Между мирами: Шестерни системы

Андрей Валерьевич Степанов, 2022

Система все равно переработает человека, знает он об этом или нет. Хочет он того или нет – результат будет один. Но можно просто поддаться, а можно сопротивляться. И чем активнее – тем сильнее обнажится гниль системы. Максим уже был в шаге от правды – и от смерти тоже. Ему пришлось бежать. Почти прояснившаяся ситуация стала еще более запутанной, если бы не внезапно подоспевшая помощь. Теперь Максиму предстоит самому примерить роль одного из винтиков сложной системы государства. Если он даст слабину – рискует потерять все, что заработал потом и кровью. Но если поддастся – навсегда упустит шанс найти злодея, который разыгрывает перед ним очередной коварный план.

Глава 6. Вспоминая великого классика

Гостиница, в которую нас доставил извозчик, расположилась в историческом центре города. Вернее сказать, для меня это был бы исторический центр — по сути, половина Вельска, застроенного в лучшие для него годы, представляла собой скопище кирпичных строений, отчасти напоминающих владимирские.

Но здесь все было разномастное, построенное безвкусно и невпопад. Так, например, даже редкая квартальная застройка представляла собой скопище деревянных и кирпичных оштукатуренных, а где-то и поизносившихся зданий. Порой все три представителя местной архитектуры теснились между двумя улочками.

К счастью, гостиница полностью занимала четырехэтажное здание, слегка обшарпанное, но все же крепкое и надежное на вид. Нет, я не ждал, что в наше укрытие будут палить из пушек, однако стоило подразумевать, что нас наверняка будут искать и попытаются выудить.

Сонный портье встрепенулся, когда увидел нас, и подсунул прайс. Увидев бумажный четвертак, встрепенулся еще сильнее, подозвал коридорного и буквально силой всучил нам ключ. По дороге указал на местную столовую, а нас отправил на третий этаж.

Просторный номер с двумя спальнями быстро привел меня в чувство. Я распахнул окно, чтобы впустить свежий, почти морозный воздух, и спросил:

— Почему ты не захотел сразу ехать к Новикову?

— Мне не понравилось, как нас встретили, — Быков бросил чемодан на кровать, раскрыл его и принялся переупаковывать оружие. — Вероятно, нас ждали. А если ждали, значит, у кого-то был длинный язык. Не знаешь, кто мог нас сдать?

— Понятия не имею, — соврал я. Учитывая, что я вполне догадывался, кто мог предупредить местных. Подбельский. И тогда цель визита размывалась, а шансы вернуться домой живыми снижались. — Будем выяснять завтра.

— А сейчас пошли поедим, — предложил Быков.

Я рассовал запасные магазины к «стрельцу» по карманам, избавился от пальто и замотал правую ладонь. Ее я содрал достаточно сильно — кровь размазалась по ней от кончиков пальцев до запястья. Сыщик это заметил, но не сказал ни слова.

В столовой на нас сразу же обратили внимание. Но обслуживание велось все равно как-то лениво, нерасторопно. Слишком медлительно — настолько, что будь я чуть более подозрительным, заподозрил бы что-то неладное.

Столик предоставили в тихом месте, подальше от большинства. С другой стороны, гостей в зале, рассчитанном человек на сто, не набиралось и пятой части, поэтому избыточная забота была уже неуместна.

Однако справа от нас была стена с большим окном, а слева, чуть поодаль, расположились высокие деревянные тумбы, заполненные землей, откуда вверх тянулась какая-то растительность непонятного цвета — то ли зеленая с красным, то ли красная с зеленым.

Представляться при заселении я не стал. За меня красноречиво говорила ассигнация в двадцать пять рублей, что в два раза превышало стоимость выданного нам номера. Сперва я хотел записаться, как мистер Смит, но подумал, что в глубинке Империи лучше так не шутить. И остался Альбертом Ивановым.

— Отвратительный город, — пробурчал Быков.

Я выглянул в окно. Ближайшие фонари тонули в тумане. Уже через пару столбов можно было заметить только лишь крохотные источники света. Я вспомнил, что по пути к отелю мы проезжали через деревянный мост. Похоже, что туманы здесь не редкость.

— Похоже на лавкрафтовский Инсмут, — привел я не лучшее для нас сравнение, но Алан, к моему удивлению, кивнул:

— Ничего хорошего здесь пока что нет. Советую тебе деньгами не швыряться.

