Скиталочка. Куда он, туда и я

Андрей Буторин, 2023

Я получила от любимого ключи – символ совместной жизни, но открыла ими пустую квартиру. Заботливо сервирован стол на двоих, а мой избранник исчез, испарился! Вскоре я нашла ту, кто по незнанию совершил роковую ошибку. Не умеешь колдовать – не берись! Не можешь его вернуть? Тогда отправляй меня следом!..Опрометчиво? Может быть. Опасно? Конечно. Глупо? Нет! Ведь я очень его люблю! Меня теперь называют Скиталочкой, и я готова скитаться по мирам до тех пор, пока его не найду. Чтоб мне провалиться, но куда он, туда и я!

Глава вторая

Иван

Иван Лосев не был таким уж замшелым пунктуальным занудой, как кто-нибудь, возможно, подумал. Скорее наоборот — чем-нибудь увлекшись, он мог забыть про все остальное. А уж если он увлекался не чем-нибудь, а кем!.. Тогда он мог буквально забыть про еду и сон. Правда, такое с ним до встречи с Олой случалось лишь однажды, когда он познакомился с Анжелой. Влюбился Ваня быстро, вспыхнул, как сухая соломинка, да так же быстро и отгорел. Было чувство — и нет его, только что-то черное внутри: угли, зола, сажа… Да, можно было найти кучу оправданий: и то, что Анжела не разделяла его увлечений, не читала книг, из фильмов предпочитала пустые комедии, из походов лишь один вид — шопинг, а услышав, что Луна — на самом деле огромный шар с горами и равнинами, долго смеялась, похвалив Ивана за хорошую шутку. Про Солнце он ей даже побоялся рассказывать. Кстати, Луной-то, похоже, Анжела его любовь к ней и раздавила. Додавила, скорее, поскольку Иван и без того уже стал замечать, что ему с этой девушкой совсем не так радостно, как в первые пару недель. И даже не просто не радостно, а банально… скучно.

Расстались они с Анжелой легко — та упорхнула словно красивая бабочка, но вот эта «сажа» внутри себя Ваню все-таки насторожила. Может, он не такой, как все? Может, не умеет любить, вовсе не приспособлен для настоящей любви? Способен лишь вспыхнуть — и тут же погаснуть? Но тогда он может сделать больно той, кто его действительно полюбит. Что же теперь, сидеть взаперти или вовсе уйти в монастырь? Но Ивану туда совсем не хотелось. Ему хотелось любить и быть любимым. Поэтому когда судьба свела его с Олой, и Ваня снова вспыхнул от любви, он решил проверить свои чувства. Но проверить как следует, чтобы замечательной девушке с удивительным именем и прекрасными глазами не пришлось потом из-за него страдать.

Первым делом Иван поставил в свой ноут программу-ежедневник. Это не имело никакого отношению к проверке чувств, но Ваня знал за собой грешок — забывать обо всем, когда он сильно увлекался. А сейчас он увлекся Олушкой, да еще как увлекся! И ему очень не хотелось, чтобы у любимой с первых же дней сложилось о нем впечатление как о человеке необязательном, легкомысленном и нафигатакимнужном. Поэтому и отмечал Иван в ежедневнике ближайшие дела и планы, и нужно сказать, его это пока выручало.

Радовало Ваню и то, что даже через два месяца после знакомства с Олой его чувства не только не угасли, а кажется, разгорелись еще сильнее. До такой степени, что он уже с трудом удерживал рвущееся из него для любимой предложение руки и сердца, как бы банально это ни звучало. Он готов был схватить свою Олушку в охапку и не выпускать никогда-никогда. Увезти ее на край света, в тундру, в страну оленью… Ерш колючий! Да хоть куда, лишь бы вдвоем, лишь бы вместе! Иван был уверен, что Ола согласится даже на жизнь в пресловутом шалаше. Такого изысканного рая он своей любимой, конечно, не желал, но денек-другой, впрочем, можно было бы и в шалаше… А потом уже сильно кушать захочется. Но Ваня быстро выбросил из головы райские мечты. Ладно, не выбросил, задвинул в дальний угол. И твердо решил: перед тем как предлагать Олушке шалаш… в смысле, совместную жизнь, он просто обязан каким-то образом проверить свои чувства.

