Квестер

Андрей Владиславович Немиров, 2023

Доброго времени суток, читатель! По словам читателей, роман воспринимается легко. Я думаю, что и Вам будет интересно начать с вроде бы простой завязки, а прийти к совершенно неожиданному повороту в финале.И, вроде бы, фантастика, а много от реальной жизни. Специально не углублялся в технические детали и во всякую специфику, – чтобы основная идея была яснее видна. А какая у человека основная идея? Да конечно – счастье! Конечно – свобода!Вот об этом и книжка. Приятного чтения! P.S. А ещё – из этой книги, на мой взгляд, получилась бы неплохая киношка…

Глава шестая

1

История «Лучшей земли» началась со случайного открытия одного русского программиста из Санкт-Петербурга. Этот парень занимался усовершенствованием «софта» для сжатия данных и однажды обнаружил, что один из его «полуфабрикатов» — версия новой «проги» сжимает файлы так, что любой из них занимает всего 1 килобайт на жёстком диске.

— Ярлык? — предположил Тестер.

— Не совсем! — недовольно ответил Тюлефан. — Слушай, не перебивай!

Когда этот питерский паренёк сообразил, наконец, что он открыл, радости его не было конца. Ещё бы: это был настоящий переворот в науке, технике… во всём! Огромные массивы памяти можно было поместить в миниатюрную «флэшку», а это — экономия места, энергии, да что там: подлинная революция в информатике! Ведь любой человек теперь сможет иметь при себе не просто всё необходимое…, а вообще всё: все книги, все фильмы, все компьютерные программы, всю музыку. Причём, в любой момент и в неограниченном количестве. Фантастика, да и только!

Порадовался программист, а потом задумался: как ему, скромному пареньку из Питера поиметь максимум выгоды со своего открытия, с этого великого, эпохального открытия? Ведь теперь обещанное шефом повышение выглядит просто пшиком, фигней, мелочью. Здесь и Госпремия, и даже «Нобелевка» — «нервно курят в сторонке»: с таким знанием паренёк достоин гораздо большего: огромной славы и огромных же бабок. Нужно только предпринять правильные действия. Но какие?

Запатентовать? Да, конечно же! Застолбить немедленно этот Клондайк, чтобы никакая сволочь не претендовала!

Но был, как говориться, один нюанс. Маленький такой нюансик…, но важный. Парень никак не мог понять, куда девается информация. Он видел, что его программа не сжимала, а словно «прятала» файлы, а потом «доставала» их, но откуда? Этого он, как ни старался, понять никак не мог. А потому в патентное бюро не пошёл, рассуждая следующим образом: вот запатентует он свою программу, информация о ней станет доступной всем, а потом какой-нибудь умник возьмёт эту прогу, повертит так и эдак, да и вдруг допрёт, куда девается файло! А это уже, как говориться, две большие одесские разницы! Ведь все бабки, и вся слава достанутся, конечно, тому, кто откроет принцип действия этого загадочного явления, а не его отдельное, частное свойство! То есть, не ему, питерцу этому, а тому самому умнику! Номеру 2! Ну, не обидно будет?

Обидно, конечно! А по сему, надо бы всё же стараться самому докопаться до истины. Попробовал. Но парня, блин, в такие дебри занесло, где, как говориться «без поллитры не разбересси». На исследования же этих самых дебрей питерцу не хватало ни ума, ни времени, ни денег. Измучился бедный программист, похудел, спать перестал. Проклял всё: и себя, и компьютеры, и открытие своё…. И до того, бедный, себя довёл (ведь ни с кем горем не поделишься: никому о программе не расскажешь — сопрут-с), что приснилось ему как-то, что он на приёме у самого Чарли Грубера, главы “Индисофта” и что старина Чак восхищается им, и программкой его, и даёт ему работу, бабки, машину, дом, яхту…. На яхте парень и проснулся, а, проснувшись, понял, что сон — вещий, и, что если медлить, то эту хрень кто-нибудь другой откроет. А тогда — вообще бабок не видать!

И стал он домогаться Чарльза Грубера. Письма ему писал… ну, ты знаешь, сколько Грубер в день получает писем? Нет ответа. Звонил — бесполезно. Посылки даже слал пару раз — с многократно растиражированным посланием Дяде Чарли — тот же нулевой результат! В конце концов, собрал программист последние гроши, продал свой старенький-престаренький «Опель» и — поехал в Америку. В штат Вашингтон, в городок Блюмонд, что под Сиэтлом, в «Индисофт» — к Груберу!

2

О мытарствах питерца в Штатах рассказывать не стоит. Но своего паренёк, наконец, добился — увиделся с ним Чарли Грубер. Прочёл письмо, лично в руки ему переданное. Вызвал парнишку из мотеля, в котором тот уже третью неделю жил и ел за уборку номеров. Выслушал. Увидел. Понял.

