Квестер

Андрей Владиславович Немиров, 2023

Доброго времени суток, читатель! По словам читателей, роман воспринимается легко. Я думаю, что и Вам будет интересно начать с вроде бы простой завязки, а прийти к совершенно неожиданному повороту в финале.И, вроде бы, фантастика, а много от реальной жизни. Специально не углублялся в технические детали и во всякую специфику, – чтобы основная идея была яснее видна. А какая у человека основная идея? Да конечно – счастье! Конечно – свобода!Вот об этом и книжка. Приятного чтения! P.S. А ещё – из этой книги, на мой взгляд, получилась бы неплохая киношка…

Глава пятая

1

Сидя в уютном самодельном кресле и попивая горячий чаёк на травах, Тестер впервые за два последних дня чувствовал себя человеком. Всё было почти, как в той жизни, которую он так поспешно оставил. Удивительно было только то, что содранные коленки и ладони, отбитые бока и поцарапанные щеки не болели и даже не саднили. А ведь им прилично досталось во время погони!

«Вот и ещё один вопрос, — думал Тестер. — А их и так уже — с десяток: умер я или просто сплю, что это за место, кто были эти люди в «больничке», что за ураган я видел, почему в лесу нет птиц, ну и… почему, зараза, ничего не болит?»

Впрочем, обилие вопросов не мешало Тестеру наслаждаться покоем, чистотой, горячим чаем и… трубкой. Трубкой!!! С хорошим голландским табаком, реально отдающим вишней. Тестер делал глоток чаю, прикрывал глаза от удовольствия, отставлял кружку (чтоб не мешала), и только тогда подносил к губам трубку.

Кайф!

Его новый знакомец, любезно спасший его от погони и укрывший в своих «хоромах» — низенькой избушке на острове посреди реки, внешне напоминал Шона Коннери: это был крепкий пожилой мужчина, по которому уже прошла борона времени, но оставила пока только мелкие борозды-морщины. О себе он сообщил Тестеру пока только то, что сам происходил из раскольников, и имя у него было старозаветное: Тюлефан. Жил этот Тюлефан здесь давненько и места здешние, и обычаи знал хорошо. Тестер же, как обвыкся, так и рассказал свою короткую историю, да взял с Тюлефана слово объяснить: где, как, зачем и почему. Тот молча кивнул, посасывая трубку, но по глазам его было видно, что перво-наперво он хочет поговорить с Тестером о чем-то другом, а вопросы, дескать, потом.

Выпили чайку. Затянулись табачком. Помолчали. Тестер постепенно оглядывал помещение, открывая для себя одну любопытную деталь за другой. Из живности, кроме собачонки Точки (Точки Ру, если быть точным!), в доме жил ещё большой чёрный кот с гордым именем Квест, который бесшумно передвигался по комнате, то и дело неожиданно и из разных мест вспрыгивая на стол — поластиться, помурлыкать. Ещё Тестер слышал фырканье лошадей где-то недалеко, видимо в конюшне. Больше ничего живого в доме и вокруг него не наблюдалось.

Судя по обстановке и убранству комнаты, в которой они находились, хозяин сего жилища провёл жизнь бурную и интересную. На стенах висели шкуры медведей и тигров, оружие (среди трех-четырёх охотничьих двустволок затесались «Калаш» и помповый карабин); фотографии, запечатлевшие охотничьи трофеи Тюлефана соседствовали с другими, на которых он, ещё молодой красовался то в камуфляже и в малиновом берете на фоне реактивного истребителя, то в «арафатке» с ручным пулеметом РПК на плече, то в смокинге на фоне Эйфелевой башни в компании каких-то важных людей…

«Да-а! Давал жизни мужичок!» — думал Тестер, глядя на фотографии. А Тюлефан, поймав его взгляд, с загадочной усмешкой пробормотал:

— Что интересно? Ничего особенного: там чуть-чуть, сям чуть-чуть…. Прошла молодость!

