Слепой. Большой куш

Андрей Воронин, 2005

Глеб Сиверов, внештатный агент ФСБ по кличке Слепой, получает задание, для выполнения которого должен выступить в несвойственной для него роли: ему поручено расследовать преступление, произошедшее несколько лет назад в другой стране. Дело оказывается настолько сложным, что даже он, бесстрашный и хладнокровный, сомневается, сможет ли исполнить поручение своего бессменного шефа.

Глава 6

После благополучного окончания досмотра Вождь все равно не торопился разгружать оборудование для павильона. Он изъявил вполне естественное желание вначале взглянуть на помещение своими глазами.

— Сто десять квадратных метров, как вам уже известно. Освещение досконально продумано.

— Что за гул стоит? Или мне кажется?

— Небольшая проблема с водопроводом. Быстренько устранили, теперь выгоняем избыточную влажность вентиляторами.

До сих пор в отношениях со здешней администрацией Вождь выступал в роли Золушки, просящей разрешения постоять рядом с главным бальным залом. Но теперь, после уплаты денег, он стал клиентом и имел право получить свое в лучшем виде.

— Потолок, конечно, высоковат, — заметил он сразу. — Да еще белый. Камням нужно некое подобие пещеры, они играют по-настоящему только на темном фоне. В главном зале ведь не белый потолок.

— Мы его затянули тканью бордового цвета, — признал молодой человек с аккуратным пробором.

— Вот видите. Сегодня я не претендую быть допущенным на Олимп. Но наша фирма заплатила больше любой другой. Будьте добры сделать все как положено.

— Это займет время, — поскучнел представитель администрации.

— В ближайшие часы нашим изделиям здесь все равно не место. Посмотрите, какой влажный пол. Так что у вас есть достаточно времени для работы.

Молодому человеку не очень нравился тон киприота со слишком длинными по современной моде волосами и бакенбардами. Всякое можно стерпеть от представителей «Chopard» или «Chaumet», «Van Clef & Arpels» или «Boucheron», но то же самое трудно вынести от директора по маркетингу никому не известной компании. Пусть бы лучше на этом островке занимались турбизнесом, оливками и вином. У них нет столетних традиций, им все равно не затесаться в аристократическое сообщество всеми признанных домов ювелирной моды.

Заявить это в лицо молодой человек с пробором не мог — его бы просто выгнали с работы. Он всего лишь поинтересовался, нет ли других претензий.

— Конечно, есть, но их вы вряд ли сейчас устраните. Это моя вина, я должен был заранее все проверить.

— Смею заметить, тут вы совершенно правы.

Благополучно разрешился второй по счету после досмотра важный вопрос. Представитель администрации подтвердил право Вождя не разгружать немедленно фургон и не отправлять его назад в отличие от инкассаторской машины. Теперь важно было разведать обстановку в том помещении, где «отстаивался» броневичок «Carrier».

Задача возлагалась на Глюка. Он уже приступил к ее решению, хотя команда по-прежнему оставалась под присмотром двух полицейских и одного сотрудника службы безопасности выставочного комплекса. Как всякий уважающий себя бизнесмен, «господин Ставрос» должен был иметь при себе ноутбук. Отправляясь на осмотр зала, Вождь оставил его в кабине «Вольво», и бывший сотрудник КГБ забрался туда, на место рядом с водительским.

Тем временем Шумахер в роли водителя попросил у плечистого охранника при галстуке разрешения подключиться к одной из розеток бокса и поставить аккумулятор машины на подзарядку. Тот вначале поморщился:

— Здесь тебе не гараж.

— Сдыхает он у меня, понимаешь? Электричества жалко? Потом машина не выедет и будет всем головная боль.

— Не выедет, вытянут на буксире… Ладно, удлинитель хоть есть?

Обрадованно кивнув, Шумахер побежал подключаться. На самом деле концы провода шли вовсе не к зарядному устройству, а к разъему под приборной доской. Глюк подключил к ним ноутбук, хотя тот вполне мог работать автономно.

