Женат на собственной смерти

Андрей Дышев, 2005

Это состязание напоминает популярное телешоу «Последний герой». Но с некоторыми отличиями: участникам надо выжить не на тропическом острове, а на мелких островах северного озера России. Пять островов – пять робинзонов-отшельников. Холод, голод, одиночество… И это еще не все: совершенно необъяснимо погибает один из отшельников, вскоре еще один… Ясно, что это не просто случайность… Но законы телешоу жестоки – игра должна продолжаться. Под ударом еще трое. Кто следующий? Спасатель Ворохтин требует от организаторов прекратить кровавое шоу. Его требования игнорируют. Тогда спасатель сам ввязывается в игру со смертью…

Глава первая

Черная косметичка

Все, что приказывал режиссер, Ворохтин делал скрепя сердце. Потому что приказы, с точки зрения здравого разума, были нелепыми. Зачем, спрашивается, мерить давление участникам шоу перед самым отплытием, если он уже делал это час назад? И зачем проверять пульс? Что это даст? А пальпировать подчелюстные лимфоузлы — вообще идиотизм в высшей степени! Даже самый никудышный лекаришка, увидев этот эпизод по телевизору, наверняка станет плеваться и хихикать над тупостью главного врача и спасателя «Робинзонады».

И вообще, сама задумка этого телевизионного шоу неудачна. Неужели стране будет интересно следить за тем, как пятеро взрослых людей по одиночке выживают на маленьких необитаемых островах, разбросанных по заповедному Карельскому озеру? Как дяди и тети жрут крапиву, червяков и улиток, спят на еловых ветках и прячутся от дождя под листом борщевика?

Насмешка над благами цивилизации, не более того. Ворохтин ни за какие деньги не стал бы обрекать себя на такие муки и унижения. Даже за один миллион рублей, обещанный организаторами шоу победителю соревнования. Здоровье и достоинство дороже. В этом он, как профессиональный спасатель, был убежден.

Но договор есть договор, и Ворохтин продолжал выполнять свои обязанности, с умным видом щупая подчелюстные лимфоузлы у рослого авантюриста.

— И вот первый участник робинзонады готов к старту! Это Александр Бревин! — захлебываясь от искусственного волнения, вещал в микрофон главный режиссер и ведущий программы Арам Иванович Саркисян. — Начинается жеребьевка! Сейчас он опустит руку в шляпу, где лежат пять жетонов с номерами островов…

Сухощавый, не по годам плешивый оператор Чекота, не отрываясь от окуляра видоискателя, на полусогнутых ногах пошел по кругу, снимая, как Бревин опускает руку в шляпу и вытаскивает оттуда круглый жетон.

— Номер пять!

— Остров номер пять! — громко возопил Саркисян, выхватывая из руки Бревина жетон и поднимая его над головой. — Это самый уделенный от нашей базы остров! Географическое название — Косая Заводь! Площадь — два с половиной квадратных километра. Растительность — смешанный лес.

— В-в-вау! — неизвестно чему радуясь, издал Бревин и, несмотря на свой внушительный вес, высоко подпрыгнул, словно обезьяна.

Саркисян уже сунул микрофон под нос Бревину.

— Александр, как вы себя чувствуете?

— Как космонавт! Я давно собирался как бы сесть на диету, но воли не хватало. А сейчас я просто в отпаде: и похудею, и бабки получу! — пританцовывая и энергично жуя жвачку, ответил Бревин. Он неимоверно растягивал гласные, проглатывал согласные, да еще гундосил. Разобрать его слова его было нелегко.

— Вы уверены в своей победе? — брызгал слюной Саркисян.

Оператор приблизился к Бревину, снимая крупным планом его розовое от возбуждения и пива лицо.

— Не то слово! Я знаю, что выиграю. Как говорила моя маманя, пока толстый сохнет, худой сдохнет. И еще, пользуясь случаем, я хочу передать привет самой клёвой девчонке на свете Ритке. Зайка, труднее всего на острове мне будет пережить половое воздержание. Не волнуйся, вернусь с победой! Готовься на Канары!