— Это лишь наша безопасность, — возразил я.

— Безопасность — это когда ты за молчание даешь человеку пять рублей, а не когда накидываешь четырнадцать сверху из разряда «сдачи не надо».

— Не считай мои деньги, — натянуто улыбнулся я. И уже начал жалеть, что именно сыщик составляет мне компанию. Ведет себя, как старая сварливая жена.

— И не собирался, — вздохнул Быков. — Просто есть разумные правила, а ты их пока что нарушаешь. Это в столице за такое можно отдать и пятнадцать, и двадцать рублей — там жизнь дороже. Здесь ты этим привлекаешь внимание.

— Я как-то не подумал, — произнес я, уже готовый перестать сердиться на сыщика за толковый совет. — Буду аккуратнее, если еще не поздно.

— Все относительно, — Алан подвинулся, позволяя официанту расставить по столу напитки: чай и какую-то мутную бурду, которая в меню называлась «освежающий лимонад». — И портье мог уже позвонить и сообщить, что приехал тип с мешком денег. Тип — это я, — тут же добавил Быков. — Мог и не позвонить. Могли сообщить еще с вокзала, что пара вооруженных столичных навешала местным. А могли и не сообщить.

— Значит, наша ситуация где-то между «все нормально» и «нам хана», — заключил я и с подозрением понюхал непонятную бурду. Аппетит тут же приказал долго жить.

Я отставил «освежающий лимонад» подальше от себя и посмотрел на высокий потолок. Часть ламп была выключена, отсюда и полумрак. Остальные неритмично мерцали. Действительно, Лавкрафт нашел бы местное заведение вдохновляющим, а сам город, вероятно, не менее перспективной базой для своих рассказов.

Стул скрипнул ножками по деревянному полу, и мы с сыщиком тут же посмотрели на человека, подсевшего к нам. Девушка с каштановым каре и выразительными зелеными глазами быстро переводила взгляд с меня на Алана. Я облокотился на стол, а сыщик кашлянул. Девушка же не произнесла ни слова.

— Как у вас тут душно, — она встала и открыла окно за моей спиной. Я обратил внимание, что на ней был брючный костюм. — Вы не возражаете?

— Допустим, не возражаем, — ответил я, когда я она села. — Но, если бы и возражали, трудно представить, что вы встанете и закроете окно.

— Хоть кто-то в этом чертовом городе понимает, что девушкам не стоит указывать, — фыркнула девушка. — Ира, — она протянула нам руку, предварительно стянув с нее тонкую кожаную перчатку.

На вид незваной гостье было двадцать пять или около того. Стройная и невысокая, она смотрелась эффектно — лучший показатель в этом деле по имени Алан просто пожирал ее глазами.

Я молча пожал ей руку, Быков же задержал ее пальцы в своей ладони, но тоже промолчал.

— Простите, вам что-то кажется не так? — спросила девушка. Голос у нее был приятный. Тоньше, чем у Ани, и не прокуренный, как у Элен.

— Не знаю, что до моего друга, — я покосился на сыщика, который все еще не сводил глаз с Иры, — но мне кажется непонятным такое внимание со стороны незнакомых мне людей.

Избыточная вежливость подчеркивает, в отличие от указания направления в три буквы, еще и пренебрежение. Но желаемого эффекта я не достиг, хотя очень старался. Девушка стянула вторую перчатку и бросила обе на стол. Потом посмотрела на лимонад и отодвинула его подальше от себя так, что он оказался на самом краю.

— А мне сказали, что вы все понимаете.

Мы с сыщиком переглянулись.

— Тогда скажите, кого мы здесь так сильно интересуем?

— Пожалуй, что всех, — девушка, заметив, что беседа пошла живее, оживилась и сама.

— А поподробнее?

— Вы что, не знаете? — она задрала брови. — Да все газеты пишут о происходящем в столице. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сложить дважды два.

— Что ж, мы очень рады высокому интеллектуальному уровню местных жителей, — сказал Алан, который наконец-то начал вести себя серьезно, а не как мальчишка, — но мы — люди приезжие. Неразумные. Просветите нас, пожалуйста.

— Вот только не надо из себя корчить, — поморщилась Ира, глядя на Быкова, а потом вежливо улыбнулась мне. — Даже я знаю, зачем вы здесь.

— Тогда тем более — что вы от нас хотите? — спросил я.

Конец ознакомительного фрагмента.