А как можно проверить эти самые чувства? Долгой разлукой. Нет-нет, отпадает сразу!.. Нуждой и страданиями. Вы что, издеваетесь?.. Изме… Ванидзе, молчать! Язык откушу!.. Ну а как их еще проверить? Только временем. А долго ждать он уже просто не мог. Хоть к гадалке иди!..

Ага. Ага-ага… Иван сильно призадумался и решил, что совершенно не видит, чем обращение к гадалке хуже тех самых нужды и страданий. Не говоря уже о том, за что он собирался кусать себе язык. Плохо было то, что он был абсолютно несведущ в данной теме. Ерш колючий! Где искать гадалку? Объявления везде так и пестрят амулетами да рунами, сайтов в интернете миллион, но как отыскать иголку в куче… то есть в стоге… скорее, в стоке — мутном и дурно попахивающем? Ткнуть наугад?..

Тут Ивану пришла мысль, что искать нужно не шикарные навороченные сайты, не рекламу с бесконечным перечислением всевозможных способностей, регалий и прошлых заслуг, а наоборот — что-то простое, невзрачное. И желательно узкоспециальное. Потому что Ваня по собственному опыту знал: если человек горделиво уверяет, что умеет делать все, то скорее всего, кроме как уверять, он ничего и не умеет. А настоящий спец не станет вешать на себя блестящие побрякушки и прыгать в экстазе, вопя, что он самый крутой. Настоящий спец молча возьмет и сделает.

Нет, Иван не был идиотом. Даже простаком его трудно было назвать. Во-первых, он прекрасно понимал, что и в его непробиваемой логике имеется куча дыр — хотя бы то уже, что правил без исключений не бывает. Во-вторых, он не верил в гадания. Не то чтобы категорически, все же ютилось где-то глубоко-глубоко в нем сомнение «а вдруг что-то да есть», но все-таки по большому счету не верил. И поход к гадалке нужен ему был, скорее, в качестве символической галочки, которую он смог бы поставить в своей судьбоносной графе: «Я на самом деле люблю».

Теперь он просматривал только короткие объявления. И одно заинтересовало его почти сразу:

«Потомственная ведьма. Любовная магия. Анна Александровна. Звонить строго с 6:66 до 13:00. Тел. [phone]». Номер был немного другим, но цифры те же — 2 и 3. И это уже понравилось Ване. Цифры словно намекали ему: ответа всего два: «да» или «нет» — а тебе ведь это и надо?.. Еще ему понравился юмор Анны Александровны, пусть и незатейливый. 6:66 — хорошее время. Кстати, на самом ведь деле это получается семь с копейками, а семь — тоже хорошая цифра. И наконец, последнее обстоятельство: «Любовная магия». Именно то, что нужно. Конкретика, которую так уважал Иван. Времени было 12:34, и он позвонил потомственной ведьме.

Голос Анны Александровны оказался довольно приятным, но определить по нему возраст говорившей Ваня не смог. Вряд ли моложе тридцати, но и сомнительно, что больше шестидесяти. Хотя какая разница — ему же ее было не есть. А вот интонации Ивану скорее понравились. Потомственная ведьма никого из себя не строила, говорила спокойно и буднично, словно он записывался на прием к отоларингологу. Впрочем, в том случае голос на всякий случай могли как раз и повысить…

— Приворот замужних дам не делаю, — предупредила Анна Александровна.

Это окончательно склонило Ивана в пользу данного специалиста. Однако он не удержался и спросил:

— А отворот?

— Только не для супругов. Браки заключаются на небесах, не мне их расторгать.

— Мне не расторгать! — поспешно заявил Ваня.

Анна Александровна назначила ему дату и время приема, и он сразу занес их в компьютерный ежедневник.

