Скиталочка. Куда он, туда и я

Андрей Буторин, 2023

Я получила от любимого ключи – символ совместной жизни, но открыла ими пустую квартиру. Заботливо сервирован стол на двоих, а мой избранник исчез, испарился! Вскоре я нашла ту, кто по незнанию совершил роковую ошибку. Не умеешь колдовать – не берись! Не можешь его вернуть? Тогда отправляй меня следом!..Опрометчиво? Может быть. Опасно? Конечно. Глупо? Нет! Ведь я очень его люблю! Меня теперь называют Скиталочкой, и я готова скитаться по мирам до тех пор, пока его не найду. Чтоб мне провалиться, но куда он, туда и я!

Глава четвертая

Иван

Открыв глаза, Иван еще сильней уверился, что он раю. Нет, тут не порхали ангелочки, не пели райские птицы, никто не трубил в трубы (а должны? в этом он не был уверен), зато это место выглядело очень красиво. Неестественно красиво. Казалось бы, обычные пологие холмы, поросшие разнотравьем, невдалеке зеленеет лиственный лес, над всем этим — синее-синее небо с белыми подушками облаков, но все это выглядело так неправдоподобно ярко, настолько преувеличенно красочно, что мысли о том, будто это обычный земной мир можно было выкинуть из головы сразу. Если, конечно, обычному миру кто-то не выкрутил на максимум цветность и не добавил яркости. Еще Иван подумал, что это очень похоже на современный мультфильм — объемный, почти взаправдашный, но все-таки сказочный.

Стоило об этом подумать, как он тут же разглядел и петляющую меж холмов дорогу из желтого кирпича… Нет, приглядевшись, он понял, что это вовсе не кирпич, а обычный желтый песок. Просто чересчур желтый, как тут и принято: уж если цвет, то цвет! Подойдя к дороге, Иван понял, что погорячился и с этим определением. Не дорога — скорее, дорожка, тропа. Довольно широкая, но на машине не погоняешь. Если только на очень узкой. Или на мотоцикле.

А еще Иван понял, что эти дурацкие мысли насчет узких машин и мотоциклов приходят к нему в голову всего лишь для того, чтобы не думать о главном: где он? Куда он, ерш колючий, попал?!

Очень хотелось проорать это вслух. Громко-громко! Чтобы проснуться. Тут он вспомнил, что для этого рекомендуется еще себя ущипнуть. Он поднял руку, успел удивиться, что и сам стал более цветным, точнее, «насыщенным», чем обычно, но куда большее удивление вызвал у него зажатый в ладони смартфон. Вернее, кусок смартфона, верхнюю часть которого, ровно по линии пальцев, как будто чем-то срезало. Однако и тут ему не удалось как следует поудивляться: он увидел идущего по желтой дорожке человека.

Мужчина выглядел непрезентабельно: худой, согбенный, почти лысый, с жиденькой, но длинной седой бороденкой, дочерна загорелый. Точнее, до насыщенного, как и все здесь, коричневого цвета. Опирался старец на сучковатую палку, а одет был в длинное рубище из серой мешковины. Зато из очень серой — залюбуешься!

Но Иван на одежку путника любоваться не стал. Он бросился к старцу бегом и когда поравнялся с ним, понял, что тот, пожалуй, не такой уж и старый. Сбрить ему нелепую бороду, выпрямить спину, надеть нормальную рубаху — и вряд ли можно будет дать «старцу» больше пятидесяти. Максимум пятьдесят пять. Ну а поскольку брить и переодевать его Иван не собирался, то и обратился с учетом нынешнего облика:

— Здравствуйте, дедушка!

— Турбурдин! — ахнул путник. — Как же ты вырос! Я тебя и не признал…

— Так я и не… Турбурдур… — проговорил Иван.

— Не Турбурдин, — поправил старец.

— Да. Не он. Я…

— А мне в дудку подуть на то, кто ты, — оборвал его незнакомец. — Потому что и я тебе не дедушка. Ишь, внучек выискался!.. — И путник явно намерился отправиться дальше.

— Постойте! — Иван едва удержался, чтобы не вцепиться в старца. — Скажите хотя бы, где я!

