Отсрочка от казни

Андрей Дышев, 1999

По среднеазиатской пустыне мчится поезд. Вагон с радиоактивными изотопами плюс цистерны с нефтью превращают состав в монстра-убийцу, несущего смерть всему живому. Состав захвачен террористами, кроме страшного оружия в их руках еще и несколько пассажиров-заложников. Таким "комплектом" легко шантажировать любое правительство, тем более что путь экспресса ведет к границе сопредельного государства. Никто не может остановить обезумевший поезд. По воле судьбы среди пассажиров рокового вагона оказывается Кирилл Вацура и его друг Влад…

4

Проводница со своими маленькими живыми глазками, темными волосами, гладко зачесанными наверх, и полненькими смуглыми щечками напоминала артистку, исполняющую роль бобрихи или крысы Шушелы. Одетая в белоснежную рубашку с погончиками и синюю юбку, строгая и немногословная, она олицетворяла в замкнутом мире вагона власть и правопорядок. Она зашла к нам в купе, села на диван, раскрыла кожаную папку с ячейками, напоминающую кассу букв и слогов, но в первую очередь потребовала не билеты, а документы.

— И давно в туркменских поездах проводники проверяют паспорта? — задал праздный вопрос Влад, расстегивая на поясной сумочке замок-молнию.

Мне послышались в этом безобидном вопросе отдаленные раскаты грома приближающейся грозы, и незаметно наступил Владу на ногу.

— С сегодняшнего дня, — ответила проводница, раскрывая мой паспорт и сличая фотографию с натурой.

— И чем, интересно, вызвано столь пристальное внимание к пассажирам? — продолжал допытываться Влад.

— Вы что, телевизор не смотрите, радио не слушаете?

— Нет! — хором ответили мы с Владом.

— Террористы ворвались в научно-исследовательский институт и похитили контейнеры… с этими… Как эта ерунда называется? С изотопами! Ночью была стрельба, несколько человек убито и ранено.

— Надеюсь, поймали их? — спросил я, протягивая проводнице деньги за постель.

— Как же, поймаешь! Наша милиция только штрафы брать может и багажи пассажиров перетряхивать… Нет, за постель ничего платить не надо, все входит в стоимость билета.

— А какой институт? — спросил Влад. Моего ученого Кинг-Конга интересовало все, что в той или иной степени было связано с наукой.

— Говорят, что при советской власти это был институт по ядерным исследованиям. А как союз развалился, институт закрыли и все его хранилища опечатали. Огромная территория за колючей проволокой. Охраняли милиционеры и собаки. Но, как выяснилось, и те, и другие зря хлеб ели… В купе не курите и не сорите, пожалуйста, мусор в окно не выкидывайте!

Закончив проверку билетов и инструктаж, проводница удалилась. Мы с Владом переглянулись.

— Вот как! — сказал Влад. — Везде террористы. Даже в этой пустыни. Только смысла проверки паспортов я не понял. Она что там искала? Штамп"Террорист"?

Я пожал плечами и намотал на шею полотенце.

— Правильно! — одобрил мое решение Влад. — Руки надо помыть. А я сейчас накрою полянку. Ты не забыл, что я обещал тебе ледяное шампанское?

К моему другу снова возвращалось хорошее настроение, и оно невольно передалось мне. Покачиваясь вместе с вагоном и насвистывая мелодию, я вышел в коридор. Он был пуст, если не считать женщины зрелого возраста с пышной прической и непроницаемо черных очках, одетой в темный деловой костюм. Она мне почему-то сразу напомнила директора предприятия или же банкира — у тех всегда малозапоминающиеся типовые лица. Полупрозрачный платок, придерживающий прическу, был завязан на шее, и невесомые концы трепыхались на легком сквозняке. Когда она прошла мимо меня, мне показалось, что меня завалили цветами — мощный и густой запах духов струился за ней.

Я пошел вслед за дамой, не зная, куда деть глаза, чтобы не смотреть на нее слишком откровенно. Двери всех купе были открыты, и я с удивлением обнаружил, что за исключением трех или четырех купе все остальные были пусты. Хваленый фирменный вагон, билеты на который Влад якобы достал по великому блату, шел едва ли не порожняком.