Тестер, которому насущные вопросы начали, похоже прожигать изнутри грудь, решил потихоньку переходить к выуживанию так необходимой для него информации. Но начинать, он знал, нужно с малого!

— Мне, Тюлефан, несколько неудобно называть Вас по имени, всё-таки Вы прилично старше меня! Как Ваше отчество?

— Отчество? — удивлённо переспросил Тюлефан. — А зачем тебе моё отчество? — Он пожал плечами. — Отчество… Да любое подойдёт! Хоть Иваныч, хоть Петрович! О! Давай такое: Филгудыч!

— Как? — не понял Тестер. — Филгудыч? Почему?

— А чем плохое отчество? — с усмешкой произнёс Тюлефан. — Или ты ждал другого?

— Д-да нет… Н-нормальное отчество… — растерянно промямлил Тестер, ничегошеньки не понимая…

— Ну, тогда проблема решена, а? — спросила у Тестера улыбка Чеширского кота в исполнении его нового знакомого.

Тестеру стоило многих усилий не отклоняться от намеченного плана.

— А теперь, Тюлефан… э-э-э… Филгудович, можно мне услышать от вас ответы на мои… гм… вопросы?

Мужичок как-то хитро улыбнулся, отложил трубку, устроился поудобнее в кресле и неохотно ответил:

— А что тут рассказывать, ты же сам всё видишь: обычные растеклятые параллельные миры, о которых так много писали фантасты. Ты что-то где-то пересёк, оказался в другой реальности, в которой испокон веков живут люди…, и я живу. Многое так, как и в твоём мире, а кое-что — иначе… Словом — нечего рассказывать!

— А как люди сюда попадают? — спросил поражённый (и слегка разочарованный таким слишком уж лаконичным и простым ответом) Тестер.

— Блуждающая дыра в пространстве-времени. Блуждает себе по миру и засасывает, кого попало! — Тюлефан даже зевнул от скуки.

— Кого попало? Спасибо! А люди здесь такие же, как… и у нас?

— Абсолютно! И люди, и звери…

— Звери? — Тестер задумался. — А вот птиц, например, я здесь не видел!

— Верно! Птиц нет! — лениво ответил Филгудыч.

Тестеру не давали покоя глаза этого мужичка: хитрые какие-то, изучающие… «Скрывает он что-то! — подумал он. — Только вот что?»

— И есть мне почему-то не хочется! — продолжал он терзать Тюлефана.

— Ну, что ж! Не хочется, так не хочется! Чайку вон попей!

— И раны не болят!

— Крепкий ты парнишка оказался!

— Так я умер или как?

Филгудыч молчал.

Раздраженный его поведением Тестер снова перебрал в памяти подробности своего пребывания в этом странном мире: «больничку-дурдом», погоню, выстрелы, остров…, а потом набрался смелости и, глядя в глаза старику, твёрдым голосом спросил:

— Тюлефан Филгудыч, а вы всю правду мне рассказали?

— А что, есть сомнения? — хитро улыбнулся Тюлефан.

— Есть! В Обители той стены были… как бы пластиковые, а перегородка — бревенчатая, как будто только что сделали из того, что под руку подвернулось. Народ там был весь… какой-то неприспособленный к жизни. Всё это как-то не вяжется с вековыми традициями. Временное какое-то! Дорог нет, а должны были бы быть! И ещё: ведь в меня попали пули? Так, где же раны? И почему, черт возьми, мне не хочется есть? — Тестер посмотрел на потухшую и уже остывшую трубку, про которую он почему-то забыл. — И курить мне тоже не хочется! Почему? Что вы молчите, ответить не можете?

В ответ на его праведный гнев Тюлефан улыбнулся уже другой улыбкой: какой-то открытой и, как показалось Тестеру, довольной:

— Извини, сынок! Проверял тебя на… сообразительность! Пришлось: сам ведь знаешь, люди разные бывают! Извини, а?!

Тестер нахмурился. Как-то не привык он к подобным проверкам. Да и не «сынок» он уже — сороковник в ухо дышит! Но потом подумал: «Ладно, проглотим! Зато теперь-то он расскажет?»