— Ты тут, — ткнув пальцем под ноги, обреченно вздохнул путник. — Еще вопросы имеются?

— Да… — растерявшийся Ваня собрался было повторить вопрос насчет своего местонахождения, но передумал, решив, что ответ вряд ли сильно изменится. Вместо этого он спросил: — Кто вы?

— В Сизелоне не принято называть одного человека многими, — насупился старец. — Я — мудрец Пузик. А ты кто?

Иван с огромным трудом удержался, чтобы не рассмеяться. Имя Пузик подходило этому сухарю, как хомяку кличка Мамонт. Скорее, это было не имя, а данное в насмешку прозвище. Но смеяться расхотелось быстро — как только он понял, что название местности он тоже услышал. Это пока мало что давало, кроме разве того, что с мыслью о рае тоже можно было распрощаться. Ну так оно и к лучшему так-то…

— Ты что, говорить разучился? — пристукнул палкой мудрец. Кстати, тоже интересный поворот. Или Мудрец — это лишь прозвище? А Пузик тогда что? Должность?..

Иван тряхнув головой частично вернул мозги на место и ответил:

— Я Иван. Но мне кажется, что я здесь оказался случайно. Вот только не знаю как.

— Так и я не знаю, — пожал плечами старец. — Но я ведь мудрец не просто так. Это тебе не в дудку подуть. Сто сорок лет уже мудрецом люди считают…

— Сто сорок лет?! — ахнул Иван.

— Ну не ровно сто сорок, — бросил на него угрюмый взгляд Пузик. — Сто тридцать восемь с половиной. Что, мало?

— Много… А сколько же вам самому тогда?

— Я тебе сказал уже: не называй одного многими! — шмякнул вдруг старец палкой Ивану пониже спины.

— Сколько лет… тебе? — поправился Ваня, потирая ушибленное место.

— Девяносто шесть, — буркнул Пузик.

— Но как же тогда?.. Так не бывает.

— Еще как бывает. Ты не мудрец, тебе все равно не понять.

— Да, — поспешно согласился Иван. — Но ты начал говорить, что мудрец не просто так. Ты мне сможешь помочь?

— Смогу, — кивнул старец.

— Правда?!

— Да. Но смотря в чем. Скажем, перевести через эту дорогу — как в дудку подуть!

— Мне не надо через дорогу. Мне надо домой, на Землю! Я уже понял, что это не Земля…

— Еще бы! Земля — это вот, — ткнул мудрец палкой сбоку от тропы и хихикнул: — Шагни — и дома!

— У меня там девушка! — взмолился Иван. — Невеста моя. Она же с ума сходит!

— Умственное расстройство? — покачал головой мудрец. — Плохо поддается лечению. Даже магией опасно воздействовать — на самого перекинуться может.

— Да никакое не умственное! — рассердился Иван. — Она за меня переживает!

— Так я не понял, тебе чего надо-то? — недобро посмотрел на него Пузик. — Тебе домой или девушку? Похоже, у тебя самого вот тут дует, — постучал он согнутым пальцем по лбу.

— Мне нужно домой. А дома у меня девушка, — раздраженно сказал Ваня. — Все, спасибо за помощь, дальше я сам. Скажи только, где тут эти… ну, маги или как там они? Ты же вспоминал про магию…

— А я и не забывал, — усмехнулся мудрец. — Магия — она везде. Только не говори, что на твоей Земле не так.

— Не так.

— Ты просто не знаешь. Без магии и дудка дудеть не будет.

— Ладно. Где эти маги?

— Да так-то как бы везде. В любую сторону иди — когда-нибудь да на мага наткнешься. — И Пузик повернулся, чтобы продолжить свой путь. Но почему-то пока не продолжал, явно чего-то ожидая. И он дождался.

— Ладно, прости, — проворчал Иван, — психанул я. Скажи, куда именно мне лучше пойти?

— На данный момент у тебя три варианта, — быстро повернулся к нему старец. — Первый — это вообще никуда не ходить.

— В смысле?

— В самом прямом. Стой здесь. Или присядь, вон, на травку. Существует вероятность, что именно здесь когда-нибудь пройдут все люди и прочие существа всех миров Вселенной. В том числе и твоя девушка.