Внешне потомственная ведьма Ивану тоже понравилась. В общем-то, из «ведьминского» у нее были разве что темные волосы. В остальном оказалась обычной современной женщиной чуть старше тридцати, одетой в джинсы и синюю блузку. Сначала, когда она ему открыла дверь, Иван даже подумал, что это кто-то другой — сестра, домработница, мало ли… И он максимально вежливым тоном сказал:

— Добрый день. Позовите, пожалуйста, Анну Александровну.

— Ой… — ответила женщина, схватившись за щеки.

— Что? Ее нет? Хорошо, я зайду позже. Хотя, знаете ли, мы созванивались, и…

— Да-да, созванивались, — отняв ладони от лица, закивала собеседница. — Просто я сомневалась…

— В чем? — удивился Иван. — Что я приду? Это вы потомственная ведьма?

— Да, это я, — встряхнула темной шевелюрой Анна Александровна. — А сомневалась… Не обращайте внимания, я очень часто это делаю. — Тут она опомнилась и добавила: — Не в ущерб работе, не сомневайтесь!

— Хорошо, — с сомнением пожал Иван плечами. — Я не буду сомневаться, что вы не сомневаетесь.

Вообще-то ему сильно захотелось уйти. Наверное, он бы так и сделал, если бы потомственная ведьма не сказала вдруг:

— Так заходите же! Через порог работать нельзя. Да у меня и вся атрибутика там, — махнула она рукой за спину. — Ведь вы же хотите узнать про свои чувства к Оле?

— Хочу, — сказал он, машинально переступая порог. — А как вы узнали, что я… из-за Олы?

— Не обращайте внимания, — сказала ведьма. — Это профессиональное. Идемте же, идемте!

И он прошел за Анной Александровной в небольшую комнату, которая, в отличие от хозяйки, не просто говорила своим убранством, что имеет прямое отношение к ведьмовству, колдовству, магии и прочим подобным штучкам, но буквально вопила об этом! Стены комнаты были увешаны амулетами, пучками трав, высушенными трупиками грызунов, змей, лягушек и больших пауков, а также черепами более крупных животных — или очень зубастых, или рогатых; а один, самый большой и жуткий, совмещал оба этих признака. Еще на стенах были развешены полки из потемневшего от времени дерева, на которых стояли древние манускрипты в кожаных переплетах, банки, баночки, пузырьки, реторты и колбы с видневшимися сквозь стекло разнообразнейшими по консистенции и цвету порошками, смесями, жидкостями и, как показалось Ивану, даже газами, поскольку в паре реторт содержимое заметно клубилось. Вдоль одной из стен стояли аквариумы… Нет, аквариум там был только один — в нем плавали лягушки. А к двум другим, которые назывались террариумами, Иван решил без крайней необходимости не приближаться: в одном ползали устрашающих размеров и видов пауки, в другом, уставившись на него, замерли змеи.

Посреди комнаты стоял накрытый темно-вишневой бархатной тканью круглый стол, в центре которого тоже покоился чей-то зубастый вытянутый череп, посверкивал в свете толстых свечей хрустальный шар на черной подставке, лежали три колоды карт — одна по виду очень старая, а также стоял ноутбук и тарелка с надкушенным яблоком.

— Садитесь, — показала ведьма на стоявшее возле стола обычное офисное кресло, сама же, быстро спрятав тарелку, опустилась в кресло напротив — тоже вполне обычное, но более представительное, кожаное.

Иван тоже сел. Чувствовал он себя при этом отвратительно. Не только и даже не столько из-за всех этих пауков и змей — высушенных и натуральных, сколько из-за возникшего ощущения театральности всего этого, из-за того, что почувствовал себя дураком, добровольно согласившегося себя облапошить. И если бы не упоминание о цели его прихода сидящей напротив него совершенно непохожей на ведьму женщины, он бы, наверное, плюнул на все и сбежал. Ерш колючий, как же ему хотелось это сделать! Но тут злость на себя, на свою неуверенность и всю ситуацию в целом отрезвили его и наполнили решительностью вперемешку с сарказмом. И он буркнул:

— Так все же, как вы узнали?