Оператор отошел, снимая общий план. Ассистент отвел Бревина в пластиковую кабинку, где он переоделся в пятнистую униформу. Едва он вышел, оглядывая чрезмерно длинные рукава куртки, ему сунули в руки большой пластиковый пакет с надписью «Робинзонада».

— В этом пакете находится все, что разрешается взять с собой на остров нашим отважным робинзонам, — скороговоркой стал комментировать Саркисян, глядя на объектив камеры с пол-оборота, через плечо, что, по его мнению, должно было смотреться интригующе и свежо. — Это тесак, котелок, зажигалка, одеяло, коротковолновая рация и сигнальная ракета для вызова спасателей.

— А если, пардон, ракета не сработает? — спросил Бревин, с удовольствием позируя перед камерой.

— В этом случае затребовать помощь можно будет также через телекамеру и по радиостанции. В этом нет принципиальной разницы, — пояснил Саркисян. — Но напоминаю вам, уважаемые телезрители, что едва нога спасателя ступит на берег острова, как робинзон немедленно выходит из игры, независимо от того, получил он помощь или нет.

Саркисян говорил гладко, с интонацией праздничного оптимизма. Это был подвижный, кругленький коротышка, похожий на доброго Бармалея с длинными пушистыми ресницами. Правда, когда сюжеты Саркисяна выходили в эфир, разница в росте между ним и его рослыми героями была совершенно не заметна. В чем заключался фокус, члены съемочной бригады не знали. Не менее удивительная метаморфоза происходила и с плешью на темечке Саркисяна, которая на телеэкране выглядела столь же отчетливо, как и Крабовая туманность из созвездия Водолея, если на нее смотреть невооруженным взглядом в солнечный день.

Характер у ведущего был не в меньшей степени переменчив. Саркисян взрывался, если ему казалось, что никто не понимает замысла нового проекта, но быстро и легко отходил, когда признавался себе, что тоже не врубается в этот замысел. Подписав с Ворохтиным договор, Саркисян распил с ним бутылку армянского «Ахтамара» и перешел на «ты». Когда вслед за этим он открыл бутылку «Арарата», то признался Ворохтину, что идея робинзонады выстрадана им на личном опыте, так как много лет назад он потерпел крушение в Каспийском море и несколько дней жил на необитаемой песчаной отмели, питаясь ракушками и стеблями камышей…

На медосмотр вытолкнули второго робинзона. Это был нескладный, низкорослый юноша в очках, в несвежей, потерявшей форму синей майке и бейсболке с большим козырьком. За его спиной болтался небольшой рюкзачок. Ворохтин мысленно окрестил его Ботаником. Эта кличка приклеилась к юноше удивительно легко, и на базе иначе его никто не называл.

— Позвольте полюбопытствовать, дорогой сеньор Робинзон! — заигрывающим голосом произнес Саркисян, похлопывая по рюкзачку. — А что это у вас за спиной?

— Ничего запрещенного! — с готовностью ответил молодой человек, торопливо скидывая рюкзачок с плеч. — Могу показать. Энциклопедия по биологии, учебник английского и справочник по БЕЙСИКу.

— Стоп! — крикнул Саркисян оператору. — Это хороший момент. Дать свет! Рюкзак крупным планом, затем отъезд. Готовы? Мотор!!

— В кадре! — отозвался Чекота.

Саркисян повернулся к объективу, опустил руку юноше на плечо и, медленно пошел с ним на камеру.

— Эх, если бы у Робинзона Крузо оказался с собой справочник по БЕЙСИКу, да еще и словарь по Фортрану, разве просидел бы он четверть века на необитаемом острове?.. Условия нашей игры не менее жестокие, господа! Никаких личных вещей! Ни-ка-ких!.. Стоп!

Саркисян взял у юноши рюкзачок и протянул его ассистенту.

