими, и всё… Сашка к этому времени уже больше года на севере, на нефтедобыче работал. Лёху в армию призвали. Матери — воля! Когда Лёшка демобилизовался из рядов ВС СССР и домой приехал, то сразу понял — он здесь не нужен, лишним стал. У мамаши мужики ночуют — не до сына ей. Сашка уже полгода как женился, семейную жизнь начал. К нему не сунешься. Он и раньше-то братской любовью не пылал, а тут вообще с ним холодно держится, встречам не радуется, в дом не приглашает. Не стал младший к старшему лезть, коль не ждут его там. А надо ведь учесть, что Лёшке-то всего двадцать лет! Ни опыта никакого жизненного нет у него, ни примера перед глазами, как жизнь строить. Что он от отца мог взять доброго, когда тот пил, бил, и почти не работал? Ничего! И матери, фактически, рядом нет. А ему в это время просто необходим был кто-то взрослый и любящий рядом. Но вот не сложилось. И плюнул он тут на всё!

Он работал. До армии в местном ПТУ успел на водителя отучиться, права получил. На самосвале ЗИЛ в МСО (если кто не знает — это Межколхозная Строительная Организация) песок, раствор, кирпич возил. Сила была, кулаки — крепкие, среди молодых он всегда на виду. Девки лезли сами. Не всерьёз, конечно, а так, погулять. Самолюбив и вспыльчив был до крайности. Во всём правду любил, ни в какие авантюры не лез, но вот если заденут, да ещё виноваты будут!.. На этом-то и попал он в оборот.

Одна местная девчонка — Настя (он её даже как-то с танцев провожал разок), то ли смелая чересчур, то ли глупая очень, решила в баре с пьяным кавказцем пококетничать. Тот принял это всерьёз, и полез к ней с откровенными намерениями. До того дошло, что он её в машину потащил, а дружки помогали. Вот в этот момент Лёха мимо бара и проходил. Она его увидела и закричала: «Лёшенька! Спаси!». Он к её похитителям подошёл. Хотел по-хорошему, но те уже сильно выпимши были. Послали его, ударить попытались. Он их всех там и уложил. У одного челюсть хрустнула, у другого рёбра, третьему — нос сломал. Один убежать сумел почти целым — только фингал фиолетовый и получил. Спасённую он до дому проводил, а сам к себе отправился. А утром за ним приехали из милиции. Так он в камере и оказался. Пытался Лёха следователю рассказать, как дело было, как пьяные джигиты девчонку в машину заталкивали, как она на помощь звала, как они драку начали. Но тот ему показал протокол, в котором та Настя утверждала, что ничего не было плохого, что она стояла со знакомыми черноволосыми ребятами, а тут мимо он, Алексей, проходил. А у него с ней, якобы, когда-то отношения были, вот он и заревновал, и драку начал! И пьян-то как раз он, по её словам, был, а совсем не кавказцы!

Всё рассказывать долго, так что я покороче. Я работаю милиционером. Но к чему скрывать, что в милиции разные люди попадаются — честные, как надо свой долг понимающие, и нечестные. Всякие. Вот, видимо, и попал на таких продажных Лёха. Опыта и знаний у него никаких, защитить себя на следствии и в суде он, конечно, не смог. Да к тому же гордость, самолюбие, сознание собственной правоты… В общем, получил Алексей три года: как говорится, небо в клеточку, друзья в полосочку. И увёз его поезд в вагоне с решётками далеко от родного дома. Бесконечными ему тогда эти годы показались. Многое произошло плохого и очень плохого, но всё преодолел он, всё перетерпел, даже уважением, что у блатных, что у мужиков пользовался. И вот вернулся.

Кстати, там, в зоне, ему на душу лёг разговор, которому он стал свидетелем. Паренёк у них был, который срок по, так называемой, воровской статье получил. Однажды, расхваставшись перед людьми в камере, сказал что-то вроде «зона-мама — дом родной», что воля ему в лом, что только здесь настоящая жизнь, реальная дружба, только у блатных любовь и верность, как говориться, до гроба. Молодёжь слушала, открыв рты! И вдруг старый вор Потап, что досиживал свой очередной срок, грубо приказал ему замолчать! Мало, что на говоруна того накричал, так он на остальных накинулся: «Что, говорит, рты разинули, дурака слушаете?! Какая дружба в зоне, какая любовь и верность у воров?! Какая, спрашивает всех, здесь жизнь?! По малинам с пьяными марухами вам светит кувыркаться, а не с любимыми женщинами! Настоящим женщинам вы задаром не нужны! Им семъи, дети надобны, любовь и нежность, чтобы муж надёжный рядом был. А вор в зоне тубик себе зарабатывает, а не с женой деток растит! Ни образования, ни профессии, ни здоровья, ни дома, где б на старости лет помереть можно было, — ничего у вас не будет! Ни денег, ни лёгкой жизни вы не получите! Всеми презираемы, всеми гонимы, — вот судьба ваша! Если ума не наберётесь.».

Вот тогда и задумался Лёха над своей будущей жизнью. И решил больше сюда — в зону, то есть, — не возвращаться. Хватит с него подобного!