— Шекли я тоже читал, — отмахнулся Иван. — У него это в каком-то рассказе было. Но мне такой вариант не подходит. Хотя бы уже потому, что я банально захочу есть и пить. И вообще я ждать не люблю. Тем более у моря погоды. Я люблю действовать.

— До моря тут далеко, не надо передергивать! Но если хочешь действовать, то есть еще два варианта: ты можешь пойти или вон в ту сторону, где лесок, видишь? Или в другую, где город. Я бы советовал пойти в город.

— А там, где лесок, что?

— Там магическая община, в дудку им дуть, обитает, — поморщился Пузик. — Поклонники Юстера Литца. Слышал, нет? Да где тебе!

— А вот как раз и слышал… — очень тихо проговорил Иван. А потом завопил: — Спасибо! Я к Юнкерсу! — И помчался по желтой тропе в сторону леса.

Старец догнал его неожиданно быстро — и даже не запыхался при этом.

— Ты куда? — дернул он Ваню за рукав. — Я же сказал, что советую идти в город!

— Но мне нужен этот самый Литц! Скорее всего, именно из-за него я сюда и попал.

Мудрец вдруг расхохотался во весь голос.

— Ли… Ли… Литц ему нужен!.. — истерично завсхлипывал он, вытирая слезы. — Ой, не могу! Ой, насмешил!

— И чем же, позволь узнать? — недовольно свел брови Иван. Он вообще не любил, когда над ним смеются, а когда еще неизвестно почему…

— Так он же шнырятель, — отсмеявшись, но все еще отдуваясь, сказал Пузик с такой интонацией, будто это все объясняло. Ивану не объяснило, и он попросил:

— Поясни!

— А чего тут пояснять? Юстер Литц тем и знаменит, что никто никогда не знает, где он находится в данный момент. Литц шныряет между мирами, как между деревьями в густом лесу. Вот он здесь, а вот уже там. И где это «там» — пойди пойми. Шнырятель и есть.

— А что, миров действительно так же много, как деревьев в лесу? — спросил Ваня.

— Да ты что? Их куда больше. Скорее всего, вообще бесконечно много. Деревья — это я для примера привел.

— И почему это Юнкерс… или как его там?.. Юстриц… Никак не могу запомнить это имя!..

— Юстер, — подсказал мудрец. — Юстер Литц.

— И почему этот Юстер шныряет? Это у него выходит самопроизвольно, или он делает это целенаправленно?

— Кто как говорит, — вздохнул старец. — Началось-то по желанию, конечно. Он все снадобье изобретал, чтобы можно было легко в другой мир переместиться. Вот и изобрел. Переместился куда-то. А потом — то ли так понравилось, что он угомониться не может, то ли что-то зашло не туда, и у него не получается остановиться уже не по своей воле.

— А его снадобье осталось? — судорожно сглотнул Иван, невольно проведя рукой по волосам.

— Нет. Оно с ним вместе шныряет. Но какие-то записи есть, на столе были ингредиенты, которыми он перед этим пользовался… Вот и создалась община его поклонников, которая пытается разгадать этот секрет и воссоздать нужный состав.

— У них что-то получилось? — вновь машинально пригладил Ваня волосы.

— Что-то да, но вот что именно… Лучше в дудку подуть, чем их снадобья пробовать. Говорят, одного или двух прямо на солнце занесло. А ты знаешь ли, какое оно, солнце-то?

— Знаю. Желтый карлик. То есть это на Земле желтый карлик. Но и ваше, вроде, похоже.

— Сам ты карлик! — снова захохотал мудрец. — Солнце огромное! Как если взять самую большую гору и выдуть из нее вдесятеро бо́льшую! И огнем непотухающим зажечь. Вот и будет тебе солнце. А ты — карлик!..

— Глупости все это, — сказал Иван. — Я-то здесь очутился, а не на солнце. А раз у этих поклонников есть порошок, которым на меня… который я на себя…

— Да погоди ты! — непонятно чему рассердился старец. — Порошок, порошок! Говорю же, не то это снадобье, не настоящее. То ведь как замышлялось Юстером: чтобы после него куда подумал — туда и переместился. А после этих суррогатов так не получается. Они ведь еще заклятия читают, общинники эти… А придумывают их сами. Главное, говорят, передать человеку, наделенному снадобьем, право Литца. Тогда он в другой мир и отправится. А некоторые после этого в лучший из миров отправились, как те, что на солнце…

— Погоди, — остановил словесный поток мудреца Иван. — Что, ты сказал, передать? Провалиться?.. Это как?