— В камеру хранения! И поторопимся! В кадре берег. Продолжается медосмотр. Участник занимает место напротив врача. Поехали!

Ботаник осторожно опустился на складной стульчик, едва не опрокинув острыми худыми коленями столик. Ворохтин надел ему на руку манжетку сфигмоманометра и принялся накачивать грушу. Молодой человек с напряженным вниманием смотрел на цифры, бегущие по электронному табло.

— Вот врач осматривает второго участника нашего грандиозного шоу! — продолжал тараторить Саркисян, прохаживаясь перед складным столиком и путая провод микрофона. — Напомню телезрителям, что призовой фонд составляет один миллион рублей! Один миллион! Это огромные деньги! И получит их тот участник, который продержится на острове без посторонней помощи дольше всех. Ежедневно, в полдень и в шесть часов вечера, робинзоны будут включать телекамеры и подробно рассказывать нам о том, как они выживают в экстремальных условиях… А теперь мы прерываемся для рекламного блока. Оставайтесь с нами!

На телекамере не успела погаснуть красная лампочка, как Саркисян кинулся к Ворохтину и принялся колотить микрофоном по столу.

— Что ты сидишь, уставившись в одну точку?! — закричал он.

— Давление меряю, — ответил Стас.

— К черту давление! В кадре не должно быть статичных фигур! Делай что-нибудь! Двигайся, шевели руками, стащи с него майку, посмотри ему в рот…

— Зачем? — сохраняя завидное спокойствие, ответил Ворохтин.

— Чтобы найти кариес, черт тебя возьми!

— Ну, найду. А что потом? Пломбировать?

Саркисян даже задохнулся от гнева. Он повернулся к оператору и ассистентам, развел руками и покрутил головой.

— Не понимает, — произнес он жалобным тоном, будто искал сочувствия и поддержки. — Человек не понимает, что мы здесь делаем! Уж конечно мы не будем пломбировать ему зубы! Твоя роль заключается в другом, дорогой мой! Присутствие врача и строгий медицинский контроль должны придать нашему шоу ощущение драматизма и опасности… Нахмурь же брови, черт тебя подери! Чему ты улыбаешься?

— У вас на голове бабочка сидит.

— К черту бабочку! Где ассистенты? Готовьте третьего участника! Запускайте Лену! Леночка!.. А ты перестань улыбаться! Мне сейчас нужен не врач, а актер! А будешь сопротивляться, получишь по морде!.. Всё, собрались! Мотор!!

— В кадре!

Короткая перепалка немного разрядила атмосферу и придала ей столь необходимый для шоу оттенок динамизма и быстротечности времени. Ботаника отправили переодеваться в униформу, а его место заняла молодая женщина со скуластым лицом и впалыми щеками. Она была худенькая, жилистая и очень подвижная. Короткая, под мальчика, стрижка подчеркивала ее крупный и вытянутый нос, но женщина по этому поводу ничуть не комплексовала и без натяжки улыбалась.

— Лена, почему вы решили принять участие в нашем шоу? — спросил ее Саркисян.

— Я люблю одиночество, — ответила женщина, в то время как Ворохтин пытался заглянуть ей в рот.

— Вы такая хрупкая и беззащитная на вид, — не вполне точно подметил Саркисян. — Не боитесь остаться один на один с грозными и враждебными силами природы?

Ворохтин попытался засучить рукав и оголить руку Лены для манжетки сфигмоманометра, но женщина, увлеченная разговором с Саркисяном, не понимала намерений врача, и все время одергивала рукав книзу.

— Человек — дитя природы, — отвечала она, сверкая улыбкой. — И потому в ней не может быть ничего враждебного для нас.

«Ну и черт с ним, с давлением! — подумал Ворохтин. — Проверю на вшивость».