Уже тогда, в двухтысячном году, был разработан способ передачи данных между компьютерами не по телефонному кабелю, а по силовому. Технических сложностей в деле массового внедрения хватало, но для своего частного случая Глюк их разрешил. Теперь его ноутбук питался от той же самой линии, что и все охранное оборудование комплекса и мог благополучно вытягивать данные. Важно было только разобраться, к какому из компьютеров обратиться с запросом, на какой приходит изображение с нужной камеры.

Кабина грузовой машины располагалась достаточно высоко. Те, кто стоял на полу, не видели ноутбук на коленях Шестакова. Локоть его правой руки свешивался из раскрытого окна кабины, весь вид Глюка говорил о расслабленности. Но длинные пальцы левой бегали по клавиатуре, боковым, периферийным зрением он отслеживал изменения на экране.

Когда Вождь вернулся назад, Шестаков уже «настроился на нужную волну». В ответ на запрос очередной компьютер стал медленно выдавать изображение, разбитое на четыре части. Оно еще только раскрывалось, но броневичок уже отчетливо прорисовался в верхней четвертушке экрана.

Такая неспешная загрузка была мерой предосторожности. Если б шестаковский ноутбук захватил все ресурсы чужого «компа», сориентировав их на обмен данными, это бы обязательно отразилось на работе удаленного монитора. Качество «картинки», получаемой с камер слежения, резко ухудшилось бы, встревоженный охранник мог сообщить начальству о странной помехе. Поэтому Шестаков решил быть скромнее и копировать «картинку» малыми порциями.

Сев на водительское место, Вождь стал изображать в меру сил разговор по-гречески. Выдавая словесную белиберду, всматривался в изображение.

Возле броневичка все было тихо и спокойно. Собравшись в кружок, беседовали несколько человек. Полицейского нетрудно узнать по форме, охранника комплекса — по габаритам. Остальные двое, вероятно, были сотрудниками «Carrier». Вид с другой камеры позволял заметить еще одного охранника и самого капитана Поспишила.

Вниманием фирму явно не обделили. Ее выставочные экспонаты, похоже, признали самыми ценными — наверняка здесь сыграла роль общая сумма их страховки.

Бронированная машина стояла с закрытыми наглухо дверями. Трудно было определить, есть ли кто-то внутри. Но Вождь остался доволен, пока все шло по плану.

* * *

Пять фотографий, на обороте каждой имя-фамилия и кличка.

Гога — Георгий Гайворонский. Озабоченное лицо с прилипшими ко лбу завитками волос. Похож на великовозрастного студента-заочника, который явился на экзамен неподготовленным и прикидывает, как бы незаметно заглянуть в «шпору».

Игорь Харитонов, по прозвищу Шумахер, в застегнутой на верхнюю пуговицу сорочке, с прищуренным взглядом, хмурым и жестким. Глаза ничего не выражают — холодные, стальные.

Деготь — это Денис Кудрявцев — красивый парень с веселым нахальством в глазах, из тех, кого до смерти любят бабы. Он сфотографирован зимой в дубленке. Обнимает одной рукой длинноволосую подругу, в другой держит горсть снега.

Внешность Семена Ершова вполне оправдывает кличку Курносый — типичный боец с мощным загривком и массивным подбородком. Руки привычно вытянуты по швам — бывший спецназовец имеет понятие о дисциплине.

И последний — Серьга, Марат Селиванов. На снимке выглядит мрачнее всех остальных. Сидит за праздничным столом, держит полную рюмку, усталые глаза смотрят презрительно. В кадр попали початые бутылки водки и шампанского, обильная закуска.

Эта фотография, самая поздняя из всех по времени, по словам Потапчука относилась к прошлому году. На кого так презрительно смотрит Серьга — на весь мир или на кого-то конкретно?

Разложив снимки перед собой, Слепой попытался представить этих людей вместе, делающими одно дело. Впрочем, Федор Филиппович, они не составляли банду и видели друг друга только мельком, во время ограбления. В пражской акции участвовали еще Миша Шестаков, Василий Луконин, по кличке Шмайсер, и, конечно, Вождь, собравший их всех вместе.

Вождь был единственным, чью личность так и не удалось выяснить. Он часто менял фамилии, не жалея денег на фальшивые документы. Умел изменять внешность, не прибегая к пластическим операциям. Он выбирал объект, находил ключевую идею. Под идею подбирал исполнителей, сознательно стараясь не сплачивать вокруг себя постоянный коллектив.