— Нормально. — ответил он Филгудычу. — Проехали. Только, пожалуйста, расскажите мне всё, а то я скоро с ума сойду! И ещё… — давайте впредь проверок устраивать не будем!

Филгудыч удовлетворенно кивнул, выпустил колечко дыма и начал говорить.

2

Паренёк, который явился причиной срыва операции по поимке Тестера, жестоко избитый Шамилем, волочился за основной группой, проклиная всё на свете: от злосчастного «ствола», произвёдшего злополучный выстрел, до родителей, которые произвели его на свет. Ему очень хотелось найти среди пацанов хотя бы одну понимающую душу, которая бы выслушала его историю, но братва враз прекратила с ним всяческое общение, как с «приземлённым».

«Ну, что я такого сделал? — спрашивал он сам себя. — Я же не виноват! «Ствол» сам выстрелил, там предохранитель сломался… я ведь просил дать мне другой, несколько раз просил…! — и, вытерев слезы, продолжал: — Всё равно этот мужик убежал бы — его же Старик увёл. Так что я — не причём! Не казнит же меня Владыка за этот чертов выстрел? Не должен ведь…»

Шамиль, шедший, по обыкновению, позади всех, смотрел, как вздымаются и опадают плечи пацана при каждом горестном вздохе. «Подэлом», — думал Шамиль, злой, как чёрт: ведь предстояло объясняться с Паханом и убедительно рассказывать, как из-за этого сукина сына он упустил нужного тому человека. «Подэлом! Да ещё и мало! Вот только эсли Пахан мне что-нибудь сдэлает из-за тэбя — сгнаю гада!». Здоровый Шамиль явно храбрился и подбадривал себя перед серьёзной встречей: Пахана даже он боялся.

3

— Нашли? — спросил Пахан, глядя в окно.

— Нашли, — ответил Шамиль, глядя в спину Пахана.

— Взяли? — спросил Пахан.

— Нэт! Ушел! Старык ему памагал! — Шамиль рассказал всё как было, не упустив случая с выстрелом. При этом он упорно смотрел в спину Пахана, ловя каждое его движение. Тот, выслушав, полуобернулся к Шамилю:

— Старик, говоришь? Чертова кукла! Фуфло гэбэшное! Почему не взяли Старика?

— Пахан, ты сам нэ велел Старыка трогать! Да и скрылся он неизвэстно куда, как абычна!

— Ой, достала меня эта падаль особистская, ой, достала! — Пахан перешёл на крик. — Найти Старика и сюда привести!

Команда прозвучала и повисла в воздухе.

— Ты слышал, Шамиль? — снова крикнул Пахан.

— Слышал! — угрюмо ответил Шамиль. — Только, чтобы Старыка привэсти, мне моих людей мало будэт, Пахан! Да и «луч» нужен…

Пахан окончательно вышел из себя:

— Какой, нахер, «луч»? С «лучом» любой дурак кого хочешь сюда приведёт! Ты — мой лучший командир, Шамиль, ты же лучше любого «луча»! И я знаю, что если я приказал тебе Старика привести, то Старик завтра будет здесь стоять! Так? Или не так?

— Так, Пахан! — Шамиль стал ещё мрачнее.

— То-то! Отправляйся! И ещё: этого сопляка своего, стрелка хренова, оставишь здесь. Ясно?

Шамиль изменился в лице:

— Нэ казни пацана, Пахан… Он… эта… нэ вынават! У мэня и так бойцов мало…

Разгневанный Владыка подскочил к Шамилю и, глядя на него в упор, зашипел:

— Это не тебе решать, Шамилька! Это я решил! Повторяю: оставишь здесь этого барана, ясно!

Шамиль потупил взор:

— Ясно, Пахан! Очэнь ясно!

— Ну, так вали, если ясно! И без Старика не приходи!