Дама поравнялась с купе проводницы. Она либо забыла о моем существовании, либо не сочла нужным убрать свой впечатляющий круп с прохода, и я вынужден был остановиться.

— Милая, — сказала дама проводнице. — В вагоне полно свободных мест, а я вынуждена ехать в одном купе с мужчиной… Ладно, с обыкновенным мужчиной, а то ведь с негром!

Не знаю, когда проводница успела устать, но она с таким мученическим видом закатила глаза, словно ее донимали по всяким пустякам уже несколько суток подряд, не давая ни есть, ни спать.

— Дайте ваш билет! — раздраженно выговорила она. — Занимайте любое место, какое вам понравится!

— Благодарю, милая! — обаятельно улыбнулась дама. В ее длинных и тонких пальцах, словно по волшебству, вдруг появилась купюра. Дама взмахнула ею, как веером, и, уже не глядя на то, как продавщица мгновенно стала счастливой, повернулась и пошла на меня. Я едва отскочил в сторону и прижался спиной к окну. Я снова попал под обвал цветов.

Туалет был настолько неправдоподобно чистым, что я на английский манер помылся в нем с ног до головы. Когда я снова вышел в коридор, проводница на повышенных тонах разговаривала с очень толстым мужчиной, так же одетым в униформу железнодорожника, только звездочек на его погонах было больше. Возможно, это был бригадир поезда.

— Я тут принимаю решение!.. Пять, шесть… Семь, восемь… — необычно тоненьким голосом говорил толстяк, медленно продвигаясь по коридору и, заглядывая в пустые купе, считал свободные места. При этом он так тряс своим коротеньким пальчиком, словно это был священник, освящающий вагон святой водичкой.

— Узрет Рустамович, вы не имеете права сажать новых пассажиров на места, которые уже проданы! — сердито, на повышенных тонах, отвечала проводница. — Может быть, это на вашей железной дороге такие правила, а в Узбекистане действуют другие законы!

— Вот когда мы приедем в Узбекистан, тогда и будем действовать по вашим законам, — спокойно отпарировал бригадир. — Девять, десять…

Я сочувствовал проводнице. Конечно, ей бы хотелось, чтобы в вагоне было так же малолюдно, как сейчас — меньше уборки. Но бригадир, кажется, был намерен отдать свободные места на продажу.

— Имейте совесть! — продолжала возмущаться проводница. — Люди, может быть, заблаговременно купили билеты в Небит-Дане, а подсядут на следующей станции! Или опоздали на поезд, и догоняют нас на автомобилях!

— Что, все двенадцать пассажиров одновременно отстали? — развел бригадир руки в стороны.

— Может быть, это спортивная команда?

— А может быть, компьютерный сбой. И мы будем везти воздух, вместо того, чтобы бороться за прибыль.

— Только не надо мне говорить про компьютерный сбой! — махнула рукой проводница и опустила глаза. — Я знаю, как это называется.

— Ну, как?.. Нет, вы скажите, раз начали!

— Боюсь, что вы сами будете не рады, Узрет Рустамович!

— А вы не бойтесь!

— Мошенничество! Вот что это такое! — выпалила проводница и, словно прикрываясь щитом, добавила: — Имейте ввиду, по прибытию я доложу об этом начальнику смены.

— Хорошо! — неестественно оживился бригадир. — Хорошо! Все кругом свидетели!.. Вот вы, молодой человек, — показал он на меня пальцем, — свидетель! Завтра утром я соберу все билеты и паспорта ваших пассажиров и проверим, кто и на какую фамилию покупал билет. А потом будем разбираться, почему эти пассажиры оказались в вагоне! Будем разбираться! Будем!

Дама в прозрачном платке и черных очках, которая, как и я, была свидетелем конфликта бригадира с проводницей, выволокла из последнего, девятого, купе внушительных размеров чемодан и кинула его мне на ногу. Следом за ней из купе показалось черное, с расплющенным носом и мясистыми губами лицо негра. Он белозубо улыбнулся и негромко возопил:

— Куда ше вы! Подоштите!

Он неплохо шпарил по-русски, только букву"ж"произносил не совсем уверенно. Убедившись, что дама категорически отказывается находится с ним в одном купе, негр снова улыбнулся, на сей раз мне, и пожал плечами.