Наверняка он боялся предательства, но все-таки не сумел от него уберечься…

* * *

Пока Глюк с Вождем посматривали на экран ноутбука сзади, в фургоне началась слаженная работа. Деготь и Шумахер уже не раз и не два собирали-разбирали для тренировки машину, внешне очень похожую на броневичок.

Назвать ее точной копией было бы большим преувеличением. Другая начинка: от движка и коробки передач до подвески и тормозной системы. Никакой заботы о долговечности, на первом плане простота сборки — ведь машиной придется пользоваться самое большее полчаса. Внутри все по минимуму: приборной доски фактически нет, вместо водительского кресла просто блин, чтобы кое-как примостить задницу. Сам корпус совсем не из брони, как в оригинале, а из такого же тонкого листа, как у обычных автомобилей.

Части корпуса были оклеены снаружи тонкой, но прочной защитной пленкой. Во-первых, на красочном слое не появилось приметных царапин пока они валялись как попало. Во-вторых, цвет покрытия не мог навести полицейских на лишние ассоциации, если б они до или после досмотра увидели броневичок.

Тщательное сличение внешнего вида позволило бы выявить еще немало мелких отличий. Но Вождь предполагал, что машина-двойник быстро промелькнет перед глазами охраны.

Сейчас впервые Деготь и Шумахер работали вдвоем. Они не знали друг друга даже по кличкам и тем не менее неплохо взаимодействовали. Во всяком случае, не мешали один другому. Только слышались время от времени тихие, но твердые требования:

— Стартер… Ремень сюда… Фильтр топливный…

Так хирург, не отрываясь от операции, требует у ассистента: «Скальпель… Ножницы…».

Роль ассистента выполнял Шмайсер. Не такой большой спец в автомобильном деле, как два других члена банды, Шмайсер достаточно в нем разбирался, чтобы быстро отыскать в куче требуемое. Он не только передавал детали из рук в руки. Он принимал на себя главную тяжесть двигателя, поддерживал топливный бак, пока емкость крепили на место.

Обходились минимумом слов, старались работать как можно тише. Стенки цельнометаллического фургона в некоторой степени преграждали выход звукам, но охрана снаружи все равно понимала — внутри фургона происходит какая-то деятельность. Беспокойства это не вызывало, ведь «Вольво» проверили на предмет мало-мальски подозрительного содержимого. Скорей всего работники кипрской фирмы, не желая терять времени, начали сборку стендов внутри.

И все-таки чрезмерно сосредоточенное копошение могло бы вызвать вопросы через полчаса или час. Вождь предвидел, что в атмосфере будет сгущаться напряжение, и знал, как его разрядить. Время от времени из фургона доносились взрывы смеха.

Вождь заранее подсказал каждому, как добиться искреннего смеха в момент большого напряжения. Нужно принять самую неудобную позу, застыть в ней и долго смеяться, оставаясь неподвижным. Нескольких тренировок вполне хватило — сейчас смех звучал вполне естественно. Гога, остававшийся снаружи, «на стреме», делал вид, что ему тоже интересно и заглядывал в такие моменты внутрь фургона…

Прошло шесть с половиной часов, прежде чем сборка приблизилась к окончанию. За это время работники не раз и не два покидали кузов вместе и поодиночке. Пили вместе с охраной кофе из пластиковых стаканчиков, объяснялись на пальцах и даже пересказывали с помощью пантомимы анекдоты.

Вождь периодически отлучался из бокса. Изучал обстановку в здании перед решающим рывком к миллионам в драгоценных камнях и ювелирных изделиях.

Вентиляторы почти высушили пол в главном выставочном зале и в отдельном зале для кипрской фирмы, еще не пробившейся в аристократическую семью. Скоро исчезнет причина, по которой отложили разгрузку. Придется сгружать заказные стенды, которые останутся «Carrier» в качестве возмещения за ущерб. Отпадет необходимость держать на месте грузовой фургон «Вольво».

Проблема с белым потолком в зале уже решена, хотя можно постараться и придумать еще повод покапризничать. В любом случае все зависит от момента открытия дверцы настоящего броневичка. После этого счет пойдет на секунды.