— Да не «провалиться», а «право Литца»! — И тут Пузик снова развеселился: — Вот ведь, в дудку подуть! И впрямь: право Литца на то, чтобы провалиться! Ха-ха-ха!..

— Стоп! — поднял руку Иван. — А ну-ка, скажи мне: «Чтоб тебе провалиться!»

— Тебе? Право Литца? Зачем?

— Чтобы провалиться, зачем еще-то? — вскипел Ваня. — Чтобы домой вернуться. Давай, говори!

— Нет, не скажу, — испуганно замотал головой Пузик. — Это кто же знает, куда ты провалишься! А если и правда на солнце?

— Далось тебе это солнце! Ладно, тогда точно: пока. Я к этим лесным ребятам пошел. Может, они посмелее тебя.

— Они поглупее меня! — возмущенно вскричал старец. — Им что в дудку подуть, что тебя на солнце пульнуть! Все же так, наобум, на пробу… У них там и магов-то нормальных — раз-два, да и те бестолковые.

— И что ты предлагаешь?

— Так я уже предложил! Надо идти в город. Там тебе и частнопрактикующие маги, и придворные, и даже магическая академия имеется. Шарлатанов тоже, конечно, хватает, но я для тебе правильного мага найду, надежного.

— Так получается, что и без снадобья можно из мира в мир перемещаться?

— По-всякому можно. Не так это просто, конечно, но…

— А скажи-ка мне, уважаемый мудрец, — прищурился Иван. — Тебе-то какой смысл мне помогать?

— Ну… какой… — смутился Пузик. — Ты бы меня хоть покормил, на ночлег определил, а то я уже кореньями питаюсь, да в травах луговых почиваю…

— Напортачил где-то или обобрали?

— Да как бы и то, и другое, — еще сильней засмущался мудрец.

— Так ведь и со мной тебе тоже не повезло, — развел руками Ваня. — Гол я, как сокол. Как же я тебя накормлю и на ночлег пристрою?

— А в руке у тебя что за камень? — спросил Пузик.

Только теперь Иван обратил внимание, что до сих пор сжимает в ладони обломок смартфона.

— А! Это? Это уже ничего, — размахнулся он, чтобы выбросить мусор.

— Стой! — схватил его за руку мудрец. — Дай-ка сюда!

Иван, усмехнувшись, отдал старцу то, что осталось от гаджета. Тот благоговейно покрутил в руках черный блестящий огрызок и торжественно объявил:

— Это же не в дудку подуть! Это не просто странный камень. От него так и разит магией! Только необычной, странной, и будто бы нарушенной… Но за это твое «ничего» тот маг, с которым я тебя как раз и сведу, столько денег отвалит, что мы месяц сможем в городе жить и в трактире себе пузики набивать.

— Э-э, нет! Ни о каком месяце и речи быть не может! — запротестовал Иван.

— Хорошо. Тогда ты домой возвращайся, а я два месяца в городе поживу. Тебе же на Земле наши деньги все равно не пригодятся.

— А может, я нумизмат? — хмыкнул Ваня.

— Может. Но деньги чужого мира принесут с собой беду.

— Да ладно тебе! — засмеялся Иван. — Я же не мальчик — страшилок пугаться. Отдам я тебе деньги. Хотя мне слабо верится, что за этот кусок пластика с пиленой начинкой нам хотя бы корку хлеба дадут.

— Дадут-дадут! — потянул его в сторону города Пузик. — Только ты во всем меня слушай.

— Да чтоб мне в дудку не дунуть! — поклялся Ваня.

И они зашагали по желтой дорожке как раз в ту сторону, куда изначально и шел Пузик. Это навело Ивана на некоторые подозрительные мысли — не захотел ли хитрюга-мудрец всего лишь воспользоваться удобным случаем. Но с другой стороны, а такой ли уж он, Иван, удобный? Денег у него при себе и впрямь нет, ничего ценного тоже. Огрызок смартфона? Даже смешно надеяться, что кто-то позарится на такую «ценность».