— Боится моего лица, — пояснил он мне и, оскалив зубы и сведя зрачки к носу, очень правдоподобно зарычал, здорово напоминая живущего в джунглях примата. Впрочем, через минуту я понял, что этот симпатичный парень прав был отчасти. Закончив разыгрывать спектакль, он показался в дверном проеме в полный рост, и к своему ужасу я увидел, что из одежды на нем лишь узенькие плавочки, которые одевают на соревнования по бодибилдингу спортсмены. Тонкая белая ткань почти не прикрывала ягодицы негра и очень символически — его детородный орган. Завалившись на диван, чернокожий закрыл лицо свежим номером"Плейбоя".

— Вы не поможете мне? — тоном приказал спросила дама, кивая на чемодан.

Я взялся за ручку чемодана и оторвал его от пола. Дама пошла вперед, заглядывая в каждое купе.

— Нет, — критически оглядывая диваны, покрытые девственно-чистым бельем, говорила она и шла дальше. — Нет, не здесь… Я хочу подальше от этого страшилы… Вот тут, пожалуй.

Она вошла в купе под номером три, но не села на диван, словно боялась, что я расценю это как приглашение к общению, а встала в дверях лицом ко мне.

— Спасибо. Бросьте его, все равно разбирать!

— Вы до Ташкента? — зачем-то спросил я, хотя мне было все равно.

Дама улыбнулась, набрала в грудь воздуха и, пропустив ответ, сказала:

— Спасибо!

— Как вас зовут? — не сдавался я.

— А вы уверены, что вам надо это знать?

— Нет, — признался я, удивляясь тому, как сильно на меня действует синдром командировки. — Просто нас здесь не так много, можно и представиться друг другу. К примеру, я встречу вас утром в коридоре и скажу:"Доброе утро!"и назову по имени. И вам будет приятно.

— Людмила, — призналась дама, но, скорее всего, это был псевдоним. — Можно просто Мила… Будьте здоровы!

Она решительно задвинула дверь, и, благодаря этому финалу, я смог, наконец, вернуться к Владу. Когда я открыл дверь, то в первое мгновение не мог поверить своим глазам: напротив Влада, дружно хихикая и сжимая в руках запотевшие бокалы с шампанским, сидели уже знакомые мне девушки — Регина и Леся.

— Заходи! — широко взмахнул своей ручищей Влад. — И дверь закрывай, чтобы посторонние не глазели. С нами, говорят, негр едет?

Я покосился на стол. Пока меня не было, мой друг вместе с девчонками успел опустошить две бутылки шампанского. Закинув полотенце на полочку, я сел рядом с Владом. Регина, очень хорошо улыбаясь, протянула мне свободный стакан, а Влад налил в него остатки шампанского из бутылки.

— Давай, за дружбу!

— Как? Уже за дружбу? — удивился я, переводя взгляд с Регины на Лесю и обратно.

— А какие проблемы? — вскинула тонкие брови Леся. Она сидела, откинувшись спиной на подушки, и покачивала ножкой, туго обтянутой джинсами-резинками. — Почему мы не можем выпить за дружбу?

— А потом за любовь, — тихо добавила Регина, спрятав губы в бокале.

— Я повинился перед ними, — объяснил мне Влад. — Все мы немножко погорячились, и я в том числе. Спорить было не о чем, вагон почти пустой.

Влад, оказывается, успел все разведать, и не хуже меня знал про негра и пустые места. Я подумал, что его покаяние перед девчонками преследовало вполне практичную и меркантильную цель. Наверное, пока я мылся, Влад обследовал вагон и понял, что стоит перед жесткой дилеммой: если он не сумеет наладить контакт с Лесей и Региной, то ему придется проводить досуг с негром или зрелой дамой в очках.

И все пошло по известному сценарию. Мы пили шампанское, трепались о красоте Копетдагского хребта и Каракумов, где так интересно путешествовать, собирать гербарий и красивые камешки. Влад, захмелев, вкоре перешел на анекдоты, причем предпочтение отдавал эротической теме. Девчонки хихикали, Влад регулярно выходил из купе и приносил откуда-то ледяное шампанское, потом Леся оказалась рядом с ним, а Регина — со мной, но все же мне никак не удавалось расслабиться и, подобно Владу, получать удовольствие от поездки.