И дал всё, что парень просил. Только уже не во сне, а наяву. И яхта, уж поверьте, была далеко не последним пунктом в списке!

Естественно, как и предполагал питерец, Грубера, в конце концов, заинтересовало именно то, куда программа девает гига — и тера — и петабайты (и — с такой же лёгкостью обращается с их более массивными родственниками: экса-, зетта — и йоттабайтами). На этот вопрос ответа у русского программиста не было, работать он над проблемой не мог (в силу отсутствия должного образования и присутствия всех мыслимых материальных благ), поэтому этой темой занялась специальная группа «Индисофта». Грубер, вслед за русским программистом, также решил не давать программе публичного хода, и засекретил все разработки. С десяток умных лбов день за днём крошили и ломали эту проблему, но — тщетно. Программа «прятала» файлы, а потом «доставала» их, как фокусник кролика, или как Дэвид Копперфилд — Статую Свободы. Но с Копперфилдом-то быстро разобрались, а здесь…

— Дык, ёлы-палы! В Сеть она их складывала! Куда ж ещё! — нетерпеливо вскричал Тестер, но Филгудыч спокойно объяснил ему, что таких, как он, умных, в команде было очень много… вообще — все!

— Да плюс еще, хм.., русская разведка, которая откуда-то «была в курсе», и в составе особой группы которой работал тогда известный всем присутствующим товарисч со странным позывным «Тюлефан».

— А-а-а! Так вона чо! — протянул Тестер.

— А ты думал? — хитро глянул на него Филгудыч.

Так что, не в Сеть файло девалось. А куда? Прошло почти полгода, но ответа не было. У ученых рушились самые фантастические гипотезы, опускались руки. И тогда один, самый, надо сказать, тупой член этой суперумной группы предложил: а пусть файлы сами расскажут, где они были…. Да, вот так просто!

— И ловко! — ввернул Тестер.

— Ага! — отозвался Филгудыч.

Реакций на это предложение было две и обе синхронные: сначала все хором сказали: «Вот дебил!» и секунд восемь-тринадцать крутили пальцем у виска. А затем — обгоняя друг друга, рванули в лабораторию! Технически тут было всё ясно, а вот результат…!

Результат не укладывался даже в самый большой череп: ребята открыли, извините за банальность, пресловутое пятое измерение. А точнее, параллельную цифровую реальность.

— Куда программа и складировала файлы? — догадался Тестер.

— Именно! — щеголевато щёлкнул пальцами Филгудыч.

— Прям «Матрица» какая-то!

— «Матрица — Шматрица» — это в кино, а тут, — Тюлефан вздохнул. — Жисть голимая!

3

Оставалось найти что? Правильно: механизм взаимодействия с этим самым пятым измерением, с этой цифровой реальностью. Но это снова — дело техники: программка-то — вот она! Доложили Груберу, и только принялись за работу, как пришла команда всё заморозить.

— На фига? — не понял Тестер.

— Я ж тебе уже сказал: не перебивай! — сердито буркнул Филгудыч.

Да, заморозить! Ребят отправили на пару лет на класснючий курорт, расположенный на острове, который Грубер специально для них купил через подставных лиц. На этом острове они могли позволить себе все, что хотели (на денежки дядюшки Чарли, разумеется), но за пределы острова никто из них не мог сделать и шага…

Для многих, надо сказать, это было настоящей пыткой: осточертевшее море, тошнотворное солнце, приторно-преданные горничные, всё и вся к твоим услугам: девочки, мальчики, напитки, развлечения…, но к науке — ни ногой! В конце концов, один из учёных повесился, а ещё одного застрелила охрана, когда он ночью пытался бежать. Остальные с тех пор моря и пляжа видеть не могут!

А что делал в это время с их открытием Чарли Грубер, оставалось тайной и для учёных, и даже для русских: эти лишились единственного источника информации — им как раз и был один из недоживших до возвращения в «Indysoft» парней.

4

Всё возобновилось через два года. Учёных внезапно вернули. И русские кой-чего предприняли: в «Индисофте» появился талантливый научный сотрудник, якобы ранее (за большие деньги!) вывезенный из умиравшей, распадавшейся на части Югославии. Сотрудника звали Филипп Гудвич. Фил Гудвич. Догадайся с трёх раз, кем был на самом деле этот «югослав»?

— Я догадался! — хохотнул Тестер. — С первого раза!

— Садись, «пять»! — в тон ему ответил Филгудыч.

И вот, что этот «югослав» узнал: Грубер все эти два года потратил на создание… цифровых клонов человека.

— Ни хрена себе!

