Храм пустоты

Андрей Варвар

Если бы каждый из нас забыл о точке зрения, став самим зрением, самой ситуацией, самой жизнью! Мы всё-таки ничего не знаем, когда критикуем и поощряем, принижаем и возвышаем.Ничего не знаю и я. Всё написанное – альбом взаимоисключающих точек зрения. Где же моя? Я стараюсь её не иметь вовсе, дабы не поощрять браваду неведения. Книга содержит нецензурную брань.

Плантация

— И что же нам делать?

— Разве это проблема?

— На мой взгляд, да. Довольно серьёзная.

— Бросьте, Яо. Проблема рождается со словом.

— Гуо, вы предлагаете не говорить вовсе?

–

–

–

–

–

–

— Знаете, она никуда не ушла.

— Зато мы поговорили молча.

— Но ничего не изменилось!

— Да. А разве что-то меняется от слов?

— Нет. Они только поднимают волны.

— Ничего не изменилось. И не изменится. Никогда.

— Вы уверены?

— К сожалению, да. Ни слова, ни молчание — ничто не победит рабство.

— Вы собираете чай. Для вас — это рабство?

— Зависит от моего восприятия. Я не чувствую себя рабом, когда наклоняюсь к земле.

— А с чего начинается рабство?

— С его конца.

— То есть тогда, когда в действительности его уже нет?

— Сбор чаинок — это не рабство. Рабство — это желание вернуться на плантацию.

— Значит, вы любите своё дело.

— Я ненавижу его.

— Но почему же вы хотите вернуться?

— Я люблю его.

— Так вы любите или ненавидите?

— Это одно и то же. Растворите логику. Она бесполезна.

— Не понимаю.

— Яо, вы понимаете только крайности. Неналюбовь — вот то, что возвращает на плантацию.

— Ненависть и любовь одновременно?

— Пусть будет так…

–

–

–

— Вы поняли меня, Яо?

— Молчание способствует пониманию.

— Что делать, когда не работаешь?

— Гуо, отдыхать, чтобы работать завтра.

— Плантации принадлежат не ваши руки, а ваше мышление.

— Вы хотите сказать…

— Плантация — это я сам.

–?

–!

–…

— С раннего утра и до вечера. Зачем? Чтобы завтра продолжить. Зачем? Чтобы хватало на еду. Зачем?

— Зачем?

— Чтобы работать на плантации.

— Круг рабсары.

–

— 00000

–

— Юани, чтобы жить. Юани, чтобы работать. Юани, чтобы тратить. Юани, чтобы зарабатывать юани. Юани, чтобы юани…

— Чем больше юаней, тем меньше юаней.

— Понедельник. Ли в серой рубашке. Вторник. Ли в серой рубашке. Среда. Ли в серой рубашке. Четверг. Ли в серой рубашке. Пятница. Ли в серой рубашке.

— Суббота. Ли в серой земле.

— Погода меняется. Даже власть меняется. Но Ли в серой рубашке, и через сотню лет будет Ли в серой рубашке.

— Это серая рубашка выбрала Ли, или Ли — рубашку?

— Ли не выбирает. Он раб. Удобство сделало выбор за него.

— Но почему не изменить хотя бы цвет рубашки?

— Цветам плантации изменить невозможно.

— Ритуал постоянства. К чему он?

— Чтобы плантатор видел не Ли, а серую рубашку. Но Ли устраивает быть серой рубашкой. Он не против.

— А вы, Гуо? Вы против? Ведь вы же не Ли, верно?

— Все Гуо, Яо, Ху и другие рано или поздно становятся Ли.

— От чего это зависит?

— Не от вас. Сначала вы исследуете плантацию. Вы на почтительном расстоянии. Затем вы приближаетесь. Она вас не замечает. Вы начинаете её вытаптывать, чувствуя свою безнаказанность. Она молчит. Вы пользуетесь плантацией, вы владеете ею. И вот вы хотите сделать шаг в сторону…

— А она?

— А она не существует. Её нет.

— Где же она теперь?

— Она в вас.

–

— Почему? Почему я радостно иду на плантацию? Потому что меня научили быть рабом.

— Гуо, как же это происходит?

— Монотонность проедает вашу жизнь. Вы перестаёте думать. Каждый день — камень го, выкладываемый на доску не вами. Плантация рассчитала вас как средство, как товар. Вы — эффективная машина по добыванию ресурсов. И вы станете таким, Яо.

— Но я не хочу, Гуо. Что мне делать?

— Перестать думать об этом.

— Это рецепт?

— Необходимость. Ничего не изменить. Рабство пронизывает всю жизнь.

— Плантация?

— Не только. Есть вещи страшнее.

— Какие?

–

–

–