Единственное, что у него было действительным ценным — так это новые кроссовки. Очень удачно получилось, что он оказался в них! Просто показалось, что встречать невесту к торжественному ужину в растоптанных шлепанцах будет не очень пристойно. Вот и переобулся, благо кроссовки — и впрямь очень хорошие — купил буквально за пару дней до этого и еще ни разу не надевал. И вот надо же — как пригодились! То-то бы он шлепал тут в своих шлепках! Хотя Пузик, вон, вообще босиком топает — хоть бы хны. Ну так он привык: может, всю жизнь так ходит, и кожа на ногах у него покрепче иной обуви.

А вдруг жуликоватый старец как раз на его кроссовки и позарился?.. Он ведь проговорился, что где-то напортачил, и его обобрали. Может, как раз обувь в отместку и сняли. И теперь он, найдя подходящего дурачка, хочет отыграться.

Иван вроде бы и понимал, что скорее всего напрасно придумывает о Пузике глупости, но с другой стороны: а кто его знает? Что тут вообще глупости, а что нет — поди разберись! Весь этот мир, вся ситуация в которой он, Иван, оказался — не что иное как о-огро-омная глупость! Как то самое солнце, которое надули из большой-пребольшой горы. Уж это-то точно неправда, а мудрец выдает за бесспорную истину. И все, что он наплел про город, про надежного, правильного мага, который за кусок мусора их на руках носить станет, — это вполне может оказаться таким же «дутышем».

Иван остановился и спросил:

— И далеко еще до твоего города?

— Он не мой, — сказал Пузик. — Я родился в другом месте. Даже в другом королевстве.

— А сюда что, эмигрировал?

— Зачем мне игрировать? Я человек взрослый, серьезный. И пришел сюда, не в игры играть, не в дудку дудеть.

Он вроде как даже обиделся, а Иван вдруг призадумался: здесь вообще нет такого понятия, как эмиграция, или старец просто его не расслышал? И тут вдруг Ваню будто окатило холодной волной: как же получается, что в невесть каком мире вообще говорят по-русски?! Такого просто не могло быть. Этому могло найтись лишь одно объяснение… Точнее два, но практически с одинаковым смыслом: или он спит, или бредит. В последнем случае вообще, например, находится в коме. Это, пожалуй, даже логичней, потому что сон не может быть таким последовательно долгим. Но почему он оказался в коме?!.. Да мало ли! Даже у молодых и здоровых случаются всякие неожиданные напасти: тромб какой-то оторвался, галстук туго завязался… Нет, он был без галстука. Значит, тромб.

Но в таком случае он может сейчас идти куда угодно и делать, что заблагорассудится — все равно это неправда. С одной стороны — здорово, можно не бояться напортачить, а с другой — обидно, если из комы он так и не выйдет. Олушка, опять же, расстроится…

— Да какие уж тут игры… — вздохнул он.

— Вот и я о том, — сказал Пузик. И так получилось, что Иван как раз смотрел на губы старца, когда тот это произнес…

Ваня готов был поклясться, что губы мудреца шевелились не в такт словам!

— Скажи еще что-нибудь, — нервно сглотнув, попросил парень.

— Я тебе кто — сказитель? — нахмурился Пузик.

Теперь Иван смотрел на его рот очень пристально, и убедился, что слышит вовсе не то, что произносит собеседник.

— Ты говоришь не то, что я слышу! — припечатал он с таким видом, будто застал мудреца на месте преступления.

— Ну ты мудрец, я смотрю, — хихикнул старец. — Еще мудрее меня! Как и догадался-то?

— Но… А как?.. — заморгал Иван. — А почему?

— А тебе что, хотелось, чтобы мы друг дружке в дудки дудели? Я тебе: «Ту-ту-у!», ты мне «Ду-ду-ду!» Так бы мы лучше все понимали?

— Нет, конечно, но ведь это не от нас зависит.

— Не от нас, — согласился Пузик. — Это зависит от смысловой магии. И если ты скажешь, что на твоей Земле ее нет, я буду называть тебя не Ваней, а Враней.