— Ага! «Сказал я себе»! — глаза Филгудыча загорелись огнём. — Подключив к работе компании D-Creator и Marco Computer Group, Грубер пихал в «цифровуху» всё, что можно и что нельзя, и опытным путём, так сказать, «методом бульдозера», минуя обычные в таких делах гипотезы, исследования и предположения, искал… ну, вход, что ли,… для человека в это самое, мать её, пятое измерение!

— Нашёл?

–… нашёл! — Филгудыч усмехнулся. — Иначе мы бы с тобой сейчас здесь не разговаривали!

— Так мы — в пятом измерении?!

— Нет, на Марсе, мать твою! — теперь Тюлефан рассмеялся от души.

— Охрене-е-еть, дайте две-е-е! — весело проорал вдруг Тестер любимую Надюхину поговорку. И ещё долго сидел с неприлично удивлённым лицом, открыв рот и глядя на Филгудыча рассеянным, невидящим взглядом. По всему было видно, что Тестер пытался уложить в своей голове что-то очень большое, что туда никак не хотело помещаться, как если бы слона захотели впихнуть в коньячную рюмку…. Это было невпихуемое…Только минут через десять у него вновь появилась способность говорить.

— Подождите, Тюлефан Филгудыч, подождите…! Значит мы — цифровые копии…. И я там… в том мире — не умер?

— Тогда — точно нет, а сейчас — не знаю! — продолжая смеяться, сказал старик. — Вдруг тебя жена за ту пьянку каблуком по башке ухайдокала?

5

«Югослава» Фила, за проявленные им недюжинные способности (а способности у него действительно были далеко не рядовые!) ввели в состав вновь созданной суперзасекреченной группы «Indysoft’a», которая дни и ночи напролёт занималась исключительно Новым Миром. Теперь задача была проще — создать техническое обеспечение найденных Грубером алгоритмов. Создать, короче, машину для въезда в «пятёрку». А, кроме того, обжить «пятое» пространство, сделать его видимым, осязаемым, обоняемым и т.д.

— Здорово! А на что это было похоже вначале?

— Да ни на что! Негр ночью уголь «тырит» — вот на что это было похоже! «Чёрный квадрат» Малевича! Темнота и пустота! Сколько там клонов пропало — ужас! Сталинские репрессии и Вторая мировая война по сравнению с нашей тогдашней работой — просто цветочки!

Зато учёные чувствовали себя… богами, не меньше! Ещё бы — они создавали целый Мир! Новый Мир! Решение-то было простое: брали нечто подобное компьютерной игре, расширяли насколько можно параметры (ведь «монитор»-то был — не 19 дюймов!), задавали условия среды и запускали какую-нибудь животину, а то и человека (ну, в виде клона, конечно). Проверяли просто: выжил, зацепился — хорошо, не выжил, исчез — давай другого. Вскоре клоны перестали пропадать, но это были только бездушные механизмы типа героев компьютерных игрушек. Управлялись они несложной программой. А сознание и эмоции, чувства, инстинкты и интуиция…, — считалось, что это всё ещё невозможно оцифровать.

И тут Чак Грубер выложил свой главный козырь. Оказывается, параллельно с основной группой, в компании NewDarwin, да и в той же D-Creator работало ещё множество учёных и программистов, задачей которых как раз и была оцифровка биоэлектрических импульсов животных и человека. Уже на начальной стадии у них получались примитивные, но вполне пригодные DC, digital clone — цифроклоны обезьян, овец и свиней: в наши «болванки» они загружали свои BSF, биосканфайлы — оцифрованные «души» животных. Получался ADC — активированный цифроклон. Дальше — больше. Сколько там было сделано крупнейших научных открытий — не счесть! Но Чарли гнал и гнал учёных вперёд, не давая изучить побочные результаты. А почему? А потому, что, простите ещё раз за банальность, конечным результатом было — бессмертие!

В действительности: что является препятствием к бессмертию? Тело! Органика! Стареющая субстанция, делающая нас смертными! А здесь ничего этого нет! И мозг не стареет, и суставы не ломит, и сердце не останавливается, и печень не болит! Болезней нет, инстинкты — условны, логика — абсолютная, эмоции — под контролем! А перспективы: Идеальный Мир, где нет войн, нет вражды, нет насилия…. Тогда это казалось верхом развития цивилизации!

— А потом? Что случилось дальше? — впрочем, Тестер по интонациям старика понял, что дальше «что-то пошло не так»!

— А потом… меня предали. Мой связной. Переметнулся и сдал меня «с потрохами». Центр тупо молчал. А я, ожидая, когда меня «возьмут», гадал: то ли не знают ещё, что я «спалился», то ли у них там с Америкой очередной период «мир-дружба-жвачка» начался…. Выхода у меня не было, и я рванул… сюда, благо, возможность была! Сам напросился на клонирование.

— Вот как? И надолго вы здесь?