— Магия, — пожала плечами Анна Александровна.

— Ой, ладно вам, бросьте! Вот только не надо. Наверняка что-то из области психологии плюс ваша наблюдательность и все такое… Звонит мужик, сам же сознается, что не по поводу расторжения брака — значит, либо приворожить, либо проверить чувства. И тут — сам я. Довольно молодой, без кольца… Значит, точно приворожить или проверить. Но мнется, лопочет: «Я зайду позже»… Без лупы видно: сомневающийся. Такой привораживать точно не решится! Да и узнать о чувствах девушки ему будет страшно. В своих убедиться бы. Вот вам и вся магия!

— А Ола? — улыбнулась Анна Александровна. — Сомневаюсь, чтобы с помощью психологии я могла узнать такое… не очень распространенное имя.

— Наверное, я сам сказал… — уже без прежней уверенности произнес Иван. Насколько он помнил, такого не было. Хотя, когда постоянно думаешь о любимой, вполне можно проговориться и самому не заметить.

И все же он решил довести начатое до конца. В любом случае он изначально не верил ни в какие гадания, а раз уж пришел — пусть эта любительница посомневаться гадает. И он кивнул:

— Хорошо. Ладно. Я на самом деле хочу, чтобы вы сказали мне, по-настоящему я люблю Олу, или у меня временное помутнение, которое скоро пройдет.

— У вас есть с собой ее фото? — стала серьезной и ведьма.

— Конечно, у меня есть ее фото. Такое подойдет? — полистал Иван снимки на смартфоне, выбрал один и положил перед женщиной гаджет.

— Вполне, — сказала та.

Затем она поводила рукой над смартфоном, потом — через стол — перед Иваном, сняла с подставки хрустальный шар, посмотрела сквозь него и вынесла вердикт:

— Вы любите ее по-настоящему. И будете любить вечно.

— Вот прям-таки вечно? — не удержался Иван. — А если через триста лет разлюблю — вы вернете мне деньги?

— А я и не буду брать с вас денег.

— Это еще почему? — начал закипать Ваня. — Потому что потребуете в уплату мою бессмертную душу, или потому что вы еще не всю свою совесть «расколдовали», и вам стало стыдно меня дурить?!

— Я вас не дурила, — заморгала, будто собираясь заплакать, Анна Александровна. — И душа мне ваша не нужна. А деньги… Они ведь не самое главное. Уж вы-то должны это понимать.

— Да уж я-то понимаю! — непонятно на кого больше злясь — на себя или на псевдоведьму, — вскочил Иван. — И вы тоже поняли, что не на простачка напали. Вот и решили не связываться. За-сом-не-ва-лись!.. — покрутил он рукой. — Вдруг я все тайно записывал, а потом стану вас шантажировать?

— Уходите, пожалуйста, — очень тихо сказала ведьма. — Я совершила обряд честно и сказала вам правду. А вы… думайте, что хотите.

— Обряд?! — возмущенно ахнул Иван. — Повертеть руками и посмотреть в стекляшку — это обряд? Видать, опыта у вас еще в «колдовстве» маловато, не зря вы так часто сомневаетесь. А где спецэффекты: завывание нечистой силы, звон цепей, стоны мертвецов? Где самовозгорание предметов, самопотухание свечей и поедание кладбищенской земли? Да вы бы меня хотя бы порошком каким-нибудь посыпали, что ли! Смесью толченых жаб с крокодильими какашками, высушенных в чаше из черепа саблезубого буйвола…

Будучи уже на ногах, Иван бросил взгляд на полку справа и схватил первую попавшуюся склянку. Выдернул затыкавшую горлышко деревянную пробку и поднял сосуд над собой.