— У нас ее нет. Но я не вру, это правда. Чтобы понять людей, говорящих на других языках, мы эти языки учим, или пользуемся услуги переводчиков, которые эти языки знают.

— Сумасшедший мир! — покачал головой мудрец. — Теперь я понимаю, почему ты беспокоишься за умственное здоровье своей невесты. Но я все равно не пойму… Ладно людские языки. Наверное, можно один-два выучить и быть этим… переводчиком. А со зверями как? Как твой переводчик сможет по-птичьи чирикать, или по-лягушачьи квакать? У них ведь голосовой аппарат другой системы.

Иван рассмеялся:

— Ладно, согласен, смешно. Но ты так и не сказал: далеко еще до города?

— Погоди… — обиженно надулся Пузик. — Ты что, думаешь, я насмехаюсь о зверье? Или если на вашей отсталой Земле никто ничего не умеет, то и у нас так же?

— Не надо, — мотнул головой Иван. — Мне и правда не до смеха. Скажи, скоро ли город, и пойдем дальше.

— Ну, в дудку подуть!.. — возмущенно запыхтел мудрец. — Ну я тебе сейчас, неверующему, покажу…

Он завертел головой, приставив ко лбу козырьком ладонь, поднял голову и радостно воскликнул:

— О! Смотри, Иван-невера!

Ваня неохотно поднял голову. Метрах в десяти над ними порхала какая-то птаха — в орнитологии он был не силен. Но Пузик, похоже, разбирался.

— Эй, стрижик! — крикнул он. — Видно ли город? Близко ли до него?

— Видно-видно! — тоненько, но громко и отчетливо прочирикала птичка. — Близко-близко!

Иван подозрительно уставился на мудреца. Что такое чревовещание, он слышал. Впрочем, он мог бы поклясться, что писклявый голосок доносился именно сверху. И тогда он, задрав голову, крикнул стрижу сам:

— А что за город-то? Как называется?

Птичка испуганно пискнула и улетела.

— Ну ты дал, — укоризненно покачал головой Пузик. — Как в дудку подул. Если я сказал, что мы со зверьем друг дружку понимаем, то это не значит, что ум у них такой же как у нас. Разве что как у тебя…

— Но-но! — вскинул голову Ваня.

— «Но-но»!.. — буркнул старец. — Вот то-то и оно. С собакой там или лошадью еще можно о чем-то посудачить, да и то о простом. А у птички-то умишка — с ноготок! А ты ее о названиях… Еще бы о численности населения спросил. Хотя, правду сказать, во́роны — те до пяти-шести легко считают, а какие и до десятка. Но то — птицы умные…

Между тем Иван с Пузиком взобрались по тропе на очередной взгорок — и Ваня ахнул: впереди перед ним красовался город, будто сошедший со страниц волшебных сказок. Или, скорее, с экранов фэнтезийных фильмов. Расписные купола и высоченные шпили башен и башенок, резные окна, в которых стекла сверкали бриллиантовым блеском… Блестели также те купола и башни, что были сделаны, казалось из чистого золота, а некоторые — то ли из платины, то ли пусть даже всего лишь из никеля, но сияли так, что смотреть было больно. А в стенах переливались всеми цветами радуги драгоценные камни! Иван был уверен, что именно драгоценные, на меньшее такой город вряд ли бы согласился. И весь этот блеск, все это сказочное сияние будто высвечивало охватывающий весь город радужный купол.

— А ты не хотел идти, — горделиво усмехнулся мудрец, откровенно любуясь оказанным на Ивана эффектом. Можно было подумать, что именно Пузик и возвел жилистыми загорелыми руками эту волшебную каменную сказку.

Ваня же снова стал думать, что он в коме. Но в такой коме он бы хотел задержаться немного подольше. Хотя бы настолько, чтобы успеть посмотреть на это чудо зодчества изнутри.

— Чего застыл? — хмыкнул старец. — Идем скорей, до захода солнца надо успеть — ночью и за твой волшебный камень ворота не откроют.

И они припустили вниз по взгорку к распахнутым золотым воротам в ослепительно белой, усыпанной рубинами с изумрудами крепостной стене.