Слепой. Один на один

Андрей Воронин, 2008

Внештатный агент ФСБ Глеб Сиверов, по кличке Слепой, оказывается один на один с сильным, изобретательным противником. Но прежде чем вступить в финальную схватку, герою придется распутать целый клубок преступных интриг. Враг хитер и безжалостен он устраняет всех, кто становится у него на пути. Но в противоборстве с ним – лучший из лучших, и исход предрешен.

Глава 6

Адрес аукционного дома «Золотой лев» уже знали все журналисты. Еще совсем недавно никто о нем решительно ничего не знал, а теперь…

Пресса стекалась туда уже во второй раз за неделю. Ведь для этого снова нашелся стоящий повод. Приглашение на «экстренную пресс-конференцию» по поводу трагической смерти знаменитого ученого Александра Кондратьева было сложно отвергнуть. Об этом случае говорили все.

Это было не просто убийство. Это было убийство при множестве свидетелей. Убийство, запечатленное видеокамерой одного из присутствующих. Кадры, на которых умирал Кондратьев, неоднократно появлялись в телеэфире. А сам ученый вдруг обрел славу героя-мученика.

Но такие обстоятельства делали это преступление еще более загадочным. Без ответа оставался главный вопрос: кто и зачем убил Кондратьева?

Впрочем, этот вопрос задавали себе далеко не все. Очень многие вполне довольствовались тем ответом, который предложил… сам убийца.

На месте преступления, в злополучной будке киномеханика, нашли листовку с огромным православным крестом. Этот клочок бумаги был первым, что обнаружили после того, как железная дверь была сломана прибывшей следственной группой.

В листовке говорилось, что нехристи должны умереть и что ради уничтожения врагов Православной Руси некое никому не известное братство святого Михаила Архангела не побрезгует никакими средствами.

Естественно, что все это слишком походило на подлог. Но для многих легенда показалась вполне убедительной.

Православная Церковь тут же выступила с заявлением, что никакого отношения к убийству она не имеет. Но, конечно же, мало кто ей поверил.

К тому же, кроме этой листовки, в будке не было обнаружено решительно ничего интересного. Ни отпечатков пальцев на рукоятке брошенной там же винтовки, ни следов на ковре — хотя на улице стояла грязная осень.

— Да-а-а-а, — удрученно вздохнул известный московский криминалист майор Федорин.

И следователи сразу поняли: хорошего не жди.

— Ну что вы скажете? — спросил все же один из них.

— Профессионал работал, — кратко ответил майор. — Не то что вы.

Пропустив оскорбление мимо ушей, кто-то из присутствующих обратился за разъяснениями.

— Да что тут говорить, все и так понятно, — процедил сквозь зубы Федорин. — Дело было грамотно спланировано, расписано посекундно. И работал убийца четко, слаженно, без проволочек. Знал, когда ему надо стрелять, куда отступать. Короче… Какие выводы мы из этого сделаем?

— Не знаю, товарищ майор.

— Знаешь, знаешь, — развел руками тот. — Глухарь у вас затокует, вот что.

И действительно, милиция и простые обыватели сходились во мнении, что это преступление так и не будет раскрыто. Как и почти все нашумевшие заказные убийства.

…Небольшой зальчик аукционного дома снова был полон. Обстановка там за прошедшие пару дней не изменилась. Правда, теперь на том месте, где в прошлый раз сидел Кондратьев, стоял траурный букетик цветов.

И Турбин, и миловидная ведущая были облачены во все черное. Пресс-конференция началась с минуты молчания в память об ученом. Потом директор аукционного дома зарядил свою речь.

— Судя по всему, какие-то силы пытаются помешать проведению аукциона, — с серьезным видом вещал он. — Практически каждый день мы получаем новые угрозы. Кто-то без конца звонит в офис и требует, чтобы аукцион был отменен. Думаю, эти же люди убили замечательного ученого.

В зале определенно чувствовалось волнение. Многие до конца не верили в историю с этим «Словом», но, повинуясь всеобщему настроению, даже прожженные и слегка циничные журналисты были готовы расплакаться.

— К счастью, есть влиятельные люди, которые способны защитить нас от царящего вокруг произвола, — продолжал Турбин. — Например, известный политик и бизнесмен Виктор Петрович Рыхлин.

Кивком головы он указал на кандидата в депутаты, сидевшего в первом ряду.