— Не-еет! — завопила Анна Александровна. — Не смейте! Будет беда! Вы же не знаете…

— Все я знаю! — оборвал ее Иван и сыпанул из баночки себе на голову нечто серое, похожее по консистенции на дорожную пыль. Немножко, не совсем же дурак себя пачкать. Потом закрыл склянку, вернул ее на полку и добавил: — Вот. Теперь я удовлетворен. Скажите еще: «Трах-тибидох», и я пошел.

Он повернулся, чтобы выйти из комнаты, но ведьма, выскочив из-за стола, бросилась к нему:

— Нет! Стойте! Теперь вам нужен очищающий обряд! Иначе…

— Иначе что?

— Я не знаю! — заломила руки Анна Александровна. Но спохватилась, поправилась: — Вернее, сомневаюсь. Не обращайте внимания.

— Не обращать внимания? — со все возрастающим изумлением посмотрел на нее Иван. — Вы сомневаетесь?.. То строите из себя невинную обиженную овечку, то, простите, дурочку…

— Сами вы дурачок! — действительно обиделась ведьма. — Кто вас просил трогать снадобья?

— Ерш колючий! Да ничего же не случилось от того, что я этого пепла чуть-чуть сыпанул! Или это прах вашего любимого дедушки?

— Нет, вы точно дурачок! — теперь уже, похоже, всерьез рассердилась Анна Александровна. И жутко покраснела — даже руки пошли пятнами. — Да, я еще неопытная ведьма. Да, я не все умею и во многом сомневаюсь. Как раз поэтому то, что вы наделали, еще опасней! Я знаю, например, что вы использовали снадобье Юстера Литца, но понятия не имею, какие будут последствия, если порошок в чистом виде насыпать на голову!

— Да никаких, вы же видите! — развел руками Иван. — Даже рога у меня не выросли, хотя я и Лосев.

— А вот вы напрасно шутите, — свела брови ведьма. — Рога медленно растут. А это средство принимают внутрь совместно еще с несколькими компонентами — для более точной настройки их действия.

— Вот! А я его внутрь не принимал, тем более с другими компонентами. Так что успокойтесь вы, все же хорошо. Ну и простите уж меня, что ли… Хотя я все равно в это не верю.

— А снадобью без разницы, верите вы в него или нет. Оно и без вашей веры подействует. И успокоиться я не могу, потому что ничего хорошего нет. Если бы вы приняли его как положено, я бы смогла провести очищающий обряд. А так…

— Ладно, — вздохнул Иван, который, видя неподдельные переживания женщины, и впрямь уже чувствовал себя виноватым. — Давайте сделаем вот что. Вы совершите этот ритуал так, как вы знаете. Ну, как было бы при обычном применении… тьфу, ерш колючий!.. Юнкерса этого.

— Юстера, — поправила ведьма. — Но это же будет неправильно! Хотя с другой стороны… Я очень сомневаюсь, но если не делать ничего, может вообще какая-нибудь беда случиться.

— Да, — успокаивающе улыбнулся Иван. — У меня могут вырасти рога. Но в прямом ведь, а не в переносном смысле, а в моем случае это куда лучше.

— Почему? — заморгала Анна Александровна.

— А зачем я к вам приходил?

— Ах, да, — смутилась ведьма.

— И потом, смотрите… Если вы ничего не станете делать, то беда или случится или нет, правильно? Но и если вы что-то сделаете неправильно, беда тоже или случится или нет. Так?

— Так, но…

— Но вы сомневаетесь? А вы не сомневайтесь, а просто сделайте. Знаете, говорят, что лучше сделать и потом жалеть, чем жалеть потом, что не сделал. Так что вперед, флаг вам в руки!

— Нет, флаг не нужен, — сосредоточенно наморщив лоб, пробормотала Анна Александровна. — Нужна щепотка снадобья Юстера Литца, кусочек помета слепой обезьяны, парочка левых лапок сушеных блох, чайная ложка слюны мертворожденной брюнетки… О, моя как раз подойдет! — произнося эти слова, ведьма вместе с тем все и делала: отмеряла, отламывала, отрывала, плевала, затем все тщательно перемешивала…

— Мне это будто нужно принять?.. — не выдержал Иван.