— Навсегда. Моё тело там уже похоронили…, наверное. Должны были. Ну, устроили какой-нибудь обычный для такой ситуации «несчастный случай»: сердечный приступ, а может, автокатастрофу — не знаю! Но живой Фил Гудвич вряд ли им бы сдался…

— Да как же вас “раскрыли”, такого крутого и секретного?

— Как-как? Об косяк! Я же говорю: связной сдал. Когда запахло жареным, я воспользовался моментом и клонировался одним из первых, а затем, попав сюда, сразу слинял с Базы, построив себе эту хижину! Живность, вот, прихватил…. Пока все разобрались, что к чему, я уже надёжно спрятался.

— В «скрытом файле»?

— Ага!

— А остальные учёные?

— Мы появились здесь почти одновременно. А нас — настоящих — Грубер просто запер в «пятьдесят пятой»…В лаборатории №55, в «даблфайве» — на трёх верхних этажах недавно построенного здания 112 Indysoft-Кампуса. Оригинальный такой домик в форме буквы «икс», созданный, как я слышал, специально для секретных разработок. Там всё было очень здорово устроено для долговременной автономной работы: кроме производственных помещений существовали жилые «номера» для персонала, оранжерея, куча всяческих баров, разнообразные спортзалы, теннисный корт, два бассейна, комнаты отдыха и психологической разгрузки…. Даже театрик маленький и… баня финская. Медицинский отсек — в этом же здании, на втором этаже. У Грубера и его семьи — отдельные апартаменты. Всё напичкано «жучками» и видеокамерами наблюдения плюс мощная охрана в два уровня: первый — внизу, на входе в №112, а второй перекрывал (всем без исключения!) доступ в «даблфайв», в 55-ю лабораторию, в которой учёных и заперли.

— Заперли?

— Ну-у-у, заперли, честно скажу, не совсем насильно! Чарли просто посчитал, что так будет надёжнее, и пообещал всем… бессмертие в обмен на молчание и полную изоляцию! С тех пор ни один человек, кроме самого Грубера и начальника его охраны не выходил из 55-й лаборатории. Вот так всё пока и сохраняется в тайне.

— А родственники?

— Они все на том самом острове, где два года прохлаждались научные сотрудники. Купаются, загорают… Официально и учёные находятся там же, но ты же понимаешь…?!

— Ну да, понимаю, не дурак! А как же он сам? Грубер-то?

— И он тоже здесь. Вернее, его ADC, цифроклон. Он здесь главный! Повелитель Мира! К чему стремился, то и получил! И свой Новый Мир хранит, как зеницу ока!

— Как и его земной «исходник»?

— Да! «Земной» Грубер днюет и ночует в «даблфайве». То есть, Чарли управляет всем этим хозяйством и оттуда, и отсюда: он единственный в двух мирах, кто имеет обоюдостороннюю связь. И отсюда — с внешним миром, и оттуда — со своим цифровым двойником! Больше такой роскоши нет ни у кого, ни в Бестерляндии, ни на Земле. — Филгудыч фыркнул и понизил голос почти до шёпота: — Ты знаешь, ведь Грубер никого не забыл и некоторых своих друзей клонировал… тайно.

— Тайно? Как это?

— Ну, у них процедура клонирования прошла примерно так, как и у тебя: выпили водички, потрясло их — и всё!

— И много таких?

— Нет, с десяток всего. Среди них и закадычные друзья Грубера, его компаньоны по «Индисофту» Джимми Солт и Стивен Торнсон. Представляешь, — старик вновь фыркнул. — У них есть собственные цифроклоны, а они живут себе на Земле и в ус не дуют!

— На Земле?

— А как ещё скажешь? Ведь трудно предположить, где находится «пятое измерение»: может, на Земле, а может — в космосе…

— Да-а-а! А ведь, и правда!

— Вот-вот! Ну, что: есть-пить-курить уже не хочется? Вот-вот, отвыкай от запросов тела — привыкай к оцифрованной жизни! А я всё-таки стараюсь некоторые привычки сохранить! Вот, с трубочкой не расстаюсь!

Он затянулся, выпустил в воздух колечки дыма. И Тестеру, глядя на него, с трудом верилось (да какой там «с трудом»? — вообще не верилось!) в то, что и эта трубка, и эти колечки, и Филгудыч, и изба, и он сам — просто картинки, условности, миражи, вычисленные и созданные бездушными машинами, которые, в свою очередь, сделали либо немыслимо гениальные, либо очень бессердечные люди. Зачем? Зачем они сделали это? Чего не хватало им в той жизни? Нельзя понять. По-прежнему нельзя понять, а можно только простить. «Ибо не ведают, что творят»…

Голова уже шла кругом. А у Тестера было ещё много вопросов.