Плод воображения

Андрей Дашков, 2011

Новый роман Андрея Дашкова – динамичный, жесткий и многогранный. Роман-лабиринт, действие которого разворачивается в городе-призраке. Здесь материализуются «плоды воображения» – желанные, ядовитые, запретные. Участники странного «реалити-проекта» постепенно утрачивают чувство реальности, а сам «проект» оборачивается грандиозной мистификацией. Однажды запущенный механизм творения порождает следствия, не предусмотренные создателем. Иллюзии и действительность становятся взаимопроникающими и взаимозависимыми. Люди, мнившие себя творцами, оказываются марионетками «цифрового» дьявола. Одержимость чревата воплощением самых худших фантазий, слепая вера и самозабвенная любовь – спутники безумия, но обреченность и отверженность наделяют тебя иммунитетом против окружающего кошмара... «Это книга-лабиринт. Войдя в него, будет сложно вырваться из сумрачных коридоров, где перед читателем открываются все новые уровни и пласты скрытых смыслов. Сквозь сложную вязь интриги и непредсказуемые повороты сюжета проступают философско-метафизические концепции автора. Мистика оборачивается жесткой рациональностью, реальность выворачивается наизнанку, обнаруживая второе, третье дно… Напряжение растет, ветвятся сюжетные линии — чтобы в конце сойтись в безжалостную точку. Хочешь выйти из лабиринта? Пройди его до конца. Прочти его до конца. Пожалуй, «Плод воображения» — лучшая книга Андрея Дашкова на сегодняшний день» (Андрей Валентинов).

6. Оксана: «Будьте осторожны, детка»

Она понимала, что неудача может поставить крест на ее карьере. Если не хуже. Чем меньше времени оставалось до запуска, тем сильнее она сомневалась, даже вообще была готова отказаться от участия в проекте. В конце концов отказался же М***, когда узнал, что придется не только сочинять для «креатуры», но и самому находиться в гуще событий. С другой стороны, от жеребьевки не отказывались люди, которым было что терять — и в личном, и в профессиональном смысле.

За минуту до того как по желобу выкатился шар с ее номером, она поймала на себе взгляд седоволосого старикана с «хвостом». Правда, благодаря джинсовому костюму и поджарой фигуре старикан выглядел лет на двадцать моложе. Когда их глаза встретились, он ей подмигнул. В этом не было ни фамильярности, ни попытки подбодрить симпатичную девчушку. И, конечно, это не было нервным тиком. Она поняла, что это сигнал, но еще не знала, какой именно. Через минуту всё стало ясно. Седому старикану выпало быть ее «креатурой».

После жеребьевки она видела его только издали. Их намеренно разделили. Считалось, что более близкое преждевременное знакомство привнесет слишком много личного в их дальнейшие «отношения». Глупость, если вдуматься. По всей видимости, организаторам казалось, что это всего лишь бизнес. Беглого осмотра должно было хватить, чтобы оценить внешние параметры «креатуры» и прикинуть, каковы ее физические возможности. Но этого мало, чтобы определить ее порог чувствительности и хотя бы приблизительно узнать, что у нее на уме. В принципе, подразумевалось, что «креатура» будет абсолютно послушна воле своего «хозяина». И оставалось выяснить совсем пустяковую вещь: куда заведет эта самая «свободная» воля?

А потом Оксане уже было не до сомнений. Колеса завертелись, и весь механизм стал набирать обороты.

На ступенях рядом с ней остановился Павел Барский. Литературный лев не впервые удостаивал ее вниманием. Ей это не льстило. Она подозревала, что помыслы у него вполне плотоядные, — должно быть, он полистал на досуге ее «Дневник девственницы».

— Ну что, юное создание, вас подвезти?

Вот поэтому ее нынешний статус казался ей заниженным. Снисходительность. Ирония. Она не удивилась бы, если бы он назвал ее «деткой». Но однажды людям вроде Барского придется засунуть свою иронию поглубже. А конкретно этот мужчинка пусть прибережет ее для своих стареющих любовниц.

— Я еду с ним. — Легкий кивок в сторону принадлежавшего Каплину внедорожника, на крыше которого был закреплен горный велосипед.

Барский прищурил глаз.

— А-а, наш доморощенный Том Харрис… Будьте осторожны, детка. Вы что-нибудь слышали о катексисе?

Больше всего ей хотелось послать его подальше, но она была достаточно взрослой, чтобы понимать: время для этого еще не наступило. Она улыбнулась одним ртом и сказала, растягивая слова, будто жвачку:

— С удовольствием побеседовала бы с вами подольше. Но у меня обед со старым другом.

И направилась навстречу Каплину, который и не подозревал, что обзавелся попутчицей.