Сталинград. Том второй. Здесь птицы не поют

Андрей Воронов-Оренбургский, 2019

"Сталинград. За Волгой земли нет!" – роман-сага о чудовищной, грандиозной по масштабу и человеческим жертвам Сталинградской битве, равной которой не было за всю историю человечества. Автор сумел прочувствовать и описать весь ужас этой беспримерной кровавой бойни и непостижимый героизм советских солдат… Как это возможно? Не укладывается в голове. Но ощущение полное – он сам был в этом аду!.. Он сам был участником СТАЛИНГРАДСКОЙ БИТВЫ… Книга получилась честной и страшной. Это суровый, как сама война, роман, возможно, лучший со времен "ОНИ СРАЖАЛИСЬ ЗА РОДИНУ " М. Шолохова. Содержит нецензурную брань.

Глава 5

— Слушаю вас «1-й»! — Комдив Березин припал к тёмно-коричневой рубке телефонного аппарата. Вновь повторил6 — «1-ый», «1-ый»! Я «Ветер». Слушаю вас! — Его впалая щека, помеченная старым, ещё с финской войны шрамом, замерла в напряжении.

В наступившей, потрескивающей паузе, Березин смотрел на трепет секундной стрелки своих командирских часов, она напоминала тонкую чёрную ресницу. И когда она, лёгкая — быстрая, как цыганка в танце, обежала полкруга, он, предчувствуя недоброе, глубоко вздохнул, как перед прыжком в ледяную прорубь. Но трубка упорно продолжала молчать. И он слушал, похожее на шкворчание яичницы, потрескивание трубки, куда пытались залететь зовы о помощи, приказы на поражение целей, хитрые коды разведчиков в талых снегах Воронежского фронта, наставления и обмен данными генералов, горячие перепалки полевых командиров. В этих потрескиваниях где-то затерялся и пробивался, тщась выйти на связь голос командующего 40-й армии генерал-лейтенанта Попова. Голос, который, в эту минуту, поглотило грохочущее чёрное пространство, — дикое и жестокое, в коем, неслышные миру, неслись позывные артиллерийских батарей, ночных бомбардировщиков, армейских штабов и войсковых соединений.

Ещё недавно, пустое пространство наступившей ночи, теперь прочерчивалось прямыми лучами слепящих прожекторов, дугами — пунктирами и плазменными далёкими всполохами, словно по вражескому берегу, на юго-восток, к Дону, катилось и грохотало гигантское чёртово колесо, торило кремнистую, мёрзлую землю, высекая из неё своим стальным ободом искры. Он снова бросил напряжённый взгляд в мигавшее огнями окно…Весь изжаленный ожиданием, шевелил тусклым золотом погон, звенькал орденами — медалями, и его сосредоточенное лицо было будто в красных и жёлтых ожогах, среди которых мерцал и пульсировал на щеке бурый рубец, точно шов от электросварки.

…Во дворе хлопнула калитка. На цепи остервенело забрехала собака. В полутёмном коридоре камнями загремели торопливые шаги. Голос замком полка вспугнул, сорвал с мест связистов и писарей.

— Комдив у себя?

— Так точно. На месте, товарищ подполковник. Он занят…

–? — замком грозно нахмурил брови.

— 1-ый на связи…

В дверях нарисовалось усатое лицо Грачёва, посечённое ветрами военных дорог, опалённое порохом, — в воспалённых глазах тревога.

— Ну, что там, Степан Егорович? — Березин, не отрывая трубку от уха, зажал ладонью нижнюю мембрану. — Как плацдарм? Связь с батальонами есть? Немец пошёл в наступление?

— Никак нет, товарищ комдив. В том-то и заковыка, мать её в трещину…На нашем секторе — тихо. Подозрительно тихо. Ровно, чёрт ворожит.

— Вот это…мне и не нравится. Шут-то дери наши чубы. Как пить дать, что-то задумал фашист. Но что-о? Это и полковой разведке не дано знать. — Зато вон, у майора Дрёмова в бригаде весело… — мрачно усмехнулся Грачёв. Немец собачит миномётным огнём, мать не горюй. Кабы танки, после не двинул.

— 1-ый, 1-ый! — вдруг встрепенулся комдив, послав упредительный знак своему заместителю, что бы тот задержался. — Я «Ветер» не слышу вас! — Он снова зажал ладонью трубку. — Дерьмо, а не связь…Одни помехи в эфире! Слушай сюда, Степан Егорович, — Березин прислушиваясь к канонаде, обогнул, на привязи телефонного провода, стол. — Ты у меня, — каждой бреши гвоздь. Всем заставам — боевая готовность. Срочно!

— Уже поднял в ружьё!

— Ай, молодца. Лично свяжись с комбатареи! Пусть капитан Порабудько будет готов в любой момент прикрыть на плацдарме артогнём воронова и Танкаева. Благо его 152 — миллиметровые «хлопухи» могут позволить себе такую «петруху». Угостим фрица чин по чину. И связь! Связь мне, дорогой Егорыч, с плацдармом! Не тебе объяснять…Необходима корректировка массированного заградительного артогня. Мы не имеем права, бросить на произвол судьбы — наших ребят.

— О чём разговор! — возмущённо сверкнул глазами Грачёв. — Понял тебя Семён Петрович, не подведу. — Уже скрываясь за дверью, он бросил к фуражке горбатую ладонь.

…За последние три дня беспрестанных переходов, марш-бросков, боёв и ранения, Магомед вымотался, как конь, сделавший непосильный пробег. От бессонных ночей, жестокого напряжения тёмная кожа его осунувшегося лица отливала синевою, из ввалившихся глазниц на мир устало и зло глядели чёрные, сухие глаза.

Конец ознакомительного фрагмента.