За окнами стемнело, на изнуренную солнцем пустыню опустилась душная южная ночь. Сколько я ни смотрел в окно, ничего не смог увидеть, кроме собственного отражения. Казалось, поезд никуда не едет, а лишь качается под аккомпанемент шумовых эффектов, находясь в закрытом темном ангаре. Проводница, заглянув к нам, предложила чаю, но мы все хором отказались, так как были переполнены шампанским.

— Как хотите, — двусмысленно ответила она, почему-то с укором взглянув на меня, и вышла. Через минуту мы услышали, как она громко ругается с негром. Я приоткрыл дверь и выглянул в коридор.

Негр, одетый в безумно-яркий красный костюм, пытался провести из соседнего вагона в свое купе весьма страшненькую"восточную красавицу", а наша честная проводница, закрыв своей грудью проход, воинствующе размахивала руками и кричала:

— Посторонним запрещен проход в вагон! Пусть покажет билет, и тогда я ее пропущу! И разговора быть не может! Марш отсюда, пока я бригадира не вызвала!

Несчастный негр прижимал черные руки к груди, что-то пытался ей объяснить на сносном русском, но проводница твердо стояла на своем:

— Я не позволю превращать вагон в бордель! И не суйте мне свои грязные деньги! Девушка, немедленно вернитесь в свой вагон!

Не знаю, чем закончился этот поединок, но мне все равно стало жалко негра. У бедолаги неудача следовала за неудачей.

Ближе к полуночи Влад стал подавать мне какие-то сигналы глазами, и я не сразу понял, что он предлагает мне с Региной удалиться. Когда же понял, то терпение у Влада уже иссякло, и он, облапив Лесю, вместе с ней вывалился в коридор.

Регина сама закрыла за ними дверь. У меня не было никакого настроения делить постель с этой худенькой и малознакомой девицей, но, будучи воспитанным джентльменом, не посмел выставить ее за дверь. Пришлось с деланным интересом расспрашивать Регину про ее родной Ашхабад, в который она ехала, о ценах на продукты и одежду, про мумие и его целебных свойствах.

Эта болтовня Регине быстро надоела, она откровенно облизывалась, глядя на меня, и ерзала, как Киса Воробьянинов, сидя на стуле у мадам Грицацуевой. Наконец, не выдержала и спросила:

— А хочешь, я сделаю тебе массаж? Знаешь, что такое тайский массаж?

В общении с женщинами меня никогда не заставишь делать то, чего я не хочу. Я зевнул. Глаза мои слипались. Если Влада шампанское возбудило, то на меня подействовало, как снотворное.

— Знаешь что, девочка, — сказал я, принимая горизонтальное положение. — Приходи-ка ты утром.

Я откровенно ее послал, но Регина не обиделась и продолжала гнуть свое. Я впервые в жизни встречал такую целенаправленную натуру.

— Вот и хорошо, — сказала она, опускаясь передо мной на корточки и проводя тонкими пальцами по моей щеке. — Закрой глаза, расслабься. Я все сделаю сама.

И ее рука стремительно и легко скользнула мне под ремень джинсов.

Можно было плюнуть на все и позволить ей довести себя до кондиции, но что-то удерживало меня от этой утехи. Я сам не мог понять, в чем причина едва уловимой, смутной тревоги.

— Подожди, — сказал я ей, отталкивая ее руку и поднимаясь с дивана.

— Ты куда? — спросила Регина.

Я взял с полочки полотенце — только лишь с той целью, чтобы девушка не задавала мне лишних вопросов, и открыл дверь. Выйдя в безлюдный коридор, я посмотрел по сторонам и не совсем уверенно направился в сторону ближайшего умывальника. За моей спиной, где-то в начале вагона, недалеко от купе проводницы, клацнула защелка двери. Я обернулся. Неприятное чувство, словно за мной кто-то следил, охватило меня. Там, в первых купе, могла находиться лишь Мила, дама в очках.

Повинуясь странному желанию ворваться к ней и застать ее за каким-то порочным занятием, я повернулся и медленно пошел по коридору. Но не успел сделать и трех шагов, как даже не услышал, а почувствовал, что сзади на меня стремительно надвигается что-то большое и страшное.

Я обернулся и невольно вскрикнул, с трудом узнав Влада с залитым кровью лицом.