В какой-то момент рука Лены оказалась в его ладони. Женщина по-прежнему разговаривала с Саркисяном и не смотрела на Ворохтина, но врач почувствовал, что ее пальцы разжимаются. Через мгновенье в его руке оказался маленький и крепкий бумажный скатыш. Съемка тем временем продолжалась, и Ворохтин не решился испортить запись своим нестандартным поведением. Он сжал скатыш и незаметно убрал руку со стола.

Лене достался Первый остров, деревья на котором можно было пересчитать с базы даже без бинокля.

Четвертым участником был молодой человек с узким лицом и короткой прической. Плечи его были покатыми, отчего казалось, что туловище, постепенно, сужаясь, плавно переходит в шею. Он предстал перед камерой в тренировочных брюках и тельняшке без рукавов, которая невыгодно подчеркивала его тонкие руки и выпирающие ключицы. Ворохтин, чтобы не повторяться, послушал его спину через фонендоскоп.

— Если я не ошибаюсь, вы — десантник? — спросил Саркисян.

Парень неторопливо сложил руки на груди, чтобы хоть как-то выделить слаборазвитый бицепс.

— Десантник, — кивнул парень.

— Как вы отметили недавний день ВДВ?

— До сих пор кулаки болят, — недвусмысленно ответил он.

Саркисян повернулся к камере:

— Наше шоу — только для настоящих мужчин! В борьбу за выживание включается десантник Сергей Лагутин! — Снова поворот, и микрофон едва не коснулся губ десантника: — Вам выпал Второй остров. Что вы можете сказать по этому поводу?

Лагутин усмехнулся.

— Первый, Третий… Какая разница? В любом случае это детская забава. Просто я хочу купить крутую «тачку» и приличную охотничью винтовку с оптикой, чтобы охотиться на носорогов в Кении. А на это нужны деньги.

— Вы уверены в своей победе?

— А разве тут есть достойные соперники?

— Браво! Какой оптимизм! Какая уверенность в своих силах! А вас не смущает, что по соседству с вами будет бороться за победу очаровательная Леночка?

— Если ей станет грустно, я обязательно навещу ее.

— Ха-ха-ха! Прекрасная шутка! Прекрасная, если учесть, что температура воды в озере — всего плюс семь! — воскликнул Саркисян, заполняя собой весь кадр. — И все же я напомню: если робинзон покинет свой остров, он немедленно выбывает из соревнования. Увы, сойдет с дистанции и тот игрок, чье одиночество будет нарушено вторжением на остров гостя.

Последним участником оказался немолодой мужчина пенсионного возраста, похожий на рыболова-спортсмена. От волнения он потерял дар речи, и Саркисяну никак не удавалось его разговорить.

— Ваше имя?

— Павлов.

— Кем вы работаете?

— Пенсионером.

— Чем вы будете заниматься на острове?

— Рыбалкой.

— Вы полагаете, вам удастся поймать рыбу без крючка и лески?

— Я только таким образом и ловлю…

Наконец, все пятеро участников, переодетые в униформу, с пакетами в руках, выстроились на берегу перед моторной лодкой.

— До старта нашего грандиозного шоу остается всего несколько минут! — неутомимо говорил в микрофон Саркисян. — Пятеро отважных людей добровольно погружаются в экстремальные условия, чтобы доказать: возможности человека безграничны, если не угасают любовь к жизни и вера в победу…

Он первый сел в моторку и занял место на носу. За ним в лодку стали забираться участники. Оператор Чекота, не замечая, что шлепает ботинками по воде, снимал, как Бревин подает руку Лене и помогает ей запрыгнуть на корму.

Ворохтин стоял в группе ассистентов и смотрел, как «робинзоны» прощаются с большой землей. Когда моторка отчалила, он сунул руку в карман комбинезона и вынул оттуда бумажный скатыш. Осторожно, чтобы не порвать, развернул его и прочел фразу, написанную торопливо и простым карандашом: «Если получите от меня сигнал о помощи, пожалуйста, прихватите с собой черную кожаную косметичку, которая лежит во внутреннем кармане моего рюкзака. Заранее благодарна!»