Шамиль, грузно повернувшись, вышел за дверь, затем на улицу и долго стоял, глядя в небо, словно пытаясь там найти ответ на вопрос «что делать?»: то ли искать Старика, то ли, как-нибудь исхитриться и убить вконец зарвавшегося Пахана…

4

Когда Тестер, скатившись со склона, увидел рядом с белой собаченцией громадные сапоги Филгудыча, он стал было отползать назад, затем кое-как поднялся и, пошатываясь, поплёлся прочь. Но тут же, напоровшись на куст орешника, снова упал, с треском ломая сучья. Филгудыч тут же рванулся к нему, схватил за грудки и прошептал: «Тиха-а-а!», выразительно глядя в сторону склона. Тестер замер и все они: и Филгудыч, и собачка, и Тестер стали внимательно слушать окружающую тишину, пытаясь уловить в ней звуки приближающейся погони (Тестер, правда, из-за непрекращающегося буханья в ушах ничего не слышал). Минуты через две старик прошептал: «Пронесло, кажись!», опустил Тестера на землю, внимательно осмотрел его и удовлетворенно пробормотав «Сгодится!», с удивительной лёгкостью поднял плохо соображающего измождённого беглеца, подставил ему своё мощное плечо и поволок куда-то. Как шли, Тестер не помнил, но вышли они к реке.

Здесь их и настигли люди Шамиля.

На кромке обрыва появилось несколько автоматчиков, они вскинули «стволы», прицелившись в беглецов. Секунду спустя подошедший Шамиль крикнул:

— Стой, Старык, стой! Тебя мы нэ тронэм! Отдай нам чэловэка и ухады!

Филгудыч, держа в руках невесть откуда взявшийся дробовик (Тестер так и висел у него на плече, как свёрнутый в рулон ковёр), ответил тихо, но твердо:

— Возвращайся к Пахану, Шамиль! Человека я тебе не отдам!

— Ну, как хочэшь! — ответил Шамиль и кивнул головой своим бойцам.

Грянули выстрелы, пули засвистели в ветвях деревьев, Тестера тупо и сильно ударило несколько раз: в ноги, в спину… Старик, уходя в прибрежные заросли, перекинул ствол дробовика через свободное плечо и два раза выстрелил, не глядя. Стрельба сверху поутихла, потом Шамиль что-то крикнул, и бойцы стали неуклюже спускаться с откоса. И тут Тестер увидел лодку.

Ну, лодка-то была запрятана в кустах, а вот откуда взялся остров, он так не понял. Плыли вроде бы на противоположный берег…

— Тюлефан Филгудович, а откуда остров-то появился?

— А-а! Это старый трюк! «Скрытый файл» называется. Только благодаря этому фокусу меня ещё не изловили! Они меня просто не видят!

Скрытый файл! Господи, ещё одна загадка! Впрочем, где-то, на краю сознания, Тестер вроде бы почувствовал какую-то связь между файловой системой компьютера и… реальностью, но в детали влезать не стал: времени не было! Важно было понять общую картину. А детали — потом!

— Ну, а что, что это за место, а? Как я сюда попал? И-и-и… что, вообще, происходит?

Старик Филгудыч хлебнул чайку, затянулся трубочкой, обтёр короткую седую бороду, и, усевшись поудобнее в своём кресле, сказал:

— Про нашу Бестерляндию хочешь узнать? Ну ладно, расскажу…, или, может, ещё чайку?

«Бестерляндия?! — Тестер сразу вспомнил название программки, которую ему прислал по почте Усмад в то злополучное утро. — «Бестерленд» — так вот, где собака зарыта! Та чертова программка и убила его, оставив их «там» одних: Надю, и Илюшку…. Эх, кабы можно было бы вернуться: берегись тогда, сволочь Усмад! Убил бы гада!»

— К черту чай, Тюлефан Филгудович, к черту табачок, мне ни табачку вашего, ничего не надо! Умоляю, расскажите мне всё про этот ваш Бестерленд! У меня «там» жена и сын остались, что будет-то, скажите…

Старик глубоко вздохнул.