— Виктор Петрович, если у вас есть желание, можете изложить свое видение ситуации. Думаю, ваше мнение будет всем интересно, — предложил Турбин.

Рыхлин встал с кресла, величаво расправил плечи и вышел к столу, за которым сидел Турбин. Говорил он недолго — минут пятнадцать.

— Имя великого ученого значит многое для русского человека. Гарантирую, что я приложу все силы, чтобы это преступление было раскрыто. Надеюсь, что время, когда убийцы, воры и криминальные авторитеты свободно разгуливают по столице, должно пройти…

И все в таком духе. Под конец он, конечно же, поделился своими планами насчет покупки книги.

Потом снова заговорил Турбин. Его слова попали во многие репортажи.

— А сейчас, — с серьезным и скорбным видом сказал он, — мне хотелось бы сказать несколько фраз тем, кто изо всех сил препятствует нам, препятствует всему русскому народу обрести свою истинную историю. Всем, которые, как инквизиторы, выступают против правды. Знайте: вам не сломить наш дух. Сколько бы вы ни старались.

— Скажите, так а… состоится ли аукцион? — задал вопрос один опоздавший журналист.

— Безусловно! — воодушевленно заверил его Турбин. — Безусловно! Теперь мы просто обязаны его провести — в память о нашем великом ученом, павшем от рук врагов правды.

…Поскольку пресс-конференция в этот раз имела траурный характер, без фуршета вполне можно было обойтись. Для Турбина это значило многое — денег на щедрое угощение для журналистов у него просто бы не нашлось.

* * *

Резонанс, который вызвало убийство Кондратьева, был неслыханный и в некоторой мере даже необъяснимый. Обстановка в стране накалялась. В центре Москвы постоянно проходили какие-то митинги и пикеты. Лозунги, которые можно было увидеть там, порой шокировали.

Скажем, небольшая группка граждан, толпившихся возле Генеральной прокуратуры, требовала отставки ее главы.

— Люди, которые не могут спасти русского человека от сионистского заговора, должны уйти из власти, — кричал в мегафон делового вида мужичок с портфелем, подзадоривая пикетчиков. — Давайте скажем вместе: позор вам, продажные служители закона! Па-зор, па-зор…

Ему вторило несколько таких же крепких молодцев.

Были и случаи более серьезные. После того, как по одному телеканалу показали известного историка, который заявил, что теории Кондратьева безосновательны, автора сюжета избили в подъезде скинхэды.

И хотя один из них, молотя своими берцами лежащего в луже крови человека, приговаривал: «Привет тебе, жидяра, от Союза русского народа», милиция решила замять это дело. По крайней мере до поры до времени.

А в Астрахани некие молодчики ночью осквернили церковь. На ее белых стенах появились надписи: «Смерть убийцам великого волхва Кондратьева», «Хрюсы, убирайтесь вон!» и «Боги славян возвращаются».

Одним словом, версия о том, что кто-то задумал все это для дестабилизации ситуации в обществе, подтверждалась. О чем постоянно писали умные аналитики в солидных московским газетах.

Но простой народ таких газет не читает.

* * *

— Да, Глеб, опростоволосился ты. Прямо будем говорить: лоханулся.

— Сами знаете, Федор Филиппович, и на старуху бывает проруха, — потупил глаза Слепой.

Повисла долгая пауза.

— Хотя, конечно, вины твоей нет, — немного подумав, вдруг смилостивился Потапчук. — Кто же знал, что они так сработают…

— «Они» — звучит загадочно, — произнес Глеб.

— Еще бы! Загадочнее не придумаешь. Похоже, игру они сложную затеяли, это спору нет.

— Ну, в плане исполнителя все понятно, а вот…

— Согласен! Не оскудела еще на киллеров земля русская.

— Да и с заказчиком все понятно… Можно легко вычислить, кому это надо.

— Ну и? — ехидно улыбнулся Федор Филиппович. — Просвети меня, старого дуралея.

— Понятное дело, что в первую очередь в этом заинтересован именно аукционщик, — Глеб стряхнул пепел со своей сигареты. — Очередной повод привлечь внимание. Соответственно и цена вырастет.

Генерал на секунду замер, сосредоточенно глядя собеседнику прямо в глаза. Потом он тихо заговорил:

— Так ты что, всерьез думаешь, будто эту подделку станут продавать?

— Но… Почему бы и нет?

— Хм, вот наивный!