— Нет-нет, что вы, — пробормотала, продолжая действо, ведьма. — Тогда бы точно беды не избежать.

— А почему ваша слюна подошла?

— Потому что я брюнетка.

— Но ведь вы… живая? — судорожно сглотнул Иван.

— Да, но родилась мертвой. Спасибо врачам, откачали… Все, теперь молчите и не мешайте!

И Анна Александровна, поднеся в малюсенькой серебренной чашечке с длинной витой рукояткой полученное зелье к пламени свечи, забормотала нечто непонятное, почти нечленораздельное, что-то вроде: «Кули́-мули́-бурды́-перды́-маля́сина-калеба́сина». Из знакомых слов ухо Ивана выделило лишь имя упоминавшегося ранее Юстера Литца и театральное восклицание «браво!», которое ведьма выкрикивала довольно часто. Наверное, хотела задобрить дух усопшего мастера.

Между тем на дне чашечки остался лишь черный, похожий на обычную сажу осадок, который, помахав чашкой в воздухе, женщина остудила и высыпала на ладонь. Подцепила на палец и провела себе по лбу, оставив черную полосу. Затем подошла к Ивану и проделала то же самое. Он хотел возразить, но передумал — пусть ее, не татуха, отмоется.

— Ну, я пошел, — облегченно выдохнул он после завершения ритуала и повернулся к двери.

— Вы забыли телефон, — взяла со стола смартфон и подала его Ивану ведьма. При этом на фото Олы, которое до сих пор сияло с экрана, тоже лег маленький черный отпечаток. Прямо на лоб.

Иван аккуратно его вытер, полюбовался заодно своей Олушкой и не утерпел, спросил:

— Так значит, говорите, я буду любить ее вечно?

— Будете. Только вы и в самом деле уверены, что это благо, а не проклятье? Лично я сомневаюсь.

— Так вы же у нас любитель посомневаться, — усмехнулся Иван. — Возможно, даже и профи.

А когда он возвращался домой, на душе стало вдруг необычайно легко. Никаких сомнений, в отличие от ведьмы, у него больше не осталось. И вряд ли в этом была ее заслуга — в колдовство Иван по-прежнему не очень-то верил. Зато он верил в волшебную силу любви.

В тот же день он сказал своей любимой: «Давай жить вместе». Эти слова давно уже рвались из него и были настоящими, искренними. А теперь он вдобавок ко всему безоговорочно верил в свое чувство и готов был жениться на Олушке прямо сейчас. Нет, наверное, прямо сейчас и не получилось бы из-за банальных формальностей, но слегка остудила его пыл и сама Ола, дав согласие жить вместе, но выставив дурацкое ограничение в три месяца, после окончания которых они направятся или в ЗАГС, или… Нет-нет! Иван-то был точно уверен, что конечно же в ЗАГС, куда еще-то, но ему не хотелось затевать нудный спор, который все равно ничего не менял по сути.

И вот — у любимой ключи от квартиры, в которой накрыт уже праздничный стол. А у него самого — любовный пожар в груди; где-то в области сердца, или вообще разлетелся уже ярким цветным фейерверком повсюду. Сил терпеть, когда придет Олушка, больше нет. И ведь должна, должна уже прийти!

Нет, не утерпеть! Схватил телефон:

— Ну ты где?!

Оказалось, она уже у подъезда! Но что это?.. Почему любимая дрожит? Она что, плачет?..

— Ваня, ты меня правда любишь?

— Да что с тобой? Конечно, люблю!

— И я нужна тебе?

— Ты мне очень нужна! Необходима!

— Правда-правда?

— Да чтоб мне провалиться!..

И тут погас свет. Стало совершенно темно. Еще Иван понял, что не может дышать. Как глупо умереть в такой день!.. Тут по глазам хлестнуло так ярко, что Ваня зажмурился. И машинально вдохнул. Воздух был столь ароматен и сладок, что последние сомнения развеялись: он точно умер. Потому что такие блаженные, неземные ароматы могли быть только в раю.