— Не спеши, парень, не дёргайся: не так-то просто здесь всё. А о жене и сыне… ну, как тебе сказать…. В общем — не беспокойся! — старик помолчал секунду. — Да и здесь ты уже привыкать начал: вишь — чай не пьёшь, трубочку не куришь…

У Тестера внутри всё оборвалось:

«Он сказал: «Не беспокойся»! Значит — умер я всё-таки! А это — тот самый загробный мир, который так же меняется, как и наш, живой… Прав старик — и чайку не хочется, и курить тоже…. Зачем мёртвому чай и табак?»

Чайку Тестеру и вправду не хотелось. Причём, не только от нетерпения поскорее всё узнать. Просто не хотелось, и всё! Про любимейшую в «той жизни» трубку он уже и думать перестал. А тут вспомнил ещё, что за всё это время ни разу не оправлялся: не по малой нужде, ни по большой… Ой, ё-ё-ё!

И Тестер в отчаянии обхватил голову руками.

«Вот и всё! — сокрушался он — Вот жизнь и закончилась! Нелепо как-то…, из-за какой-то капелюсечной программки… Это что ж: оказывается, есть теперь на земле программы-убийцы? И как же, скажите на милость, они действуют? Чем убивают? Может, этот мужик знает? Надо бы, всё же, из него вытрясти побольше…, надо всё вытрясти!»

5

В разговоре возникла тяжёлая пауза. Тестер, уронив голову на руки, неподвижно сидел в кресле, а Тюлефан ходил по дому, что-то напевал, гладил собаку и кота, поправлял оружие и фотографии на стене, заваривал новую порцию чая, набивал трубку. Вдруг, подойдя к Тестеру, Филгудыч по-отечески положил ему руку на плечо. Тестер поднял голову и, ища сострадания, посмотрел на старика глазами, полными слёз. Однако в ответном взгляде Тюлефана не было ни капли соболезнования, скорее, наоборот: в них играла какая-то весёлая чертовщинка. Он вдруг тихо спросил:

— А про «живую воду» что же не рассказываешь? Что, не с «бодуна» был? Признавайся: колбасило тебя добре…?

— Да уж, колбасило… — прошептал Тестер и только сейчас всё понял окончательно: «живая вода», Надькино «зелье» тоже сыграло свою роковую роль в этом деле. Программа Усмада и «живая вода», принесённая женой, сообща отправили его на тот…, вернее — на этот свет! Знала бы Надюшка, что своими руками укокошила горячо любимого мужа! Он горько усмехнулся сквозь слезы:

— Так вот, значит, как оно было?! Вот, оказывается, как я сюда попал-то?! Да, Тюлефан Филгудович, всё так и было: друг прислал по почте программку, а тем временем жена, желая вылечить моё похмелье, принесла от подруги эту самую «живую воду», мать ее… Я программку включил, а потом водичку эту выпил…. Эх, знать бы заранее, что всё так выйдет?

— Знал бы, где упадёшь — накидал бы холлофайбера! А я, понимаешь, всё гадаю, — сказал почему-то враз повеселевший Филгудыч, — может, уже не действует? Ан нет, действует! Ну и — слава Богу! Фуф! Знаешь, давненько уже новичков не встречал, обеспокоился. А тут ты подвернулся! Правда, пришлось тебя от Шамиля спасать, да проверять — не засланец ли ты с Базы, ну дык это уже, как гриться, пройденный этап…

Тестер и половины сказанного не понял, но поразился, точнее — оскорбился тому, что этот старый хрыч ни капли не разделяет его горя. «Чему он радуется? Смерти моей радуется? — «заводился» Тестер. Он уже хотел было встать, да и накостылять этому весёлому Тюлефану за такое пренебрежение к человеческому горю, но Филгудыч, не обращая на него внимания, снова уселся в своё кресло, припечатал стол ладонью и бодро сказал:

— Ладно, паря! Слушай теперь про нашу растреклятую Бестерляндию!