— Федор Филиппович, объясните дураку.

— Ну продавать ее, может, и будут, но пойми ты: не в этом соль! Нам надо понять, кто за этим стоит, — грозно изрек Потапчук.

— Вы все темните и темните. А я парень простой.

Генерал еще раз хмыкнул и промолчал. Глеб знал, что за годы работы в органах Потапчук приобрел то, что обычно принято называть «профессиональным чутьем».

Но Слепому казалось, что его кандидатура была для такого дела не слишком подходящей. Глеб не разбирался в сложных подковерных интригах. Он привык к работе иного рода. И российской политикой интересовался не больше рядового обывателя.

Поэтому многозначительные намеки генерала не вызвали в нем решительно никакого чувства.

— Кстати, там какой-то Рыглов объявился, знаете? — Слепой решил нарушить затянувшееся молчание.

— В смысле, Рыхлин? Знаю, конечно. Известный человек. Тертый калач. Бывший авторитет, ныне бизнесмен, меценат и все такое. Кандидат в депутаты.

— То есть «Слово» он неспроста покупает?

— Естественно. Однако… мелковат он будет для этой истории. Узнать бы, кто за ним стоит.

Глеб подумал, что совсем необязательно кто-то за кем-то должен стоять. Но вслух ничего не сказал.

— Кстати, а как там следствие идет? — спросил он, чтобы сменить тему разговора. — Может, милиция что-нибудь выяснит?

— Да никак оно не идет, дело понятное. Шмонают теперь этих фашистов, думают, что можно какие-нибудь концы отыскать.

— И, кстати, не зря. Убежден, что без помощи кого-то из них киллеру было не обойтись. Ведь он спокойно попал в здание, залез наверх, подготовился к работе…

— Ты имеешь в виду того вышибалу, о котором докладывал?

— Ну, хотя бы его… Я там его стукнул нечаянно, если помните. Он мне дорогу перекрывал.

— Насчет этого типа ты прав, — кивнул Потапчук.

— Так, может… с ним поработать?

— Вряд ли. Исчез парень. С концами.

— Пусть бы милиция поискала. Можно ведь фоторобот составить.

— Ни в коем случае! — Федор Филиппович повысил голос. — То, что он исчез, даже и хорошо. Для тебя.

— Не понял.

— Глуп потому что. Ты ведь у нас главный подозреваемый, не так ли? — ехидно улыбнулся генерал. — Хочешь по делу пойти, показания давать?

Слепой все понял. И действительно, если бы этот вышибала оказался парнем поумнее, он не стал бы сматываться, а вместо этого с честным лицом указал бы на Глеба.

— Мне тебя еще из всяких передряг не хватало вытягивать?! — возмутился Потапчук. — Хочешь морду свою засветить?

— Но все равно… Узнать бы об этом охраннике побольше.

— Уже узнал, — улыбнулся Федор Филиппович. — Наша агентура сообщила, что появился он там недавно. Стал членом отряда самообороны. Конференцию, между прочим, сам охранять вызвался.

— Кто бы сомневался? А как звать его, выяснить удалось?

— Ну, обижаешь… Фамилию он, конечно, придумал, но… К счастью, фотка одна сохранилась. Спасибо ментам с их картотекой. Это их клиент был когда-то. Сергей Крапивин, Крапива погоняло. Привлекался за рэкет в 1997 году. И кстати, знаешь, где он одно время работал?

— Очень интересно.

— В службе безопасности того самого Рыхлина! — произнес Потапчук с торжествующим видом.

— Ого!

Глеб ненадолго замолчал, собираясь с мыслями. Потом произнес:

— Все ясно. Сегодня же им займусь. Думаю, найти мне его удастся быстро, а расколоть — и подавно.

— Но-но! — вскрикнул генерал. — Поаккуратней! Я-то уж знаю, что по части «расколоть» ты мастер, однако… Держи себя в руках!

— Так это же проще простого! — с досадой сказал Глеб. — Найду кого-нибудь из той самой службы, возьму за жабры…

— Перестань! — возмутился Потапчук. — Забудь пока о своих методах. Еще не знаешь, во что ввязался, а уже начинаешь шустрить.

Слепой пригорюнился. Он привык к полной самостоятельности.

Хотя спустя всего минуту Глеб и сам понял, что его мгновенно сложившийся план был вовсе не идеальным. Поэтому на Потапчука он не злился.